-- Спасибо за заботу. Кстати, я рада, что вы заглянули. -- Это мой долг
как главы администрации.
     Местный врач покинул палату, но дверь за собой  закрывать  не  стал,  и
Кора  была  благодарна  ему  за  это.  Разумеется, она не боялась Грегга, но
открытая дверь успокаивала нервы.
     -- Скажите мне, Грегг, в чем  причина  ваших  разногласий...  споров  с
археологами?
     -- Голубушка,  -- произнес администратор, усаживаясь в кресло у кровати
и закидывая ногу на ногу. Сапоги  администратора  ослепительно  блестели  --
видно,  потратил  все  утро  для  того, чтобы довести блеск до совершенства.
Порой Грегг косил глазом,  любовался  собственным  искаженным  отражением  в
носках  сапог.  --  Голубушка,  здесь  не так много людей, чтобы трудно было
догадаться, кто кому враг, а кто -- друг. И если твои  интересы  вступают  в
противоречие  с  интересами  твоего  соседа,  об  этом сразу становится всем
известно. -- Так почему же неизвестен убийца? -- Он будет  известен,  --  со
значением ответил Грегг. -- Как только вы захотите его отыскать.
     Кора не стала спорить, хотя намек на ее некомпетентность был неприятен.
Поэтому она предпочла быть упрямой:
     -- Вы  так  и  не  сказали  мне,  в  чем  конфликт...  --  Между мной и
археологами? Между нами нет и не может быть конфликта,  как  не  может  быть
конфликта между мною и муравьями.
     Грегг Мертвая голова сделал паузу, чтобы Кора могла оценить глубину его
высказывания. Кора все оценила и ждала продолжения. -- Как вы знаете, плато,
на котором расположен наш город, -- сказал Грегг, -- невелико и ограничено с
трех сторон  долиной реки, с четвертой -- отрогами хребта. В то же время эта
долина -- единственное на много километров вокруг удобное  место  для  жизни
людей:  уникальная преграда холодным ветрам и пыльным бурям дает возможность
жить здесь без масок, противогазов и теплых  шуб.  Недаром  уже  тысячу  лет
назад  здесь  приземлялись  ксеры.  Впрочем,  здесь приземлялись все кому не
лень. Вы меня понимаете?
     -- Понимаю, -- ответила Кора. -- Почему вы так на меня смотрите?
     -- Честно говоря, порой мне странно обращаться к вам. Трудно  поверить,
что под этими перышками прячется настоящий человек.
     "Галактика  людей!"  -- вспомнила Кора. Немало крови было пролито между
звезд из-за этих криков и лозунгов. Одним не  нравилось,  что  у  людей  две
ноги, другим -- что у воскозов -- четыре.
     -- Надеюсь, что скоро вам отдадут нормальное тело, -- заметил Грегг. --
Я тоже  надеюсь,  --  сказала Кора. -- Как глава администрации, -- продолжал
Грегг Мертвая голова, -- я обязан заботиться о разумном расширении города. Я
хочу, чтобы здесь вырос один из центров Галактики.  Но  в  этом  мне  мешают
археологи. -- Почему?
     -- Потому  что  они  раздобыли  лицензию  на  раскопки  в Галактическом
центре, где чиновникам и в  голову  не  пришло  проверить,  не  помешают  ли
раскопки нашим планам. -- А разве помешают?
     -- Потенциально  --  да.  Мы  уже  начали  проектирование  гостиничного
центра, который даст нам возможность  приглашать  гостей.  Этим  занимается,
может  быть, вы слышали, межпланетная компания "Вграй". -- "Вграй"? Где-то я
встречала  это  слово...  --  Громадная  компания.   Они   готовы   прислать
строительную   технику   и  установить  здесь  телетранспортные  пункты  для
перемещения сюда строительных материалов. Будущее всей  планеты  зависит  от
того, какие условия мы сможем создать для "Вграя".
     -- А  при чем тут археологи? -- Вы еще не догадались? Да потому, что их
раскопки занимают как раз тот конец плато, где должен строиться  гостиничный
центр.  И  чем  дольше  археологи здесь сидят, тем дороже это обходится всей
планете!
     -- И вы готовы на все, только чтобы отправить археологов домой?
     -- Госпожа Орват, наверное, вы хотите отыскать убийцу профессора, чтобы
скорее вернуться домой и получить со склада стройное и соблазнительное тело.
Я тоже хочу, чтобы  строительство  началось  как  можно  раньше.  Я  жду  не
дождусь,  когда  они  уберутся  отсюда со своими черепками и скорлупками! Со
своими точилками для клювов!
