оворачиваться лицом к незнакомцу.
   Приглядевшись, девушка поняла, что незваный  гость  уже  не  выглядит
таким страшным,  как  в  зеркале.  Он  оказался  совсем  юным,  того  же
возраста, что и Вера, и очень  симпатичным,  действительно  симпатичным.
Одним  взглядом  девушка  охватила  немного  длинноватые  прямые  черные
волосы, веселое лицо с лукавыми  глазами,  фиолетовую  футболку,  черные
джинсы и черный пиджак. Ну, парень - просто  глаз  не  отвести.  Намного
красивее, чем она могла вообразить в своих мечтах.
   Незнакомец все еще смеялся.
   - Что все это значит? К чему такая какофония звуков?
   Кто ты такая?
   - Я.., я няня. Присматриваю за ребенком.
   - А где ребенок? И где сама Спринг?
   - В Лос-Анджелесе, - ответила Вера и тут же спохватилась: определенно
не следовало говорить этого. Теперь он знает,  что  девушка  в  квартире
совершенно одна, хотя и маловероятно, что он убьет ее. Человек,  который
заразительно смеется, не может быть убийцей.
   - Шум такой,  будто  в  квартире  толпа  народа,  -  заметил  молодой
человек.
   Веру осенила догадка: парень из бюро  технического  обслуживания.  Ну
конечно, соседи пожаловались на шум  и  попросили  проверить  -  все  ли
исправно.
   - Простите. Я сейчас все выключу. Я... Вы ведь из  бюро  технического
обслуживания?
   - Нет.
   - Ой! - вскрикнула Вера, вновь охваченная страхом. - Тогда как же  вы
вошли?
   - С помощью вот этого.
   Парень повертел перед ее носом ключами.
   - У вас ключи, но... - Вера оказалась в полном замешательстве. -  Кто
вы такой?
   - Я Слоун. - Парень выжидающе посмотрел  на  Веру,  но  та  никак  не
отреагировала. Его имя ей ни о чем не  говорило.  -  Я  Слоун  Сент-Джон
Тредвелл-младший. Неужели никогда обо мне не слышали?  Хотя  и  так  все
понятно. Я самый главный секрет моей матери.
   - Матери?
   - Мне никогда не нравилось мое имя. Вы можете звать  меня  Сент.  Это
гораздо лучше.
   Парень вышел в коридор, и Вера последовала за ним.
   Они ходили из комнаты в комнату, приглушая звуки работающей радио-  и
телеаппаратуры.
   - Спринг ваша мать?
   - Да.
   - Но почему она держит это в секрете?
   Сейчас молодые люди находились в гостиной.
   - Потому, что Спринг молодеет год от года,  а  я  становлюсь  старше.
Скоро мы сравняемся в возрасте. Зачем си портить свой имидж, рассказывая
о взрослом сыне.
   В квартире наступила тишина. Парень помолчал и с грустью добавил:
   - У меня нет к ней претензий. Мы так редко видимся...
   - Вы живете с отцом? - полюбопытствовала Вера.
   - Ты что, шутишь? Для этого он слишком занят.
   Слова  прозвучали  как  бравада,  в  которой,  однако,  чувствовалась
фальшь.
   - Но должен же ты где-то жить, - разумно заметила Вера.
   - Конечно. В школах-интернатах, летом в лагерях, а между ними с тетей
Глорией. Но теперь с этим покончено.
   Теперь я свободный человек.
   Вера не могла отделаться от  мысли,  что  он  нарочно  столь  цинично
говорит о своих родителях, что на самом деле ему очень  горько.  Она  не
знала, что сказать, и некоторое время они стояли, молча  глядя  друг  на
друга.
   - Ну... - начала Вера. - Жаль, что ты не застал свою мать. Тебе очень
нужно ее видеть?
   - Это она хотела меня видеть. Во всяком случае, так говорила.  Думаю,
просто забыла.
