е во  всем хозяин ее правитель  - не только в  сношениях с другими
странами (такими вещами западная дипломатия тоже всегда интересовалась),  но
и в своем собственном королевстве. Ранний пример такой практики относится  к
1532  г.,  когда  император  Бабур,  глава  только  что  основанной  в Индии
Могольской  династии,  отправил  в  Москву  посланца  с предложением "быть в
Дружбе  и  братстве"  с  великим  князем  Московским  Василием  III.  Москва
отрицательно отреагировала на этот пробный шар. Великий князь "в братстве  к
нему не приказал, потому что он  не ведает ево государства - неведомо:  он -
государь  или  государству  тому  урядник".26* Такой  же  подход проявился в
письме, посланном Иваном IV в 1570 г королеве Елизавете:
       И  мы  чаяли  того  что  ты  на  своем  государстве государыня и сама
владеешь и своей государьской чести смотришь и своему государству  прибытка.
И мы потому такие дела и хотели  с тобою делати. Ажно у тебя мимо  тебя люди
владеют и не токмо люди, но мужики торговые и о наших о государских  головах
и  о  чести  и  о  землях  прибытка  не  смотрят,  а  ищут  своих   торговых
прибытков.27*
       *25  Дьяконов,  Власть,  стр  146-62:  и  его  Очерки общественного и
государственного строя древней Руси, 3-е изд., СПб 1910, стр 419-20
       *26 Русско-индийские отношения в XVII в Сборник документов М.,  1958.
стр 6
       *27  Юрий  В.  Толстой,  Первые  сорок  лет  сношений между Россиею и
Англией 1553-1593, СПб. 1875. стр. 109.

       В конечном итоге, предъявляемым Москвой .высоким требованиям отвечали
лишь два  властителя: турецкий  султан и  ее собственный  великий князь,- те
самые  два  правителя,  которых  Бодин  выделил как "сеньориальных" монархов
Европы. Теперь мы можем понять, почему Иван IV пренебрежительно отреагировал
на упоминание Поссевино о других "прославленных" христианских королях.
       В  завершение  разбора  вотчинного  монархического правления в ранний
период истории современного  русского государства следует  обратить внимание
на любопытный этимологический  факт. У ранних  славян для обозначения  главы
семейства, обладавшего всей полнотой власти над имуществом семьи, равно  как
и  над  жизнями  ее  младших  членов  (которых  он  мог  продать в рабство),
одновременно  использовались   два  слова:   "господин"  (или   "господ")  и
"государь"  (или   "господар").   Эти  слова   родственны   многим  терминам
индо-европейского  словаря,  касающимся  дома  и  его  противоположности   -
незнакомца, таким как латинское hostis ("чужой, враг") и hostia ("жертвенное
животное,  жертва")   и  английские   антонимы  host   ("хозяин")  и   guest
("гость").*28  В  документах  Киевского  и  раннего удельного периодов слова
"господин" и "государь" употреблялись вперемешку для обозначения и правителя
и владельца, что не  удивительно ввиду отсутствия сколько-нибудь  серьезного
различия между властью и собственностью на этом этапе исторического развития
Руси.  Из  этого  правила  было   одно  важное  исключение,  а  именно   что
рабовладелец всегда звался "государем". К концу удельного периода  произошло
размежевание  значений:  "господин"  стал  относиться  к  власти в публичной
сфере, а "государь" - в  частной. Обращаясь к удельному князю,  вольные люди
обыкновенно звали  его господином.  Новгород тоже  называл себя  "Господином
Великим  Новгородом".  "Государь",  с  другой  стороны,  стал в конце концов
обозначать то,  что у  классических греков  называлось бы  despotes'om, а по
латыни -  dominus'om Князь  был "господином"  вольных людей,  живущих в  его
уделе, и  "государем" для  своих рабов.  В своем  поместье обычный вотчинник
также назывался "государем" еще в XVII в. Таков был обычай, покуда Москва не
заняла  главенствующего  положения   в  стране.  Собственнический   характер
княжеской власти  в России  отражается в  том, что  цари избавились от этого
терминологического различения и  требовали, чтобы их  величали исключительно
государями. Этот  обычай повелся  с начала  XV в.  и, возможно,  представлял
собою  намеренное  подражание  монгольской  традиции.  Иван III ставил титул
государя на  своих монетах  и печатях  и требовал,  чтобы именно  так его  и
величали. После того,  как на трон  сел Иван IV,  "государь" сделался частью
официального титула  российских правителей  и начал  использоваться во  всех
официальных  документах.   Очевидно   значение  того   факта,   что  термин,
обозначающий "суверена"  в современном  русском языке,  произошел из словаря
частного  права,  от  cлова,  обозначавшего  собственника,  и  в особенности
собственника рабов. Термин "государство", в отличие от английского state, не
подразумевает  различия  между  частным  и  публичным,  между  dominium'om и
imperium'om;  оно  представляет  собою   чистой  воды  dominium,   обозначая
"абсолютную   собственность,   исключающую   иные   виды   собственности   и
подразумевающую за  своим обладателем  право пользования,  злоупотребления и
уничтожения"*29.
