о,  другой
модели, с которой она не была знакома.
     Стало  любопытно,  неужели  в  этих краях кто-то еще водит
автомобили? Впрочем, конечно, она  видела  кучу  автомобилей  в
городе,  около супермаркета. Но даже там, пикапы и грузовички с
четырьмя ведущими колесами превосходили числом легковушки.
     Она спустилась по ступенькам и пересекла двор, направляясь
к посетителю,  чтобы  поприветствовать  его,  сожалея,  что  не
задержалась в доме и не накинула куртку. Жгучий воздух проникал
даже сквозь ее уютно толстую фланелевую рубашку.
     Мужчина, который выкарабкался из машины, был лет тридцати,
с беспорядочной   копной   каштановых   волос  и  светло-карими
глазами, чей взгляд был гораздо мягче, чем весьма резкие  черты
лица. Захлопнув за собой дверцу, он улыбнулся и сказал:
     - Привет. Вы, должно быть, миссис Макгарвей?
     - Точно, - сказала она, пожимая протянутую ей руку.
     - Тревис  Поттер.  Рад  с  вами встретиться. Я ветеринар в
Иглз Руст. Один из ветеринаров. Человеку нужно заехать на  край
земли, чтобы встретить и там конкурентов.
     Большой   золотой   ретривер   стоял   на  заднем  сиденье
автомобиля. Его пышный хвост беспрерывно мелькал, и  он  весело
скалился на них через стекло.
     Проследив направление взгляда Хитер, Поттер сказал:
     - Прекрасен, да?
     - Роскошная собака. Он чистопородный?
     - Чище не бывает.
     Джек  и  Тоби  обогнули  угол  дома. Белые облачка дыхания
разлетались от  их  лиц;  они,  очевидно,  бежали  с  западной,
верхней  стороны  конюшни, где раньше играли. Хитер представила
их ветеринару. Джек отбросил "Фрисби" и  пожал  тому  руку.  Но
Тоби  был  так  очарован  видом  собаки, что забыл о всех своих
манерах  и  направился  прямиком  к  машине,  чтобы  восхищенно
уставиться через окно на обитателя багажника.
     Подрагивая, Хитер сказала:
     - Доктор Поттер?
     - Пожалуйста - Тревис.
     - Тревис, не зайдете выпить кофейку?
     - Да,  зайдите,  посидите у нас хоть чуток, - сказал Джек,
словно был деревенским мальчишкой всю свою жизнь. - И  на  ужин
останьтесь, если сможете.
     - Увы,   не  могу,  -  сказал  Тревис.  -  Но  спасибо  за
приглашение. Я задержусь  ненадолго,  если  вы  не  возражаете.
Прямо сейчас я получил вызовы
- пара  хворых  лошадей, которым нужен уход, и корова с больным
копытом. С этой грядущей бурей хочу оказаться  дома  как  можно
скорее. - Он сверился с часами. - Уже почти четыре.
     - Десятидюймовый снегопад, мы слышали, - сказал Джек.
     - Вы  не  слышали  последних  известий. Первая буря только
набирает силу, вторая будет не позже чем через день,  а  скорее
всего, через два часа за первой. Может намести слой в два фута,
прежде чем все закончится.
     Хитер  была  теперь  рада, что они закупили этим утром все
возможное и что теперь полки буфета ломятся от провизии.
     - Вообще-то, - сказал Тревис  и  указал  на  собаку,  -  я
остановился из-за этого вот приятеля. Он присоединился к Тоби у
окна автомобиля.
     Джек  обнял  Хитер, чтобы помочь ей сохранить тепло, и они
встали за Тоби.
     Тревис положил два пальца  на  стекло,  и  собака  лизнула
другую сторону с большим энтузиазмом, завыла и замахала хвостом
еще яростней, чем прежде.
- У  этого  миляги  отличный характер. Не так ли, Фальстаф? Его
зовут Фальстаф.