   - Она уехала в Лос-Анджелес фотографироваться для журнала, -  вежливо
разъяснила Вера. - Все случилось так неожиданно.
   Сент кивнул. На его лице появилась кривая ухмылка., - Все  ясно.  Она
никогда не упустит возможности лишний раз сфотографироваться. Ну... - Он
направился в холл. - Рад был с тобой познакомиться. Мне пора.
   Вера видела Сента всего пятнадцать минут, но  ей  вдруг  стало  очень
грустно: такой чудесный парень внезапно ворвался в ее жизнь, чтобы сразу
и навсегда с ней расстаться.
   - Если хочешь,  не  уходи,  -  сказала  она,  подражая  гостеприимной
хозяйке. Они подошли к лифту. - Куда ты идешь?
   - На вечеринку.
   - Ах да, конечно... - Вера смутилась. - Ведь сегодня пятница...
   Мысль о том, что она опять останется одна в огромной пустой квартире,
была невыносима. Сейчас одиночество будет особенно невыносимым.  Неужели
ей больше никогда не увидеть Сента?
   Вера вспомнила о своем несчастье, о котором в страхе совсем забыла.
   - Перед тем как уйти, помоги мне расстегнуть  застежку,  -  попросила
она.
   - Конечно.
   Сент развернул ее спиной к себе и взялся за "молнию".
   Вера чувствовала на спине его дыхание, теплое прикосновение пальцев к
обнаженной коже.
   - Заело, - сказал он со вздохом. - Ни туда ни сюда.
   - Господи, что же мне делать?
   - Давай разрежем платье.
   - Ты что? Оно же ее.
   - Догадываюсь... Но зачем? Зачем ты надела платье моей  матери?  -  в
первый раз за все время спросил Сент.
   Вера молчала. Не  могла  же  она  сказать  этому  парню,  что  хотела
почувствовать себя красавицей, такой, какой ее видел доктор Уилер.
   - Ну... Просто от скуки... Но ты ведь ей не скажешь?
   - Ты скучала? - спросил он с  таким  удивлением,  как  будто  впервые
слышал это слово. - Почему же не пошла куда-нибудь?
   - Потому, что я... - Вера опустила голову. - Я боюсь выходить одна.
   - Это глупо. Знаешь что", - Сент  очень  довольный  собой  прищелкнул
пальцами. - Уж коли ты  полностью  одета  и  тебе  все  равно  самой  не
выбраться из этого платья, пошли со мной на вечеринку!
   Уже в лифте он рассказал ей, что они идут  в  гости  к  Арни  Блейзу.
Самому Арни Блейзу. Вера несказанно удивилась.
   - Неужели ты знаком с ним?
   - Уже много лет. Я иногда останавливаюсь у  него.  Он  недавно  купил
новую квартиру. Сегодня что-то вроде  новоселья.  Надо  бы  позвонить  и
предупредить, что я не один.
   Веру охватила паника.
   - Сент, я туда не пойду. Это исключено! Прошу тебя, не настаивай.
   - Но почему?
   Двери лифта раскрылись, но Вера, прижавшись к  стене,  и  ,не  думала
выходить.
   - Иди один!
   У  лифта  столпились  люди,  ожидая,   когда   им   позволят   войти.
Независимого вида девушка в голубых джинсах и сердитая женщина в большой
шляпе  с  перьями,  державшая  на  поводке  двух  тявкающих  йоркширских
терьеров, с любопытством разглядывали их.
   Сент схватил Веру за руку и потащил через  весь  вестибюль  к  двери,
ведущей на улицу.
   - Мы хорошо проведем время. Верь мне.
   В не предназначенном для парковки месте  стоял  белый  "Ягуар  ХК-Е".
Сент открыл дверцу.
   Вера неохотно влезла в машину и села на  удобное  сиденье,  обтянутое
кожей  шоколадного  цвета.  Сент  сел  за  руль,  а  Вера  вновь  начала
причитать, объясняя, что не хочет идти потому, что очень застенчива,  не
умеет общаться с людьми, особенно такими известными и богатыми.
