Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
Оружие! У него не было оружия. Он оставил его в грейдере.
Не важно. Если они умерли, это значит - он тоже уже мертв.
Огонь целиком захватил лестницу от первой площадки до
самого верха, и он быстро распространялся от ступеней в
вестибюль, разлетаясь каплями, как лучистая жидкость. Он мог
видеть все довольно хорошо, потому что тяга высасывала почти
весь дым наверх и через крышу: огня нет ни в кабинете, ни за
гостиной или столовой.
- Хитер! Тоби!
Нет ответа.
- Хитер!!! - Джек толкнул дверь в кабинет нараспашку и
поглядел туда, просто чтобы убедиться.
- Хитер!!! - От арки он мог видеть всю гостиную. Никого.
Столовая. - Хитер!!! - Никого нет и в столовой. Он поспешил
обратно в холл, на кухню. Задняя дверь была закрыта, хотя
кто-то и пытался, очень напористо ее открыть, потому что башня
из утвари была разрушена.
- Хитер!
- Джек!
Он развернулся на звук ее голоса, не понимая, откуда он
доносится:
- Хитер!!!
- Мы внизу - нам нужна помощь!
Дверь в погреб была прикрыта. Он толкнул ее и поглядел
вниз.
Хитер была на площадке, с пятигаллонной канистрой бензина
в каждой руке.
- Нам нужно все, что там есть, Джек.
- Что вы делаете? Дом в огне! Выбирайтесь оттуда!
- Нам нужен бензин, чтобы кое-что сделать.
- О чем ты говоришь?
- Тоби поймал его.
- Кого поймал? - спросил он, спускаясь к ней.
- Это. Он поймал его. Под собой, - сказала она
полушепотом.
- Под собой? - спросил он, забирая канистры из ее рук.
- Точно так же, как он был под этим на кладбище.
Джек почувствовал, как будто в него выстрелили, не такая
же боль, но такое же впечатление от попадания пули в грудь.
- Ведь мальчик, только маленький мальчик, Боже мой!
- Он обездвижил это, саму тварь и всех ее заменителей. Ты
увидишь! Сказал, что времени не так много. Чертова штука
сопротивляется. И может вырваться. Тоби не удержит его под
собой слишком долго, а когда он выдохнется, оно никогда не
пустит его в себя. Оно будет мстить ему, Джек. Так что мы
должны сделать все до того. У нас нет времени расспрашивать
его, второй раз его разгадывать. Просто должны делать то, что
говорит Тоби. - Она отвернулась от мужа и отступила на нижнюю
ступеньку. - Я принесу еще две канистры.
- Дом в огне! - запротестовал он.
- Только наверху. Пока еще не здесь.
Безумие.
- Где Тоби? - позвал он, когда она скрылась внизу.
- На заднем крыльце!
- Поспеши и выбирайся отсюда! - закричал он, волоча десять
галлонов бензина вверх из подвального этажа по лестнице
горящего дома, не в силах избавиться от картинок в голове -
горящая река перед станцией Аркадяна.
Он вышел на крыльцо. Огня пока нет. И никаких отблесков
пламени со второго этажа на снегу заднего двора. Значит, огонь
пока еще в передней части дома.
Тоби стоял в своем красно-черном лыжном костюме у начала
ступенек крыльца, спиной к двери. Снег пенился вокруг него.
Маленький помпон на капюшоне придавал ему вид гнома.
Фальстаф был рядом с ним. Пес повернул свою большую голову
и поглядев на Джека, замахал хвостом.
Джек поставил канистры с бензином и подсел к сыну. Если -
его сердце и не лопнуло в груди, когда он увидел лицо мальчика,
то он чувствовал себя именно так.
Тоби выглядел как смерть.
- Шкипер?
- Привет, пап.
Голос был почти без оттенков, почти совсем тусклый.
Мальчик, казалось, дремал, как и тогда, когда сидел перед
компьютером этим утром. Он не взглянул на Джека, но продолжал
смотреть вверх за холм в сторону флигеля, который был виден
только тогда, когда густые облака снега разгонялись на секунду
капризным ветром.
- Ты между? - спросил Джек, пытаясь подавить дрожь в
голосе.
