то как сексапильность, то как харизму, то просто как "это".
   Некий ореол звезды.
   Дэвис бесстрастно смотрел, как  Изабель  пьет  пиво  из  банки,  едва
заметно вздымается великолепная грудь  под  тонкой  черной  майкой.  Она
сидела поджав под себя ноги, хорошенькие, но все  еще  чуть  полноватые.
Пожалуй, ей бы надо сбросить еще семь - десять фунтов. Тогда  она  будет
просто сногсшибательно смотреться в кадре. Но это пустяки.
   Нет, решил Дэвис, он не сошел с ума. И потом, что он теряет  в  конце
концов...
   Изабель повернула голову. Глаза их встретились.
   Губы ее блестели в последних лучах заходящего солнца.
   Она усмехнулась. Подняла банку с пивом, чокнулась с ним.
   - Твое здоровье, партнер.
   ...Вот так. Он позволил себе влюбиться в Изабель, прекрасно сознавая,
что он для нее лишь средство  достижения  цели.  Лишь  первая  ступенька
лестницы, ведущей наверх, к успеху. Он  знал,  что  она  его  не  любит,
просто он ей нужен.
   Дэвис позволил себе на короткий миг заглянуть в будущее.  Он  как  бы
писал свой собственный сценарий.
   Итак,  он  ее  обучит,  разрекламирует,  "упакует"  и   "запустит   в
производство". Она взлетит, как ракета. Станет одной из самых популярных
звезд. И по ходу дела принесет  ему  немалое  богатство.  Он  как  будто
чувствовал на губах вкус своего будущего успеха, и это был  вкус  плодов
Мертвого моря. Он знал, что постоянно будет  видеть  Изабель  с  другими
мужчинами, будет читать о ее романах на страницах  светской  хроники  и,
может быть даже,. - приходить к ней на свадьбы.
   Ему хотелось убить всех этих пока неизвестных мужчин.
   - О черт!
   - Что случилось?
   - Да нет, ничего. Просто думал о том, что будет с нами.
   Дэвис вытянул длинные ноги, зарылся босыми ступнями в теплый песок.
   - Да, я тоже об этом думаю. Волнуюсь так, что сил нет.  -  Неожиданно
она хихикнула. - Дэвис, а ведь я тебя озолочу. Получая десять  процентов
от того, что я буду зарабатывать, ты очень скоро станешь миллионером.
   - Здорово, - без всякого энтузиазма произнес Дэвис.
   - Разве ты этого не хочешь? Ведь тогда  ты  сможешь  послать  отца  к
черту,  бросить  эту  свою  паршивую  контору   и   открыть   что-нибудь
грандиозное. Обклеишь все стены моими фотографиями.
   Она коснулась кончиками пальцев его загорелого бедра,  провела  рукой
вниз, к колену. Дэвис ощутил мощный прилив желания. Как можно быть такой
бесчувственной? Неужели она даже не догадывается?
   - Да, да, я просто счастлив, Изабель.
   Он сел, обхватил колени руками, чтобы скрыть  эрекцию.  Потом  открыл
последнюю банку пива, жадно начал пить.
   - Хорошо, тогда в чем же проблема?
   На какую-то долю  секунды  Дэвис  почувствовал  искушение  рассказать
Изабель, в чем на самом деле состоит его проблема. Но... Любовь - это не
то, что ей сейчас нужно. Он может оттолкнуть ее своей откровенностью.
   - Да нет, ничего особенного. Так, некоторые детали. Скучные вещи типа
того, где достать денег на твое жилье и обучение.
   - На этот счет можешь не беспокоиться. Я уже позаботилась об этом.
   - Каким образом? Где ты собираешься взять деньги? Кто тебе их даст?
   Дэвис почувствовал приступ ревности. Как первое предупреждение.
   - Не важно. Это  моя  забота.  Могу  только  сказать,  что  ты  очень
удивишься, когда узнаешь.
   Да нет,  вряд  ли  он  так  уж  удивится.  Скорее  всего  она  найдет
кого-нибудь, кто даст ей деньги. Дэвис не сомневался в том, что  Изабель
сможет добиться всего, чего захочет. Его же собственная роль сведется  к
вещам чисто техническим. Например, организовать уроки  ритмики,  танцев,
драматического  искусства,  обеспечить  фотографии  и  пробные   съемки.
Устроить так, чтобы нужные люди смогли видеть Изабель в  соответствующих
местах соответствующим образом одетую.
   Они уже придумали для нее новое имя - Изабель Уинн. Запоминающееся  и
в то же время неброское.