   - Они ничем не отличаются от простых людей.
   - К тому же я ужасно выгляжу, - заметила  Вера,  уверенная,  что  все
будут смеяться над ней и она сгорит со стыда.
   - Ты выглядишь гораздо лучше, чем моя мать. Ты просто неотразима.
   Сент включил зажигание, и мотор мягко  заурчал.  Он  осторожно  вывел
машину на проезжую часть. Вера сидела ни жива ни мертва  и  думала,  что
отдала бы сейчас все на срете, лишь  бы  вернуться  обратно  в  квартиру
Спринг и провести остаток вечера у телевизора.
   Сент  вел  машину  быстро,  но  аккуратно.  По  радио  звучала  песня
известной группы о любви к Калифорнии и о том, что снится  им  холодными
ночами. Сент тихонько подпевал.
   Вера была рада, что молодой  человек  не  обращает  на  нее  никакого
внимания. Заведи он разговор, девушка вряд ли сумела бы поддержать его.
   Она сидела и думала, что как по мановению волшебной палочки ее  мечта
осуществилась, что она похожа на Золушку, которой увлекся очаровательный
принц и сейчас везет в роскошной карете на бал во дворец.  Жаль  только,
что эта Золушка так напугана и не уверена в себе,  но  на  ней  хотя  бы
великолепное платье.
   Они проезжали по Пятьдесят девятой улице.'"
   Вера развернулась и посмотрела  в  заднее  стекло,  наблюдая,  как  в
темноте исчезают очертания Манхэттена.  На  зубчатые  башни  небоскребов
опускалась отливающая багрянцем грозовая туча. Вере это показалось очень
красивым и впечатляющим, хотя она, как всегда, была не уверена  в  своей
оценке.
   Девушка бросила осторожный  взгляд  на  невозмутимого  водителя.  Его
черные волосы развевались на  ветру,  падая  на  лоб,  мускулистые  руки
свободно лежали на руле,  и  лишь  пальцы  тихонько  шевелились  в  такт
музыке.
   Почувствовав на себе взгляд Веры, Сент обернулся и  улыбнулся  ей.  В
свете уличных огней она вдруг увидела, что глаза  у  него  не  карие,  а
темно-голубые.
   Внезапно Вера ощутила, как что-то  дрогнуло  в  ее  душе  и  по  телу
разлилась сладкая истома. Что бы ни случилось сегодня вечером, каким  бы
унижениям она ни подверглась, ей не забыть эту поездку.
   "И он сказал, что я неотразима".
   Вера  вспомнила  Старфайер  и  сенатора,   целующихся   в   лимузине,
вспомнила, как не давался ей этот поцелуй... Да,  подумалось  ей,  а  уж
нарисовать, как они  занимаются  любовью,  она  бы  никогда  не  смогла.
Внезапно ей в голову пришла странная мысль: "А что будет со мной завтра?
Буду ли я знать больше, чем сегодня?"
   Может быть, именно сегодня предстоит узнать,  что  это  такое,  когда
тебя целует и обнимает мужчина? Может быть, сегодня она и Сент...
   Представив себя в его объятиях. Вера почувствовала слабость  во  всем
теле. Девушка украдкой взглянула на своего спутника, туда, где обтянутый
узкими джинсами возвышался тугой бугор плоти, и заерзала на сиденье.  Но
тут же спохватилась: "О Господи! Что же я делаю? Ведь я же  вся  взмокла
от таких мыслей!"
   Платье она надела на голое тело, и оставалось только  надеяться,  что
на ткани не останется предательских следов.
   Вера приказала себе не глупить. Кто может на  нее  польститься?  Кому
захочется целовать какую-то Веру Браун? Надо быть просто сумасшедшим.
   От этих мыслей девушке стало грустно и сразу захотелось, чтобы дорога
никогда не кончалась, а сказка длилась вечно.
   И тут Вера поняла, что влюбилась.

