мир,  с  его   иерархической
пирамидальностью и религиозным
     выражением  социальной  жизни,  со  своей   инквизицией   и  со  своими
феодальными авторитетами, и
     наличие левого, но не радикального, социализма с "человеческим лицом" -
все это настолько ярко
     присутствует   в   современном   Израиле,   что   просто   не   требует
доказательств. Мы не будем
     останавливаться на этом  не только в виду очевидности, но и потому, что
это не является
     "магистральной" целью нашего исследования. Заметим лишь  - для тех, кто
примет наше утверждение
     как аксиому,  -  что одновременное сосуществование  разных исторических
эпох и экономических
     укладов (иными словами, социально-историческая эклектика) характеризует
наиболее страшные в
     истории Человечества режимы.

     Перечислю главные, на  мой  взгляд,  признаки гулаговского рабства,  ни
капли не претендуя на научность или академичность классификации, как и на ее
полноту.
     I/   Группа   подневольных  работников   искусственно   прикреплена   к
определенному месту, при этом
     власть  применяет жёсткие меры для  того,  чтобы  пресечь  расползание,
рассредоточение этих людей.
     2/ В обществе гулаговского типа (как в пределах лагерной зоны, так и за
ее пределами), понятие
     собственности  весьма  относительно, владение  собственностью  с  точки
зрения государства
     весьма  условно;  важным  условием  превращения граждан  в подневольных
рабов являются манипуляции
     государства с жильем, практическое  невладение (или  неполное владение)
гражданами тем жильем, в
     котором они обитают.
     3/ Постоянная угроза жизни людей, постоянный страх физического насилия,
отсутствие полноценной, гарантированной медицинской  помощи,  огромное число
убиваемых, умирающих вследствие тяжести условий жизни и случайно  погибающих
людей.
     4/ Рекрутская повинность.
     5/    Централизованное   государственное,   обязательное   образование,
отсутствие частных школ.
     б/  Наличие  мощных  карательных  органов,  окруженных  секретностью  и
направленных на закрепление за рабами их социально-бесправного статуса.
     7/  Отсутствие полноценных политических свобод,  произвол,  двоемыслие,
самоцензура на всех уровнях,  официальная цензура на государственном уровне,
писаные   и   неписаные  законы   социального   холуйства,   заискивания   и
беспрекословного пирамидального подчинения.

     Помимо  этих  существует  множество других  признаков,  и  при  анализе
современного израильского
     гулага эти признаки будут нами отмечаться по ходу исследования.

     Вся история  современной  еврейской Палестины  началась  с того, что на
отграниченное и ограниченное географически,  политически, физически (то есть
охраняемое   по   периметру  армией   не  менее  тщательно,   чем  советская
Государственная   граница   или   даже   периметры   советских  концлагерей)
пространство хлынула  огромная  для этой  прежде  отнюдь  не  перенаселенной
области, масса людей.
     При этом  фальсификаторы-историки, писатели /читайте  роман Леона Юриса
"Эксодус"/
     изображают  это  явление  как  массовый добровольный  подвиг еврейского
народа, ехавшего
     восстанавливать Родину (т.е. движимого идеологическими побуждениями).


     * Лев ГУНИН.ГУЛАГ ПАЛЕСТИНЫ.Гл.1 - стр.3

     На   самом   деле   массы  людей,  переживших  Катастрофу  европейского
еврейства, прошедшие лагеря  уничтожения,  фашистские  облавы  и  экзекуции,
готовы были бежать из тех мест, где произошел
     самый  кошмарный  за  всю предыдущую европейскую  историю  геноцид (его
брат-близнец
     -  сталинские  лагеря), готовы были бежать  куда  угодно.  Многие евреи
находились в лагерях для
     перемещенных лиц, и они не знали, какая судьба их ожидает.

