- Верю, Карина. Третье, - папа посмотрел мне в глаза. - Если за виртуальной
тюрьмой скрыт какой-то серьезный государственный проект... Дочка, это тебе
нужно? Даже у свихнувшихся на законности и правах личности американцев...
Что говорить о нас.

- У меня есть задание, - сказала я. - Я должна составить отчет.

- Составь. Ты обязана была пользоваться жучками?

- Да. Как иначе наблюдать за персоналом?

- И что - персонал?

- Несет службу, - я пожала плечами. - Качает порно из сети. В игрушки
играет.

- Ну, и прекрасно. Обнаружено неуставное несение службы... или как там у
вас положено говорить? Ты ведь не должна была сажать жучков на заключенных?
Вот и все. Нельзя пускать под откос собственную жизнь ради абстрактной
справедливости!

- Папа, а ты не знал какого-нибудь Чингиза? - спросила я.

Папа покачал головой:

- Если и знал, то ничем он мне не запомнился. Да ты не беспокойся.
Наверняка, ты ему важнее, чем он тебе. Карина?

Я вскочила, распахнула дверь кухни. Прислушалась. Точно, где-то в комнате
печально тренькал мобильник.

- Пап, сейчас...

Вот уж чего не хватало - так это ночных звонков. На работе я про мобильный
не говорила, да и вообще номер знали немногие.

- Да! - схватив со стола телефон, ответила я.

- Привет. Нас прервали, Карина.

Чингиз!

Голос был его.

- Это не я, - быстро сказала я.

- Да уж знаю. Карина, нам надо встретиться.

- Сейчас войду. Где?

- Нет, лучше уж наяву, - Чингиз рассмеялся. - До настоящих пуль, надеюсь,
дело не дойдет. А в Диптауне нас опять могут прервать. Я могу подъехать,
если это удобно.

Где он достал мой адрес, я даже спрашивать не стала. Очевидно, там же, где
и телефон.

- Лучше на нейтральной территории, - ответила я. - Давай... где-нибудь...

- Улица Пасечная, - сказал Чингиз.

- А где это?

- Не знаю. Сейчас проверю, есть ли такая вообще... Есть. У пятого дома по
Пасечной улице, хорошо?

- Хорошо, - я не колебалась. - Я выезжаю прямо сейчас. Там и встретимся.

- Оки, - весело сказал Чингиз. - До встречи.

Я отключила телефон. Посмотрела на дисплей - конечно же, у него стоял
запрет на определение номера. Ладно, понадобится - выясним...

- Прямо сейчас?

Папа зашел в комнату вслед за мной. И все слышал.

- Не пустишь? - с вызовом спросила я.

- Нет, - отец покачал головой. - Нет, Карина. И не подумаю.

Я с любопытством посмотрела на отца. В детстве я точно знала, что люблю
маму и папу, что лучше них никого на свете нет. Потом... и сама не
заметила, как перестала об этом задумываться. Не разлюбила, а просто
перестала думать такими словами.

- Как за сленг меня чморить - так всегда, а лезть к черту на рога, значит,
можно?

- Можно. Потому что ты все взвесила и приняла решение. Потому, что это твоя
работа... пусть я и не рад такой работе. А сленг - извини, но это детство!

- Что плохого, если в человеке остается немного детства? - строптиво
спросила я.

- Оно не там должно оставаться, дочка. И кретин тот отец, которого не
радует, что дети взрослеют.

- Спасибо, папа, - сказала я. - Знаешь, я все-таки очень тебя люблю.

Отец удивленно посмотрел на меня, глянул на часы.

- Полдвенадцатого... ты действительно поедешь прямо сейчас?

- Поеду, - твердо сказала я. - И вызывать группу поддержки не стану. Все
равно не приедут, у нас не Америка.

Но вначале я достала из сейфа пистолет.

А потом пошла на кухню и взяла свои сигареты.

В машине, прогревая мотор, я достала из бардачка карту Москвы и стала
искать улицу с милым названием "Пасечная". Старенькую "десятку" мне подарил
три года назад отец, когда купил себе машину получше: корейскую "Дэйву"
узбекской сборки. И пользовалась я "десяткой" с удовольствием, потому что
метро никогда не любила. Но все равно Москва для меня так и осталась
маленькими пятнышками вокруг нескольких станций метро и несколькими
маршрутами, по которым я постоянно ездила: на работу, в супермаркет,
закупать продукты на неделю, летом - купаться на Медвежьи Озера или на
дачу...