     - Правда? - сказала Хитер.
     - Кажется, не очень справедливо, да? Но ему уже два  года,
и  он это доказал. Я слышал от Пола Янгблада, что вы хотите как
раз такого зверя, как Фальстаф.
     Тоби открыл рот и ошалело уставился на Тревиса.
     - Если ты будешь держать рот  распахнутым  так  широко,  -
предупредил   его  Тревис,  -  то  туда-заберутся  какие-нибудь
маленькие летучие твари и выстроят себе гнездо. - Он  улыбнулся
Хитер и Джеку. - Вы о таком думали?
     - Почти точно, - сказал Джек.
     Хитер сказала:
     - Вообще, мы думали о щенке...
     - От  Фальстафа  вы  получите все веселье хорошей собаки и
никакого щенячьего  беспорядка.  Ему  два  года,  он  взрослый,
домашний,  хорошо  воспитанный.  Не  будет  гадить на ковер или
грызть мебель. Но он все еще молодой  пес,  у  него  много  лет
впереди. Как, подходит?
     Тоби  поглядел  на родителей с тревогой, как будто считал,
что такая огромная и превосходная штука не может стать его  без
возражений  родителей или даже без того, что земля разверзнется
и проглотит его заживо.
     Хитер поглядела на Джека, а тот сказал:
     - А почему нет?
     Смотря на Тревиса, Хитер поддакнула: - Почему нет?
     - Да! - Тоби удалось произнести  лишь  одно  слово,  чтобы
выразить весь свой взрывной восторг.
     Они пошли к багажнику, и Тревис открыл дверцу.
     Фальстаф  выскочил  из  автомобиля  на  землю и немедленно
начал взволнованно обнюхивать  ноги  всех,  вертясь  по  кругу,
туда-сюда,  шлепая  по  ногам хвостом, вылизывая им руки, когда
они пытались его погладить. Ликование горячего языка, холодного
носа и надрывающих сердце карих глаз. Когда он утихомирился, то
выбрал себе место для  сиденья  рядом  с  Тоби,  предложив  ему
поднятую лапу.
     - Он  умеет  здороваться!  - завопил Тоби и поспешил взять
лапу и помять ее.
     - Он знает кучу разных трюков, - пояснил Тревис.
     - А откуда он? - спросил Джек.
     - Жил у одной пары в городе. Леона и  Гарри  Сиквистов.  У
них всю жизнь были золотые ретриверы. Фальстаф - их последний.
     - Он кажется таким милым - не жалко им его отдавать?
     Тревис кивнул.
     - Тут печальный случай. Год назад у Леоны нашли рак, и она
умерла  уже  как  три  месяца. А несколько недель назад с Гарри
случился инфаркт, и у него теперь парализована левая рука. Речь
плохая, да и с памятью проблемы. Пришлось переехать в Денвер  к
сыну, но семья того не хотела собаку. Гарри плакал как ребенок,
когда  прощался  с  Фальстафом. Я обещал ему, что найду для пса
хороших хозяев.
     Тоби был уже на коленях, обняв ретривера  за  шею,  и  тот
лизал его в лицо.
     - Мы  будем  ему самыми лучшими хозяевами, которых не было
никогда ни у одной собаки, правда, мам, пап?
     Хитер сказала Тревису:
     - Как мило, что Пол Янгблад сказал вам о нас.
     - Ну, он услышал,  как  ваш  мальчик  говорил,  что  хочет
собаку.  А у нас тут не настоящий город, все живут в двух шагах
друг от друга. И у всех очень много свободного  времени,  чтобы
вмешиваться  в  дела  других  людей.  - У Поттера была широкая,
очаровательная улыбка.
     Холодный   бриз   становился   все   сильнее,   пока   они
разговаривали.  Внезапно  он рванулся и превратился в свистящий
ветер, пригибая потемневшую траву и сдувая волосы Хитер  ей  на
лицо, и пронизывая ледяными иголками.