Глава 4

   -  О'кей,  беби,  -  произнес  мужчина  дрожащим  голосом.  -   Давай
посмотрим, что у тебя там.
   - Согласна. Поехали!
   Джо-Бет угрожающе оскалила зубы и начала  игру.  Она  задрала  высоко
вверх ноги, обтянутые гольфами в красно-белую полоску.
   - Первая буква - Д...
   - Вторая - и...
   - Третья - к...
   - Четвертая и пятая - и, е...
   У Джо-Бет теперь были ярко-рыжие волосы, заплетенные в тугие косички,
на губах вульгарная красная помада.
   Нейлоновая сетчатая футболка, не скрывавшая ее полные, крепкие груди,
теннисные туфли и гольфы в красно-белую полоску - вот все,  что  на  ней
было.
   - К.., о.., ш.., к.., и...
   Мужчина средних лет, одетый в  добротный  дорогой  костюм  из  легкой
шерсти, тяжело  дышал,  и  воздух  с  шумом  вырывался  через  раздутые,
побелевшие от напряжения ноздри.
   - Продолжай! - закричал он охрипшим голосом. - Давай, давай, давай!
   Он сидел, широко расставив ноги и возбуждая себя руками.
   - ДИКИЕ КОШКИ!
   - Дикие кошки! Ура!
   Джо-Бет взмахнула в воздухе ногами. Мужчина подался вперед,  его  лоб
покрылся каплями  пота,  глаза,  казалось,  вылезали  из  орбит.  Пылкое
воображение рисовало то, что таилось  за  треугольником  светлых  волос:
жаркие влажные глубины женского тела, куда он так стремился.
   - О Господи! - воскликнул мужчина и еще яростнее принялся массировать
себя, со стоном заглядывая  туда,  где  за  крепкими  ягодицами  таилась
вожделенная цель. Джо-Бет шире раскинула ноги, нарочно дразня его.
   - Господи! Не может быть!
   Случилось то, чего уже давно не случалось: у него на ладони  осталось
несколько капель липкой жидкости.
   Джо-Бет, сведя к переносице брови и уперев руки в бока, встала  перед
ним.
   - Ну что, доволен? Хватит с тебя?
   Он умоляюще посмотрел на нее:
   - Может, ты.., ну пожалуйста.., очень прошу...
   - Что пожалуйста? - Джо-Бет окинула его холодным взглядом. -  Хочешь,
чтобы я поцеловала тебя там?
   - Если ты не возражаешь...
   - Возражаю. - Джо-Бет содрогнулась. - Еще как возражаю. Это мерзко.
   Губы мужчины задрожали.
   - Я знаю, но все же...
   - Даже не думай об этом!
   В долю секунды Джо-Бет натянула на себя короткую кожаную юбку,  жакет
цвета хаки и обмотала голову цветастым шарфом, концы которого свисали на
плечи. Анжело настаивал, чтобы она носила  этот  шарф,  так  как  с  ним
девушка больше походила на школьницу, которой,  впрочем,  и  была  всего
лишь полгода назад.
   Дрожащей рукой мужчина протянул ей пятидесятидолларовую купюру. Двумя
пальцами она с отвращением взяла ее, словно нечто мерзкое.
   Девушка с шумом захлопнула дверь.
   В этот вечер воздух казался Джо-Бет таким густым, что его можно  было
резать, как сыр, температура все  еще  держалась  на  отметке  девяносто
градусов .  Джо-Бет  трясло  от
возбуждения, сказывалось нервное  напряжение.  "Это  больше  никогда  не
повторится, - уговаривала она себя. - Никогда, никогда,  ни  за  что  на
свете".
   Как он ей был отвратителен, этот уверенный в  себе  мужчина,  богатый
бездельник, которого возбуждали только молоденькие девушки.  Как  вообще
могут существовать на земле подобные типы?
   Джо-Бет не раз говорила ему, как он  ей  отвратителен,  как  она  его
презирает. Да тот и сам все отлично знал. У него было  особое  чутье  на
человеческие слабости.
