.

   Запах горелого шашлыка зарывался в ноздри, вызывая рвоту.
   Он толкался, его  толкали, он падал, вставал и несся  дальше, как можно
дальше  от воспоминаний,  хотя  бегством  спастись от  них  было  все  равно
невозможно, воспоминания неслись туда же, куда бежал он сам.

   ...поля под вертолетами, как клетки шахматной доски, которые зачем-
   то сдвинули с мест, нарушив, таким образом, четкий порядок, лоскутки
   зазеленели, тень вертушки прыгает по земле, скачет, то увеличиваясь
   в размерах, то уменьшаясь, кишлак, виноградники, речка, вертушка
   потянула вверх, набирает высоту, забираясь в предгорья...

   На  пустыре  споткнулся  о  какие-то   доски,   повалился.  Его  рвало,
выворачивало всего  наизнанку,  а  перед  глазами, как повтор очередной того
жуткого  дня,  стояли  обуглившиеся  до  неузнаваемости  человеческие  тела,
разбросанные в дымящихся остатках вертолета. И в который раз увидел Шарагин,
как падает "восьмерка",

   ...большой зеленый головастик...

   только  секунду назад  летевшая  параллельным  курсом,  такая  грозная,
изготовившаяся к бою,

   ...а срезали налету ракетой, точно утку на зорьке поджидали...

   ...факел! я видел взрыв и факел, и духи отрезали нас огнем... мы не
   могли сесть, мы не могли их спасти!..

   а в  ней  - столь разные  и сильные характеры  людские,  которые  вдруг
сделались игрушкой в руках судьбы,

   ...это потому, что ты забыл свой дневник в комнате, Епимахов, ты
   всегда говорил, что если дневник с тобой, ничего не случится, дневник
   был твоим талисманом, а ты забыл его тем утром под подушкой!..

   не устояли  перед ее замыслом, и  до последнего  мгновения, конечно же,
надеялись на чудо, пока их надежды не оборвали взрыв и огонь.

   ...огонь во мне... душа сгорает!.. сгорает, как вертушка с
   Епимаховым!.. пшик и ничего не осталось! так же просто, как облитая
   бензином мышь...

   Все надломилось внутри! Все выпотрошили, вывалили наружу.
   И  крик  души,  крик умирающего сердца  рвался  наружу,  истошный  крик
отчаяния. Так бывало разрывались воплями раненые, и все нутро вытягивалось в
струнку, все леденело  в тебе. Такие крики не только надолго травмировали не
обстрелянных бойцов, но и бывалых солдат пронимали.

   Кучевые облака с  синими  подбрюшинами ветер  угнал.  Как будто  кто-то
заменил  в театре декорации, и  растянул по небу  и  покрыл весь город серым
покрывалом, из которого вскоре заморосил дождь.

   ...он сгорел в огне... и душа его, очищенная огнем, не томилась в
   ожидании...

   ...как моя...

   ...а сразу, видать, вошла в рай... если только ему отпустились все
   грехи...

   ...кто знает...

   Над  ним  склонились  двое  подростков,  один  из  них  стягивал с руки
Шарагина часы.
   - "Сейка". Настоящая! Пьянь, все равно пропьет.
   Шарагин напряг кулак, расстегнутый браслет застрял на запястье:
   - Не тронь! Не твои.
   - А, проснулся алкаш! Ничего, мы тебе добавим наркоза!
   Били  беспощадно,  били  ботинками  по голове,  которую  он  исхитрился
закрыть  руками от первых ударов, били  в живот  и в пах, и предательски  со
спины,  по  почкам,  по  позвоночнику.  Он  мычал  от  дикой боли,  и  слезы
смешивались  с  каплями  усиливающегося  дождя,  перераставшего  в  затяжной
ливень.
   Небеса разверзлись.

   ...небо смилостивилось... небо ближе сделалось... небо простило...

   Нет, не было никакого неба!  И дождя не было! Не дождь  омывал усталое,
разбитое, болезненное, страдающее тело его.

   ...в морге окатили из ведра... труп...

   Нет,  он еще  не умер! Он по-прежнему  находился  в  Афгане, запрокинув
голову, раненый, падал на спину, захлебывался кровью.
   Только небо изменилось в цвете, сгустилось  от боли, и, когда  терял он
сознание,  почудилось, будто плывет в  небе  самолет, и не  разобрать только
было, падает  ли самолет в штопоре  с небес, или устремляется  ввысь, выше и
выше, дальше, за облака, чтобы упрятаться в хмурых дождевых складках.