   Кроме того, в нем  чувствуются  английские  корни.  Они  решили,  что
публика с самого начала должна узнать и запомнить Изабель  как  актрису,
как личность, как звезду, а не просто как очередную секс-бомбу  с  парой
сногсшибательных титек.
   Ему  придется  подыскать  для  нее  квартиру.  Она  больше  не  хочет
оставаться у Дженнингсов.
   - Стюарт что-то заподозрила.
   - Какое это имеет значение?
   - Большое. Она в тебя влюблена. Она придет в ярость.
   Дэвис вздохнул:
   - Я никогда не давал ей повода думать, что люблю  ее.  И  потом,  она
через две недели уезжает учиться. Что она может сделать?
   - Достаточно, если узнает обо  всем  раньше  времени.  Например,  она
может рассказать родителям.
   - И что это изменит?
   - Они могут завтра же отослать меня  домой,  в  Англию.  Прошу  тебя,
Дэвис, поверь мне. Я не хочу, чтобы Стюарт хоть что-нибудь узнала,  пока
все не устроится.
   Для меня это очень важно.
   Дело в том, что Изабель собиралась обратиться  за  деньгами  к  Холлу
Дженнингсу. Ей очень этого не хотелось, но другого выхода она не видела.
   Инстинктом, древним, как сама Ева, она разгадала взгляды, которые тот
бросал на нее всю прошедшую неделю. Она видела блеск в его глазах. Да, к
нему есть смысл обратиться.
   Изабель не собиралась его соблазнять. Это его скорее  всего  шокирует
и, возможно,  даже  оттолкнет.  Нет,  она  будет  вести  разговор  чисто
по-деловому. Зная, что Холл любит вкусную еду и  хорошее  вино,  Изабель
задумала  пригласить  его  на  ленч  в  какой-нибудь  хороший  ресторан,
одевшись так, чтобы ему было приятно показаться с ней на людях. Во время
ленча она предложит  ему  вложить  деньги  в  ее  будущую  карьеру.  Это
предложение надо тщательно сформулировать, так, чтобы он понял:  она  не
просит  денег  в  долг,   она   предлагает   ему   возможность   сделать
капиталовложение, которое окупится с лихвой. Уж об этом она позаботится!
   И все же Изабель шла на это очень неохотно. Не хотелось ничего делать
за спиной у Марджи: та была так добра к ней. И потом еще Стюарт...  Хоть
Дэвис и не любит Стюарт, но  она-то  в  него  влюблена.  Она  доверилась
Изабель. Стюарт больше не вызывала у нее ненависти. Скорее сочувствие.
   Но, черт возьми, думала Изабель, что  еще  можно  придумать!  Все  ее
будущее, так же как и будущее сестер, висит на волоске. Нет, она сделает
то, что задумала.
   Изабель оторвала  ножку  цыпленка  с  решимостью,  от  которой  Дэвис
поморщился. Стала с аппетитом  жевать  безукоризненными  белыми  зубами.
Изящно поднесла ко рту вилку  с  последней  порцией  капустного  салата,
запила его пивом. И выбросила неприятные мысли из головы.
   Она давно  уже  научилась  это  делать.  Жизнь  показала,  что,  если
отложить разрешение трудных проблем на достаточно длительный  срок,  они
разрешатся сами собой.
   Растянувшись на покрывале, Изабель закрыла глаза.
   Дэвис, не торопясь, упаковал остатки еды. Осторожно  погладил  ее  по
животу.
   - Наелась?
   - М-м-м. Все было просто прекрасно.
   - Вот и хорошо.
   Он на секунду задержал руку на ее животе, ощущая жар ее тела,  слушая
биение собственного сердца.
   Небо над их головами потемнело и стало пурпурным.
   Показались первые звезды.
   Впервые за весь вечер Дэвис почувствовал, как сквозь  обреченность  и
уныние пробивается оптимизм.
   В  конце  концов  ей  только  восемнадцать.  Несмотря  на   кажущуюся
самоуверенность, она  всего  лишь  неопытная  наивная  девочка  в  чужой
стране, без средств к  существованию,  без  родных  и  друзей,  если  не
считать его самого и Дженнингсов.
   Скоро она начнет самостоятельную жизнь, но он все равно останется  ей
нужен. Без него она будет беззащитна.
   Вероятно, она еще и с мальчиками-то не встречалась. Не говоря  уже  о
любовнике. Дэвис припомнил, с каким аппетитом она поглощала  еду.  Будем
надеяться, что и в другом у нее такой  же  хороший  аппетит.  Не  будучи
слишком самоуверенным человеком, Дэвис тем не менее знал, что в  постели
способен на многое. При  ее  неопытности  -  возможно,  она  вообще  еще
девственница - он может сделать так, что она никого другого не захочет.
