Мэри-Роуз ХЕЙЗ 
    Романы 1-3
    
    АМЕТИСТ 
    ГРЕХОВНЫЕ ТАЙНЫ 
    БУМАЖНАЯ ЗВЕЗДА    
    

    Мэри-Роуз ХЕЙЗ 
    АМЕТИСТ 
    Перевод с английского О.В. Хитрука 
 
 
 
 
Анонс 
 
   Это - высший свет. "Красивая  жизнь",  о  которой  мечтают  многие  и
которая доступна лишь единицам. Тут царят блеск и роскошь, но нет ничего
подлинного - кроме бриллиантов. Тут играют в  любовь  и  дружбу,  как  в
забавную игру, а мужья изменяют женам с их лучшими подругами  и  мужьями
этих  лучших  подруг.  Тут  аристократы   оказываются   мошенниками,   а
аристократки - преступницами. Тут дозволено все. Но за  вседозволенность
приходится расплачиваться дорогой ценой...
 
   Моей матери, Энид Ленгмейд
 
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ 
 
Глава 1 
 
   Тишину вечера разорвал громкий и резкий телефонный звонок. Сидевшая в
скрипучем плетеном кресле, совершенно измотанная после долгого трудового
дня, Джессика Хантер слышала, как  надрывается  аппарат,  но  решила  не
подходить. Она смертельно устала, да к тому же это точно не Рафаэль:  он
никогда не звонит раньше одиннадцати,  а  сейчас  только  восемь  часов.
Вероятнее  всего,  в  данный  момент  доктор  Рафаэль   Геррера   торчит
где-нибудь  на  Переферико,  застряв  на  своем   черном   "корвете"   в
автомобильной пробке по дороге из госпиталя домой.
   Но телефон не умолкал.
   "Черт бы тебя побрал!" - ругнулась про себя Джессика и, заставив-таки
себя подняться, недовольная, поплелась в дом, гадая на ходу, кто бы  это
мог быть...
   - Джесс, это Танкреди.
   - Танкреди... Чего тебе? - холодно спросила Джессика.
   - Ты нужна Виктории. Я хотел, чтобы ты приехала в Данлевен.
   Сквозь   тысячи    миль,    отделяющих    северную    Шотландию    от
Сан-Мигель-де-Альенде, в горах центральной Мексики, голос  Танкреди  был
едва слышен, но  тревожен.  И  тревожен  настолько,  что  Джессика,  уже
готовая было зло рассмеяться в ответ, на долю секунды растерялась.
   - Это еще зачем?  -  взяв  себя  в  руки,  с  наигранным  равнодушием
поинтересовалась она. - Что-нибудь случилось?
   - Всего не расскажешь, приедешь - сама поймешь, - хрипела  телефонная
трубка. - Я не просил бы, не будь на  то  веской  причины.  Прошу  тебя,
Джесс, приезжай немедленно...
   - Что значит "немедленно"? Сегодня вечером, что ли?
   - Завтра ты можешь быть здесь.
   - Я пошутила.
   - Сейчас не до шуток, Джесс.
   - Ну тогда на следующей неделе. Если смогу...
   - Будет слишком поздно. Ты должна приехать сейчас.
   Сейчас или никогда. - Приняв, очевидно,  молчание  Джессики  за  знак
согласия, Танкреди решил, что разговор можно закончить. -  До  свидания,
Джесс. Жду тебя в Данлевене.
   Джессика медленно повесила трубку. Попытавшись рассчитать разницу  во
времени, она пришла к выводу, что в Шотландии сейчас около двух или трех
часов ночи. Довольно странное время  для  телефонного  звонка!  Он  что,
пьян?
   Вряд ли - Танкреди никогда не напивался.
   Минуту спустя раздался новый звонок. Из Англии звонила Катриона.
   - Я только что говорила с Танкреди. Он дозвонился до тебя? Я дала ему
твой номер. Танкреди говорил так странно.
   Он что-нибудь тебе сказал, Джесс? - У Катрионы тоже было  около  двух
ночи, и она тоже говорила с явным беспокойством.  -  Что  там  натворила
Виктория?
   - Ах, если бы я знала!..
   Положив трубку, Джессика задумалась. "В чем тут дело?"  -  спрашивала
она себя и не находила ответа.
   Через полчаса снова зазвонил телефон. Теперь на проводе был Нью-Йорк.
   - Так ты как, едешь? - вопрошала Гвиннет.
   - Да. - Джесс тяжело вздохнула.
   - А ты знаешь, что это за день?
   - Сегодня? Сегодня - двадцать седьмое июня.
   - Джесс, - в голосе Гвиннет  зазвучала  настойчивость,  -  ты  должна
приехать туда до тридцатого. Тридцатого не лети. - Смущенный  смешок.  -
Может быть, я совсем уже свихнулась, но никак не могу вспомнить...
   Мысли Джессики скакнули на двадцать лет назад.
   - Ничего ты не свихнулась. Все правильно.
   - Ее предсказания всегда сбывались.
   - Знаю.
 