   Как только земля терпит таких людей, как Анжело Примавера?
   А что ей самой делать дальше?
   Всего за полчаса она заработала  три  с  половиной  сотни  баксов.  В
столовой же зарабатывала два с половиной  доллара  в  час,  плюс  жалкие
чаевые.
   Конечно, если сделать над собой усилие и думать о чем-то постороннем,
может, и удастся... Этим так легко  зарабатывать  деньги,  но  ведь  это
ужасно.
   Именно так и попалась Мелоди Рос, но у Мел хотя бы  был  выбор,  а  у
нее, Джо-Бет, выбора нет.
   Мимо прошел мальчик-подросток, неся в  руке  транзистор.  Его  голова
покачивалась в такт музыке. Он даже не взглянул  на  Джо-Бет.  Навстречу
попалась пожилая женщина с изможденным лицом, и Джо-Бет сразу  вспомнила
маму.
   Глаза девушки наполнились слезами. От мысли, что она оставила ее одну
в таком ужасном положении и даже не дала о себе  знать,  сердце  Джо-Бет
заныло. Но что можно сделать? Ведь ее  разыскивают  как  убийцу.  И  что
всего ужаснее, девушка никак не могла  вспомнить,  стерла  ли  отпечатки
своих пальцев с этой статуэтки.  Она  помнит  лишь  лежащего  у  ее  ног
мертвого Флойда, мамина статуэтка вся испачкана кровью,  на  нежный  лик
Девы Марии налипли волосы отчима, а потом она убегает из дома,  покупает
билет на автобус до Нью-Йорка.
   Поездка в Нью-Йорк обернулась для  нее  шестидесятичасовым  кошмаром.
Сначала она не осмеливалась выходить  из  автобуса,  уверенная,  что  на
каждой остановке ее поджидает полиция. Боялась разговаривать с людьми  и
всю дорогу притворялась спящей. Уткнувшись головой в стекло, она  сидела
на заднем сиденье, стараясь стать совсем незаметной. Где-то на  середине
пути  автобус  снизил  скорость,  пропуская   полицейскую   машину.   Ее
сверкающие огни и звук сирены пронзили темноту ночи. Джо-Бет сжалась, но
полицейские проехали мимо, даже не остановив автобуса, и у  нее  отлегло
от сердца. Понемногу девушка начала успокаиваться, и тут же напомнили  о
себе больное горло и ломота во всем теле.
   Измученная и  дрожащая,  как  в  лихорадке,  Джо-Бет  снова  и  снова
погружалась в кошмар, где Флойд хватал ее  и  она  мчалась  от  него  по
бесконечному коридору, но каждый раз он ловил ее  и  прижимал  к  стене;
девушка отбивалась и била его по голове маминой статуэткой, била до  тех
пор, пока лицо не превращалось в кровавое месиво, затем отчим падал к ее
ногам, истекая кровью. Джо-Бет вздрагивала и просыпалась,  сердце  гулко
стучало в груди.
   Стараясь не заснуть, Джо-Бет считала часы, оставшиеся  до  Нью-Йорка:
пятнадцать, двенадцать, десять. В Нью-Йорке  она  встретит  Мелоди,  она
бросится в объятия сестры, и все страхи исчезнут.
   Когда она добралась до Нью-Йорка,  был  уже  вечер.  Автобус  опоздал
из-за плохой погоды, было темно и шел снег.
   Вест-Сайдский вокзал весь  пропитался  смесью  всевозможных  запахов:
пота, жареного поп-корна, гарью выхлопных газов, от невообразимого  шума
кружилась голова.
   Джо-Бет  никогда  не  видела  такого  скопления  народа.  Люди   всех
возрастов, размеров и цвета кожи сновали взад-вперед, толкая друг  друга
и натыкаясь на нее, пока она оглядывала зал в поисках  телефона.  Однако
Джо-Бет чувствовала себя здесь более уютно. Никто не замечал ее,  никому
не было до нее никакого дела, и страх  постепенно  исчез.  Девушка  была
здесь лишней и оттого чувствовала себя невидимкой.