     - Тревис,  -  сказала она, снова пожимая ему руку, - когда
вы сможете заехать к нам на ужин?
     - Ну, может быть, в следующее воскресенье...
     - В следующее воскресенье, -  повторила  она.  -  В  шесть
часов.
     Тоби она сказала:
     - Орешек, иди в дом.
     - Я хочу поиграть с Фальстафом.
     - Ты  можешь  познакомиться  с  ним и внутри, - настаивала
она. - Здесь слишком холодно.
     - Но у него же мех, - запротестовал Тоби.
     - Я о тебе забочусь, глупышка. Ты  отморозишь  нос,  и  он
станет черным, как у Фальстафа.
     На  полпути  к  дому,  вертясь  между  Тоби  и  Хитер, пес
остановился и оглянулся на Тревиса Поттера.  Ветеринар  помахал
рукой,  делая  ему  знак  идти  дальше,  и это оказалось вполне
достаточным разрешением для Фальстафа. Он сопроводил  их  вверх
по ступенькам и в теплый холл.

     Тревис  Поттер  привез  с  собой  пятидесятифунтовый пакет
сухой собачьей еды. Он выгрузил его из багажника "рэндж-ровера"
и поставил на землю у заднего колеса.
     - Я подумал, что у вас не будет собачьего корма под рукой,
если только рядом не пройдет кто-нибудь с золотым ретривером. -
Он об®яснил, чем и  как  следует  кормить  собаку  фальстафовых
размеров.
     - Сколько мы вам должны? - спросил Джек.
     - Забудьте.  Он  мне  ничего  не  стоил. Это была   просто
услуга по отношению к бедному Гарри.
     - Это очень хорошо. Спасибо. Но собачья еда?
     - Об  этом  не  беспокойтесь.  Пройдет  несколько  лет,  и
Фальстафу   понадобятся   регулярные  счета,  чтобы  я  за  ним
приглядывал. Когда вы привезете его ко мне, я уж с  вас  возьму
побольше. - Усмехаясь, он захлопнул дверцу багажника.
     Они  обошли "рэндж-ровер" и встали у самой дальней от дома
стороны, используя машину как укрытие от кусачего ветра.
     Тревис сказал:
     - Я знаю, Пол вам сказал в частной беседе о Эдуардо и  его
енотах. Он не хотел волновать вашу жену.
     - Ее нелегко взволновать.
     - Так вы сказали ей?
     - Нет. Не знаю почему. Хотя... у нас уже и так много всего
в голове,  целый  год  нервотрепки,  куча  перемен.  Во  всяком
случае, то, что Пол сказал мне, - это не очень  важно.  Просто,
еноты вели себя странно, вышли при свете дня, бегали по кругу и
упали потом замертво.
     - Я  не думаю, что это все, - Тревис замялся. Он откинулся
и прислонился спиной к боку "ровера", согнул  ноги  в  коленях,
наклонив  слегка голову, скрываясь от пронизывающего ветра. - Я
думаю, Эдуардо скрывал что-то от меня. Эти еноты делали  что-то
гораздо более странное, чем то, о чем он рассказал.
     - Зачем ему было скрывать?
     - Сложно  сказать. Он был такой старик, с причудами. Может
быть... я не знаю, может быть,  он  видел  что-то,  о  чем  ему
казалось  смешным  говорить, что-то, во что я не поверю. Он был
большой гордец, этот старик, не хотел говорить  ничего  такого,
из-за чего его могли бы осмеять.
     - А какие-нибудь догадки у вас есть?
     - Не-а.
     Голова Джека находилась под крышей "ровера", и от ветра не
только  немело  его лицо, но, казалось, слой за слоем сдиралась
кожа. Он откинулся спиной к машине, согнул колени и наклонился,
подражая ветеринару. Не глядя  друг  на  друга,  они  принялись
разглядывать долины на юге, не переставая говорить.