     Грегг Мертвая голова не скрывал своего отвращения к археологии.
     -- Но я отлично понимаю, -- продолжал он, -- что в  моих  интересах  --
опекать  археологов,  как  наседка  цыплят! Потому что, пока они не выполнят
свою программу, на которую получили в Центре Открытый лист, мне их отсюда не
выковырнуть и бульдозером. Они же оголтелые патриоты! Они рехнулись на своем
величии!  Так  что  чем  скорее  они  все  кончат,   тем   скорее   начнется
строительство.  Пускай  выкопают  все до последней скорлупы! Пускай забирают
свои сокровища и летят к чертовой матери! Я достаточно понятно выражаюсь?
     -- Вы понятно выражаетесь, -- согласилась Кора. -- И это означает,  что
смерть профессора вам не с руки?
     -- Конечно,  она  мне  как  ледяной  душ!  Раскопки,  не  завершившись,
прервались. Следовательно, можно ждать, что пришлют другого  профессора,  --
ведь от экспедиции из трех специалистов остался лишь один, и притом дурак.
     Грегг   имел   в   виду  ассистента  Орсекки.  Кора,  не  соглашаясь  с
характеристикой  археолога,  понимала  позицию  Грегга  и   всего   поселка.
Разумеется, археологи здесь не были нужны.
     -- И  что  же  теперь будет? -- спросила Кора. -- Теперь мне нужно всех
уговорить, что раскопки сможет завершить идиот Орсекки.  Это  экономия  двух
или  трех недель. Но Орсекки совершенно неуправляем: Он одержим подозрением,
что я ухлопал его профессора, а может, и жену профессора -- а уж  ее-то  мне
совсем  ни  к чему было убивать! -- Чтобы она не предупредила меня? -- Чтобы
не предупредила о чем? Что она знала? Чем она  могла  быть  мне  опасна?  Не
говорите  чепухи,  Орват.  Мы не изуверы. Я уже третью неделю только о том и
слышу, что госпожа Гальени-папа беременна, что скоро она снесет  яички!  Как
же  после  этого  ее  убивать?  Чтобы  прославиться  как  главный  изувер  в
Галактике? Нет уж, увольте!
     Возмущенный Грегг Мертвая голова резко поднялся  со  стула  и  принялся
мерить  шагами  палату,  причем  сначала  он касался пола окованным металлом
носком сапога, затем пристукивал каблуком,  и  от  этого  казалось,  что  по
комнате  гарцует  лошадка.  Местный  врач  в  тревоге  заглянул из коридора.
Оказывается,  он,  голубчик,  благородно  дежурил   за   косяком,   оберегая
спокойствие и жизнь Коры. Тоже, видно, не доверял главному администратору.
     -- А  тут  еще  ваше  расследование  мне на голову! -- заявил Грегг. --
Завтра прилетает вице-директор "Вграя". Меньше всего мне хочется,  чтобы  он
увидел,  как  по  поселку  носится инспектор ИнтерГпола, замаскированный под
курицу.
     Кора не улыбнулась. Она понимала, что Грегг не лжет.  Ему  и  на  самом
деле  нет  смысла  убивать  профессора  из-за  трех  или  десяти лишних дней
раскопок, тем более что он может и не извлечь  никаких  выгод  из  убийства,
если  с  Ксеро  пришлют  нового  профессора.  И все же что-то тревожило ее в
поведении и  словах  администратора.  То  ли  излишний  пафос,  подчеркнутая
театральность,  к  которой  Грегг  в общем-то не был склонен, то ли незнание
Корой каких-то деталей,  винтиков  местного  существования,  отчего  картина
получилась искаженной.
     -- У вас есть значок компании "Вграй"? -- спросила Кора у Грегга.
     -- Что?  Что  еще?  Какой  значок?  --  Он был сбит с толку. -- Ну есть
значок, конечно, есть, почему я, в конце концов, не могу носить элементарный
значок, его каждый второй носит, а уж все акционеры подавно! -- И где он? --
спросила Кора. -- Кто? Значок? -- Грегг ударил себя  по  груди,  намереваясь
показать  на  значок,  но,  видно, его ладонь встретила пустоту, и он быстро
сообразил, что лучше ничего не выяснять... рука его вяло упала вниз. -- Надо
дома посмотреть, -- произнес он тусклым голосом. -- Я для вас  найду.  --  А
ваш потерялся?
