ной  Комитета, а  там  назовет  этот  номер  и попросит
соединить. --  Он взял другую трубку. -- Миша, свяжись,  пожалуйста, с нашей
справочной и попроси  в порядке  исключения соединить меня с тем, кто сейчас
позвонит. -- Он положил трубку и кивнул Говорову.
     --  Наташа,  запишите, пожалуйста,  номер...  Вы запишите, потом я  вам
об®ясню. -- Он продиктовал номер Богомолова.  -- А  сейчас сами позвоните  в
справочную  и спросите номер  справочной Комитета госбезопасности. Попросите
соединить с  номером, который вы  уже  записали,  хорошо?  -- Я  вас поняла,
сейчас... Говоров положил трубку. -- Видно,  там все  гораздо серьезнее, чем
мы предполагали.. -- задумчиво проговорил он. -- Не кажется  ли вам, дорогой
Константин Иванович, что завтрашняя встреча может оказаться с сюрпризами? --
Думаете, что нужно подключить  группу захвата?  -- Не уверен на все  сто, но
подумать об этом не мешает.
     Богомолов  уставился глазами  в  окно,  словно  желая  оттуда  получить
подсказку, а его рука что-то нервно чертила авторучкой на бумаге. Наконец он
перевел взгляд на листок, покачал головой и сказал:
     --  Возможно,  вы и правы. Думаю, что...  -- Закончить свою мысль он не
успел: зазвонил телефон, и Говоров сразу схватил трубку.
     -- Порфирий Сергеевич? -- послышался голос Наташи.
     --  Да, это я,  Наташа, --  спокойно ответил он. --  Теперь  у вас  нет
сомнений?
     --   Прошу  вас  извинить  меня,   по   Рэксик,   в   смысле   Савелий,
предупреждал...
     -- Ничего, вы все сделали правильно. -- Он пытался подбодрить ее. --  А
теперь  ответьте на  мой вопрос: вы не замечали за собой  или вашим братиком
слежки?
     --  О,  за нами наблюдают круглосуточно, и  я очень  боюсь! -- ее голос
чуть дрогнул.
     -- Ничего не бойтесь, Наташа, все будет в порядке! -- бодро  заверил он
и тут же попросил: -- Подождите еще минутку!.. -- и снова отключил микрофон,
перехватив взгляд Богомолова.
     -- Скажите ей, что если к ней обратится кто-то со  словами: "Девушка, а
я помню вас в очках!"  то она должна этому человеку  довериться  и выполнять
все  его  приказания...  И  спросите,  в  чем  она  будет  на  юбилее  клуба
"Виктория"?
     -- Наташа, извините, -- сказал  Говоров, снова  включая микрофон. --  В
любом месте к вам может обратиться человек с фразой: "Девушка, а я помню вас
в очках!", а вы скажете: "Важно, чтобы я вас помнила". Запомнили?
     --  Да,  Порфирий  Сергеевич,  запомнила,  но  для  чего  это?  --  Для
какой-нибудь  экстремальной ситуации.  Теперь вас все  время будут  охранять
наши люди, а человеку, который скажет вам  ту фразу, можете всецело доверять
и  делать то,  что он  скажет,  договорились? -- Вам  виднее, -- согласилась
девушка. -- Вы  можете на завтрашний  юбилей  надеть что-нибудь  такое,  что
могло бы отличить вас от других?
     -- Поняла... Я буду одета в голубое платье с обнаженными  плечами, и на
шее  у  меня будет золотая цепочка  с  овальной иконой  Божьей Матери. Этого
достаточно?
     -- Вполне. И прошу вас: ничего не бойтесь; доверьтесь нам.
     -- А как с Савелием? Ему тоже можно не беспокоиться?
     -- Думаю, что да! -- твердым уверенным голосом ответил Говоров.
     -- Спасибо вам, Порфирий Сергеевич! Вы меня успокоили!
     -- Всего доброго, до встречи! -- До свидания. -- Она  положила  трубку.
-- Да-а, кажется, к ней придется прикреплять Кешу, -- сказал Богомолов
     -- А кто за Савелием присмотрит? -- нахмурился Говоров.
     -- Не беспокойтесь, есть у меня один резерв, который я использую только
в  крайнем  случае.  Хотя... -- Он побарабанил пальцами по  глянцевой крышке
стола. -- Лучше их пустить к девушке, а Кешу оставить на месте... Точно! Так
будет вернее!  -- генерал придавил  ладонью  стол, как  бы ставя точку,  и с
веселым задором  взглянул на  собеседников.  -- Не  пора ли нам  чего-нибудь
покушать, господа?