       *28 J Baly. Eur-Aruan Roots (London 1897). I. pp. 355-7
       *29 Как отмечает Леонардо Шапиро (Leonard Schapiro,  Totalitarianism,
London 1972, p. 129), английский термин state ("государство") и его  аналоги
происходят  от  латинского  status,  передающего  значения  звания, порядка,
устроенностн,-  иными   словами,  от   понягия,  подразумевающего   правовые
отношения, В понятии "государя" эти оттенки полностыо отсутствуют.

       Подобно другим  историкам, при  разборе эволюции  русской монархии мы
сосредоточили  свое  внимание  на  Москве,  поскольку она сделалась столицей
российской  империи,  да  и  история  ее  известна лучше истории всех других
княжеств. Однако вотчинное умозрение и вотчинные институты не ограничивались
Москвой, они коренились в удельном строе и во всем геополитическом положении
северо-восточной Руси. Составленное в 1446  - 1453 гг. в Твери  "Слово инока
Фомы" поет хвалы князю Тверскому почти в таких же тонах, в каких  московская
панегирическая литература  позднее воспевала  своего царя.  "Слово" называет
тверского    князя    "царем",    "государем",   "самодержцем",  наследником
императорского титула  и говорит  о Твери  как о  новой столице православной
веры.*30 Этот  отрывок дает  основание предположить,  что, случись по-иному,
историки вполне могли бы говорить о Твери как об источнике вотчинного  строя
в России. Питая великую веру в свои силы, Москва принялась в середине XV  в.
собирать  обширную  "вотчину",  на  которую  она  предъявляла  свои права. В
теории, целью  московской экспансии  было поставлено  собирание всех земель,
составлявших Русь. Отсюда речь шла и  о большей части Литвы. Однако, как  мы
отмечали выше,  "речь шла  также и  о Казани,  Астрахани и  Ливонии, которые
сроду  не  входили  в  Киевское  государство.  Из-за отсутствия в этой части
земного шара природных границ даже с самыми лучшими намерениями нельзя  было
провести рубеж,  отделяющий земли  Руси от  территорий, заселенных  народами
других  рас  и  вероисповеданий.  Когда  еще  только  начинало  складываться
национальное государство, под русской властью жили финны и тюрки. Позднее  к
ним добавились  другие народы.  В результате  этого устройство национального
государства и создание империи (процессы, на Западе разделенные и по  месту,
и  по  времени)  происходили  в  России  одновременно,  бок  о  бок,  и были
практически   неотличимы   друг   от   друга.   Когда   какая-то  территория
аннексировалась Москвой, была она или  нет частью Киевского государства и  к
какой  бы  нации  или  религии  ни  принадлежало  ее коренное население, она
немедленно  присоединялась  к  "вотчине"  правящего  дома, и все последующие
монархи относились к ней как к некоему священному неделимому фонду, отдавать
который  не  полагалось  ни  при  каких обстоятельствах. Цепкость, с которой
российские правители вне  зависимости от их  текущей идеологии держались  за
каждый квадратный сантиметр земли, когда-либо принадлежавшей одному из  них,
коренится  в  вотчинной  психологии.  Это  территориальное выражение того же
принципа,  исходя  из  которого  российские  правители  ни  под  каким видом
добровольно не уступали своим подданным ни йоты политической власти.*31
       *30  Werner  Philipp.  'Ein  Anonymus  der  Tverer  Pubiizistik im 15
Jahrhundert Festschrift  fur Dmytro  Cwzevskyej zum  60. Geburlstag  (Berlin
1954), стр 230-7
       *31 Занятные  примеры этой  психологии можно  обнаружить в  советских
учебниках истории, рассматривающих все  происшедшие за последнюю тысячу  лет
поглощения русским государством чужой территории как "присоединения".  Точно
такое же действие  со стороны другого  государства превращается в  "захват".