   ...что это было? я искал встречи с Богом? зачем? ждал ответа?
   упрека? жалости Всевышнего? разъяснений? подсказки: как быть и
   что - дальше? ждал приговора?..

   ... пережитые обиды и оскорбленья, надрывы душевные, поймет ли?
   зачтет ли? канувших в неизвестность, усланных на чужбину солдат,
   благословит ли, помянет? вымолить хотя бы прощенья тем, кого не
   оглушила смерть, кому вспоминаться будет годами еще по ночам
   Афган...

   - Господи по-ми-и-луй!

   ...ведомо ли ему о подлости, несправедливости, о подвигах, об
   изменах, предательстве, о дружбе?..

   Шарагин  сорвался, падал,  почти  как  воздушный  гимнаст в  цирке,  не
дотянувший  до  протянутых   цепких   рук   напарника,   -  но   того   хоть
подстраховывали - в  сетку плюхнулся  циркач, красиво отпружинил, поклонился
публике, наверх  легко взобрался, и снова полет  с  кручениями, и в этот раз
удачный и рукоплещет зал!
   Падал же Шарагин в пропасть. И удар был болезненным.  И боль раздробила
на кусочки,  забила сознание  густым  монотонным и вязким илом,  утягивала в
черную  дыру, сводила с ума,  он захлебывался  от боли;  боль подминала  под
себя, поглощала;  и  скоро  оторвала  его от  настоящего, захлопнула  окно в
прошлое, вырвала,  выгнала из  него воспоминания;  адская, бесконечная  боль
завладела им навсегда.

   ...боль - это я, я - это боль... она побеждает, она сильней меня... она
   больше меня... она везде... ЭТО НЕ ТЫ ГОВОРИШЬ, ШАРАГИН, ЭТО
   ГОВОРЮ Я, БОЛЬ! ТЫ - НИЧТО, ПО СРАВНЕНИЮ СО МНОЙ, Я -
   ВСЁ!..





Глава двадцатая. ВОЗВРАЩЕНИЕ




   ...не разлей вода, самые близкие из друзей, что остались в
   живых...

   Сидели  на   дне   рождении  Женьки  Чистякова;  сидели  на  стульях  и
табуретках, и на диване под картиной "Охотники на привале"; сидели с женами,
и взад-вперед, перебивая разговоры взрослых, бегали дети - Настюша,

   ...я так скучал без тебя...

   и сын Женьки - Васька, любимец и баловень отца.

   ...дети повторяют за взрослыми... он же ведь не виноват, что
   взрослые говорят всякую чушь...

   Васька выбежал из комнаты, и вернулся с зеленым пластмассовым автоматом
в руках,  который, когда паренек нажимал на курок  и направлял поочередно на
всех гостей,  будто  хотел всех покосить очередью, издавал трескающие звуки,
все равно что и на самом деле стрелял, и гости смеялись в ответ над детскими
выходками.

   ...когда-нибудь наша страна, мы все, наконец, разучимся
   воевать... и тогда мальчишки больше не будут играть в войну... и
   мы начнем жить нормально... без подвигов... но что тогда буду
   делать я?.. что тогда будет с нами, офицерами?.. значит, эта
   война в Афгане никогда не завершится... или вскоре после нее
   начнут другую? и все повторится... мы копировали отцов...
   наши дети копируют нас... и мой сын... а у меня будет когда-
   нибудь сын... начнет копировать меня... и пойдет служить... и
   станет офицером... и Женькин сын возьмет в руки автомат, только
   уже настоящий... и для наших детей найдутся войны...

   Пили водку, пили без меры, поскольку  давно не  встречались, и  потому,
что супруги на сей раз смирились, пили много потому, что много пить привычны
были, и потому, что назавтра был выходной.

   ...первые семнадцать тостов пьем быстро, остальные сорок
   девять не торопясь...

   Нетрезвость мужей все же не давала покоя некоторым женам:  прежде всего
полная Зебрева в  платье, сшитом из афганского панбархата, пялила через очки
злые глаза на мужа, сжимала кулак:
   - Чуешь, чем пахнет? Завязывай!
   Лена никак не участвовала в разговорах.

   ...Чистяковы пригласили ее... хотят нас помирить...

   Она была одета все в  то  же первое  присланное  из Афганистана платье,
любимое свое, голубое.
   Нина Чистякова, в строгом и стильном черном с белым костюме,  и сама по
натуре строгая натура,

   ...пробивная баба!..

