смыкающихся вокруг Михайлова. В этой связи необходимо прежде всего
обратиться к такому документу, как постановление Президиума Верховного суда
РСФСР от 9/IV-58 г. по этому делу. Указав на необходимость тщательной
проверки и оценки показаний свидетеля Федорова, прямо уличающего Михайлова
в убийстве Матицина, Президиум Верховного суда РСФСР в своем постановлении
прямо записал: "Все остальные доказательства, на которые сослался суд,
являются косвенными и не замыкаются вокруг личности обвиняемого Михайлова".

Иными словами, Верховный суд РСФСР, проверив и оценив все доказательства,
собранные по делу и положенные в основу первого обвинительного приговора,
по которому Михайлов был осужден к высшей мере наказания - расстрелу,
признал, что косвенные улики, собранные по делу, не составляют той
замкнутой цепи доказательств, которая единственно может привести к
осуждению обвиняемого, а прямая улика - показания свидетеля Федорова, -
нуждается в тщательной проверке.

Это указание вышестоящей инстанции для всех нас является обязательным.

В показаниях Федорова было много противоречий. На предварительном следствии
он сначала утверждал, что ничего не помнит, потом стал прямо уличать
Михайлова, утверждая, что видел в его руке нож, которым тот нанес удар
Матицину.

Но вот Федоров стоял здесь перед вами и дважды повторял: "Я оговорил
Михайлова, я не видел ножа в его руках, я не видел, чтобы он ножом или
чем-либо иным ударил Матицина, я видел, что он плакал, я видел, что он
держал Матицина, и когда я подошел, он его уронил и Матицин упал. Я увидел
кровь и убежал".

Причины, по которым Федоров оговорил Михайлова, достаточно ясны, об этом я
уже говорила и не стану повторяться.

Единственная прямая улика, добытая в предварительном следствии, при
проверке оказалась порочной, недостоверной, искусственно созданной.

Показания свидетелей Петровой, Аверьяновой, Кошкина, Власовой, Медведева,
на которых обвинительное заключение ссылается как на доказательство
виновности Михайлова в убийстве, не только не уличают Михайлова, не только
не исключают версии об убийстве Матицина Лукашевым, но в значительной
степени даже подтверждают версию защиты.

Я очень далека, граждане судьи, от намерения обвинять здесь перед вами
Лукашева. Да, я не имею права этого делать. Лукашев не обвиняемый, у него
нет защитников, а я не прокурор. Я не обвиняю Лукашева, но я обязана
сказать: версия об убийстве Матицина Лукашевым материалами дела не
исключена, а до тех пор, пока она не исключена, не может быть осужден
Михайлов.

Вы помните, граждане судьи, как Аверьянова и Петрова, эти две
свидетельницы, которые несомненно знают больше, чем показывают, эти
буфетчица и официантка, которых завсегдатаи закусочной называют попросту
Зина и Люба, как они открещивались от Лукашева? Они, мол, его в этот день и
не видели и был ли он в закусочной - не знают, если бы он был избит, то они
его узнали бы, так как вообще его хорошо знают.

А что говорят другие свидетели, ничем между собой не связанные и не знающие
друг друга?

Свидетель Козлов (который знает Лукашева) подтвердил, что Лукашев был в
закусочной и именно его избили четверо ребят.

Федоров, по другим вопросам менявший свои показания, с первого допроса и до
сегодняшнего утверждал, что после драки в закусочной видел Лукашева в
подсобном помещении закусочной с ножом в руках.

Свидетели Демин и Ларин утверждают, что "избитого парня" (а избит был
только один Лукашев) Зина и Люба спрятали в подсобку. Наконец приводят
Лукашева. Его приводят под стражей, так как он уже осужден за разбойное
нападение к 17 годам заключения. Что же, он отрицает, что был в подсобке?
Нет, он это признает. Он спорит против одного. Он говорит, что у него в
руках был не нож, а вилка. А все остальное он признает. Что его официантка
спрятала в подсобку, признает, что она ему поливала на руки воду и он
умывался - признает, что он через коридор подсобного помещения вышел во
двор, где ему Зина открыла "штырь" на воротах и выпустила в Косой переулок,
- он признает.

