, на
предпоследнем месте! Сейчас, надеюсь, мы не будем спорить и оба поставим  на
Черного Ангела?
     --  Не возражаю. --  Она вздохнула. -- Но здесь  дай  нам Бог  выиграть
вдвойне!
     Вскоре  начался  поединок,  который  принес  массу  удовольствия   всем
зрителям. Оба  противника  оказались довольно сильными бойцами,  и никто  не
хотел уступать. Сложность  для обоих заключалась еще и в том, что у них была
одна школа подготовки. Со стороны казалось, что все отрепетировано  заранее:
на каждый удар ставился моментальный блок, и зрители приготовились к долгому
поединку.
     Но все обманулись. Победила хитрость. Играя  по правилам, Черный Ангел,
как оказалось, просто притуплял бдительность  соперника. В  какой-то момент,
когда  повторялся  один  из  многочисленных ударов  в прыжке,  он неожиданно
присел в шпагате и снизу нанес  Великому Янусу удар в промежность. Этот удар
был коварным и запрещенным в обычных состязаниях, но здесь...
     Великий  Янус вскрикнул, упал на татами и стал корчиться  от  боли.  Не
обращая  внимания на его стоны. Черный Ангел подошел  к нему и несколько раз
со всей силы ударил несчастного по спине,  по грудной  клетке.  Было слышно,
как хрустнули кости, и поверженный противник или потерял сознание, или...
     В тишине  зала кто-то громко  вскрикнул, но когда Черный  Ангел вскинул
руки  вверх,  зал  взорвался  громкими  аплодисментами,  мгновенно  забыв  о
несчастном, которого быстро положили на носилки и вынесли за ширму, где врач
стал оказывать ему первую помощь.
     Франк,  не обращая  внимания  на свою блондинку, сидел  молча  и бросал
быстрые  взгляды  в сторону  своих  приятелей. Он откровенно  злорадствовал,
потому  что "эти олухи", как  он  их называл, помогли ему пронести пистолет.
Когда  они подошли к  парню  с  прибором.  Франк  сразу  же понял, что можно
провести: это был человек с  очень неустойчивой психикой, легко  поддающийся
гипнозу.  И  когда  прибор показал  у него наличие металла,  Франк пошел  за
парнем в комнату и, в отличие от своих спутников,  не  стал тратить время на
споры, а максимально извлек пользу из создавшейся ситуации.
     Однако он напрасно радовался, напрасно считал своих  приятелей олухами:
Красавчик-Стив заметил его "игры"  и  успел  шепнуть о  них  своему  верному
Ронни. Тот понял  все  с  полуслова  и,  когда  они  входили  в зал.  Ронии,
получивший  навыки у  настоящего виртуоза "карманного  дела", ловко  вытащил
пистолет  у Франка  и даже успел его сунуть своему патрону.  Особая ловкость
заключалась в том, что он вместо пистолета сумел сунуть Франку металлическую
коробку с сигарами.
     Красавчик-Стив  рассудил  так: Франку оружие ни к чему,  если он сумеет
овладеть мозгами того парня, то  проблем вообще не будет, а если  не сумеет,
то парня придется  серьезно подранить, чтобы он не устроил шум  и потасовку.
Нет, устраивать здесь  состязания  Красавчику-Стиву  совсем не хотелось. Вот
если бы это было не в России, а там...
     Савелия везут на юбилей
     Савелий  был  очень  рад,  что  его  первый  поединок  состоится  после
остальных пар. Он был уверен в себе и чувствовал себя  отлично. Отключившись
от всего, Савелий расслабленно лежал на спине на твердой  кушетке. Его  тело
отдыхало, а  мозг спокойно  и уверенно работал, пытаясь проанализировать все
возможные ситуации.
     Он чувствовал, что  сегодняшний юбилей  очень опасен для  него и  нужна
максимальная концентрация не  только  физических и  моральных сил, но и  той
силы, что Учитель называл Силой Духа. Сейчас Савелий очень сожалел о тех зря
потраченных  неделях, когда  память отказала ему и он  бесцельно  бродил  по
улицам,  не  узнавая   ни  города,  ни   людей.  Ему  неожиданно  вспомнился
окровавленный  нож, который  он нашел около  убитого.  После ножа в сознании
возникла Лолита.  Как странно  она среагировала  на  этот нож...  Было такое
впечатление, что он  был не просто ей знаком, она им  пользовалась. Ее глаза
заблестели каким-то странным блеском: нервным, опасным, маньячным. Как будто
ей снова захотелось испытать нечто запретное, жуткое...