Как в Диптауне. Там тоже знаешь только несколько любимых мест. Остальное
видишь мельком, из окна такси, и даже не догадываешься: живые это районы
или нарисованные декорации, прикрывающие плакат "место продается".

Я медленно выехала со стоянки, свернула в безлюдную улочку. Дождь усилился,
тарабанил по прижавшимся к обочине машинам.

Странно. Уже почти нет разницы - между глубиной и реальностью.

Пространства в пространствах... Если бы какой-нибудь злой шутник обладал
избытком денег и времени, он мог бы соорудить для меня виртуальный мирок,
копирующий Москву. Реальную Москву, в которой я бываю. Десяток магазинов,
пяток квартир, два кусочка природы... Даже не пришлось бы возиться с
театрами, консерваториями, библиотеками. Хотя с ними и не надо возиться -
их аналоги в виртуальности есть.

Ну вот, началось! Раньше это называли дип-психозом, потом стали говорить "с
матрицы съехал", сейчас в ходу совсем уж невинный эвфемизм "заблудился".
Так говорят про тех, кто начинает путать реальный и виртуальный мир,
сомневаться, что живет в настоящем мире.

Да чушь, невозможно это. Человек обязательно заметит подмену. Пусть я и
болтаюсь между двумя точками - квартирой и работой, но людей-то меня
окружает немало. Такой спектакль под силу устроить лишь солидной
организации, а не отдельному шутнику. А зачем я сдалась организации?

Но настроение все-таки испортилось. Я подозрительно поглядывала по
сторонам, в результате свернула под знак, нарвалась на гаишника, а тот еще
ко всему оказался честным - и добросовестно выписал мне штраф. Зато потом,
вручив квитанцию, подробно и четко объяснил, как мне ехать.

В результате минут через двадцать я была у дома номер пять по Пасечной
улице. Загнала машину на тротуар, заглушила мотор.

Странно как-то. Ну, повесил он на меня жучок... или как-то еще вычислил. Но
я про него ничего узнать не смогла. И вот так, сходу, таинственный Чингиз
решился на рандеву.

Интересно, на кого он реально похож? Обычно такие широкоплечие красавчики в
реальной жизни оказываются тощими и сутулыми - или толстыми и неуклюжими.
Компенсация. Человек обязательно должен что-то компенсировать в виртуальном
мире. Нехватку общения, телесные недостатки, душевную несостоятельность, в
конце концов! Так что пусть уж лучше Чингиз окажется невзрачным, но
обаятельным.

И в любом случае: сейчас что-то прояснится.

Я высунула из двери зонтик, раскрыла его, выскочила из машины. Включила
сигнализацию. Огляделась. И почти сразу заметила, что в одной из машин,
ночующих на улице, сидят люди. Не просто сидят, а оживленно спорят. Алел
огонек сигареты, доносились даже какие-то реплики...

Есть такое понятие - виктимное поведение. Это когда жертва сама провоцирует
преступление. И я бы ни одной девушке не советовала ночью первой соваться в
машину, где сидят двое мужиков.

Но, в конце концов, я сотрудник МВД! Что другим нельзя, то мне положено.

- Извините, - я постучала пальцем по стеклу машины. Хорошая машина, что-то
здоровое и мощное, но в то же время - не набивший оскомину "мерс" или
"БМВ". - Чингиз?

Стекло мягко уползло вниз, я убрала руку. И вовремя - выглянул тот, кто
сидел рядом с водителем:

- Да, Карина. Вы садитесь в машину.

У меня едва не подкосились ноги.

Это был Чингиз.

Один в один.

Прямо из Диптауна.

Только дырки во лбу не хватало.


Часть седьмая
111

- Подумала, что заблудилась, - сказала я. Прикурила.

Чингиз кивнул, спрятал зажигалку. Он сидел на переднем сиденье, а место
водителя занимал парнишка лет шестнадцати-семнадцати, хмуро бросивший мне
"приветики" и больше в разговор не вступавший.

- Бывает. Все мы иногда этого боимся, - серьезно ответил Чингиз. Странная у
него была манера говорить - словно все время чего-то недосказывая. Это
немножко злило и в то же время - интриговало. - Я совершенно иначе вас
представлял, Карина.

- Ожидал увидеть старую мымру?