Значит, на Косом переулке оказался Лукашев с ножом в руках. Вы не забудете,
что гастрономический нож пропал в этот же вечер из закусочной, а Аверьянова
и Петрова показали, что Лукашев знал, где хранились ножи. Лукашев с ножом в
руках оказался в том самом Косом переулке, где прямо против ворот
закусочной через несколько минут был обнаружен смертельно раненный Матицин.

Михайлов утверждает, что когда он подошел к смертельно раненному Матицину,
то видел какого-то человека, убегающего с места преступления через сады и
огороды. Достаточно посмотреть на схему места, где совершено преступление,
чтобы убедиться, что, выйдя из ворот закусочной в Косой переулок, Лукашев
для того, чтобы попасть домой, куда он, по его показаниям, стремился,
должен был повернуть налево и дойти до конца маленького Косого переулка -
тут же за углом и дом Лукашева. А он, по его показаниям и по показаниям
свидетеля Козлова, повернул направо, выбежал на Некрасовскую улицу, забежал
на чужой участок (на участок свидетеля Козлова) и огородами, через заборы,
кружным путем отправился домой. Не это ли является подтверждением показаний
Михайлова о человеке, убегавшем садами и огородами?

Может быть, Михайлов видел убегавшим и не Лукашева. Не знаю.

Я не могу утверждать, что именно Лукашев унес с собой нож, которым был
поражен Матицин. Но такая версия не исключена материалами, собранными по
делу, а до тех пор, пока она не исключена, невозможно признать Михайлова
виновным в этом убийстве.

Сейчас я перехожу к самой серьезной, с моей точки зрения, контр-улике по
делу. К вопросу о ноже.

Из показаний Медведева и из акта задержания Михайлова видно, что Михайлов
был задержан буквально у самого трупа Матицина: 4-5 шагов - вот расстояние
от трупа до места задержания Михайлова.

Вы, граждане судьи, помните, что при задержании Михайлова никакого ножа у
него не обнаружено. Не было ножа и около лежащего в крови Матицина. А между
тем рана нанесена ножом. Где нож? Этот вопрос неизбежно должен был
беспокоить и лиц, производивших расследование. И предпринимается обширный
обыск местности, потому что совершенно естественно предположить, что
преступник, видя, что ему не избежать задержания, может забросить нож. 10
человек в течение 2-х часов прочесывают не только Косой переулок, но и все
прилегающие к Некрасовской улице и Косому переулку садики и огороды,
обшаривают эту местность в радиусе 150 метров от места убийства и ножа не
находят.

Одной этой контр-улики достаточно для того, чтобы не только усомниться в
виновности Михайлова, но и для того, чтобы прямо прийти к выводу о его
невиновности. Нож унес с собой тот, кто нанес смертельный удар Матицину и
убежал. Не знаю, был ли это Лукашев, но тот, кто нанес ранение, унес с
собой нож. Иначе нож оказался бы в руке Михайлова при задержании, либо
торчал бы в груди умирающего Матицина, либо валялся бы на расстоянии,
доступном руке пьяного человека. Даже чемпион не может забросить нож на
расстояние 150 метров, а на таком расстоянии обыскана местность, и ножа не
оказалось.

Значит, нельзя признать Михайлова виновным в убийстве. Чудес не бывает.
Если удар нанесен ножом, этот нож был в руках убийцы, и если убийца не
задержан, то он может нож унести с собой, но если убийца задержан на месте
преступления, то нож должен быть здесь. Нет ножа, и это дает мне право
утверждать, что Михайлов не может быть признан виновным в убийстве
Матицина.