     Джек сказал:
     - Вы, как и Пол, думаете, что было что-то такое, от одного
взгляда  на  которое  Эдуардо схватил сердечный приступ, что-то
связанное с енотами?
     - И это заставило его зарядить ружье, не  забудьте.  Я  не
знаю.  Может быть. Не могу с этим разобраться. Более чем за две
недели до его смерти я говорил с ним по телефону. Занятная была
беседа. Я позвонил, чтобы  сообщить  результаты  тестов  тканей
енотов. Не найдено следов никакой известной болезни.
     - Разбухание мозгов?
     - Точно.  Но  никакой очевидной причины. Он хотел знать, я
просто послал образцы ткани мозга или делал полное вскрытие.
     - Вскрытие мозга?
     - Да. Он спросил, вскрывал ли я мозги  по  всему  пути,  -
казалось,  ожидал,  что  если бы я так сделал, то нашел что-то,
кроме разбухания. Но я ничего не нашел. Тогда он  спросил  меня
об их спинном мозге, не было ли чего-нибудь там постороннего.
     - Постороннего?
     - Странно   звучит,   да?   Спросил,   осмотрел  ли  я  их
позвоночники  по  всей  длине  и  не  заметил  ли   чего-нибудь
присоединенного.  Когда  я  спросил,  что  он  имеет в виду, он
сказал, что это может выглядеть как опухоль.
     - Выглядеть как опухоль?
     Ветеринар повернул голову направо и посмотрел  в  лицо  на
Джека, а Джек глядел перед собой, на монтанский пейзаж.
     - Вы тоже удивились. Очень занятно звучит, да? Не опухоль.
Может  выглядеть  как  опухоль, но не настоящая. - Тревис снова
бросил взгляд на поля. - Я  спросил  его,  не  скрывает  ли  он
чего-нибудь,  но  он  поклялся, что нет. Попросил его позвонить
мне сразу же, как только  он  увидит,  что  какой-нибудь  зверь
ведет  себя  похожим  на  енотов  образом - белки, кролики, что
угодно, - но он не звонил. И меньше чем через три недели умер.
     - Вы его обнаружили?
     - Не мог добраться до  него  по  телефону.  Приехал  сюда,
чтобы  навестить.  Он  был там, лежал у открытой двери и сжимал
ружье.
     - Он не стрелял из него?
     - Нет. Его свалил обычный инфаркт.
     От ветра высокие травы луга зарябили коричневыми  волнами.
Поля напоминали колышущееся грязное море.
     Джек  мучился,  раздумывая,  стоит ли рассказать Тревису о
том, что случилось на кладбище совсем недавно.  Однако  описать
пережитое  было  бы  сложно.  Он  мог  перечислить сухие факты,
пересказать странный диалог между ним и Тем-в-Тоби. Но  у  него
не  находилось слов - а может быть, и не могло найтись, - чтобы
точно передать, что он чувствовал, а именно его  ощущения  были
ядром происшедшего.
     Чтобы выиграть время, он сказал:
     - А какие-нибудь теории у вас есть?
     - Подозреваю, что, быть может, в деле замешан какой-то яд.
Знаю,  здесь,  в  этих  краях, нет гор промышленных отходов. Но
существуют  натуральные  яды,  которые   могут   спровоцировать
бешенство  у  диких  зверей,  заставить  их  действовать так же
необычно, как и людей. А что у вас? Видели что-нибудь  странное
за то время, что вы здесь?
     - По  правде  говоря,  да. - Джек чувствовал облегчение от
того, что позы, которые они приняли по отношению друг к  другу,
позволяли   избегать  глаз  ветеринара,  не  вызывая  при  этом
подозрений. Он рассказал Тревису о вороне на окне этим утром  -
и то, как позже, она летала малыми кругами над ним и Тоби, пока
они играли с "Фрисби".