     Сейчас Савелий пожалел, что  не рассказал о найденном трупе в  записке,
переданной Воронову. Вполне возможно, что сейчас он бы знал, кем был убитый.
И  он  бы нисколько не  удивится, если от убитого ниточка  потянулась  бы  к
Леше-Шкафу или к Лолите. Интересно, сколько сейчас времени? По ощущениям, не
более десяти часов. Константин говорил,  что они поедут в клуб без  двадцати
одиннадцать. Значит, с минуты на минуту к нему в комнату войдет  его "верный
страж". Он сказал, что его первая встреча будет с Красавчиком из Петербурга.
     Когда-то он бывал в этом прекрасном городе,  который  понравился ему не
только  своей необычной красотой,  но  и  удивительно  вежливыми людьми.  Их
вежливость, воспитание бросились в глаза сразу. Можно было подумать, что эти
люди воспитывались  в иных условиях, совсем  не  в таких,  как  любой другой
российский гражданин. Единственное, что не понравилось Савелию, так это ритм
жизни. Он был каким-то вялотекущим, замедленным, спокойно-размеренным.
     Савелий был быстр на решения, его реакция была  мгновенной всегда, будь
это даже  обычный разговор  или игра в шахматы. Казалось,  чего  тут  ломать
голову,  когда все и так ясно? Но нет,  "питерец" продолжает долго думать  и
рассуждать, потом с большим  трудом  решается сделать  наконец  ход, принять
какое-нибудь решение, особенно,  если  оно касается чего-то важного.  И  все
равно он любил тех, кто жил в Питере.
     Интересно, кто сегодня встретится с ним в бою? Будет очень  жаль,  если
он  окажется порядочным парнем,  но  слабым партнером. Это может  подпортить
игру,  которую задумал  Савелий. Что  ж,  тогда придется ему подыграть.  Это
может заметить только  очень опытный партнер  или тренер. Савелий улыбнулся:
на такое можно пойти даже  ценой риска,  чтобы заставить понервничать  своих
"хозяев".
     Его размышления были прерваны негромким стуком в дверь.
     -- Нам пора  ехать: двадцать три сорок!  -- раздался голос Константина.
-- Свет можно включить?
     --  Да,  Костя, я  уже  готов, --  спокойно  отозвался  Савелий, быстро
вскакивая  с кушетки.  В комнате было абсолютно темно,  и  когда  Константин
включил свет, то даже вздрогнул от неожиданности: Савелий стоял  прямо перед
его носом.
     -- Ну ты и... -- Он покачал головой. -- Вот такое я дерьмо! -- хихикнул
Савелий и дружески похлопал парня по плечу. -- Теперь ты понимаешь, что если
бы мне захотелось от тебя сбежать, то я бы уже давно это сделал.
     -- Как  сказать...  -- попытался возражать Константин, но  потом махнул
рукой.  -- В  любом случае я рад,  что  ты  на  это не решился. Двинули?  --
Двинули, -- согласился Савелий. Сидя в машине, Савелий вдруг  подумал о том,
что, наверное, впервые  с тех пор,  как расстался  со  своим Учителем, он не
представил себе  его образа в такой важный и опасный  для него момент жизни.
Неужели то видение было  пророческим  и правдивым  и он  больше  никогда  не
увидит  своего  Наставника?  Ему стало очень  грустно и  больно, и  он  тихо
прошептал:
     -- Учитель, я никогда не посрамлю твоего учения и никогда не предам то,
чему ты меня учил.
     -- Извини, Рэкс, я задумался  и не расслышал, что ты сейчас сказал?  --
чуть смущенно спросил Константин.
     -- Нет-нет, ничего, это я настраиваюсь на встречу с противником.
     --  Ты  что, побаиваешься? --  удивился тот.  --  Побаиваюсь? --  криво
улыбнулся Савелий. -- Хочешь один совет? -- Конечно!
     -- Если  в тебе сидит  страх, то  никогда  не  выходи на  дело: ты  уже
наполовину  проиграл его, но никогда  не стыдись  в себе  чувства опасности,
именно это чувство помогает человеку сконцентрироваться в нужный момент.
     -- Что до меня, то  это слишком мудренно: я никогда ничего не боюсь! --
Константин ухмыльнулся.
     -- И никогда не боялся? -- недоверчиво спросил Савелий.
     --  Боялся,  но когда пролежал в  больнице четыре дня  между  жизнью  и
смертью,  то  страх  как рукой сняло.  Врачи махнули на меня рукой,  сказали
матери, что я не выкарабкаюсь, а она продолжала верить и  ни  на  минуту  не
отходила от моей кровати. Между прочим, я верю, что есть жизнь после смерти!