- Да. Между.
- Ты уверен в том, что задумал?
- Да.
- Ты не боишься его?
- Боюсь. Это нормально.
- На что ты смотришь?
- На голубой свет.
- Я не вижу никакого голубого света.
- Когда я спал.
- Ты видел голубой свет во сне?
- Да, он был во флигеле.
- Голубой свет во сне?
- Это, вероятно, было больше, чем сон.
- Так оно там?
- Да. И часть меня тоже.
- Часть тебя во флигеле?
- Да. Держит его под контролем.
- Мы действительно можем поджечь его?
- Может быть. Но нам нужно попытаться сделать это!
Харлан Моффит подошел к заднему крыльцу, неся две канистры
бензина.
- Мне дала это леди, и сказала нести сюда. Она ваша жена?
Джек поднялся на ноги.
- Да. Хитер. Где она?
- Пошла вниз еще за двумя, - сказал Харлан, - как будто
она не знает, что дом в огне.
На заднем дворе теперь замелькали отражения огня, возможно
с основной крыши или из комнаты Тоби. Даже если пламя еще не
распространилось вниз по главной лестнице, весь дом скоро
окажется в нем. Тогда крыша упадет на второй этаж, а второй
этаж - на комнаты внизу.
Джек рванулся к кухне, но Харлан Моффит поставил канистры
и схватил его за руку.
- Что черт возьми, здесь происходит?
Джек попытался вырваться. Полнощекий бородатый парень
оказался сильнее, чем можно было подумать, глядя на него.
- Вы сказали, что ваша семья в опасности, может умереть в
любую минуту, кем-то пойманы. Но затем мы приезжаем сюда, и что
я вижу - ваша семья действительно в опасности, потому что жжет
свой собственный дом.
Со второго этажа раздался громкий треск и грохот, как
будто что-то просело, стена или потолок.
Джек вырвался из хватки Харлана и вбежал на кухню как раз
тогда, когда Хитер выбралась из погреба с двумя канистрами.
Схватил одну из них и потащил ее за собой к задней дворы.
- Теперь прочь из дома! - приказал он.
- Да, - согласилась она. - Больше там не осталось.
Джек остановился у вешалки, чтобы взять ключи от домика
управляющего, затем вышел за Хитер наружу.
Тоби уже начал подниматься вверх по холму, идя сквозь
снег, который был ему кое-где по колено, то есть выше щиколоток
для всех остальных. Здесь он был гораздо менее глубоким, чем на
полях, потому что ветер постоянно сдувал его со склона между
домом и верхним лесом и даже обнажил в некоторых местах голую
землю.
Фальстаф бежал рядом с ним. Собака, совсем недавно
появившаяся в доме, но преданная, как будто они дружили с
самого его рождения. Странно. Лучшие качества так редки в людях
и, может быть, еще более редки во всей разумной вселенной, но
обычны для собак. Иногда Джек спрашивал себя, может быть, по
подобию Господа были созданы совсем не прямоходящие звери, а
те, которые шагают на четырех лапах и машут хвостом?
Схватив одну из канистр с крыльца, в дополнение к той, что
уже у нее была, Хитер поспешила в снег:
- Давай!
- Вы собираетесь теперь поджечь тот домик? - спросил сухо
Харлан Моффит, очевидно, разглядев флигель сквозь завесу снега.
- И нам нужна твоя помощь. - Джек взял две из оставшихся
четырех канистр, поняв, что Моффит, должно быть, решил, что они
все сошли с ума.
Бородач, очевидно, был заинтригован этим заявлением, но
оставался по-прежнему напряжен и подозрителен.
- Вы, ребята, совсем свихнулись или считаете, что это
лучший способ избавиться от муравьев?
Не было никакого смысла об®яснять ситуацию рассудительно и
методично. Особенно когда дорога каждая секунда, поэтому Джек
нырнул поглубже и ухватился за самый конец истории.
- Раз уж ты знаешь, что я новый в ваших краях, может быть,
ты знаешь и то, что я был полицейским в Лос-Анджелесе. Заметь,
ни каким-то вялым писакой с дикими идеями - а простым
патрульным, работягой вроде тебя. Это звучит как бред, но мы
сражаемся против чего-то что не из этого мира, что-то что
пришло сюда, когда Эд...