*** 
 
   Джесс успела на утренний автобус до Мехико и провела  четыре  часа  в
салоне,   битком   набитом   рабочими,    крестьянами,    старухами    с
многочисленными баулами и коробками, детьми, курами и даже поросенком  в
большой корзине. Из Мехико она долетела до  Майами,  где  после  шумного
скандала  с  администрацией  ей  удалось  выбить  билет  по  брони   для
отпускников. Рейсом "Бритиш Эйруэйз" Джессика вылетела в Лондон.
   В следующем  месяце  у  Джесс  должна  состояться  очередная  большая
выставка в галерее Вальдхейма в Нью-Йорке.
   Осталась куча мелких дел,  требовавших  немедленного  решения,  и  ей
следовало бы сидеть дома и  заниматься  выставочными  проблемами,  а  не
лететь за тридевять земель в уединенный замок на  севере  Шотландии.  Но
выбора не было...
   Джесс  с  тоской  подумала  о  своем  прекрасном  уютном   домике   в
Сан-Мигеле. Она переехала туда два месяца назад в  поисках  уединения  и
покоя, необходимых для того, чтобы дописать сразу три картины: все три -
очень изящные, хотя и несколько зловещие пейзажи в манере, сделавшей  ее
известной художницей. Еще вчера вечером она сидела у себя во  внутреннем
дворике среди виноградных плетей, потягивала винцо и думала о Рафаэле.
   Рафаэль собирался приехать к Джесс из столицы на  выходные,  и  таким
образом в их распоряжении оказывалось целых  два  драгоценных  свободных
дня. Именно драгоценных, если учитывать забитый до отказа рабочий график
Рафаэля - одного из ведущих кардиохирургов Мехико.
   Рафаэль расстроился не меньше Джесс.
   - Но, Джессика, мы не виделись уже три недели. И ты не представляешь,
до чего же трудно было вырваться на уик-энд...
   Рафаэль злился на Джесс. Она  представила  его  в  гневе  прищуренные
живые янтарные глаза, сильные пальцы хирурга, раздраженно  теребящие  на
голове копну густых, черных как смоль волос.
   - И почему именно сейчас?
   - Я все объясню позже. Это - личное.  -  Джессика  терпеть  не  могла
скрывать что-либо от Рафаэля, но на этот раз обстоятельства вынуждали ее
молчать.
   Повесив  трубку,  недовольная  и  расстроенная  Джесс  уставилась  на
телефон и принялась нервно барабанить  пальцами  по  столику,  борясь  с
желанием рассказать Рафаэлю обо  всем.  Почему  она  не  открылась  ему?
Потому что Рафаэль испугается за нее и запретит поездку?
   Придя к выводу, что причина вовсе не в этом, Джесс поджала  губы.  Ей
было неприятно сознавать, что она не  рассказала  Рафаэлю  правды  из-за
того, что звонил Танкреди.
   Стюард склонился над Джессикой и уже во второй  раз  поинтересовался,
не хочет ли она что-либо выпить перед ужином.
   - Шампанское, пожалуйста.
   Вино несколько успокоило  Джесс,  помогло  даже  почувствовать  нечто
вроде смирения перед судьбой. В конце концов,  решение  принято:  она  в
пути. И теперь  поздно  беспокоиться  о  Рафаэле  и  выставке.  Джессика
вытянула ноги и,  уставившись  на  носки  своих  потрепанных,  но  очень
удобных башмаков из мягкой телячьей кожи,  попыталась  угадать,  что  же
могло приключиться с Викторией.
   Предположений   было   больше   чем   достаточно.   Виктория   Рейвн,
журналист-международник, вела безрассудную, полную опасностей жизнь. Она
специализировалась на войнах, переворотах,  революциях  и  при  этом  не
только  не  думала  об  опасности,  но  и  обладала   сверхъестественной
способностью оказываться в самый решительный  момент  в  нужном  месте.,
неизменно становясь первым репортером, сообщавшим  о  захвате  самолета,
заложенных бомбах и прочих актах насилия.
   Она была тяжело  ранена  в  Бейруте,  потом  в  Северной  Ирландии  и
Сальвадоре. Если и на этот раз она ранена, то, значит,  точно  находится
теперь в госпитале, а не с братом в средневековом замке, расположенном в
глуши северной Шотландии.
   Если бы Виктория была  просто  больна,  Танкреди,  естественно,  хоть
как-то об этом сказал. Почему нет? Какие в таком случае  недомолвки?  И,
что особенно важно, Танкреди,  прекрасно  зная,  как  к  нему  относится
Джесс, ни за что не осмелился бы ей позвонить.
   Может быть, Танкреди каким-то образом  узнал  о  том  предсказании  и
решил мрачно пошутить? Мог ли он быть настолько жестоким?
   Джесс решила, что, конечно, мог, но не сейчас. Ведь, как  бы  там  ни
было, проблема реальна: Виктория в беде.
   И сейчас, после стольких лет, после того как Виктория Рейвн вывернула
всю свою жизнь наизнанку, Джесс все же не могла не поехать к подруге.  У
Джесс были обязательства, и она никогда не забывала о них.
 