-- неожиданно серьезно заявил Константин.
     -- Ты что, помнишь как это было? -- заинтересовался Савелий.
     -- Не  только  помню,  но  и  вижу, как...  как тебя сейчас! --  Можешь
рассказать?
     -- Почему нет, могу. Сначала мне показалось, что я как  бы  взлетел над
кроватью и увидел себя всего в бинтах, плачущую мать, суетящихся вокруг меня
с приборами врачей...
     --  Извини, почему в бинтах?  -- Восемнадцать ножевых ран,  даже сердце
было немного  задето...  Ну вот, смотрю я сверху  на все это и думаю, почему
это они так суетятся, почему мать плачет? Ведь я живой! Но вдруг слышу,  как
один доктор замахал руками и говорит, что все, мол, пульса нет, дыхания нет,
давления нет... Умер, мол, парниша! Конец! -- И что ты?
     -- А что я? Удивляюсь себе сверху, а тут вдруг яркий свет откуда-то, то
ли  белый, то ли  голубоватый  такой... -- Он  блаженно  улыбнулся и прикрыл
глаза.  --  И  так   мне  стало  хорошо,  тепло  так,  словно  счастье  меня
коснулось... И взлетел я еще выше, прямо над крышей больницы, над городом, и
вдруг  вижу  какую-то странную  трубу... Нет,  не трубу, а  скорее  какое-то
странное отверстие, и  меня  туда  затягивает, затягивает, а мне  не страшно
вовсе.  Мне  даже  показалось, что эта труба и есть  мое избавление  от всех
несчастий. И я вот-вот влечу в нее. Но вдруг, словно  сквозь сон, послышался
мне голос бабушки, с которой я прожил почти  все мое детство. Она умерла  за
год до того от рака легких. Вот она мне как будто и говорит:  "Костик, зачем
ты так рано пришел ко мне? Вернись  к матери, ведь она не выдержит разлуки с
тобой.  Вспомни, она еле-еле  осталась в живых, когда  я  покинула вас!" А у
мамы действительно очень слабенькое сердце...
     -- И что ты?
     -- А я ее спрашиваю: "Как же ты, бабулепька?" --  "За меня, говорит, не
беспокойся, мне здесь  хорошо и благостно."  Так  и сказала --  "благостно".
Потом ее голос пропал, а  я очнулся в кровати. Вижу  передо собой  застывшую
мать,  хмурые  лица  врачей,  сестер,  которые  уже  стали  сворачивать свои
инструменты.  А  мать увидела  мои открытые глаза и тихо так сказала:  "Что,
больно, сынок?" -- "Немного, -- говорю, -- больно". У врачей -- шары на лоб,
так  и замерли! А  потом суеты  еще  больше. Один  профессор, совсем старый,
сказал, что за всю его практику такое впервые видит. "Считай, -- говорит, --
что ты  с  того  света  вернулся".  --  "Почему, --  говорю,  -- считай,  я,
действительно, был  там".  Рассказал ему, а он не поверил:  психиатра ко мне
приставил,  и  я  два  года  еженедельно  ходил  к  нему  отмечаться.  А  ты
говоришь... Нет, я верю в жизнь после смерти! -- Константин проговорил это с
таким вызовом, словно хотел  сразу противопоставить  свое мнение возражениям
собеседника.
     -- Я тоже верю...  -- тихо отозвался Савелий и  еще тверже  добавил. --
Верю!
     Первое столкновение Франка с Савелием
     Когда была об®явлена схватка Тихого Робота  с  Меченым из Белоруссии, в
зале воцарилась такая тишина, что, казалось, пролетит комар -- и его услышат
в другом конце зала.  На табло засветились  ставки,  и можно было  сразу  же
понять, кому  публика отлает предпочтение в этой паре: за редким исключением
симпатии были на стороне Тихого Робота. А когда он появился перед зрителями,
можно было  подумать,  что  потолок сейчас рухнет  от  восторженных криков и
оваций в его честь. Казалось, он был вылит из черной  бронзы  и скульптор не
пожалел металла  на его плечевой пояс: тяжелые бугры мышц перекатывались под
кожей и вызывали у всех благоговейный трепет.