     - Занятно,  - сказал Тревис. - Это может быть связано, мне
тоже так кажется. С  другой  стороны,  ничего  странного  в  ее
поведении   нет,   даже  клевание  стекла.  Вороны  могут  быть
чертовски тупыми. Она все еще где-то здесь?
     Они оба  отошли  от  "ровера"  и  встали,  задрав  головы,
разглядывая небо. Ворона исчезла.
     - При  таком  ветре,  -  заметил  Тревис,  -  птицы обычно
стараются укрыться. - Он повернулся к Джеку. - А кроме вороны?
     Это  рассуждение  о  токсическом  веществе  убедило  Джека
отказаться  от  мысли  пересказать  Тревису  Поттеру  все,  что
касалось  кладбища.  Они  обсуждали  две  совершенно  различные
загадки:  яд против сверх®естественного. Токсичное вещество как
оппозиция призракам, демонам и  всем  тем,  которые  бродят  по
ночам.  Случай на кладбищенском холме был свидетельством строго
суб®ективного свойства, даже больше чем поведение вороны: он не
давал  никакого  доказательства  того,  что  нечто  необ®яснимо
странное  происходит  на  ранчо  Квотермесса.  У  Джека не было
никаких подтверждений того, что  это  вообще  все  происходило.
Тоби  определенно  ничего  не  помнил и не мог ему помочь. Если
Эдуардо  Фернандес  видел  что-то  необычное  и  скрыл  это  от
Тревиса,  то  Джек  теперь  понимал старика. Ветеринар был явно
предрасположен   к    той    идее,    что    случилось    нечто
экстраординарное,  потому  что  он  нашел разбухание мозгов при
вскрытии енотов. Но совсем не  было  похоже,  что  он  серьезно
собирается поучаствовать в разговорах о духах, закабалении души
и жутких беседах, проводимых на кладбище с существом извне.
     - Что-нибудь, кроме вороны? - спросил его Тревис.
     Джек покачал головой.
     - Это все.
     - Ну,  может быть, то, что повалило енотов, уже прекратило
действовать.  Нам  никогда  не  узнать.  Природа  полна  такими
странными маленькими загадками.
     Чтобы  не  встречаться с ветеринаром глазами, Джек оттянул
рукав своей куртки и поглядел на часы.
     - Я задержал вас  слишком  надолго.  Если  вы  собираетесь
закончить свой об®езд до снегопада...
     - Да  у меня и надежды на это не было, - признался Тревис.
- Но нужно вернуться домой до того,  как  на  дороге  возникнут
заносы, с которыми "роверу" не справиться.
     Они пожали друг другу руки, и Джек сказал:
     - Не  забудьте, через неделю, в воскресенье, ужин в шесть.
Привозите и других гостей, если у вас есть леди...
     Тревис улыбнулся.
     - Вы угадали, хотя и не могу понять, как.  Тут  есть  одна
молодая  леди,  которой очень хочется, чтобы ее видели со мной.
Ее зовут Джанет.
     - Был бы рад с ней встретиться, - сказал Джек.
     Он оттащил пятидесятифунтовый  мешок  собачьего  корма  от
"ровера",   поставил  его  на  дорожку,  и  стал  глядеть,  как
ветеринар разворачивается и выруливает от гаража.
     Посмотрев в зеркало заднего обзора, Тревис Поттер  помахал
рукой.
     Джек  помахал  в  ответ  и остался стоять, пока "ровер" не
исчез за поворотом, над низкими холмами до сельской дороги.
     День был гораздо более  серым,  чем  тогда,  когда  прибыл
ветеринар.  Сталь  вместо  пепла. Серость темницы. Опускающееся
небо  и  темно-зеленые  фаланги  деревьев  казались  такими  же
твердыми, как стены из бетона и камня.