     -- Я  бы  сказал,  что мысль  просто  насущная  на  данный  момент!  --
поддержал Говоров и взглянул на Воронова. -- А моя ложка всегда-в сапоге! --
усмехнулся тот.
     Большая сходка
     Гога буквально влетел в  свою двухэтажную квартиру на  Тверской, совсем
рядом  с  магазином "Армения".  Он  только  что  вернулся с довольно  крутой
сходки, где  главари нескольких  группировок  встретились,  чтобы  разрешить
проблемы,  возникшие из-за  гибели братьев. Вначале  Гога  молчал,  спокойно
взирая па своих коллег, которые пытались взвалить вину  за убийство друг  на
друга.
     Эти  перепалки напоминали детские разборки: "А помнишь, что  делал ты?"
-- "А что ты сделал в тот раз?"  -- "А где ты был в то время?" и так далее и
тому  подобное. Казалось, что  этому не будет конца. Гога решил, что посидит
еще пять минут и уйдет, сославшись на дела.  Но в этот момент, один из самых
неприятных  ему людей, входивший в солнцевскую группировку,  вдруг остановил
на нем свой взгляд.
     Их неприязнь  была  давнишней и непримиримой. Началось  это с того, что
однажды  ребята Гоги подловили его ребят на своей  территории: те занимались
выколачиванием "бабок"  из палаточников.  Чтобы их вызволить,  он  самолично
появился у Гоги и вальяжно бросил:
     -- Я -- Профессор! И пришел к тебе за своими ребятами!
     Гога  уважительно  относился  к  "авторитетам",  понимая, что не всегда
можно уследить за своими  боевиками.  И  если бы Профессор  извинился и  дал
слово,  что его  ребята никогда  не будут "пастись" на чужой территории, то,
скорее  всего,  Гога пошел  бы на мировую  и  даже не  стал  бы  накладывать
"штраф". Но наглый  вид Профессора, его безапелляционный тон  и  неприкрытая
угроза в  поведении  привели к тому, что Гога, не вступая  с ним в словесную
перепалку, спокойно выслушал его, затем тихо сказал:
     -- Послушай, Профессор, ты пришел ко мне в дом в первый раз: ни я  тебя
не  знал до  этого, ни ты меня.  Однако  ты ведешь  себя так, словно я  твой
должники  ты пришел  включить  мне "счетчик"... -- Он говорил так спокойно и
тихо,  что Профессору пришлось чуть  наклониться к нему,  чтобы  услышать. В
спокойствии  Гоги было столько уверенности и злости,  что тому стало  не  по
себе, он даже попытался прервать его; но Гога резко сказал:
     -- Когда ты говорил так много  и не всегда по делу, я молчаливо слушал,
уважая  право гостя,  но теперь  ты уважай право хозяина и дослушай, меня до
конца!  -- Когда  он волновался,  его акцент  усиливался. --  Думаю, что  ты
немного попутал масти, и потому выслушай мои условия: за то, что  твои парни
нарушили договоренности, пытаясь "работать" на  моей территории, вы должны в
течение трех  дней принести пять  миллионов  рублей, после чего парни  будут
свободны, и мы будем считать инцидент исчерпанным при условии,  что  ты дашь
мне слово, что такого больше не повторится.
     -- А если меня не устраивает такой оборот? -- презрительно бросил тот.
     -- Если нет,  то ты своих людей больше не увидишь и за стол переговоров
я с тобой никогда не сяду! -- зло бросил Гога.
     -- Вот как?  -- воскликнул Профессор. -- Но я еще имею право обратиться
к Большой сходке!
     -- Я уважаю  это  право,  но  на сходке цифра выкупа будет уже  другой:
десять лимонов! -- Это с какой стати?
     --  Пять за  нарушения,  два на  счетчик и  три за моральный ущерб и за
потерянное  мною время. --  И это твое последнее слово? -- Самое  последнее.
Три дня -- пять миллионов, сходка -- десять!
     На  том   они  и  расстались.   Профессор   повидался   с   несколькими
"авторитетами", решив  посоветоваться, и каждый них заверил  его, что он еще
должен быть благодарен, что Гога не раздел его до нитки. Не найдя ни у  кого
поддержки. Профессор скрепя сердце собрал  нужную  сумму  и  на третий  день
принес Гоге.
     -- Вот то, что вы нам выставили!  хмуро проговорил он и небрежно бросил
пакет с деньгами на стол.
     Этот жест  тоже не понравился хозяину,  но он ничего не сказал, вывалил
пачки на стол и стал спокойно пересчитывать деньги.
     -- Можете быть уверены: сумма точная! -- нетерпеливо заверил Профессор.