Так. например, русское императорское правительство "присоединило"  Туркестан
к России, тогда как викторианская Англия "захватила" Египет.

       <<страница 111>>
       В 1300 г. Московское княжество  занимало примерно 20 тысяч кв.  км. В
ту  пору  оно  было  одним  из  более  мелких  уделов. В течение последующих
полутора веков рост его происходил в  основном за счет соседей на востоке  и
северо-востоке. Особенно ценным приобретением было княжество  Нижегородское,
пожалованное Москве ханом  Золотой Орды в  обмен на помощь  против одного из
его соперников Обладание стратегическим районом у слияния Оки и Волги давало
Москве превосходный опорный пункт для дальней шей экспансии. При  вступлении
на царствование  в 1462  г Иван  III получил  в наследство  430 тысяч кв. км
земли территорию чуть больше  послеверсальской Германии Основная часть  этой
земли была либо  куплена, либо взята  за долги. Последнюю  свою покупку Иван
III сделал в 1474 г, когда приобрел ту часть княжества Ростовского,  которая
ему  еще  не  принадлежала.  С  тех  пор  Москва  росла  за  счет   захватов
Освободившись  от  ордынского  господства,  Москва  стала  вести себя в духе
усвоенных у Орды понятий о поведении суверенной державы.
       Важнейшим приобретением Ивана  был город-государство Новгород,  земли
которого  покрывали  большую  часть  северной  России.  Хотя  Новгород   был
зажиточен и культурен, он не мог  состязаться с Москвой на поле брани  Из-за
северного  расположения   и  заболоченности   земледелие  его   было  весьма
низкоурожайным  Сделанные  за  последнее  время  подсчеты  показывают, что в
середине  XV  в  77,8%  новгородских  землевладельцев  не  получали со своих
поместий  достаточно  средств,  чтобы  купить  себе  экипировку для войны*32
Москва начала оказывать на Новгород политическое давление еще в конце XVI в,
когда  она  приобрела  Белоозеро,  обладание  которым  довело ее владения до
берегов  Онежского  озера  и  дало  ей  возможность  перерезать новгородскую
территорию пополам.
       *32 А.  Л Шапиро,  ред., Аграрная  история Севера-Запада  России, Л..