     [Выдержка  из  другой  работы  автора  (Л.  Гунин.  "Еврейские войны"):
"Апотропус и создание государства
     Израиль в 1948 году как две капли  воды напоминают друг друга. Снова на
святую землю свозились те же
     невольники. Это были "освобожденные" из фашистских лагерей. Только люди
не очень информированные
     полагают, что  уцелевших евреев союзники  освободили. На самом деле они
их просто "перевели"
     из  фашистских  лагерей  в  свои  собственные.  И несчастные  мученики,
пережившие Освенцим и  Майданек, оказывались снова за колючей  проволокой на
безвременье, они  не знали, когда их освободят и освободят ли  вообще. Тут и
хлопотали  о  них  сионистские работорговцы.  Они  вырывали  этих  людей  из
лагерей, не спрашивая, хотят ли те ехать в Израиль. Их везли как скот. Везли
как  удобрение  веками  политой кровью земли  палестинской... {Здесь уместно
вспомнить судьбу сотен  спасшихся  из Катастрофы, которые  прямо  с кораблей
были  брошены  без   обучения,   без  понимания  команд  и  соответствующего
вооружения  в бой. Сотни людей  тогда погибли при  неудачной  попытке взятия
английского полицейского форта Латрун на вьезде в Иерусалимские горы  в Шаар
а-Гай (Бабд Эль Шамс)}]

     Третьим  прямо  угрожали  сталинские застенки.  То  есть, речь  идёт  о
тысячах  людей,  котором  некуда  было  деться и которых работорговцы 1940-х
годов  с   сионистскими  значками  сумели  захватить  именно  в  силу  этого
последнего  обстоятельства. Тем более это  верно, когда речь идёт о десятках
тысяч детей...

     Прибывая  в  страну,  эти люди попадали  в  нечеловеческие  условия,  в
которых, голодая, испытывая
     неимоверные  физические  и  моральные  страдания,  они  вынуждены  были
непосильным, изнуряющим
     трудом создавать  на  пустом месте города, поля, зеленые  насаждения  и
кое-какую промышленность
     (последняя  так   и  не   получила  в   Израиле   развития  на   уровне
индустриальных стран). Кучка
     авантюристов использовала труд этих людей для  создания  своих клановых
привилегий, своего
     доминирования и основы своей неправедной власти.

     Ни для  кого  не секрет, что  в Израиле правят  несколько  политических
семейных кланов, передающие
     власть  своим потомкам, Вейцманы,  Даяны, Бегины, и другие.  В то время
как десятки, потом сотни
     тысяч людей массами  гибли от голода и болезней, от непосильного труда,
кучка авантюристов,
     прикрывающаяся  идеями  сионизма,   вела  праздную,   безбедную,   даже
роскошную, жизнь. С
     образованием   государства   Израиль   и   развитием   его   социальной
инфраструктуры эта кучка
     быстро  обросла   другими   паразитическими   слоями,   которые   стали
использовать своё право
     рабовладельчества, как данное навечно.

     На всех  уровнях и  государственную, и  экономическую власть  в  стране
захватили выходцы из
     определённых  стран:  славянской части  Российской империи /в  основном
выехавшие до образования
     СССР/,  Польши, Румынии, Венгрии, Чехо-Словакии,  Югославии и Болгарии,
т.е. из стран, где никогда
     не  было  сильных  демократических  традиций  или  где демократии  были
искусственно подавлены извне.
     Постепенно выходцы из России и  (частично) из Польши были отстранены от
кормила власти в стране.
     Вот   такое  наследство  получил   современный  Израиль.  Если  сначала
разделение на господ и рабов
     происходило по политико-социальному признаку  (дата  приезда  в страну,
имущественный ценз,
     степень   адаптации   к   военно-киббуцно-гистадрутовской   сионистской
идеологии, степень участия в
     сионистском  активизме,  сотрудничества  с  фискальными  и  собирающими
информацию о частных лицах
     органами,  и т.п.), то (особенно с прибытием  в  страну  большой  массы
восточных евреев) это разделение
     стало строиться по этническому признаку.  Выходцы  из вышеперечисленных
стран (кроме России-СССР)
     стали  считаться  людьми  1-го сорта, выходцы из других  стран (России,
Китая, Лидии, Эфиопии, ряда
     арабских  стран)  -  людьми 2-го  сорта.  Безусловно,  в  связи  с теми
изменениями, какие происходят в
     системе подневольного труда в Израиле, эта система проходит  через  ряд
корректировок, но главные
     её  принципы  остаются  неизменными  с  40-х  годов,  т.е.  со  времени
основания государства. При этом
     сохраняется  и  основная  схема. Привилегированная элита,  в  основном,
уроженцы страны, а также те
     группы  людей, какие  прибывают  в  страну  по своей воле,  с деньгами,
зачисляются в разряд господ,
     те же,  кто прибывает в Израиль из неблагополучных стран под  давлением
общих (не персональных)
     обстоятельств, автоматически попадают в  разряд рабов. При этом  первые
настолько нуждаются в
     бесперебойном  потоке  вторых,  что  в последнее  время  даже  нарушили
основной господствовавший
     ранее принцип - формально не захватывать людей силой  для доставки их в
Израиль. Примеров
     нарушения этого принципа предостаточно. Так, из статьи  "Мы чувствовали
себя, как стадо" (газета
     "Новости  Недели",  на  русском  яз.  Тель - Авив,  19  дек.,  1991 г.,
перепечатка из "Идиот Ахронот",