   Сейчас, пожалуй, самое время начать.
   Дэвис встал, легонько толкнул Изабель.
   - Пошли, спящая красавица. Пора ехать.
 
Глава 4 
 
   Кристиан блаженно откинулась на  красном  кожаном  сиденье,  бездумно
наблюдая, как звезды движутся по небу. Томми на  бешеной  скорости  гнал
машину по крутой дороге каньона, поворот за поворотом,  вверх,  вверх  и
снова вверх, пока они не выехали на  ровное  шоссе.  Огни  Лос-Анджелеса
остались позади, внизу, развернувшись в бесконечный чудесный ковер.
   Машина въехала в величественные ворота и остановилась перед  длинным,
низким домом, построенным в стиле ранчо, с массивными  резными  дверями,
возможно, попавшими сюда прямо из какого-нибудь испанского колониального
собора.
   - Ну, вот мы и дома, - объявил Томми.
   - Какой красивый!
   -  Подожди,  пока  не  увидишь,  что  там  внутри.  Мама   его   весь
выпотрошила.
   Он открыл  перед  ней  тяжелые  двери.  Кристиан  вошла  в  дом..,  и
остановилась, потрясенная. Ничего подобного она в жизни не видела и даже
не представляла себе, что такое бывает. Это вовсе и не похоже на дом.
   Помещение  огромное,  как  ангар,  высотой  в  два  этажа,   казалось
абсолютно пустым. Здесь совсем не  было  мебели,  во  всяком  случае,  в
привычном смысле этого слова.
   Ни кресел, ни диванов - только покрытые белыми коврами участки  пола,
похожие на лунные кратеры,  окружавшие  какие-то  абстрактные  скопления
металлических  трубок  и  плоскостей,  служивших,  по  всей   видимости,
кофейными  столиками.  В  дальнем  конце  с  левой  стороны,   вероятно,
находилась столовая, с черно-белыми изразцами и большим столом из  куска
зеленоватого  мрамора  не   правильной   формы,   закрепленного   медной
проволокой. Справа, над  массивным  камином,  светилось  зловещего  вида
полотно, написанное масляными красками в  оранжевых,  красных  и  черных
тонах. Окна из  зеркального  стекла,  достигающие  в  высоту  пятнадцати
футов, выходили на низину, в которой лежал Лос-Анджелес.
   У Кристиан перехватило дыхание:
   - О Господи! О Томми...
   - Что, нравится? Здорово,  правда?  Не  то  что  всякое  традиционное
дерьмо.
   Кристиан непроизвольно вздрогнула. Изе, наверное,  здесь  понравилось
бы. Но ей почему-то стало страшно.
   Глядя через огромную стеклянную стену  в  никуда,  она  почувствовала
приступ головокружения. Как будто висишь в воздухе.  Не  очень  приятное
ощущение.
   Она последовала за Томми туда, где была столовая.
   - Ну, как тебе вид отсюда? - произнес он небрежно. - Бассейн видишь?
   Еще бы, подумала Кристиан. Вот он,  огромный,  выдающийся  вперед  на
краю скалы, нависает над домом.
   - Если случится землетрясение и скала треснет, вода может...
   - Да, наверное, - беспечно ответил Томми. - Посмотри-ка лучше сюда. -
Он дотронулся до панели с кнопками на стене.
   Как будто в театре, свет  начал  гаснуть.  В  зеленоватом  призрачном
освещении показался огромный  круглый  резервуар.  Сверкнули  выпученные
испуганные глаза рыб.
   - Мы кормим этих паршивцев живыми мышами.
   Кристиан снова содрогнулась.
   Еще одна часть стены бесшумно сдвинулась в сторону, как  декорации  в
театре. Открылся сверкающий, вполне современный бар.
   -  Шампанского!  -  воскликнул  Томми.  -  Мы  должны   отпраздновать
сегодняшнюю победу.
   Он достал из холодильника бутылку, опытной рукой открыл ее,  наполнил
высокие хрустальные бокалы, не пролив ни капли. Кристиан, все еще  не  в
силах преодолеть  ужас  и  отвращение  по  поводу  живых  мышей,  сейчас
почувствовала себя еще хуже. Невозможно поверить, что этот изысканный  и
в то же время бессердечный молодой человек - тот самый милый  Томми,  ее
семнадцатилетний партнер по теннису. Кристиан с невольным чувством стыда
вспомнила, как по дороге сюда представляла себе уютный дом и родителей -
мистера и миссис Миллер - в гостиной, обитой ситцем, как у  Дженнингсов.