1971. стр. 332

       Московское завоевание Новгорода  началось в 1471  г. В тот  год между
княжествами произошло столкновение Хотя  Москва без труда разгромила  слабое
новгородское войско, Иван  III предпочел не  вмешиваться во внутренние  дела
города-государства, удовольствовавшись пока  тем, что Новгород  признал себя
его  вотчиной.  Шесть  лет  спустя  это формальное главенство превратилось в
фактический контроль. Как  сообщают летописи, в  марте 1477 г.  новгородские
представители  прибыли  в  Москву  на  аудиенцию  к великому князю. Во время
переговоров  новгородцы,  явно  безо  всякого  умысла,  обратились к Ивану с
титулом "господарь" (вариант  "государя"), вместо, как  было у них  принято,
"господина".  Иван  тут  же  ухватился  за  эти  слова  и на следующий месяц
отправил  в   Новгород   своих  представителей   осведомиться,   какого  это
"государства" захотела  его вотчина.  Новгородцы в  панике отвечали,  что не
давали никому полномочий называть великого князя "государем". В ответ на это
Иван  снарядил  войско  и  в  ноябре,  когда  подсохли болота, преграждающие
подступы к городу,  появился у стен  Новгорода. Склоняясь пред  неизбежным и
пытаясь спасти;  что можно,  новгородцы просили  Ивана, чтобы  признание его
своим  "господином  государем"  не  привело  и  к.  концу  их   традиционных
вольностей. Они просили, чтобы назначенный царем в Новгород наместник вершил
суд  и  расправу  совместно  с  новгородским  представителем, чтобы с города
взималась твердо установленная подать, чтобы гражданам Новгорода не  грозило
насильственное  переселение  или  конфискация   имущества  и  чтобы  их   не
заставляли служить царю за пределами своей земли. Иван с раздражением отверг
эти условия: "князь великий то вам сказал, что хотим господарьства на  своей
отчине Великом Новгороде такова, как наше государьство в Низовской земле  на
Москве; и вы нынечя сами  указываете мне, а чините урок  нашему государьству
быти: ино то которое мое государьство?"*33 В конце концов Новгороду пришлось
сдаться и распрощаться со всеми своими вольностями. Он согласился упразднить
все  институты  самоуправления,  включая   вече;  вечевой  колокол,   веками
созывавший  граждан  на  сход,  был  снят  и  увезен  в Москву. Настаивая на
упразднении  веча,  Иван  вел  себя  точно  так  же,  как монголы, когда они
завоевали Русь  за два  столетия до  этого. Новгородцам  удалось добиться  у
своего  нового  повелителя  лишь  обещания,  что  им  не придется служить за
пределами новгородской  территории. То  было не  право, а  лишь любезность с
царской стороны, и вскоре она превратилась в пустой звук.
       *33  Патриаршая  или  Никоновская  Летопись,  Полное Собрание Русских
Летописей, СПб., 1901 хii, стр. 170 и далее.

       В   своем   новоприобретенном   владении   Иван   стал   практиковать
систематическое  устранение  потенциальных   противников  тем  же   примерно
методом, который  сталинский проконсул  в Венгрии  Ракоши пять  веков спустя
назвал "тактикой салями" (salami tactics). Усевшийся в Новгороде  московский
наместник  приказал,  чтобы  из  города  постепенно  вывозились  семьи,  чье
общественное положение и антимосковская репутация могли сделать их  опасными
для московского  господства над  покоренным городом-государством.  В 1480 г.
под тем предлогом, что новгородцы вынашивают против него заговор, Иван велел
своим  войскам  занять  город.  Было  арестовано  несколько  тысяч граждан -
большая часть местного патрициата. Некоторых узников казнили, а оставшиеся с
семьями были расселены на землях поблизости от Москвы, где у них не было  ни
корней, ни влияния. Их вотчины были конфискованы в пользу великого князя.  В
1484, 1487, 1488  и 1489 г.  процедуру повторили. Такие  массовые выселения,
прозванные  "выводами",  впоследствии  проводились  и  в  других  покоренных
городах, например,  в Пскове  после его  захвата сыном  Ивана Василием III в
1510 г. В этих случаях вотчинный принцип наделял князя властью перебрасывать
своих подданных из одного  конца государства в другой  так, как будто бы  он
перемещает рабов в пределах своего поместья.
       Так у  новгородцев мало-помалу  отобрали их  вольности, а создававшие
величие города фамилии были казнены  или рассеяны. В 1494 г.,  использовав в
качестве предлога убийство русского купца в ганзейском городе Ревеле, Москва
закрыла склад  Ганзы в  Новгороде, арестовала  ее членов  и конфисковала  их
товары. Эта мера имела губительные последствия для благосостояния не  только
самого Новгорода, но и всего Ганзейского союза*34 Так оно и шло, пока в 1570
г. Иван IV в припадке безумия не велел сравнять Новгород с землей; резня его
граждан  длилась  много  недель.  После  этой  дикой  выходки Новгород раз и
навсегда был низведен до положения заштатного городка.
       *34 На заседании Ганзейского союза  в 1628 г говорилось, что  все его
крупнейшие  коммерческие  предприятия  в  Европе  основывались на торговле с
Новгородом. Иван Андреевский,  О Договоре Новгорода  с Немецкими городами  и
Готландом, СПб., 1855, стр 4.