   В телефонной книге она нашла номер "Экзотика инкорпорейшн", но  адрес
агентства там не указывался.
   К телефону подошла женщина и, мурлыкая, осведомилась, что  ей  нужно.
Голос ее сразу посуровел, когда Джо-Бет попросила к телефону Мелоди Рос.
Казалось, женщина даже не знала такого имени, несмотря  на  то  что  Мел
была их  известной  моделью  и  ее  фотографии  красовались  во  всех  -
журналах, однако она  милостиво  согласилась  навести  справки.  Джо-Бет
сообщила, кто она и где будет ждать сестру.
   Звонок прервался, автомат потребовал дополнительную  плату.  Денег  у
Джо-Бет не было, и оставалось только ждать.
   Девушка без сил опустилась на скамью, вертя в руках  пустой  кошелек.
Она вся дрожала, несмотря на жару, где-то  в  середине  ночи  ее  сморил
тяжелый сон.
   Джо-Бет проснулась оттого, что кто-то тряс ее за плечо.
   - Джи Би, Джи Би, проснись!
   Это была Мел, часы показывали три утра. Сестра выглядела  уставшей  и
измотанной; на лице ее не было и тени радости от встречи с сестрой.
   - Джи Би, какого черта ты здесь?
   Рядом с Мел стоял элегантно  одетый  мужчина  маленького  роста.  Его
добрые карие глаза, опушенные длинными ресницами, с  нежностью  смотрели
на Джо-Бет, он внимательно изучал ее.  Так  она  впервые  встретилась  с
Анжело.

***

   Дети Респичи играли с крышкой  мусорного  бака,  с  громкими  криками
отпасовывая ее друг другу.  Тупо  уставившись  в  стоптанные  тапочки  и
что-то невнятно бормоча себе под нос, на ступенях сидела  старая  миссис
Карлучи. Ее худые пальцы стягивали на груди видавшее виды рваное кимоно,
женщину знобило как  от  холода.  Янни  Спатис,  в  забрызганном  кровью
фартуке, с хмурым видом протирал металлические,  скованные  одной  цепью
столы и стулья, расставленные на улице рядом с рестораном.
   Джо-Бет помахала ему рукой, Янни небрежно ответил.
   - Тебе не жарковато? - спросил он.
   Еще один квартал, и она дома,  если,  конечно,  можно  назвать  домом
убогую квартирку в облупившемся трехэтажном доме из коричневого кирпича,
где она жила вместе с Мелоди.
   В первую ночь для нее это было убежищем.  Тогда  она,  поддерживаемая
сестрой, с трудом поднялась по низким ступеням, с тупым видом  наблюдая,
как Анжело отпирает железные  ворота,  затем  окрашенную  темно-бордовой
краской входную дверь. Узкая лестница,  покрытая  грязным  линолеумом  и
освещенная лампочкой без абажура, еще замки, и вот они входят в  розовую
комнату. Все розовое и на вид  горячее,  как  и  ее  больное,  распухшее
горло. Анжело плеснул в стакан  какой-то  жидкости  и  приказал  выпить.
Джо-Бет повиновалась и проглотила обжигающий горло напиток.
   Как сейчас, она помнит слова Анжело:
   - Похоже, у тебя был трудный день.
   Он с нежностью, как ребенка, уложил ее в постель, закутал  в  одеяла.
Комната  оказалась  маленькой  и   тесной,   заполненной   всевозможными
коробками, какой-то одеждой, ящиками. Последнее, что она помнит,  прежде
чем впасть в забытье, его легкий поцелуй в лоб, запах дорогого одеколона
и нежный голос, прошептавший: "А ты хорошенькая девочка".

***

   Больше недели  Джо-Бет  неподвижно  лежала  в  постели,  накачиваемая
антибиотиками, анти