Прокурор ссылается на заключение криминалистической экспертизы. Прокурор
говорит о том, что утверждение Михайлова, что он пытался поднять смертельно
раненного Матицина, зажимал рану рукой, хотел оказать помощь, опровергается
заключением криминалистической экспертизы и показаниями свидетеля
Медведева. Я прошу вас, граждане судьи, еще раз посмотреть заключение
эксперта-криминалиста для того, чтобы убедиться, что прокурор неправ. Перед
экспертом был поставлен вопрос, был ли смертельно раненный Матицин
передвинут с места на место или приподнят и опущен вновь на землю. В
прошлом судебном заседании эксперт дал заключение, из которого явствует,
что он не может ответить на поставленный перед ним вопрос, так как
материалы дела не содержат данных для разрешения этого вопроса. Это
заключение было не совсем ясно сформулировано, и суд, рассматривавший дело
в первый раз, указал в приговоре, что по заключению экспертизы Матицин
после нанесения ему ранения не был стронут с места.

В сегодняшнем судебном заседании эксперт уточнил формулировку своего
заключения и прямо указал, что экспертиза по имеющимся материалам дела не
может дать ответа на поставленный вопрос. Следовательно, заключения
экспертизы как доказательства по существу дела нет. Недостаточность
материалов для разрешения вопроса экспертом может доказывать неполноту
следственных материалов, но не доказывает виновность Михайлова в убийстве
ни прямо, ни косвенно.

Медведев в суде показал, что Михайлов был сильно испачкан в крови: "У
Михайлова одна рука была так испачкана в крови, как будто он окунул ее в
кровь. Кровь просочилась и запеклась между пальцами". Вы слышали эти
показания, граждане судьи. Разве эти показания не подтверждают объективно
утверждение Михайлова о том, что он пытался зажать рану своей рукой?

Тот же Медведев, задержавший Михайлова, показал: "Михайлов кричал, что он
не убивал, что это его товарищ".

Таким образом, версия Михайлова находит непосредственное подтверждение в
показаниях свидетеля Медведева, и непонятно, почему прокурор ссылается на
показания этого свидетеля как на доказательство виновности Михайлова.

Не менее важные показания дали другие свидетели, присутствовавшие при
задержании Михайлова.

Свидетель Кошкин показал: "Михайлов кричал, дайте "скорую помощь", это мой
товарищ, его зарезали".

Свидетель Петрова показала, что Михайлов бежал навстречу милицейской машине
и кричал: "Зарезали товарища, окажите помощь!"

Свидетель Аверьянова показала, что она видела Михайлова, когда он с
работниками милиции стоял около трупа и кричал: "Пускай я буду убийца, но
спасите товарища".

Медведев утверждает, что при задержании Михайлов не пытался бежать, но
сопротивлялся, когда его сажали в машину. Важно установить, почему он
сопротивлялся. Михайлов объяснил, что он хотел добиться оказания помощи
Матицину, считая, что он еще жив. Все свидетели подтверждают, что Михайлову
со стороны кричали: "Убийца", а он отвечал: "Пусть я буду убийца, спасите
моего товарища". Эти показания подтверждают объяснения Михайлова.

Разве не ясно, что убийца, всадив нож в грудь своей жертве, стремится
скрыться, убежать, избежать задержания у трупа? А Михайлов бежит навстречу
милицейской машине, кричит: "Зарезали товарища, окажите помощь". Несмотря
на то, что он весь испачкался в крови, пытаясь помочь раненому товарищу,
Михайлов не думает в этот момент о том, что на него может пасть подозрение,
он не стремится скрыться, он обращается за помощью к тем, от кого должен
бежать преступник.

Это еще одно обстоятельство, говорящее о том, что убийство совершил не
Михайлов, что убийца убежал с места преступления и унес с собой нож.

Следующее обстоятельство, на которое ссылается прокурор как на
доказательство виновности Михайлова, - это заключение судебно-медицинской
экспертизы о пятнах крови. При этом прокурор ставит вопрос так: "Вы не
можете, граждане судьи, отвергнуть заключение экспертизы".

Здесь два момента чрезвычайно существенных. Один момент относится к области
законодательства, а другой - к области практического значения этой
экспертизы для обвинения.

Из области законодательства вряд ли мне нужно напоминать вам, граждане
судьи, что заключение всякой экспертизы, в том числе и судебно-медицинской,
является одним из видов доказательств и что суд, оценив это доказательство,
может принять его или отвергнуть, как и всякое иное доказательство. Поэтому
прокурор совершенно неправ, если он утверждает, что вы, граждане судьи, не
можете отвергнуть заключение судебно-медицинской экспертизы.