- Ты говоришь об инопланетянах? - перебил его Харлан
Моффит.
Джек подумал, что, если не вдаваться в долгие об®яснения,
лучше и не скажешь:
- Инопланетяне. Они...
- Да черт меня раздели! - завопил Харлан Моффит и шлепнул
мясистым кулаком о свою ладонь. Из его глотки хлынул
стремительный поток слов: - Я знал, что когда-нибудь увижу
одного из них. В "Инквайере" о них все время пишут, и в книгах,
я читал. Некоторые инопланетяне хорошие, некоторые плохие, а
есть и такие, про которых никогда и не подумаешь, что они не
наши, - ходят себе среди бела дня совсем как люди. Вот эти-то и
есть самые настоящие ублюдки, да? Прилетают, понимаешь, на
своих тарелках, да? Святое дерьмо со святой крыши. Я уж им
покажу! - Он схватил последние две канистры бензина, спрыгнул с
крыльца, и побежал наверх по ярким бликам пламени, которые
рябили, как призрачные флаги на снегу. - Давай, давай - вздуем
этих ублюдков!
Джек рассмеялся бы, если психическое здоровье и жизнь его
сына не повисли бы сейчас на тоненькой нитке, на самом волоске.
Но все равно он едва не сел на заснеженное крыльцо и чуть не
разразился хихиканьем и гоготом. Смешное и смерть очень близки.
Последнюю без первого не увидишь. Любой полицейский это знает.
Жизнь была абсурдна до самого конца. Так что очень много
смешного находилось и в середине, и в тот момент, когда вокруг
творится черт знает что, чуть ли не настоящий ад. Атлас не
несет мира на своих плечах, и нет никаких гигантских бугров
мускулов с большим чувством ответственности. Мир балансирует на
пирамиде клоунов, а они всегда гудят в свои рожки, шатаются из
стороны в сторону и дурачат друг друга. Но даже, хотя это и
было абсурдно, хотя жизнь могла быть ужасной и смешной в одно
время, люди умирали. Тоби мог все еще умереть. Хитер. Все они.
Лютер Брайсон шутил и смеялся за секунду до того, как получить
пулю в грудь.
Джек поспешил за Харланом Моффитом.
Ветер был холодный.
Холм - скользкий.
А день тяжелый и серый.
Взбираясь по склону двора, Тоби воображал, что плывет на
зеленой лодке по холодному черному морю. Зеленой - потому что
это был его любимый цвет. Никакой земли не видать. Только его
маленькая зеленая лодка и он сам в ней. Море старое, древнее,
старше чем человечество. Такое старое, что может вдруг ожить,
может думать, может хотеть чего-то и добиваться этого. Море
хотело подняться со всех сторон от маленькой зеленой лодки,
захлестнуть ее волной. Утащить вниз под тысячу саженей в
чернильную воду, и Тоби вместе с ней. Десять тысяч саженей,
двадцать тысяч - ниже и ниже. Дотуда, где нет света, а только
странная музыка. В лодке у Тоби лежали целые тюки
Успокоительного Порошка, который он получил от кого-то очень
важного, может быть, от Индианы Джонс, может быть от ИПа. А
может, от Аладдина - вероятно, от Аладдина, - а тому дал его
сам Джинн. Он разбрасывал Успокоительный Порошок в море, между
тем как маленькая зеленая лодка медленно двигалась вперед. И
хотя порошок казался просто серебристым светом в его руках,
легче пера, он становился колоссально тяжелым, когда падал в
воду. Но тяжелым по-странному, по-смешному, потому что не тонул
этот волшебный Успокоительный Порошок, а заставлял море
утихомириться. Делал его мягким и ровным, без ряби, как
зеркало. Древнее море хотело подняться, поглотить его лодку, но
Успокоительный Порошок давил на него. Сильнее, чем утюг,
сильнее чем свинец. Давил и успокаивал, усмирял. Глубоко внизу
в темных и холодных ущельях море вздымалось, яростно рвалось к
Тоби, желая даже больше, чем просто убыть его. А утащить,
разбить его тело на кусочки о прибрежные скалы, потом засосать
его своими водами и тереть о берег, пока он не станет мелкой
песчаной пылью. Но оно не могло подняться, не могло: все было
спокойно на поверхности, мирно и спокойно. Спокойно!