     * Лев ГУНИН.ГУЛАГ ПАЛЕСТИНЫ.Гл. 1 - стр.4

     ведущей газеты на  иврите) косвенно вытекает, что сотрудники Сохнута, -
организации, помимо прочего
     занимающейся доставкой эмигрантов в Израиль, силой доставляли в Израиль
из Варшавы тех, кто
     пытался сбежать в Варшаве,  не желая ехать в Израиль. Семья  Глинковых,
русские, подделавшие
     документы и желавшие  использовать израильскую визу лишь  для выезда из
СССР, попытались, по их
     словам, сбежать еще в Варшаве, однако, были доставлены в Израиль силой.
     Автор  данного исследования  был также перехвачен  сотрудниками Сохнута
или МОССАДа по пути в
     Западную   Европу   и   силой    доставлен   в   Израиль.   [Существуют
многостраничные обращения по этому
     поводу  еще из Израиля в десятки  правозащитных организаций, в Комиссию
по Правам Человека ООН; есть
     переписка между различными  правозащитными организациями, ведомствами и
прессой. Беженское дело
     автора  этой  работы   составляет  примерно  восемь   тысяч  страниц  и
документировано "лучше" любого
     самого знаменитого  процесса. Существует также автобиографическая книга
автора "WITNESS",
     написанная  на английском языке  и  переведенная на  русский  язык  как
"Свидетель", в которой большое
     место уделено  описанию и анализу связанных с Израилем событий, начиная
конфликтом с
     израильскими   эмиссарскими   институциями  в   бывшем   СССР,   кончая
принудительной доставкой в
     Израиль, преследованиями там, достаточно подробным описанием беженского
дела. Все эти
     материалы   на  русском,  английском,  французском  и  польском  языках
приводятся в конце этой работы
     (помимо других материалов) в качестве приложений].