Эксперт совершенно бездоказательно утверждает, что пятна крови на одежде
Михайлова могли образоваться только при нанесении им удара ножом и что
такие пятна, в большинстве своем мелкоточечные, не могли образоваться при
тесном соприкосновении с Матициным после получения им ранения. Это свое
утверждение эксперт не сопровождает какой-либо обоснованной мотивировкой.

Если взять заключение эксперта в совокупности с описанием вещественных
доказательств (одежды Михайлова), сделанным тем же экспертом в
предварительном следствии, то не является ли это заключение, наоборот,
подтверждением версии Михайлова?

Не слишком ли много крови оказалось на одежде Михайлова для того, чтобы
признать его виновным в нанесении одного удара ножом?

Если Михайлов нанес Матицину один удар ножом в грудь, то на него могли
попасть брызги крови. Эта кровь могла попасть на том уровне, где нанесена
рана. Кровь могла брызнуть на руку, на грудь, немного выше, немного ниже.
Но когда вы смотрите описание на листе дела 87, вы убеждаетесь, что на
плаще и одежде Михайлова обнаружено 122 пятна крови, причем из этих 122
пятен крови только 26 являются мелкоточечными, остальные же так называемые
помарки. Размеры этих "помарок" таковы, что неизбежно возникает вопрос о
тесном соприкосновении Михайлова с раненым Матициным. Откуда, каким образом
могли попасть эти пятна-"помарки" на изнанку плаща, на задние полы плаща,
на изнанку и внутренние поверхности рукавов, если не поверить Михайлову,
что он наклонялся к раненому Матицину, подымал его к себе? Иначе откуда
кровь на изнанке карманов, откуда кровь на внутренних поверхностях обоих
рукавов, откуда кровь на подошвах сандалет?

Наличие такого числа больших пятен-"помарок" (а отдельные из них доходят до
размеров 66-68 кв.см) подтверждает объяснения Михайлова, а не доказывает
его виновность.

На вопрос, поставленный защитой в судебном заседании, эксперт ответил, что
в течение некоторого короткого времени после того, как была нанесена рана,
кровь может пульсировать и фонтанировать, а следовательно, давать брызги.

Вспомним показания Медведева о том, что когда он задержал Михайлова и
подошел к лежащему Матицину, то Матицин был еще жив, что пульс, очень
слабый, но еще был. Значит, в тот момент, когда Михайлов пытался оказать
помощь Матицину, кровь еще могла фонтанировать.

Я уже не говорю о том, что когда в закусочной при драке был разбит нос
Лукашеву, мелкоточечные брызги крови тоже могли попасть на одежду
Михайлова. Ведь экспертиза не дала заключение, что кровь, обнаруженная на
одежде Михайлова, по типу и группе совпадает с кровью убитого Матицина.

При таком положении нельзя утверждать, что заключение судебно-медицинской
экспертизы о пятнах крови на одежде Михайлова является достаточным
доказательством виновности Михайлова в убийстве.

Мне осталось сказать немного. Я подхожу к концу своей защитительной речи.
Мы допросили много свидетелей. К сожалению, большинство из этих свидетелей
не могли или не хотели рассказывать суду, как дело обстояло в
действительности. Но тем не менее из показаний ряда свидетелей с
совершенной очевидностью вытекает, что в момент, непосредственно
предшествующий совершению убийства, в Косом переулке было не два человека -
убийца и убитый, - а больше.

Свидетельница Петрова первоначально давала показания, и Аверьянова давала
такие показания, - что в Косом переулке стояли дравшиеся в закусочной, а в
закусочной, как вы помните, дрались 5 человек, четверо избивали Лукашева.
После этого Петрова изменила свои показания и сказала, что видела только
троих, причем видела так ясно, что сделала различие между водкой простой и
"московской" - уточнила, что в руках Матицина была водка не простая, а
"московская". При этом Петрова утверждала, что третьим был "парень в синей
вельветовой куртке", т.е. Федоров. Потом она изменила еще раз показания и
сказала, что не видела парня в вельветовой куртке, а видела черного, в
котором она предположительно опознала Белякова.