     Жгучий  холодный ветер, насыщенный ароматом сосен и слабым
запахом озона, пришедшего с верхних гор, дул  с  северо-запада.
Сучья хвойных дрожали с низким скорбным звуком под напором реки
воздуха. Трава на лугах, вдохновленная этим стоном, принималась
свистеть.    Даже   карнизы   дома   воспользовались   всеобщим
оживлением, чтобы издать тихий ухающий звук, похожий на  слабый
протест  умирающей  совы,  лежащей  со  сломанными  крыльями на
заброшенном поле ночи.
     Окрестности  казались  прекрасными  даже   в   предбуревой
мрачности  и,  вероятно, были такими же мирными и строгими, как
их и воспринимали, когда только выехали на север из Юты. Однако
в тот момент ни одно из обычных  прилагательных  в  справочнике
туриста не всплывало в голове с такой настойчивостью, как одно,
очень   простое.   Именно   оно   одно  теперь  соответствовало
реальности.  Заброшенное.  Это  было  самое   одинокое,   самое
заброшенное  место,  которое  Джек  Макгарвей когда-либо видел.
Самое безлюдное  во  всех  направлениях,  далекое  от  утешения
соседством и сообществом.
     Взвалил мешок собачьего корма на плечо.
     Буря надвигалась.
     Зашел внутрь.
     Запер парадную дверь за собой.
     Услышал  смех на кухне и прошел туда, чтобы поглядеть, что
происходит. Фальстаф сидел на  задних  лапах,  подняв  передние
перед  собой,  и  тоскливо  косился на кусок болонской колбасы,
который Тоби положил ему на голову.
     - Пап, смотри, он умеет просить, - сказал Тоби.
     Ретривер с жадностью облизнулся.
     Тоби сбросил колбасу.
     Пес поймал  кусок  в  воздухе,  заглотил  и  стал  просить
добавки.
     - Разве он не молодец? - сказал Тоби.
     - Молодец, - согласился Джек.
     - Тоби  должен  быть  еще  более  голоден,  чем  собака, -
заявила Хитер, вытаскивая из шкафа большую кастрюлю. -  У  него
не  было  ленча,  и он даже не с®ел изюмовое печенье, которое я
ему давала. Так что - ранний ужин?
     - Отлично, - сказал Джек, свалив мешок с собачьим кормом в
угол и намереваясь подыскать для пса миску попозже.
     - Спагетти?
     - Превосходно.
     - У нас  есть  буханка  жесткого  французского  хлеба.  Ты
сделаешь салаты?
     - Конечно,  -  сказал  Джек,  а  в  это время Тоби скормил
Фальстафу еще один кусок колбасы.
     Налив в кастрюлю воды, Хитер сказала:
     - Тревис Поттер, кажется, очень милый.
     - Да, он мне понравился. Привезет свою девушку  к  нам  на
ужин в воскресенье. Ее имя Джанет.
     Хитер улыбнулась и показалась счастливее, чем когда-либо с
тех пор, как они приехали на ранчо.
     - Мы заводим друзей?
     - Кажется, да.
     Доставая   сельдерей,   помидоры   и   головку  латука  из
холодильника, он почувствовал облегчение оттого, что ни одно из
кухонных окон не выходило на кладбище.

     Затянувшиеся  и  подавленные  сумерки  совсем  спустились,
когда  Тоби  ворвался  на кухню с веселящимся псом за спиной, и
прокричал, запыхавшись:
     - Снег!
     Хитер оторвала взгляд от кастрюли с  пузырящейся  водой  и
размякающими  спагетти,  повернулась  к  окну  над раковиной, и
увидела, как первые хлопья, кружась, вылетают из  темноты.  Они
были  огромные и пушистые. Ветер затих на неопределенное время,
и большущие снежинки стали спускаться по ленивым спиралям.
     Тоби поспешил к северному окну.  Пес  последовал  за  ним,
шлепнул  передними  лапами  о  подоконник и, встав