     --  Может быть... -- согласно кивнул головой Гога, продолжая считать  и
не обращая внимания на гостя. Он не закончил, пока последняя пачка не прошла
через его руки. -- Все точно! --  едва  ли не через час сказал он и нажал на
потайную кнопку.
     К  ним вошел  огромный  детина  с  довольно  уродливым лицом,  покрытым
многочисленными шрамами:
     -- Слушаю, Хозяин! -- бросил он, недобро поглядывая на Профессора.
     -- Выдай, сынок, Профессору тех ребят и пожелай им здоровья.
     --  Хорошо,  Хозяин, -- тупо  повторил  тот  и  выжидающе  уставился на
Профессора.
     --  Заходи,  Профессор, если что!  -- с неприкрытым  ехидством произнес
Гога.
     -- Постараемся обойтись! -- отрезал тот, и с тех пор каждый  из них  не
упускал случая, чтобы не уколоть  другого,  несмотря на то, что их много раз
пытались  примирить и на сходках,  где они  клялись в дружбе  друг  другу, и
просто в компаниях, куда их специально приглашали обоих...
     -- Прошу всех выслушать меня! -- громко выкрикнул Профессор, не отрывая
глаз от Гоги.  Когда  стало немного тише, он вдруг  ткнул пальцем  в сторону
Гоги и громко сказал: -- А почему он молчит? У него есть что сказать на этой
уважаемой  сходке!  --  В  его тоне было  столько  уверенности,  что  многие
попросителыю посмотрели в сторону Гоги.
     --  Не понимаю,  что  имеет в виду  Профессор? --  Гога  спокойно пожал
плечами.
     -- Да,  Профессор, может быть, пояснишь народу? -- подхватил  щегольски
одетый парень по кличке Сивый. Он совсем недавно  возглавил район Домодедово
и старался казаться крутым.
     --  Мне  стало  известно,  что за  день  до убийства  братьев,  которые
приносили нам  большую пользу, Гогу навещал один из наших коллег, у которого
были  трения  с этими братьями.  --  Он  выразительно  посмотрел  в  сторону
Леши-Шкафа.
     -- Ты что, выдвигаешь обвинение?  -- нахмурился один из самых уважаемых
"авторитетов". Он лет двадцать провел  на "командировках"  и  заработал  там
чахотку. Его дыхание было прерывистым,  он часто покашливал и отхаркивался в
специальную баночку, с которой  никогда не расставался. У него была странная
кличка  --  Мабуту,   и  его  многие  побаивались  за  бескомпромиссность  и
жестокость при разборках.
     -- Я  пока никого  не  обвиняю,  но мне хочется понять: не была ли  эта
встреча чем-то большим, чем простое  совпадение, -- за время, прошедшее с их
первой встречи с Гогой, Профессор научился сдержанности и спокойному общению
даже со своими врагами.
     -- Что  ты можешь  ответить, Гога?  -- Мабуту повернулся к Гоге и снова
хрипло закашлялся, что было  на  руку  Гоге: он  мог  спокойно подумать  над
ответом. Когда Мабуту прокашлялся, Гога встал с места.
     -- Меня удивляют намеки, сделанные Профессором, -- спокойно начал Гога.
--  Многие  из здесь присутствующих  приглашены  на завтрашний  юбилей клуба
"Виктория", принадлежащего Леше-Шкафу, и в  тот  злополучный день, о котором
упоминает Профессор, Лешашкаф, действительно, заезжал ко мне,  чтобы вручить
билеты  на этот юбилей. Это я говорю не для того,  чтобы  оправдаться  перед
Профессором,  а  потому,  что меня спросил  уважаемый Мабуту. -- Каждый  раз
произнося слово  "Профессор", Гога  настолько  не скрывал иронии,  что тот с
большим трудом сдерживался, чтобы не вступить с ним в перепалку.
     Многие  из   присутствующих  ехидно   посмеивались,  а  Хитрован  вдруг
подмигнул  Гоге и  дал знак, что после сходки хочет с ним переговорить. Гога
кивнул ему, что  понял, и осмотрел сидящих за столом, потом остановил взгляд
на чахоточном Мабуту.
     -- Мне думается, что  Профессор  несколько перегнул в  своих намеках  и
должен взять свои слова назад! -- Мабуту несколько раз  глубоко вздохнул,  и
его острый взгляд уткнулся в Профессора.
     Почувствовав,  что   снова  не  нашел  поддержки  среди  "авторитетов",
Профессор встал из-за стола и примирительно сказал:
     -- Я не имел в виду ничего плохого, хотел только прояснить для себя то,
что  было непонятно, и  если мои слова тебя, Гога, как-то  задели,  прошу их
забыть!