     Мощный торс еще больше подчеркивался  довольно тонкой талией и пудовыми
кулаками.  На  левом предплечье  была цветная татуировка  --  маска смерти с
перекрещенными костями. Тихий Робот  торжественно вышел на  середину татами,
глядя перед собой непроницаемыми, ничего не выражающими глазами на спокойном
лице. Оно оставалось спокойным  даже тогда, когда он  стал играть на публику
своими  мышцами.  Однако  стоило  появиться  его  сопернику,  как  его  лицо
перекосила  гримаса  злобы.  Это  было  так  неожиданно,  что  зрители  даже
вздрогнули от испуга.
     Его соперник, Меченый  из Белоруссии, получивший свою кличку, вероятно,
из-за того, что его грудь пересекал страшный шрам, хотя и выглядел несколько
менее  мощным, по  крайней  мере  на первый взгляд, нисколько  не-стушевался
перед устрашающим видом соперника и даже выразительно выкинул  в его сторону
кулак, а другой рукой  похлопал по сгибу  локтя: этот жест  известен во всем
мире.
     Реакция  Тихого  Робота  на  этот жест  была страшной:  он по-звериному
зарычал  и,  казалось, без  всякого  сигнала бросится на  своего  соперника,
однако  громкий голос секунданта чуть охладил его пыл и заставил остаться на
месте.
     -- Да, -- тихо произнес  Богомолов, -- профессионалы  умеют нагонять на
соперника страху...
     -- Мне кажется, что  парень из Белоруссии тоже не лыком шит, -- шепотом
возразил Андрей.
     -- Озгласен, но  вряд  ли он  устоит против этого  Робота  больше  пяти
минут.
     -- Да  он  и десять продержится, -- завелся  Воронов. --  Спорим на сто
баксов? -- генерал прищурился. -- Да хоть на двести? -- Идет!
     -- Уважаемые  дамы и господа! -- обратился  секундант к зрителям.  -- В
порядке исключения  предлагаю  вам еще пять минут,  чтобы внести изменения в
ваши  ставки.  Есть   желающие?  --   Он  обвел   публику  глазами,  но  зал
безмолвствовал. --  В таком случае... -- Он сделал  эффектную паузу и громко
выкрикнул: -- В третьей схватке участвуют  спортсмен  из далекого Сингапура,
представляющий интересы Восточного округа города Москвы, -- Тихий Робот -- в
красном углу, и представитель славной Белоруссии -- Меченый -- в синем углу!
Поприветствовали друг друга! -- Он жестом предложил обоим борцам сойтись  на
середине.
     Меченый  протянул спокойно вперед обе руки  в специальных перчатках, но
Тихий Робот  неожиданно  со злостью  стукнул обеими руками сверху и  тут  же
встал в стойку нападения. Меченый, словно ожидал чего-то подобного, никак не
среагировал  на эту выходку  своего  соперника, но  когда  тот занял стойку,
усмехнулся и повертел правой рукой у виска. Это было так смешно, что по залу
прокатился одобрительный рокот: Меченый явно понравился публике.
     Этот жест  вызвал новый  рев со стороны  Тихого Робота;  казалось,  его
глаза выскочат из орбит, но  Меченый спокойно повернулся и направился в свой
угол.  Скорее всего,  это был давно отрепетированный им ход. Дело в том, что
через несколько секунд после приветствия судья взмахивает рукой  и раздается
гонг к началу  боя. Быть в  этот момент спиной к противнику,  тем более  при
таких правилах, как на этих состязаниях, было весьма неразумным решением. Но
все было рассчитано точно!
     Тихий Робот молнией бросился к сопернику, чтобы  первым же ударом сбить
его с ног и,  может,  даже  выбросить за канаты, но Меченый как раз этого  и
ожидал: резко повернувшись, он мощным  ударом правой ноги подбил его ноги, и
Тихий  Робот  сам шлепнулся на бок.  Он  еще не успел вскочить на  ноги, как
получил второй удар, на этот раз локтем. Казалось, что от таких ударов можно
потерять сознание, и зал  в едином порыве удивленно выдохнул от восхищения и
жалости за свои вложенные в негра деньги.
     Но Тихий Робот, получив  эти страшные удары, спокойно вскочил на ноги и
со злой усмешкой посмотрел на своего противника, словно говоря ему: куда  ты
лезешь, щенок? Он даже руки  опустил вниз, как  бы специально издеваясь  над
ним, не ставя его ни в грош.
     Меченого это возмутило, и он быстро нанес Тихому  Роботу серию ударов в
голову,  в лицо. Удары  были такие сильные,  что  их звук долетал  до  самых
последних рядов зала. А негру хоть бы хны: он только встряхнул несколько раз
головой, словно смахивая со лба  пот, и снова взглянул  на Меченого, на этот
раз с такой злой ехидцей, что тот совсем рассвирепел. Это и  стало его самой
большой ошибкой.