Но это свидетель, который больше всего боялся признаться в том, что именно
она в этот момент выпустила из двора закусочной на Косой переулок Лукашева.

А что говорят другие свидетели?

Свидетель Кошкин показал, что на Косом переулке была группа лиц, человек 5
или 6, которые дрались, а когда он через несколько минут возвращался
обратно, то увидел на этом месте только труп и Михайлова.

Свидетель Сергеева, которая сегодня давала показания в судебном заседании,
подтвердила, что за углом закусочной их было несколько человек, не два, а
больше. Это она указала Кошкину, куда пошли эти люди.

Власова - девочка, которая была допрошена в предварительном следствии и
которая, к сожалению, не смогла дать показания в суде, утверждала, что
"этих дяденек было человек 10", а потом она видела, что осталось только
два: "дяденька в коричневой плаще" - это Михайлов, "тащил другого, и другой
упал".

Что против этих показаний могут значить показания свидетеля Петровой Зои о
том, что она видела, как 2 человека, подталкивая один другого, пошли за
угол закусочной. Прокурор ссылается на эти показания, что это были Михайлов
и Матицин. Но прокурор сам говорит, что около этой закусочной каждый день
были пьяные драки. А свидетель Петрова Зоя говорит: не каждый день, а
каждый час. Разве Петрова Зоя опознала Михайлова и Матицина? Нет. Разве мы
установили с точностью время, когда было совершено убийство и когда Петрова
видела этих двух людей? Это могло быть простое совпадение. Это могло быть
на 10-15 минут раньше.

Прокурор считает, что показания девочки Власовой в предварительном
следствии уличают косвенно Михайлова. Но эти показания не уличают
Михайлова, а наоборот, подтверждают его версию.

Власова показывала, что дрались в переулке несколько человек (Кошкин
говорит 5-6, Власова - "человек 10"). Потом они разбежались, остался
"дяденька в коричневой плаще", он тащил другого "дяденьку", этот дяденька
упал. Но и Михайлов утверждает, что он пытался поднять уже кем-то раненного
Матицина, не удержал, уронил и Матицин упал.

Михайлов утверждает, что он не был в Косом переулке в момент, когда кто-то
нанес удар ножом Матицину, что он вошел в Косой переулок в то время, когда
Матицин уже лежал смертельно раненный и кто-то убегал через заборы по
участкам. Это утверждение Михайлова вызывает сомнения в связи с показаниями
Кошкина, Сергеевой, Власовой.

Из сопоставления показаний этих свидетелей с показаниям Демина, Ларина,
Лукашева, Федорова можно прийти к такому выводу: все лица, участвовавшие в
драке с Лукашевым в закусочной, вышли в Косой переулок и там допивали
водку. В это время Петрова Зоя через подсобку и ворота закусочной выпустила
в Косой переулок Лукашева (с ножом), и вновь завязалась драка, в которой
был смертельно ранен Матицин. Все разбежались, убийца унес с собой нож,
раненый Матицин и пытавшийся оказать своему другу помощь Михайлов остались
в переулке.

Эта версия не только не исключена материалам дела, но и прямо вытекает из
сопоставления и анализа свидетельских показаний.

Показания других свидетелей, еще не упомянутых мною, ни в чем не уличают
Михайлова и по существу ничего не дают для разрешения этого сложного дела.
Прокурор ссылается на показания Галиченко, который не был в закусочной и в
Косом переулке и давал показания лишь о разговорах с Федоровым. Сегодня
Галиченко сказал, что Федоров ему рассказал, что видел Михайлова с ножом.
Но ведь Галиченко допрашивался неоднократно, и сегодня мы его допрашивали
тщательно, чтобы проверить показания Федорова. И что же оказывается? В
первый день после убийства, т.е. до задержания Федорова, по словам
Галиченко, Федоров высказывал предположения, что убийцей мог быть "высокий
белокурый парень", а ведь это приметы Лукашева! А после освобождения из КПЗ
Федоров стал говорить, что видел нож у Михайлова. Получается так: когда
Федорова превратили из свидетеля в подоз