     -- На  другом  костюме,  --  ответил  Грегг.  --  Конечно же, на другом
костюме.
     Но Коре было достаточно его секундной растерянности.
     Когда Грегг ушел, Кора попросила разрешения  встать.  Но  местный  врач
велел  лежать. Сошлись на компромиссе: Коре разрешили пойти в сад и посидеть
там на лавочке.
     Кора поднялась и посидела минуты две, преодолевая  головокружение.  Она
попросила   у  доктора  блокнот,  ей  хотелось,  пока  не  забылись  детали,
нарисовать странный абрис "корабля викингов".
     Неся в когтях правого крыла блокнот и карандаш, Кора спустилась в сад и
медленно пошла по дорожке, стремясь уйти подальше от здания больницы. Погода
была пасмурная, и все лавочки были  пусты.  Кора  отыскала  низко  спиленный
большой пень -- вот тут ей будет сидеть удобнее.
     Кора  уселась  на пень и с непривычки никак не могла пристроить блокнот
таким образом, чтобы можно  было  на  нем  рисовать.  Наконец  ей  вроде  бы
удалось, но тут что-то дернулось у нее в животе.
     Стало  больно. Будто нечто чужое и очень большое решило двинуться вдоль
ее тела. Вниз.
     И почти сразу страшная догадка поразила ее: она начала рожать!
     Надо было бежать, скорее бежать в больницу, пускай они примут  меры.  В
конце концов, она не просила снабжать ее таким нелепым телом...
     Но  убежать  она  не успела, а чуть присела, расставив ноги, потому что
курицы не бегают в больницу, когда пришла пора нестись.
     Тужась  и  прикудахтывая,  Кора  лихорадочно  собирала   расставленными
крыльями,  подгребала  листья,  траву,  веточки -- пускай поздно, но следует
собрать нечто вроде гнезда для того, чтобы яйцо не разбилось. Господи,  надо
позвать  на помощь... О, как больно! Неужели курицы терпят такое сотни раз в
жизни? Нет, это простые курицы, а не цивилизованные.
     -- Вам  плохо?  --  послышался  голос  из-за  кустов.   Любопытствующая
физиономия показалась среди листвы.
     -- Ах,  уйдите!  --  прикрикнула  на  зеваку Кора, да так, что он сразу
исчез -- только треск сучьев донесся до нее. И Кора  тут  же  пожалела,  что
была  так резка, -- следовало послать за врачом. Но при чем тут врач? Ведь в
больнице нет ветеринара по птицам!
     -- О нет! -- воскликнула Кора, и тут же  ее  куриное  тело  закудахтало
вскриками, всплесками, ахами.
     Яйцо уже было на выходе. О, как это трудно -- нести яйца!
     Как  бы  вчерашняя  травма не помешала нормальному яйценесению -- такая
вот канцелярская мысль пронеслась в голове. -- Надо беречь...
     По дорожке мчались медицинские  сестры  и  врачи.  Оказывается,  зевака
все-таки позвал их на помощь.
     Но  что они могли сделать? Они лишь окружили Кору кольцом сочувствующих
лиц, они начали давать советы -- они были как на стадионе, потому что  никто
из них раньше не видел, как курицы несут яйца.
     Прибежал  местный  врач,  он  нес  одеяло, которое начали подводить под
Кору, как пластырь под тонущий броненосец.
     -- А идите вы все к чертовой бабушке! -- закричала Кора. -- Яйценесение
идет нормально. Нормально!
     И в этот момент первое яйцо, влажное и осклизлое,  выскользнуло  из  ее
тела и улеглось на одеяло.
     Кора пошатнулась и, отойдя на шаг, уселась на землю.
     Она  никогда  в жизни не подозревала, что бывают такие большие яйца. Ни
один страус не смог бы такого снести. И, как ни странно, вместе с физическим
облегчением Корой неожиданно овладело чувство гордости  за  свое  свершение.
Словно  создание  такого  большого и круглого яйца было на одном уровне с ее
интеллектуальными достижениями.
     -- Вы можете идти? -- спросил местный врач, также не отрывая взгляда от
яйца, но Кора остановила его поднятым крылом:
     -- Погодите, -- тихо простонала она, -- мне кажется, что у меня...  что
во мне движется еще одно яйцо.
     К  этому  времени  в  отдаленном  уголке  сада  собралась вся больница,
включая некоторых лежачих и даже парализованных больных.
     Но когда подступили  схватки.  Кора,  конечно  же,  перестала  обращать
внимание  на  окружающих,  думая  лишь  об  одном:  как  бы не повредить уже
снесенное яйцо и тем более как не раздавить то, что еще из нее не вышло.