     Богомолов несколько раз  беспокойно  взглянул на  часы:  бой длился уже
четыре  минуты И, кажется, ему придется расставаться с двумястами  долларов.
Но когда Меченый стал терять над собой контроль, генерал воспрял духом.
     Тихий Робот неожиданно высоко подпрыгнул и нанес  сопернику мощный удар
ногой в голову.  Это был коварный удар, Меченый  не успел поставить защиту и
лишь  в  последний  момент  успел  слегка уклониться, иначе  можно  было  бы
наверняка останавливать бой.
     Меченого откинуло на несколько шагов  в сторону, он упал на  татами, но
Тихий  Робот  не  стал  добивать  его:  он  явно решил  поиграть на публику.
Несколько  раз  он  обошел  Меченого пружинистой походкой, что-то выкрикивая
ему, взмахивая рукой вверх и предлагая сопернику встать.
     Меченый  пересилил  боль,  вскочил  на ноги  и  сразу  же  бросился  на
противника,  но  тот ловко увертывался  от его  ударов, посмеиваясь и  делая
обидные  жесты.  Белорус выходил из себя и  делал  все больше  ошибок.  Даже
неискушенному зрителю было ясно, что финал зависит от Тихого Робота.
     Шла  десятая  минута  поединка, и Богомолов,  тяжело вздохнув,  полез в
карман, вытащил портмоне и протянул Андрею двести долларов.
     -- Нет, Константин Иванович, это было бы нечестно! -- решительно заявил
Воронов. -- Вы были правы: если бы Робот захотел, то он уложил  бы  парня  в
тричетыре минуты.
     --  Спор есть спор, и мне не нужны  одолжения, --  хмуро заявил тот. --
Если  бы  Меченый был осторожнее, неизвестно, чем бы кончился поединок. Бери
-- выиграл честно.
     -- Хорошо, -- вяло ответил Андрей и сунул деньги в карман.
     Вероятно,  устав  забавлять  публику.  Тихий  Робот  сделал  три-четыре
прыжка-пируэта, нанеся Меченому  несколько сильных ударов, а потом, закружив
его,  вдруг нанес такой  страшный удар пяткой в позвоночник, что тот коротко
вскрикнул, упал на колени, а потом медленно ткнулся носом вперед. Негр хотел
нанести ему еще  один удар локтем сверху, но удержался, брезгливо  пнул  его
ногой в бок, затем плюнул на неподвижное тело и  вскинул победно руки вверх.
Раздавшиеся аплодисменты были не очень бурными, и это не понравилось черному
атлету.  Он вскинул правую  руку вверх и прокричал: -- Вик-то-ри! Вик-то-ри!
Вик-то-ри!
     Это  завело публику: она стала вместе с  ним скандировать:  "Вик-то-ри!
Вик-то-ри!"
     -- Смотри! -- тихо бросил Воронов генералу, забыв про субординацию.
     Богомолов  посмотрел  туда,   куда  показывал  Андрей,  и  увидел,  что
"иностранцы", стараясь не привлекать внимания, пробираются к выходу.
     -- Пошли  и  мы!  -- прошептал генерал  и  жестом предупредил Говорова,
чтобы тот оставался с девушкой.
     Когда  они  вышли  в  фойе, то  увидели  всю  троицу. Они  якобы  вышли
покурить, а  сами  бросали  косые взгляды в сторону входной  двери,  изредка
поглядывая на часы.
     -- Теперь уже ясно, что эти ребята приехали по душу нашего  Савушки, --
уверенно заметил Богомолов.
     -- Странно, -- прошептал Воронов,  -- вы  ничего не заметили? -- Нет, а
что?
     -- Мне кажется, что у того красавчика что-то топорщится под пиджаком.
     -- Ты уверен? Я ничего не заметил, -- Богомолов явно встревожился.
     -- Что-что, а оружие я чую за версту, -- заметил Андрей.
     --  Что ж, нужно  взять его под  особый  контроль. --  Не беспокойтесь,
Константин Иванович, я его не упущу.  Ой! -- тихо вскрикнул  он. -- Кажется,
Савелий!
     Двери клуба распахнулись, и к ним тут же устремились пятеро здоровенных
парней.  В  дверях показался  Константин,  который, поздоровавшись со своими
коллегами, перекинулся с ними парой слов и тут же  пропустил вперед Савелия.
Парни  сразу  же  взяли  его  в  кольцо  и  повели к лестнице,  насторожен