- Нет. Более... - он задумался. - Более уверенную и жесткую. Карина, вы в
курсе, что ваша миссия - отвлекающий маневр?

- Были такие мысли, - призналась я. - Так что происходит? И откуда у вас
информация?

Второй вопрос Чингиз попросту игнорирует, зато на первый отвечает четко.

- Феномен "дайверов" изучали несколько государственных структур. От МВД и
госбеза до налоговой полиции и министерства печати и электронных
коммуникаций. Когда выяснилось, что прогнозированию эти способности не
поддаются и обучить им тоже нельзя, то большую часть исследований свернули.
Но тут в дело вмешалась случайность: у МВД оставался следственный изолятор
в глубине. Несколько раз задержанным удавалось уйти оттуда в Диптаун,
проявив самые настоящие дайверские способности. В чью-то умную голову и
пришла мысль: превращение происходит, если человека припереть к стенке.
Стали разрабатывать крупномасштабный эксперимент. Информация просочилась по
верхам ведомств и сейчас идет склока. Госбезу нравится сама идея - получить
стаю подконтрольных дайверов, - но не нравится упущенная инициатива.
Налоговики и чиновники из министерства никаких дайверов не желают вообще.
То ли из консерватизма, то ли понимают, что джина в бутылке не удержать. В
самом МВД тоже столкнулись различные интересы. Вас направили в тюрьму для
того, чтобы вызвать легкую панику. Сервер тем временем проверяют из
реального мира.

- Тогда у вас есть союзники, Чингиз.

- Избави Боже от таких союзников! - полушутливо, полусерьезно ответил
Чингиз. - Наступят случайно, и не заметят. Карина, глубина уже много лет
живет по своим законам. Худо-бедно, но справляется. Создает новое общество,
не разрушая старого. Берет из реального мира лишь то, что действительно
жизнеспособно. Да, это своего рода анархия, и - как любая анархия - глубина
противостоит государственной власти. Карина, что должно быть в Диптауне -
решают его обитатели. Должны ли там быть тюрьмы - тоже решать нам.

- Чингиз, - сказала я. - Дело ведь не в тюрьме. Дело в появлении новых
людей. Хомо виртуалис. Человек сетевой. Соединяющий в себе два мира -
настоящий и виртуальный. Одинаково свободный в обоих мирах.

- Это время еще не пришло. Нельзя сажать на велосипед ребенка, не
научившегося ходить.

- Чингиз, а это не ревность? Не страх дайверов потерять свою уникальность?

- Карина, это не ревность и не страх.

Мы замолчали. Паренек за рулем сопел, прощелкивая по приемнику одну за
другой радиостанции. "Эхо Москвы", "Серебряный дождь", "Ретро"... Тот же
самый набор, что и в глубине. Никакой разницы, местами реальный и
виртуальный мир слились воедино.

Интересно, как в наше время выжили радиостанции? Тем более - в глубине.
Ведь никаких трудов не составляет выкачать любую музыку, которая тебе
нравится, а не повиноваться вкусу ди-джеев и ведущих. Но нет, мы продолжаем
слушать радио. Морщимся, когда нам крутят попсу, ругаемся, наткнувшись на
очередную рекламу, прыгаем со станции на станцию... и слушаем.

Может быть, человеку важна сопричастность? Сознание того, что именно
сейчас, вместе с тобой, этой песне тихонько подпевают еще тысячи людей? Мы
все индивидуалисты, мы все уникальные и неповторимые - но наедине с собой
можем признаться, как трудно быть одному.

Паренек наконец-то бросил блуждать по эфиру. Остановился на станции, где
уже кончалась песня.


- И теперь я знаю, что там за дверью в лето -
Это место для тех, кто выжил зиму и осень.
Эти двери повсюду и в тоже время их нету,
Без замка, зато с табличкой "милости просим".
Я нашел эти двери, когда собирался в ад,
Мне помог в этом деле его величество случай.
И с тех пор так и гуляю туда и назад,
Потому что вечное лето - это тоже скучно...

- Карина? - спросил Чингиз, когда Чиж перестал петь. Самого вопроса он и не
задал, но все было понятно. Определяйся.

- Кто в тебя стрелял? - осведомилась я.

- Кто-то, имевший доступ к "Герани".

Я знала, что такое "Герань". Наша разработка, российская. Атакует машину
встраиваясь в сетевой протокол. Состоит на вооружении полиции Диптауна... и
структур МВД.