*** 
 
   "Ох, Боже ты мой! - мысленно недоумевала Гвиннет. - Что, черт возьми,
происходит? Что я делаю?"
   Позвонил Танкреди, и она слепо ему повиновалась.
   - Бегство  в  Шотландию,  -  Альфред  Смит  пристально  посмотрел  на
Гвиннет, - иначе это не назовешь.
   Время выпало ужасно неудачное.
   Альфред должен был сейчас находиться в Лондоне, но  вместо  этого  он
торчал в Нью-Йорке, в спальне Гвиннет, куда они  поднялись  еще  в  семь
вечера, прихватив с собой сандвичи с  цыплятами  и  шампанское.  Гвиннет
пребывала в полнейшем восторге от встречи с Альфредом.  Несколько  часов
подряд они занимались любовью и теперь в сладком  изнеможении  лежали  в
разоренной постели. Рука Альфреда все еще покоится у нее  на  груди,  ее
щека отдыхает на его животе.
   - К черту телефон, -  сонно  пробормотал  Альфред  и,  когда  Гвиннет
пошевелилась, предложил:
   - Пусть наговорят, что надо, на автоответчик.
   - Я его отключила...
   Гвиннет высвободила руку, сняла трубку и  услышала  Голос,  мгновенно
напомнивший ей о существовании рая и ада.
   - Я еду вовсе не из-за него. Я нужна Виктории, - попыталась объяснить
Гвиннет.
   Само собой, Альфред ей не поверил:
   - Не надо мне вешать лапшу на уши. Я что, придурок, что ли?  С  каких
это пор Виктория Рейвн стала в ком-то нуждаться?
   - Такого действительно никогда не было. Именно поэтому я и еду.
   "Скоро тридцатое июня, -  могла  бы  добавить  Гвиннет,  -  и  что-то
случится. Что-то страшное. Я чувствую".
   Альфред  прошел  за  Гвиннет  в  ванную  и,  стоя  за  ее  спиной,  с
недовольной  миной  наблюдал  в  зеркале,  как  она  пригоршнями  плещет
холодную воду на разгоряченное лицо.
   - А ты бы поехала, если бы она сама позвонила?
   - Конечно.
   Альфред пристально посмотрел на Гвиннет,  и  внезапно  выражение  его
лица смягчилось. Оно выглядело печальным и постаревшим.
   - Ах, милая, что мы творим? Это бессмысленно...
   Альфред поднял руки, призывая Гвиннет в свои объятия.
   Потянувшись навстречу, она  сделала  полшага  вперед,  желая  ощутить
блаженную безопасность в сильных, надежных руках. Губы Гвиннет безмолвно
произносили имя Альфреда.
   Но тот неожиданно опустил руки, и лицо его посуровело.
   - Поезжай, если должна. Но прежде чем на что-то решиться,  хорошенько
подумай. Я, если говорить откровенно, никогда не  верил,  что  синица  в
руке лучше журавля в небе.
 