       Преемники Ивана  продолжали собирать  территории, лежащие  к западу и
юго-западу от Москвы, и останавливались лишь доходя до границ могущественной
Речи Посполитой. Между вступлением на престол Ивана III в 1462 г. и  смертью
его сына Василия  III в 1533  г. территория Московского  государства выросла
более чем в шесть раз (от 430 тыс.  кв. км до 2.800 тыс. кв. км ).  Но самые
большие завоевания были еще  впереди. В 1552 г.  Иван IV захватил с  помощью
немецких военных инженеров Казань и таким образом устранил главный барьер на
пути русской экспансии в восточном направлении. Со времени вступления  Ивана
на  престол  в  1533  г.  и  до  конца XVI в. московское царство удвоилось в
размере-  с  2,8  до  5,4  миллионов  кв. км На всех завоеванных территориях
проводились массовые конфискации  земли. В первой  половине XVII в.  русские
охотники за пушниной прошли,  практически не встретившись с  сопротивлением,
через всю Сибирь и в замечательно короткое время добрались до границ Китая и
берегов Тихого океана. Шедшие за  ними по пятам царские чиновники  объявляли
эти  земли  царской  собственностью  Лет  за пятьдесят Россия, таким образом
добавила к своим владениям еще 10 миллионов квадратных километров
       Уже к середине XVII в русские цари правили самым большим государством
на  свете  Владения  их  росли  темпами,  не  имевшими себе равных в истории
Достаточно будет сказать, что между серединой XVI в и концом XVII в.  Москва
приобретала в среднем по 35 тысяч кв. км - площадь современной Голландии - в
год в течение 150 лет подряд.  В 1600 г Московское государство равнялось  по
площади всей остальной Европе Захваченная  в первой половине XVII. в  Сибирь
опять же вдвое превышала  площадь Европы Население этого  громадного царства
было невелико даже по понятиям своего времени В наиболее населенных областях
(Новгороде,  Пскове  и  районе  Волги-Оки)  плотность  населения  в  XVI   в
составляла в среднем 3 человека на квадратный километр, а бывала и 1 человек
на кв км на Западе же соответствующая цифра составляла от 20 до 30  человек.
Большая часть России была покрыта девственными лесами, в значительной  части
которых никогда  не ступала  нога человека.  Подсчитано, что  между Уралом и
лежащей в  750 километрах  от него  столицей Сибири  Тобольском проживало 10
тысяч человек. Столь низкая плотность населения в большой степени  объясняет
бедность Московского государства и его ограниченную маневренность.
       Однако  эти  соображения  не  тревожили  правителей  страны.  Они   с
удовольствием  думали  о  своей  неограниченной  власти  и выслушивали слова
иноземцев о том, что площадь  их вотчины превышает поверхность полной  луны.
Добившись  необыкновенного  успеха  в  достижении  власти  через  накопление
недвижимого имущества, они склонны были отождествлять политическую власть  с
расширением территории,  а расширение  территории -  с абсолютной, вотчинной
властью. Мышлению их оставалась чуждой выработанная на Западе в XVII в. идея
международной системы государств и  сопутствующего ей равновесия сил.  То же
касается и идеи  взаимности между государством  и обществом. Успех,  как его
понимало тогда  московское правительство,  вырабатывал у  него необыкновенно
консервативное мировоззрение.

ГЛАВА 4.  АНАТОМИЯ ВОТЧИННОГО УКЛАДА
       Люди  все  считают  себя  холопами,  то  есть рабами своего Государя.
Сигизмунд Герберштейн, немецкий путешественник XVI в. в России*1

       Каким образом была  осуществлена такая необычайная  экспансия Москвы?
Ответ на этот вопрос лучше всего искать во внутреннем устройстве Московского
государства и особенно в узах, соединявших государя со своей "землей". Ценой
гигантских усилий и немалых тягот для всех, кого, эти усилия затронули, цари
в конце  концов сумели  превратить Россию  в огромное  поместье царствующего
дома. Порядок  управления, существовавший  некогда в  их частных  поместьях,
приобрел политический характер и постепенно навязывался всей стране, пока н