     За 2  года  //к моменту, когда появилась первая редакция работы,  автор
прожил в Израиле 2 года//
     жизни  в Израиле я встречал и других людей, какие, но их  словам,  были
против их воли привезены
     в сионистский рай. Света  Р.: "Я с мамой и с младшей сестрой выехала на
Варшаву в июне 1991 г. В
     Париже живёт мамин дядя, который обещал помочь нам с  устройством, если
мы приедем во Францию.
     Мы  выехали бы во Францию  по  гостевой, но дядя несколько раз  высылал
гостевые визы, а они до нас не
     доходили.  Тогда  мы  решили   воспользоваться  израильской  визой   на
постоянное место жит., тем
     более,  что тогда смогли бы вывезти из СССР всё, что хотели. Мы прибыли
на Западный вокзал в Варшаве,
     имея на руках  израильские визы и транзитные визы с польским штампом на
3 дня пребывания в Варшаве
     и немецкие - на 12 час. пребывания  в Германии.  Однако, по прибытию  к
нам подошёл человек в штатском
     и назвал нашу фамилию. Мы растерялись и подтвердили, что мы  -  это мы.
Тогда, как из-под земли,
     появился ещё один человек.  Оба  этих человека  стали  кричать  на нас,
оскорблять нас, угрожать,
     говорили,  что  мы  нарушили международные законы,  потом  позвали двух
польских полицейских,
     которых называли по имени, и, в конце концов, заставили нас отправиться
в Израиль".
     Миша К.: "После того, как я  отказался сотрудничать с КГБ в  1982 г., у
меня начались серьёзные
     проблемы. К концу 1990 г.  я понял, что  дела мои очень плохи. Однажды,
когда я возвращался в Ригу
     из Вильнюса, двое неизвестных избили меня при выходе из вагона, а через
два дня мне позвонил
     человек, представившийся  майором КГБ,  который  предупредил меня,  что
встречи с его организацией
     мне  не избежать. А за неделю или две  до того я получил странный вызов
из Израиля, от человека,
     которого  никогда  на  знал. Я  решил  воспользоваться этим  вызовом  и
попробовать добраться до
     Франции или Германии.  Я ехал практически без вещей,  чтобы легче  было
путешествовать. Ехать я
     решил через Варшаву. Когда из  поезда начали вылезать люди с  десятками
чемоданов и ящиков, явно
     направлявшиеся в Израиль, что-то удержало меня от выхода из вагона, и я
сидел до последнего.
     Только  когда  поезд  тронулся,  я  выпрыгнул из  вагона.  Тут  же меня
окликнули, я не рассмотрел, кто,
     но  бросился бежать. Меня  догнали, сбили с  ног, а,  когда  я вскочил,
стали избивать. Подоспевшие
     полицейские не  только  не остановили хулиганов, но, наоборот, отогнали
зевак. Потом меня
     доставили  в  машину и  привезли  в  какой-то перевалочный  пункт, типа
гостиницы. Там я сидел в
     отдельной комнате, под замком,  примерно 3 с половиной часа. Оттуда я и
не пытался сбежать. Под
     охраной двух молодчиков меня  доставили  в аэропорт. Так  я  оказался в
Израиле".

     От людей, прибывавших в Израиль  во  время войны в Персидском заливе, я
слышал душераздирающие
     кошмарные  рассказы  о  том, что творилось на  европейских перевалочных
пунктах. В свое время я, к
     сожалению, не  записал их, позже подробности стерлись в памяти. Поэтому
я не имею права приводить
     конкретные примеры. Общая картина была такая. Среди тех, кто решился на
отъезд в Израиль не из
     сионистско-карьеристских или патриотических побуждений, с известиями  о
войне и об угрозе Израилю
     началась паника. Отложить отъезд из СССР  не  было возможности; все уже
было продано, включая
     жилье, отправлен  багаж  - целое  состояние (то  есть  все,  что  имела
рядовая советская семья), все
     уволились  с работы (часто -  с хорошей  работы). Выезжали из  СССР эти
люди с твердым намерением во
     что бы то ни стало избежать отправки в Израиль. Израильские власти были
хорошо осведомлены о
     настроениях  среди  отъезжавших  и об их намерениях. По  всей Восточной
Европе - в Варшаве, Бухаресте,
     Праге,  Будапеште   и  Вене  -   были  расставлены  кордоны,  размещены
специальные подразделения для
     обнаружения   и  поимки  беглецов.   В  этот   период   прибывавших  на
железнодорожные вокзалы и в
     аэропорты  "евреев"  немедленно  выявляли,  присоединяли  к  группам  и
конвоировали израильские
     солдаты с автоматами, иногда с собаками.  Об этом говорил и даже писал,
в частности, небезызвестный
     Александр  Орловский, а  также Борис  Л. Я слышал  истории  о  том, как
спускали собак на
     потенциальных беглецов,  о том, как били прикладами по  голове,  о том,
как шаг в сторону мог
     сопровождаться  оплеухой,  конфискацией вещей  или  другим  наказанием.
Имели место сцены слезливых
     просьб перемещаемых "отпустить" их, позволить  "самим"  потом добраться
до Израиля, "повидать
     родственников"  в транзитном  пункте  или "погостить у  родственников",
даже вернуться назад, в СССР.
     Случались истерики. Плакали женщины и дети. Известно  о случае в Праге,
когда группа физически
     сильных  мужчин  пыталась силой прорваться  "к властям" (чехословацким,
конечно). От одного
     израильтянина  я слышал  - в  качестве примера  того, что "все  русские
предатели и враги государства
     Израиль",  как  в  Праге  или  в Будапеште несколько  русских  "качков"
атаковали конвоировавших их
     израильских  солдат. Никто  никогда  не поверит  в то,  что  в  странах
социалистического лагеря, а,
     тем более, в Польше, Венгрии или Чехословации, теоретически могли иметь
место какие-либо
     террористические акты против  отъезжающих в  Израиль, а еще  меньше - в
то, что солдаты-конвоиры
     с  автоматами и  овчарками могут такие акты предупредить.  Конечно, это
все чушь собачья. И потом -
     принципы и методы конвоирования, его цели, поведение израильских солдат
и лиц в гражданском -
     израильтян  - не оставляют  никакого  сомнения  в  том,  что  главным и
первоочередным назначением
     конвоя было именно конвоирование, а не охрана. В этом  смысле  доставка
сотен тысяч советских
     людей  в  Израиль принципиально  практически  ничем  не  отличалась  от
конвоирования фашистами
     евреев в Бабий Яр, в  Варшавское и  другие гетто... Или  от сталинского
перемещения целых народов.
     [Известны случаи,  когда  во  время вооруженного  конфликта в  Молдавии
(Приднестровье) людям
     говорили,  что их эвакуируют в Москву,  а  на  самом деле доставляли  в
Израиль. Подробней об этом - в
     работе "Еврейские войны" и в книге "Свидетель"]