*** 
 
   Гвиннет задумчиво смотрела сквозь  тонированные  стекла  лимузина  на
коттеджи Куинса и густо покрытые пылью ряды деревьев  вдоль  шоссе.  Она
думала о собственном доме,. которого у нее никогда не было. До  сих  пор
ее мало волновала проблема  семьи:  всегда  находились  вещи,  в  данный
момент более важные. Но вот ей уже тридцать  семь.  До  сорока  осталось
всего каких-то три года, и это пугает. Круглые даты всегда  казались  ей
роковыми. Сейчас она теряет любовника.
   Не за горами и закат карьеры...
 
*** 
 
   Франческу решение Гвиннет привело в бешенство:
   - Ты просто помешалась.  Даже  тебе  непозволительно  крутить-вертеть
все, как Бог на душу положит.
   Франческа была не только главой агентства  "Де  Ренза  модел",  но  и
близкой подругой Гвиннет. А положа руку на сердце, даже гораздо  больше,
чем просто подругой. В  свое  время  Франческа  спасла  растреклятую  ее
жизнь, что теперь давало ей право в гневе не стесняться выражений.
   - Неделю назад я подрядила тебя на обложку и разворот. Даже  несмотря
на то что это твоя двадцатая обложка "Вог", ты не  можешь  наплевать  на
нее. Вспомни, Джонс, времени у тебя в обрез: еще три года - и конец!
   - Я знаю, Фран.
   - Черт тебя побери, а ты не можешь подождать хотя бы неделю? Тогда  я
смогла бы без  лишнего  напряга  как-то  выкрутиться  с  заявками...  Не
поступай так со мной!
   - Больше этого никогда не случится. Обещаю.
   - Хотелось бы верить, - поджав губы, ледяным тоном отрезала она.
   Гвиннет же про себя поклялась, что и впредь будет поступать так,  как
считает нужным. В запасе у нее все же еще есть несколько спокойных  лет.
Сколько раз ей говорили, что с таким классическим телосложением  красота
Гвиннет неподвластна времени.
   - До чего же хорошо ты сложена! - сказал ей Танкреди  в  тот  далекий
летний вечер, когда Гвиннет почувствовала,  что  безнадежно  влюблена  в
брата Виктории.
   А еще раньше...
   Сердце Гвиннет заныло от накативших на нее воспоминаний.
 