Как они пьют кофе и читают газеты или смотрят  телевизор.  Представляла,
как они поздравят их с победой.
   - Где твои родители?
   Томми указал на бокал.
   - Да ты пей. Родители? Отчим уехал куда-то на  восток.  А  Джулия  на
Ферме.
   - О.., так у вас есть ферма? Я думала, твой отец - юрист или что-то в
этом роде. А кто такая Джулия? Твоя сестра?
   - Мать.
   Томми налил себе еще шампанского.
   - Нет, у нас нет никакой фермы. То, что  мы  здесь  называем  Фермой,
это.., психушка, что ли. Мать в запое.
   Ей надо протрезвиться.
   - Понятно. Значит, мы здесь одни...
   Не глупи, пыталась успокоить себя Кристиан, это же Томми. Однако  это
был совсем не тот Томми, которого она знала.  Ей  стало  неуютно  в  его
обществе.
   - Точно! Совсем одни. Слуги живут в другом месте.
   Он подошел к ней, сильной рукой обхватил за шею, привлек к себе.
   - Ну же, расслабься, партнерша.
   Он наклонился и поцеловал ее в губы, но поцелуй  получился  неловким.
Носы их прижались друг к другу, а выпученные глаза  Томми  напомнили  ей
рыб в огромном аквариуме.
   - Ааах...
   Он отодвинулся от нее. Шампанское  из  его  бокала  пролилось  ей  на
платье.
   - О, Крисси...
   Он снова впился в ее губы. Бокал упал на пол  и  разбился  вдребезги.
Кристиан почувствовала его зубы на своих губах, его язык у себя во  рту.
Он притянул ее  к  себе  так,  что  стало  больно.  Кристиан  попыталась
вырваться.
   - Не надо сопротивляться, Крисси. Не надо сопротивляться.
   Он подхватил ее на руки, как пушинку.
   - Поехали. Ты еще не видела наши спальни.
   Зубы его игриво, но чувствительно больно впились в ее шею.
 
*** 
 
   Все было совсем не так, как она себе представляла.
   Кристиан, Арран и Изабель  десятки  раз  обсуждали,  что  происходит,
когда  девушка  теряет  невинность.  Они  читали  об  этом   в   книгах,
разговаривали об этом с друзьями, даже обращались с вопросами к матери.
   - Конечно, сначала  будет  немножко  больно,  -  говорила  практичная
Изабель.
   Но каждая думала про себя, что с  нежным  и  внимательным  любовником
боль не будет иметь значения.
   И каждая с нетерпением ждала, когда же произойдет это  захватывающее,
романтическое событие.
   Теперь, столкнувшись с этим в реальности,  Кристиан  испытывала  лишь
ужас и отвращение. Она чувствовала себя в ловушке. Томми, оказавшись  на
своей  собственной  территории,  превратился  из  милого,  обаятельного,
благовоспитанного юноши в надменного и агрессивного типа.
   Отказа он не примет, и помощи ждать неоткуда.
   Они уже были в спальне его родителей.
   - Ну как тебе? Здорово, да? Мать сейчас переживает фазу джунглей.
   На полу лежал ковер бриллиантово-зеленого цвета.
   Кровать, огромная, какой Кристиан никогда в жизни не видела, завалена
шкурами экзотических зверей. Во  всю  стену  -  картина  с  изображением
джунглей. Громадные деревья, трава, острая, как лезвия ножей,  какого-то
плотоядного вида цветы  с  мясистыми  лепестками  и  толстыми  стеблями,
словно требовавшие живых существ на завтрак. И  сквозь  всю  эту  пышную
растительность просвечивали пронзительные желтые  глаза  и  извивающееся
тело  гигантской  змеи,  полосатая  шкура  тигра  и  волосатый  тарантул
размером с  большого  щенка.  Остальную  часть  комнаты  занимали  живые
растения, такие же до неприличия сочные и мясистые, как на картине.
   Потолок был выкрашен в черный цвет.
   Одним  мановением  руки  Томми  что-то  переключил,  и  вся   комната
погрузилась в темноту, а черный потолок  превратился  в  ночное  небо  с
огромными звездами и  еще  более  огромной  кроваво-красной  тропической
луной.
   Послышались треск сверчков, вопли обезьян, кашляющий лай леопардов  и
прочие звуки ночных джунглей.
   - Сексуальное местечко, правда?
   Томми бросил Кристиан на шкуру  зебры,  лежавшую  на  кровати.  Одним
движением стянул с себя джинсы и рубашку. Наклонился над ней  совершенно
голый, весь, казалось, воплотившись в огромном, пульсирующем члене.
   Кристиан, онемев от ужаса, смотрела на него снизу.