Может быть, потому что Тоби сконцентрировался так сильно
на том, чтобы удержать Дарителя под собой, ему не хватало сил
взбираться на холм. Хотя снег и не был так уж глубок на
расчищенной ветром вершине холма. Джек поставил канистры с
горючим в трети пути до верхнего леса, и, перенеся Тоби к
каменному флигелю и отдав Хитер ключи, вернулся за бензином.
К тому времени, когда Джек снова подошел к каменному
домику, Хитер открывала дверь. Комнаты внутри были темными. У
него не было времени исследовать, почему, свет не зажигается.
Тем не менее теперь он знал почему Полу Янгбладу не удавалось
включить электричество в доме в понедельник. Обитатель не
хотел, чтобы они входили.
Комнаты были темны еще и потому, что забитые окна не
пропускали ни лучика снаружи, и не было времени отдирать доски.
К счастью, Хитер не забыла о фокусах с электричеством во
флигеле и приготовилась. Из двух карманов своего лыжного
костюма она достала вместо пуль по фонарю.
Так всегда происходит, подумал Джек: надо идти в темное
место. В подвал, в вечернюю аллею, брошенный дом, в котельную
или на разрушенный склад. Даже когда полицейский гонится за
преступником посреди бела дня и все проходит на свету, снаружи,
в самом конце схватки, когда ты лицом к лицу со злом, это
всегда происходит в темном месте. Как будто солнце просто не в
силах отыскать этот маленький уголок Земли, где ты и твой
потенциальный убийца испытывают судьбу.
Тоби зашел в дом впереди них, то ли забыв о своей боязни
темноты, то ли жаждая выполнить дело.
Хитер и Джек взяли каждый по фонарю и канистре с бензином,
оставив две канистры снаружи, у двери.
Харлан Моффит шел замыкающим и нес еще две.
- А на что эти подонки похожи? Они все безволосые и
большеглазые, как те, которые похитили Уитли Стрибер?
В пустой и неосвещенной гостиной Тоби стоял перед темной
фигурой. Когда они посветили туда фонарями, то обнаружили то,
что мальчик нашел до них. Харлан Моффит получил ответ. Не
безволосое и не большеглазое. Не юркие ребятишки из фильмов
Спилберга. Мертвец с разложившейся плотью стоял, расставив
ноги, немного накренившись, но без всякого риска рухнуть на
пол. Совершенно отвратительное существо обернулось вокруг спины
трупа, соединенное с ним еще несколькими жирными щупальцами,
которые скрывались в гниющем мясе, как будто оно пыталось стать
единым с мертвой плотью. Оно было в недвижности, но явно живо:
непонятные пульсы были видны под его влажно-шелковой кожей, а
кончики у некоторых щупалец дрожали.
Мертвый человек, на котором повис пришелец, был старый
друг и партнер Джека Томми Фернандес.
Хитер поняла слишком поздно, что Джек еще не видел ни
одного из ходячих мертвецов с кукольником в седле. Одного этого
зрелища было достаточно, чтобы опровергнуть большую часть его
предположений о врожденной доброте. Или по крайней мере
нейтральности Вселенной и неизбежной справедливости мира. Не
было ничего доброго или справедливого в том, что сделалось с
останками Томми Фернандеса. То же Даритель сделает с ней,
Джеком, Тоби и остальным человечеством, пока еще живыми людьми,
если у него будет такая возможность? Откровение было тем
мучительней, потому что именно над телом Томми Вселенная и
Даритель так надругались. Не над трупом какого-нибудь
незнакомца!
Она отвернула свой фонарь от Томми и испытала облегчение,
когда и Джек быстро опустил свой. Не в его характере долго
рассматривать подобные ужасы, это не должно ему нравиться.
Хотелось верить в то, что несмотря на все, что ему пришлось
испытать только что, он будет крепко держаться за свой оптимизм
и любовь к жизни, что и делало его таким особенным.