     Второе яйцо появилось на свет быстрее и как-то легче -- Кора уже начала
привыкать к процессу  несения  яиц.  Зато  когда  после  короткой  паузы  ее
организм  решил  отделаться  от  третьего  яйца, Кора поняла, что смертельно
устала и готова оставить третье яйцо  в  себе.  Но  это  было,  конечно  же,
невозможно, и третье яйцо легло на одеяло следом за двумя первыми.
     Последовать  обратно  в  больницу  Кора,  конечно  же,  не  смогла. Она
распласталась на яйцах, не обращая внимания на зарядивший дождь.
     -- Давайте мы отнесем вас на носилках, -- предложил местный врач. --  А
яйца мы положим в коробки и обложим ватой.
     -- Нет, -- прошептала молодая мать, -- сейчас самые критические минуты.
Я не могу их оставить.
     Она  лежала  на  яйцах,  а  местный врач принес кусок пластика, который
растянули над Корой и держали медсестры и санитарки.
     Коре было  хорошо  --  уютно  и  тихо.  Приятно  было  ощущать  чувство
выполненного  долга  и  чувство  миновавшей  боли  и натуги. Как хорошо, что
больше ей никогда не придется нести яйца!
     В полудреме она думала о том, что  Грегг  и  в  самом  деле  не  убивал
профессора.  Не  нужно  ему  было  убивать профессора. И слишком опасно. Для
Грегга важнее всего респектабельность.
     Но тогда остается открытым вопрос, кто же покушался на Кору. Кто  украл
фотографию? Неужели где-то рядом есть господин Икс, имя которого пока никому
не известно? Незамеченный, невидимый, он спокойно проходит рядом и замышляет
сейчас  еще  одно  убийство.  Чье  же?  Мы  не  знаем.  И не узнаем, пока не
распутаем тайну исчезнувшей фотографии.
     Стало холоднее. От капель дождя пластик остыл и неприятно прижимался  к
перьям.  Так  что после недолгого спора с врачами Кора согласилась перейти в
больницу.
     На первом этаже, об®яснил местный  врач,  уже  оборудована  палата  для
роженицы  --  то  есть для Коры. Ей хотелось крикнуть: "Это не я роженица! Я
только терпела боль!" Но потом она поняла, что если ты терпела боль, значит,
ты и родила. Не больше и не меньше. И вы можете хохотать сколько вам угодно,
но  она,  Кора  Орват,  красивая  женщина,  известный  своей  отвагой  агент
ИнтерГпола,  стала  сегодня матерью трех яиц. А если повезет, то она высидит
из них трех птенцов. Теперь ее долг -- высидеть этих птенцов, оставшихся без
отца и матери.

     --Вы должны теперь  обязательно  высидеть  эти  яйца!  --заявил  ей  на
следующий день ассистент Орсекки. -- Это ваш долг!
     Он  примчался  сразу,  как  только  прознал о событии, для всех людей в
городе бывшем лишь предлогом для шуток, в крайнем случае -- для сочувствия в
адрес Коры. Для него же в яйцах заключалось  почти  религиозное  содержание:
слабо размножающееся общество ксеров каждое яйцо ценило на вес золота. А три
яйца -- это было событием редким. К тому же яйца появились на свет уже после
смерти их знаменитого отца.
     С  утра  ассистент  пытался  добиться связи со своей планетой, но связь
работала плохо, и он не был уверен, что сведения о подвиге  скромной  земной
женщины,  которая унаследовала тело погибшей госпожи Гальени-папа и взяла на
себя вынашивание и высиживание яиц покойной семьи, дошли до планеты Ксеро  и
вызвали сенсацию, которую и должны были вызвать.
     Орсекки отыскал Кору на первом этаже, в родильной палате.
     За  ночь  сотрудники  больницы  соорудили мягкое гнездо с подогревом, в
котором и улеглись яйца размером  с  воздушные  шары  или  среднего  размера
арбузы.  Так  что  Коре  было  удобно  сидеть  на  яйцах.  Туда  же принесли
журнальный  столик,  магнитофон  и  настольную  лампу,  чтобы   наседка   не
чувствовала неудобств. Орсекки мог быть доволен.
     Конечно  же, он полагал, что для яиц могли быть созданы УСЛОВИ получше,
но беда в том, что сам ассистент не имел опыта в высиживании  яиц,  так  что
его советы были бессодержательны.