- Чингиз, ничего я не смогу сделать, - сказала я. - Нарушать закон не
стану, неужели не понятно? А в рамках закона... ну, выскажу свое особое
мнение... Кто на него посмотрит? Сам же говоришь - меня использовали для
отвлекающего маневра. И тебя я арестовывать не стану, и Антона тоже. Вам же
лучше, чтобы не стала. Потому что друг твой за виртуальный побег рискует
получить реальный срок... Слушай, откуда у него такая говорящая фамилия?

- Стеков? Он всю жизнь был Стеклов. Но однажды потерял паспорт, а в
электронной картотеке произошел какой-то странный сбой. И новый паспорт
почему-то выдали на фамилию Стеков... - Чингиз помолчал. Сказал: - Карина,
я и не прошу невозможного. Единственное, что нам нужно, - общественный
резонанс. Шум. Заявление для прессы. Если оно будет исходить от меня, от
любого частного лица - никто внимания не обратит. Сочтут выдумками желтой
прессы. Вот если официальное лицо из МВД...

Как он не понимает?

- Ты ведь сам говорил: глубина живет по своим законам. Создает новый мир,
не разрушая старого. А хочешь, чтобы я смешала два мира! С методами
реального мира полезла в виртуальный. Ты говоришь, тебе не поверят?
Граждане Диптауна не возмутятся экспериментом над заключенными? Значит, так
тому и быть. Любое общество имеет то правительство, которое заслуживает.

Очень неохотно, но Чингиз кивнул. Спросил:

- Тогда хотя бы скажи свое мнение.

- Я против того, что делается, - честно сказала я. - И надеюсь, что проект
сорвется. И в отчете свое мнение выскажу. Но выносить сор из избы, на
потеху всему миру, не стану.

- Честно, - сказал Чингиз. - Спасибо.

Я глянула на часы. Уже два, а еще ехать с полчаса.

- Я пойду. Приятно было... пообщаться.

- Извини, Карина, - Чингиз мрачно посмотрел на меня. - Но мы уже хватаемся
за соломинку. За самые фантастические варианты. Срок приближается, сегодня
уважаемый подполковник Томилин намеревается провести первые сеансы шоковой
терапии.

- И получить первых дайверов?

- Да.

Я помедлила секунду и выбралась из машины. Дождь уже кончился, было свежо и
тихо. В домах вокруг почти не осталось светящихся окон.

- Пока-пока, - вежливо попрощался со мной юный водитель. Идя к своей
машине, я еще услышала, как он спросил у Чингиза: - Что теперь? К Леньке
поедешь плакаться или к тем журналюгам?

Похоже, дайвер и впрямь в цейтноте, если готов всю ночь мотаться по
знакомым и журналистам, пытаясь найти выход.

Мне вдруг пришла в голову аналогия, от которой я улыбнулась. Отважный
рыцарь собрался сразить дракона. Но дракон оказался государственный, на
содержании королевского двора, заботливо пестуемый на случай войны с
соседями и даже имеющий положенные чины и награды. И вот теперь рыцарь, так
и не рискнувший обнажить меч, бегает по дворцу, просит поддержки у
фаворитов и фавориток, строчит докладные советникам, жалуется фрейлинам,
пьет с герольдами и возмущается в людской. Как же так! Ведь дракон! Его
положено мечом да по загривку!

Дракон. Все правильно. И рыцаря жалко, и зверюга уж больно опасная, но если
государственные интересы требуют...

Мои собеседники (если парнишку можно было причислить к собеседникам) уже
уехали, когда я прогрела мотор и выехала с Пасечной. На пути к дому увидела
знакомого гаишника, все так же зорко несущего службу.

Наивно все это, Чингиз, наивно... Дайвер мне понравился, и я почти во всем
была с ним согласна. Но глупо надеяться, что можно победить государство.
Еще наивнее думать, что государство можно переспорить.

deep

Ввод.

Рассыпается и складывается мозаика. Скользят разноцветные огни - глубина
тасует свой паззл.

Как это случается с дайверами?

Будто встает на место тот, последний кусочек паззла, который я не смогла
когда-то найти? Который отделяет рыцаря от принцессы?

Не знаю. И не уверена, что хочу узнать.

Выхожу из дома. Эта точка входа выполнена в виде старинной беседки в парке.
Парк слишком уж красив, слишком картинно неухожен, нет таких в настоящей
Москве, а может быть, и нигде в мире нет...