- Эта штука должна умереть, - сказал Харлан холодно. Он
потерял свою природную оживленность и горячность. Он больше не
был Ричардом Дрейфусом в взволнованных поисках встреч третьего
рода. Самые страшные апокрифические фантазии по поводу злых
пришельцев, которые предлагали ему дешевые комиксы и
фантастические фильмы, казались не просто глупыми при взгляде
на чудовище, которое стояло во флигеле. Они были по-детски
наивны, потому что их представление о зле извне ограничивалось
столь немногим. Это были жалкие замки с привидениями, в
сравнении с бесконечно отвратительными созданиями и мучениями,
которые имела в запасе эта томная, холодная Вселенная: - Должна
умереть прямо сейчас!
Тоби отошел от тела Томми Фернандеса в тень.
Хитер последовала за ним с фонарем:
- Малыш?
- Нет времени, - сказал он.
- Куда ты идешь?
Они двинулись за ним в конец мрачного дома. Через кухню,
через то, что, должно быть, когда-то представляло собой
прачечную комнату, но теперь было покрыто слоями пыли и
паутины. Расчлененный скелет крысы лежал в одном углу, ее
тонкий хвост свернулся в знак вопроса.
Тоби указал на пятнисто-желтую дверь, которая без
сомнения, когда-то была белой:
- В подвале, - сказал он. - Это в погребе.
Прежде чем спуститься вниз к тому, что их там ждало, они
оставили Фальстафа на кухне и закрыли дверь в прачечную, чтобы
задержать его там.
Ему это не понравилось.
Когда Джек открыл дверь в совершенную черноту, бешеный
скрежет по полу собачьих когтей наполнил комнату позади них.
Следуя за папой вниз по качающимся ступенькам, Тоби что
было сил сосредоточился на маленькой зеленой лодке в своей
голове, которая и вправду была хорошо сделана. Никаких щелей
для течи, она вовсе не потопляема. Палуба была заполнена
высокими тюками серебристого Успокоительного Порошка. Его было
достаточно, чтобы удержать поверхность этого злого моря в
спокойствии и тишине еще тысячу лет! Не важно, что оно там
хочет, не важно, насколько оно разозлилось и разволновалось в
глубоких ущельях. Он плыл по нему, по воде без волн и ряби,
разбрасывая свой волшебный порошок. Солнце светило в вышине,
все было так, как он любил, - тепло и безопасно. Древнее море
показывало ему собственные картинки на своей жирной черной
поверхности, которыми хотело его напугать и сделать так, чтобы
он забыл разбрасывать порошок. Его мама, которую об®едают
крысы. Голова его папы, расколотая посередине, а внутри ничего,
кроме тараканов. Собственное тело пронзают щупальца Дарителя,
который сидит на спине. Но Тоби быстро отворачивался от всех
них и поднимал лицо к голубому небу, не позволяя этим картинкам
сделать из себя труса.
Подвал представлял из себя одну большую комнату, со
сломанной печкой, и проржавелым водонагревателем. Да еще
настоящим Дарителем, из которого и были выделены другие,
маленькие дарители. Это наполняло собой всю заднюю половину
комнаты, все до потолка: больше чем даже два слона.
Оно пугало его.
Но это нормально.
Не беги. Только не беги.
Оно было во многом похоже на свои меньшие вариации:
повсюду щупальца, но плюс сотня .или больше морщинистых ртов,
без губ, просто трещины. И все они медленно двигались при общем
застылом спокойствии Дарителя. Тоби знал, что оно говорит с ним
этими ртами. Оно хочет его. Хочет разорвать его нараспашку,
вырвать внутренности, и влезть в него.
Тоби начал дрожать: попытался остановиться но не смог.
Маленькая зеленая лодка. Полная Успокоительного Порошка.
Надо медленно плыть и разбрасывать, плыть и разбрасывать!
Как только лучи от фонаря попали на это, он смог увидеть
глотки цвета сырого мяса в глубине ртов. Пучки красных гланд
выдавливали липкую материю. Повсюду у твари были шипы, острые,
как на кактусе. Не было ни верха ни низа, ни переда, ни зада,
ни