     Пока  он  суетился  рядом и давал эти советы, Кора дремала: после родов
она стала сонливой и равнодушной к миру. Ее беспокоило только,  чтобы  яйцам
было  тепло.  Впрочем,  она  отдавала  себе  отчет в том, что сейчас она ---
рабыня собственного куриного тела и ее мозг уступил руководящие позиции.
     Ассистент Орсекки был терпелив и даже нежен, что заключалось  в  умении
принести  вовремя воды, поправить подушки, посидеть на яйцах, если Коре надо
отлучиться по гигиеническим делам. Ассистент постепенно оттеснял от нее всех
людей, словно был не только единоплеменником, но и отцом яиц.
     Впрочем, Кору это мало беспокоило. Она вдруг  поняла,  как  волнующе  и
интересно  прислушиваться  к  неясным  звукам и стукам, доносящимся из яиц и
свидетельствующим о пробуждении новой  жизни.  Странные  и  неожиданные  для
самой  себя  черты  она  начала  угадывать  в  своем  меняющемся  характере.
Например, она обнаружила, что петушок Орсекки строен и красив. Да-да, красив
неброской мужской красотой. Все в нем: и линия  короткого  клюва,  и  гордая
шея,  и  смелая  стремительность  хвоста -- выказывало благородное, смелое и
незаурядное  существо.  Более  того,  беседы  с  ним  оказались  куда  более
интересными  и  поучительными,  чем  разговоры  с  суматошными  нетактичными
людьми.
     Хотя, впрочем, разговаривать с людьми все же приходилось.
     Местный врач принес видеограмму из Центра. Когда  Кора  набрала  личный
шифр  и включила карточку, на ней возникло сердитое лицо комиссара Милодара,
который,  подняв  левую  бровь--  знак  неудовольствия,  выговаривал  своему
инспектору:
     "Кора,  я  должен  сказать  тебе, что есть элементарные нормы поведения
агента в полевых условиях. Одно из важнейших -- ежедневный отчет о состоянии
дел. Мы не знаем, жива ты или нет, перевербована противником или перекуплена
местной мафией -- нет, не смейся,  тому  имеется  множество  примеров!  Дело
Гальени  серьезно  и  с  каждым  днем становятся все более серьезным. Должен
сказать тебе строго конфиденциально, что вчера нами получена  новая  нота  с
планеты  Ксеро.  Там  глубоко  встревожены  отсутствием  вестей.  Кстати,  и
беспокойством за судьбу жены профессора, тело  которой,  как  нам  известно,
тебе  временно  предоставлено.  Надеюсь,  что ты пользуешься им разумно и не
оставишь на нем царапин, ран и  даже  синяков.  В  последней  ноте  с  Ксеро
высказано   подозрение,   что   в   убийстве   профессора  замешана  местная
администрация, которая якобы коррумпирована и продажна. Если это так, то  по
первому  же  твоему  требованию мы высылаем из Центра отделение бластерщиков
для наведения порядка. Однако, надеюсь, ты  понимаешь,  насколько  нам  надо
быть  осторожными,  --  скоро  выборы,  и  не  хотелось  бы, чтобы оппозиция
твердила снова, что мы расстреливаем оппонентов.
     Еще раз желаю тебе успехов, но учти: если  ты,  пользуясь  сложностями,
возникающими   от   твоего   внешнего   облика,  будешь  манкировать  своими
обязанностями, то мы вспомним, что инспекторов много. А тело, в  котором  ты
находишься, может стать твоим навсегда. Любящий тебя комиссар М".
     -- Скажите,   --   спросила   Кора  местного  врача,  --  а  что  такое
манкировать?
     -- Пренебрегать, -- ответил  врач.  --  Но  я  считаю,  что  наказание,
которым вам угрожает шеф, слишком суровое.
     Врач  не  стал  делать  вид,  что он не читал письма. Он стоял в дверях
палаты и старался  не  дышать,  потому  что  за  последние  сутки  в  палате
воцарился своеобразный и не совсем приятный для человеческого обоняния запах
куриных ясель.
     Кора  тщательно  выбирала  из  своих перьев крошки и пыль. Она казалась
встрепанной, неопрятной и усталой. Никогда бы не догадаться, что перед тобой
инспектор ИнтерГпола.
     -- Сам бы он родил, потом бы угрожал, --  сказала  Кора,  имея  в  виду
комиссара.  --  Ты не мог бы посидеть немного на яйцах -- мне надо сходить в
туалет?
     -- Избавь! -- отказался врач. --