     [От  Игоря Т.,  проходившего  беженские  слушания в Монреале. В  бывшем
Союзе Игорь занимался
     мелкой спекуляцией. Он возил  из Вильнюса, Риги,  Пярну  товары,  чтобы
продать их дороже в Москве
     и Ленинграде, скупал разные вещи у финских  туристов.  Однажды в поезде
Вильнюс - Ленинград в его
     опустевшее  купе подсели  двое,  в  каких он  сразу же  узнал серьезных
криминальных авторитетов. Они
     сказали,  что любая "неорганизованная" (т.е. индивидуальная, вне мафии)
криминальная
     деятельность  должна  облагаться  налогом.  Они  были  настолько хорошо
осведомлены о его
     операциях,  поездках, перепродажах, что  даже  назвали в  целом  верную
сумму его заработков за год.
     И потребовали заплатить  "процент". Таких свободных денег у него  тогда
не было. Вместо "налога",
     сказали они,  "ты можешь заплатить услугой".  Нужно  передать в  Питере
"одному человеку"
     "деревянные" - и  от него получить "зелень"  и  "товар" для  передачи в
Вильнюсе другому лицу. Они
     сказали, что обещают -  это будет одноразовая  услуга;  больше  он  их,
якобы, не увидит, никаких
     просьб к нему больше никогда не будет  и никаких "откупных" ему платить
не придется. Не дожидаясь
     его согласия, они оставили ему, то  есть, просто  навязали, оговоренные
"деревянные". Он отдал их в
     Питере,  получив "зелень" и сверток,  которые забрал с собой в Вильнюс.
За одну остановку до
     Вильнюса его возле туалета поджидали три милиционера, которые сняли его
с поезда и привели в
     отделение  милиции. Там изъяли у него  "зелень" и сверток (оказалось  -
так ему объявили, - части
     разобранного пистолета)  и начали "шить  дело". По мере  допроса стражи
порядка становились все
     более агрессивными, а Игорь - соответственно - все более перепуганным и
растерянным. Вдруг вошел
     человек  в  штатском, который заявил,  что  пришел  Игоря  "спасти". Он
"попросил" милицию выйти и
     долго  рассказывал Игорю обо всех преимуществах сотрудничества  с  КГБ.
Игорь понял, что все было
     подстроено. На все уговоры "гебэшника" он  отвечал "надо подумать", "не
знаю", или еще более
     уклончиво. Он был  уверен, что зоны теперь не  избежать, а на зоне быть
стукачом не хотел. К его
     приятному  удивлению, его отпустили, не  взяв никакой подписки и ничего
не записав, но и не отдав
     конфискованного. Перед тем сотрудник КГБ дал ему  нечто вроде визитки с
телефоном и именем.
     Вернувшись в Ленинград,  Игорь знал, что  очень скоро от него потребуют
вернуть изъятое или
     просто убьют. Он попробовал  скрываться.  К тому времени на него  и  на
брата пришла гостевая виза от
     богатых  родствен