     --  Я  тоже уверен, что ты ничего не имел  в виду плохого. Профессор, и
буду рад завтра поиграть  против тебя на ставках  в "Виктории".  -- Гога был
сама любезность, но в его голосе все равно слышалась непримиримость.
     --  С удовольствием принимаю твой вызов, Гога! -- Профессор  облегченно
вздохнул и  внутренне порадовался: случайно он стал обладателем очень важной
информации, которая могла принести  ему огромные деньги на схватках. Об этой
информации  он,  действительно, узнал совершенно случайно, когда на одной из
светских тусовок встретился с  Хитрованом. Тот был изрядно пьян, и хвастливо
проговорился, что  его  Робот  поломает  кого  угодно,  но  потом  осекся  и
внимательно уставился на Профессора, пытаясь понять: слышал  тот  про Робота
или  нет.  Профессор  сделал  глуповато-пьяную физиономию  и фальшиво  запел
"Нинку" Высоцкого...
     Гога, с  трудом сдержавшийся  на  сходке,  потом разговаривал еще  и  с
Хитрованом, который предлагал ему что-то за помощь его брату, который угодил
под следствие за  рэкет. У  Гоги  была  "рука"  на  Петровке, и через  этого
человека  он многим помогал. Но сейчас он не был в состоянии что-то понять и
предложил Хитровану встретиться вечером у него в офисе.
     -- Гаденыш! Какой гаденыш! -- выкрикивал Гога, бегая по комнатам.
     Нюх  у Профессора, как у хорошей ищейки: никак не может  успокоиться за
те пять лимонов. С ним надо что-то делать, подумал Гога  и нервно налил себе
полный  стакан грузинского  вина,  которому отдавал предпочтение перед всеми
иностранными  винами.  Выпив  его  едва  ли  не  залпом,  он  несколько  раз
причмокнул губами, прислушиваясь, как  живительная  влага, вобравшая в  себя
солнечные лучи, побежала по всем жилам, успокаивая взвинченные  нервы, потом
довольно  крякнул  и  взглянул  на  телефон.  Интересно,  о  чем  это  хочет
поговорить с ним Хитрован?
     Гога  слышал, что с  его братом случилась какая-то неприятность,  и  он
наверняка  будет просить его о помощи.  С год назад Гога уже отмазывал этого
брата от  следствия,  и тогда  Хитрован  клялся  ему в вечной дружбе, что он
предложит сейчас? Гога без особой охоты набрал его номер.
     -- Хитрован? -- спросил он, когда услышал мужской голос.
     -- Извините, кто спрашивает Хозяина? -- Скажи, Гога звонит!
     --  Хозяин просил передать, что он уже едет к вам. --  Хорошо! --  Гога
положил трубку и чертыхнулся: он совсем забыл, что сам предложил встретиться
у себя в офисе.
     Он  быстро   накинул   пиджак,  сунул  под   мышку  газовый   пистолет,
переделанный в боевой так, что невозможно было определить с  первого взгляда
(даже  заряды  напоминали газовые),  и вышел  из  квартиры. У под®езда стоял
серебристый  "ниссан-патрол", который он водил сам. Гога  любил машины,  они
были  его любимым хобби,  и  менял их довольно часто:  больше года у него не
задерживалась ни одна машина. До  офиса от  его  дома было  минут пятнадцать
езды,  но  в этот  раз он доехал минут за  десять:  движение не  было  столь
интенсивным, как  обычно. Гога вспомнил, что  сегодня  пятница, и многие уже
отправились на дачи, чтобы провести там выходные.
     Когда он под®ехал к офису, то сразу увидел голубой "скорпио" Хитрована.
Охранник, увидев машину шефа, тут же подскочил к  ней, открыл дверцу. -- Вас
уже ждут, шеф! -- коротко доложил он. -- Давно? -- Нет, минут семь-восемь...
     -- Хорошо, поставь машину на место и, если кто приедет, сначала доложи,
а потом будем решать: есть я или нет. -- Слушаюсь, шеф!
     Гога не торопясь поднялся в свой кабинет и в приемной увидел Хитрована,
который очень нервно пил кофе.
     --  Извини,  дружан, немного  задержался!  -- виновато улыбнулся  Гога,
похлопывая его по плечу.
     -- Ничего-ничего, Гога, я только что вошел, даже кофе еще не допил.