*** 
 
   Леди Катриона Вайндхем съехала с шоссе номер 18  (Бат)  и,  развернув
свой бутылочно-зеленый "Ягуар ХК-Е", на всех парах помчалась на  восток,
в Лондон.
   "Мне не следует этого делать", - уже,  наверное,  в  двадцатый  после
звонка Танкреди раз подумала Катриона.
   Польский граф со своей богатой американской графиней приедут  сегодня
после обеда с трехдневным визитом в Барнхем-Парк и, вне всяких сомнений,
с нетерпением будут  ждать  встречи  с  "прекрасной  леди  Вайндхем".  А
значит, отсутствие Катрионы может помешать успешному исходу дела.
   В высшем свете так не поступают. И тем не  менее  Катриона  ехала  со
скоростью сто миль в час в аэропорт Хитроу на встречу с Джесс и  Гвиннет
- им во что бы  то  ни  стало  надо  успеть  на  вечерний  рейс  местных
авиалиний до Глазго. В Глазго они арендуют автомобиль  и  отправятся  на
нем в Данлевен.
   Весь план, с присущей ей рациональностью, рассчитала Катриона.
   - Ты нужна Виктории, - сказал Танкреди. - Она нуждается в  помощи.  Я
боюсь за нее. Понимаю, что у тебя масса вопросов, но, прошу, приезжай...
Не ради меня, - добавил он, делая  ударение  на  каждом  слове,  -  ради
Виктории.
   Когда-то Танкреди Рейвн был злейшим врагом Катрионы.  Она  просто  не
представляла себе, что может ненавидеть кого-либо  так,  как  ненавидела
Танкреди, а потом вдруг, пусть и не  всецело,  но  поддалась  чарам  его
обаяния. Впрочем, все это было очень давно.  Теперь  же  Катриона  стала
совсем другим человеком.
   Она не сказала Ши, что едет  в  Данлевен.  И  теперь,  вспомнив,  как
всегда, Ши, она почувствовала острый приступ страстного  желания,  почти
физически ощутила прикосновение его сильных рук, его гибкое тело, нежный
свет  глаз,  встречающих  ее  в   переполненных   залах   аэропортов   и
железнодорожных вокзалов. Катрионе постоянно  не  хватало  Ши,  и,  даже
когда они были вместе, она никак не могла насытиться любимым.
   Ши отсутствовал неделю. Недосягаемый. Он сказал, что у него  сборы  в
Уэльсе. Разумеется, Ши всякий раз говорил, что находится на  сборах  или
тренировках, возможно, что так оно и было, хотя с той же вероятностью Ши
мог в это время десантироваться  где-нибудь  в  Иране,  Афганистане  или
Центральноафриканской Республике - Катрионе никогда об этом не узнать.
   Сегодня же, впервые за все время, Катриона была рада тому, что  Ши  в
отъезде. Впрочем, радость эта заставляла ее чувствовать нечто вроде вины
и даже предательства по отношению к Ши. Она так его  любит,  что  готова
отдать ему всю свою жизнь; она может открыться этому человеку  абсолютно
во всем, за исключением... За исключением поездки в Данлевен для встречи
с Викторией Рейвн.
   Два года назад Катриона и Гвиннет показали  Ши  репортаж  Виктории  в
"Ньюсуик" о четырех днях,  проведенных  в  Сирийской  пустыне  на  борту
авиалайнера, захваченного террористами.
   - Виктория всегда оказывается там, где случаются подобные вещи. У нее
настоящее репортерское чутье, - прокомментировала статью Катриона.
   - Ты же знаешь, что Виктория у нас ясновидящая,  -  как  бы  в  шутку
вставила Гвиннет, но Катрионе показалось,  что  подруга  говорит  вполне
серьезно.
   - Сомневаюсь, - сухо заметил Ши.
   Тогда он не стал развивать тему и к  разговору  о  Виктории  вернулся
только в прошлом декабре, в день, когда  Катриона  и  Гвиннет,  играя  в
теннис, вновь разговорились о Виктории Рейвн. Позже, вечером,  оставшись
наедине с Катрионой, Ши сказал:
   - Если ты опять встретишься с Викторией Рейвн или будешь поддерживать
с ней какие бы то ни было отношения, у тебя могут  возникнуть  серьезные
проблемы. Проблемы со мной. Я не допущу никаких отношений между вами.  И
не требуй от  меня  каких-либо  объяснений,  просто  поверь  -  Виктория
опасна.
   - Этого не будет, пока ты не скажешь мне, в чем тут дело.
   Ши нахмурился.
   - Черт тебя побери, Кэт! Хорошо, скажу больше, но  на  этом  поставим
точку.
   И Катриона узнала о том, что  имя  Виктории  регулярно  появляется  в
секретных компьютерных распечатках для правительственных  учреждений  по
всему миру, что Виктория "оказалась в смертельной опасности"  далеко  не
случайно и вовсе не благодаря своему "репортерскому нюху".
   Катриона плохо понимала, о чем говорит Ши, но ей стало  почему-то  не
по себе.
   Катриона припомнила о Виктории все, что  могла:  ее  скрытную  жизнь,
рискованные путешествия, странных друзей, -  и  в  голову  ей  закралась
неприятная догадка.
   - Ты хочешь сказать, что Виктория...
   Однако Ши уже заперся в ванной.
   О нет! Катриона решительно помотала головой. Нет, не может  быть.  Но
вслед за этим она вдруг удивилась, почему подобная мысль не приходила ей
в голову  раньше,  и  лишь  более  чем  краткая,  неохотно  выданная  Ши
информация заставила ее посмотреть на похождения Виктории по-новому.
   Медленно опустившись на постель, Катриона прошептала:
   - Виктория Рейвн - террористка!
 