Я иду по присыпанной крупным черным песком дорожке. Если пойти направо -
там будет дорога из желтого кирпича. Если налево - самодвижущаяся дорога.
Если повернуть назад - парк кончится, и потянется тропинка сквозь
Вековечный Лес, где бродит беззаботный Том Бомбадил, а временами
встречаются хоббиты.

Каждый из нас делает свой кусочек глубины. Творит мир - и дарит его другим.
И чужая глубина не мешает твоей. И тюрьма Диптауну не помешает, что уж тут
поделать - есть на свете тюрьмы. Зря паникует Чингиз...

Но все-таки на душе у меня нехорошо.

Я прохожу мимо "Старого суслика". Это очень милое кафе в стиле ретро, место
богемное, пускай и не слишком известное. То есть я думаю, что прохожу, но
останавливаюсь и решительно двигаюсь к дверям. Завтракать я не стала,
только глотнула антацида из бутылочки. Гастрит - такая же профессиональная
болезнь у жителей Диптауна, как и "поехавшая матрица".

"Суслик" - пристанище российских обитателей глубины. И по раннему
московскому времени народа здесь немного. Устраиваюсь за свободный столик,
заказываю яичницу с ветчиной, апельсиновый сок и тосты.

Нет, ну, кто мне мешал съесть то же самое в настоящем мире?

За соседним столиком - живописная парочка. Точнее, колоритен один из
собеседников - он изображает сиамских близнецов, юношу и девушку, сросшихся
боками. Рты открываются синхронно, жестикуляция общая - это нехитрая маска,
надетая любителем привлекать внимание. Сиамский близнец изрядно пьян, и
голос его гремит на все кафе:

- Ты скажи, неужто тебе "Хелицеры" не понравились?

Собеседник его, который выглядит вполне обычно, устало отбивается:

- Понравились, Лешка, понравились.

- И что? Нет, ну, ведь все говорят "понравились"... Ты рецензии читал?

- Читал.

- Лады, треть писал я сам, - самокритично признается сиамский близнец. -
Треть - приятели. Но еще треть - ведь настоящие?

- Настоящие.

- Разве плохо я западников переделал? Там уже почти не видно, откуда ноги
растут, совершенно самостоятельно все стало!

- Ну, кому не видно, а кому и очень даже... - туманно бормочет его
собеседник, пытаясь сосредоточиться на йогурте.

- Ты скажи, разве что-то не так? Я ведь всех конкурентов раздолбал в пух и
прах, по всем прошелся, будто бульдозер. Бульдозеры грязи не боятся, ха-ха!
Интригу такую закрутил, что финала вообще не нужно! Чего не хватает?

- Души, - слышится в ответ.

Невольно улыбаюсь, отворачиваюсь в сторону, чтобы не смущать сиамское чудо.
Забавное место, этот "Старый суслик".

Только фраза западает в голову. Сиамский близнец тем временем суетится и
требует объяснить ему, что такое душа и как ее можно зафиксировать.

Да уж, научились бы душу фиксировать - какой замечательный простор для
работы государственных служб...

Официант приносит мой заказ. Яичница прямо в сковороде, шипящая, в меру
прожаренная, с прозрачными кусочками сала и нежными ломтиками бекона. Сок
свежевыжатый, "витамины в нем так и прыгают", как говорил один мой знакомый.

- Чего-нибудь не хватает? - вежливо интересуется официант.

- Души, - невольно отвечаю я.

- Извините, нет в меню, - произносит официант невозмутимо.

Растерянно смотрю ему в глаза.

Нет. Программа.

- Спасибо, - говорю я. - Я знаю.

- Что-нибудь еще?

Медлю. Незачем мне ехать в виртуальную тюрьму. Материалов для отчета
хватает. А знать результаты испытаний даже и не хочется.

Пусть белокурая бестия Чингиз мечется по Москве, пытаясь найти союзников!
Это его, дайверское дело. А я - простая сотрудница МВД. И влезать в
разборки между ведомствами и отдельными начальственными шишками - мне для
здоровья противопоказано.

- Закажите такси до русского сектора Диптауна, - прошу я.

Часть восьмая
1000

В этот раз меня пропускают в тюрьму без всяких задержек. Не таясь
отзванивают Томилину, докладывая о моем приходе. Через двор меня провожает
очень молодой и интеллигентный охранник; такого легче представить в хорошем