     --  Проходи!  --  Гога  посторонился,  пропуская  его в  кабинет, потом
повернулся  к стройной секретарше. -- Пока, Нинуленька, меня  нет,  но минут
через десять докладывай и о звонках, и о посетителях. -- Хорошо, шеф! Может,
вам кофе? -- Удачная  мысль! -- подмигнул Гога. -- Минут через пять... -- Он
вошел в кабинет и плотно прикрыл за собой дверь.
     Хитрован  стоял  посередине  просторного  кабинета  и  с  удовольствием
рассматривал стены, увешанные картинами довольно известных художников.
     -- Давненько я у тебя не был,  дорогой, -- натянуто-ласково  проговорил
он. -- Многое здесь изменилось, стало очень уютно...
     -- Присаживайся, дружище. -- Гога постарался быть максимально любезным.
--  Чем могу быть полезен?  -- Можешь,  дорогой  Гога,  еще  как можешь!  --
взволнованно воскликнул он. --  Понимаешь, мой брат, шалопай, снова  попал в
дерьмо...
     -- Когда? Обвинение выдвинуто? Где сидит? -- быстро спросил Гога. Очень
многое зависит от того, когда подключаешься к делу.
     -- Забрали вчера, следствие еще не начато, сидит на Петровке! -- быстро
отчеканил тот, словно заранее подготовил ответы на вопросы Гоги.
     --  Что  же, на этот раз  ты поступил  более разумно  и не  стал тянуть
время, как в  тот  раз. -- Гога довольно улыбнулся: на этом этапе освободить
человека,  сидящего  на  "петрах" проще пареной репы, но Гога решил  немного
"поиграть". -- За что на этот раз залетел?
     -- Да... -- махнул рукой Хитрован. -- Деньги с одного вахлака выбивали,
ну, и перестарались малость,  а может, наоборот,  недостарались. Поприжигали
его  утюжком, а он вдруг резко к небесам потянулся,  они думали,  что помер,
выскочили за  пивком, чтобы  темноты дождаться, а тот возьми и  оклемайся да
сдерни с хаты. В "Склифе" все и выложил ментам...
     --  Рэкет? --  деланно воскликнул Гога. --  Это хуже... -- Он задумчиво
замолчал.
     -- Гога,  дорогой, мне неважно,  сколько это будет  стоить -- взмолился
Хитрован. -- Помоги! Все уши оборву мерзавцу, на цепь посажу.
     -- Понимаешь, дорогой Хитрован, в свете указов Президента и мэра города
Москвы  об  усилении  борьбы  с  организованной  преступностью...  --  начал
разглагольствовать  Гога,  но  прервался.  В  дверь  постучали:  длинноногая
секретарша  внесла на подносе две чашки кофе и коробку шоколадных конфет. --
Разрешите?
     --  Да,  поставь,  пожалуйста,  Нинуленька?  Она  грациозно  подошла  к
низенькому  столику  и наклонилась перед  ним, чтобы поставить  поднос. Этот
прием  она  освоила  до  совершенства:  ее  коротенькая юбчонка приподнялась
сзади, а остановилась девушка, как и полагается,  лицом к хозяину и спиной к
гостю.  Красивые  бедра  приоткрылись прямо перед  лицом  Хитрована. Ажурные
трусики были настолько узенькими и прозрачными, что ничего не скрывали.
     Гога с ехидной улыбкой  перехватил взгляд Хитрована: кажется, он сейчас
напрочь забудет,  для  чего  пришел сюда.  Он незаметно  подмигнул Ниночке и
подал знак уйти.
     -- Еще  что-нибудь  нужно, шеф?  --  нежно проворковала  она.  --  Нет,
Нинуля, спасибо!
     Раскачивая  бедрами  из  стороны  в  сторону,  словно  профессиональная
манекенщица,  уверенная, что вслед ей  устремлена по  крайней мере одна пара
глаз, девушка медленно дошла до дверей, грациозно повернулась, кивнула и тут
же вышла.
     -- Хороша, черт возьми! --  не  удержался  от  похвалы  Хитрован, потом
спохватился,  стер   с   лица  похоть  и   повернулся  к  хозяину  кабинета,
вопросителыю глядя на него.
     -- Я, разумеется,  дорогой мой, перекашляю с  нужными людьми, но полной
гарантии дать не могу, -- со вздохом сожаления ответил Гога.
     -- Знаешь, дорогой Гога, я пришел к тебе не только просить о помощи, но
и кое-что предложить. -- Он сделал красноречивую  паузу, словно предоставляя
собеседнику время для осмысления сказанного.
     -- Слушаю тебя, -- не очень заинтересованно отозвался Гога.
     -- Сегодня я  слышал, как  ты бросил вызов этому... -- Он чуть замялся,
пытаясь найти слово, которое понравится Гог