*** 
 
   Заморосил мелкий дождь, и шоссе стало скользким. Катриона  подъезжала
к повороту на Хитроу. Очень скоро она увидит Гвиннет и Джесс. А завтра в
это время подруги уже будут в Данлевене  и  тогда  наконец  узнают  все.
Катриона в последний раз позволила себе задаться вопросом: стоит ли ради
Виктории так рисковать их отношениями  с  Ши?  Впрочем,  теперь  слишком
поздно размышлять по этому поводу.
   Что сделано, то сделано - она в пути. "Дворники" на  ветровом  стекле
работали  беспрерывно,  пытаясь  справиться  с  потоками  грязной  воды,
летевшей из-под колес идущего впереди грузовика. Катрионе приходилось  с
особым напряжением следить за движением, что, однако, не помешало ей еще
раз мимоходом подумать 0 бедной Виктории.
   И тут, как это ни странно, Катриона поняла, что неизвестно почему, но
она всегда с самой первой их встречи жалела Викторию.
   Двадцать лет назад, Твайнхемский монастырь...
 
Глава 2 
 
   В то лето 1965 года им было по семнадцать лет,  у  Последнее  лето  в
Твайнхеме. Воспоминания неизбежно возвращались к тому  далекому-далекому
вечеру: девушки, полулежа на кровати Виктории Рейвн, слушают ее рассказы
и поглощают присланные ей  запрещенные  школьными  правилами  шоколадные
трюфели.
   Оставшиеся дни пребывания в школе теперь  укладывались  в  двузначную
цифру. В июле им вручают дипломы об окончании,  и  все  -  свобода!  Как
социально привилегированные  английские  девушки  середины  шестидесятых
годов (не  "университетский  материал"  по  напыщенному  выражению  мисс
Пембертон Смит, директора школы), они  знали,  чего  ждут  от  жизни,  а
потому не могли  дождаться,  когда  же  эта  настоящая  жизнь  начнется.
Во-первых, полезная  и  необходимая  подготовка:  изысканная  кулинария,
икебана, уход за детьми или секретарская работа. Далее, по крайней  мере
для Джессики и Катрионы, чьи семьи очень богаты, -  выход  в  лондонский
свет. Потом пройдет какое-то время приятных хлопот  и  милых  встреч,  а
затем, наконец, замужество, двое детей и