   Она в ловушке! Отсюда не выбраться. Томми не даст ей уйти. Сейчас  он
сорвет с  нее  платье  и...  Кристиан  не  решалась  даже  взглянуть  на
напрягшийся пенис,  багровый  в  свете  искусственной  луны.  Тем  более
представить себе, как он проникает в ее тело...
   Она не могла вдохнуть. Легкие словно парализовало.
   - Томми! - прохрипела она, хватая ртом воздух. - Томми, я не  могу..,
не могу. Я не хочу так!
   - Да ладно тебе, - нетерпеливо произнес Томми.
   Холодный пот выступил  у  нее  на  лбу.  В  одно  мгновение  Кристиан
представила себе, каково это -  почувствовать,  как  этот  жуткий  орган
разрывает ей плоть против ее желания.
   Томми уже взгромоздился на нее. Пригвоздил ее к кровати. Она услышала
треск разрываемого платья, почувствовала его жадные руки на своей груди.
Ей надо вырваться отсюда. Вырваться, вырваться отсюда...
   Охваченная паникой, не думая  о  том,  что  делает,  Кристиан  начала
отчаянно бороться. Она должна вырваться отсюда!
   - Крисси, - со смехом выдохнул Томми, - ты что?
   В чем де...
   Она с силой ударила его в горло, так что он захлебнулся на полуслове.
   - Ах, дьявол!
   Она отчаянно извивалась под ним, не соображая, что делает.  Изо  всех
сил двинула коленом по напрягшимся мышцам. Услышала, как он пронзительно
вскрикнул.
   Увидела, как он скорчился от боли. Выбралась из-под него, вскочила на
ноги. На мгновение оглянулась. Томми, скорчившись, лежал на кровати, его
рвало.
   Не думая больше ни о чем,  Кристиан  помчалась  к  выходу.  Пробежала
босиком по  толстому  пушистому  ковру,  потом  по  коридору,  вверх  по
лестнице, через тяжелую входную дверь, по дорожке, усыпанной гравием, не
замечая, как колют острые камешки ее босые ступни. Выбежала на дорогу  и
помчалась дальше, дальше, дальше...
   Она бежала до тех пор, пока не почувствовала,  что  больше  не  может
сделать ни шагу. Слева от нее дорога резкими поворотами шла вниз. Справа
возвышалась каменная ограда, утыканная сверху  битым  стеклом.  Кристиан
разглядела стальные ворота с резной решеткой.
   Хватая ртом воздух, Кристиан рухнула на  траву  у  ограды,  обхватила
колени руками и, покачиваясь, сидела так до  тех  пор,  пока  не  прошло
удушающее чувство страха. Она была совершенно одна в  кромешной  тьме  в
незнакомом месте. Босая, в разорванном  платье,  совершенно  без  денег,
Кристиан тем не менее чувствовала себя почти счастливой.  Она  свободна!
Она снова может дышать.
   Кристиан не знала, сколько времени просидела  неподвижно  у  каменной
ограды, чувствуя,  что  постепенно  успокаивается.  Может  быть,  десять
минут, может быть, час.
   Внезапно мурашки пробежали у нее по коже. Она была  не  одна.  Кто-то
наблюдал за ней в темноте.
 
*** 
 
   Контора  Дэвиса  находилась   на   верхнем   этаже   старого   узкого
четырехэтажного здания, зажатого, как бедный  родственник,  между  двумя
современными башнями из  железобетона  и  стекла.  Кроме  Дэвиса,  здесь
ютилось еще несколько  таких  же  захудалых  фирм,  включая  организацию
помощи голодающим, азиатскую компанию по импорту чего-то, а также  мадам
Джорджио - ясновидящую, занимавшуюся частной практикой. В  холле  стояла
смесь запахов лизоля, пыли и мочи. Снизу стены были выкрашены в  зеленый
цвет, как это обычно принято в общественных туалетах, школах и тюрьмах.
   - Добро пожаловать в мой дворец.
   Дэвис вышел из дребезжащего лифта и открыл перед Изабель  неряшливого
вида дверь с матовым  стеклом,  на  которой  черной  краской  значилось:
"Агентство Уиттэкера. Ищем таланты".
   - Здесь очень мило.
   Изабель  окинула  взглядом  старый  письменный  стол  с  продавленным
вертящимся стулом и два бежевых кресла для посетителей, стоявших рядом у
стены.
   - Внутренняя часть святилища выглядит еще более экзотично.
   Дэвис  провел  Изабель  в  смежную  комнатушку  размером  не   больше
кладовки, в которой находились  раскладушка,  гора  книг  на  полу,