   командирша,  просто-напросто  не  успевала  шипеть  на мужа,  поскольку
хозяйничила на кухне. Только один раз подошла к Женьке и  вывернула ему ухо,
он даже вскрикнул от боли, и пригрозила: "Хватит".
   - За ПэЗэДэ! - предложил он тогда.
   - Совершенно  верно, -  поддержали друзья-офицеры. - За  Присутствующих
Здесь Дам!..
   Женька,  как  всегда, был  пьян, и  Зебрев клевал  носом, и  двое новых
сослуживцев Чистякова -  "охотники", накатили порядком, но, несмотря на это,
все подставляли рюмки под очередную порцию водки.

   ...а чего им, конечно, у них вон жены какие смирные, зашуганные,
   битые, наверное, не единожды... вот и пьют они, как Пашков, если
   дорывался до халявы...

   Шарагин пил по полной, ни разу не пропустил, но не брала его водка.
   Не  был пьян и  майор  Моргульцев. По  полрюмки пил  майор, и  от этого
выглядел неприлично серьезным  и  трезвым.  Как и  в Кабуле,  Моргульцев  не
позволил  себе  до конца расслабиться,  а,  наверное,  очень хотелось майору
взять  и  напиться  вдрызг. Потому что  с  кем, как  ни со  старыми друзьями
напиваться? Кто поймет, простит, уложит спать, и на утро рюмочку припасет на
опохмелку, или бутылочку пивка?
   Рядом  сидела  его  супруга, некрасивая, но  важная. К ней  тянулась  с
разговорами   Зебрева,  и   Нина  Чистякова  старалась  угодить   различными
закусками.

   ...и у баб своя иерархия... да, плевать на них!..
   приятно, однако, что Лена не лебезит перед майоршей...

   Говорить об  Афгане и  хотелось  и  не  хотелось одновременно. Обо всем
говорить  и  вспоминать  было  нельзя, ненужно  и неинтересно.  И  без  мата
крепкого не расскажешь хорошую историю. И зачем? Не хотел никто вспоминать и
говорить  обо  всем,  что  было. Помянули как-то всех разом третьим тостом и
хватит.
   Разговоры за  столом сводились главным  образом  к жизни  теперешней: о
нарядах, о форме  одежды,  о званиях, о  начальниках, о  солдатах,  о боевой
технике,  об учениях,  о  прыжках,  о  зарплате,  о продуктах в  магазине, о
ремонте квартир,  об  охоте, о  женах (но только самое лучшее), об  училищах
военных, о зимней рыбалке.
   - А помнишь тот случай? Помнишь, ты мне рассказывал? Ну, расскажи всем,
- упрашивал Женька Чистяков.
   - Ай, не говори... грым-грым... - махнул рукой Зебрев.
   - Рассказывай-рассказывай, а то не все слышали!
   -  Ну, чего  там рассказывать. Короче, поехали  мы, грым-грым,  с нашим
комполка  на рыбалку,  мороз зело  сильный  стоял,  а  лед не  окреп.  Я как
чувствовал,  что беда случится, и  ему говорю: смотрите,  грым-грым, говорю,
под вашу ответственность. Выпили зело много,  по литру на  брата. Он сказал:
прорвемся. Через озеро решил  на "КамАЗе" переехать, а  машина возьми и уйди
под лед. Он  выплыл, а "слон" под  лед ушел! Потом "слон" тоже  выплыл.  Ну,
подогнали  второй  "КамАЗ",  подцепили  тот,  что  под  лед   ушел.  Машина,
грым-грым,  вообще-то не  совсем затонула, наполовину только ушла,  кабиной.
Сам лично  нырял трос крепить. Бр-р-р! Подцепили, потянули, а "КамАЗ" глубже
только пошел под лед, и второй следом потянул. Я думал все - .издец!
   - И чем закончилось?
   - Вытащили... Весной вытащили. Грым-грым.
   - Это твои "слоны" виноваты, посадил идиота за руль! - махнул Чистяков.
   - Не "слоны" виноваты, а комполка у вас козел! -  вставил один из новых
охотников-собутыльников, язык у которого почти не заплетался.
   -  В лоб  их надо бить,  теперь твердолобые  "слоны"  пошли! -  добавил
Женька.
   -  От,  бляха-муха,  а  ты  не   меняешься,  Чистяков,   все  мордобоем
занимаешься! - включился Моргульцев.
   - Да ладно тебе мораль читать, - надулся  Женька.  - Ты вот в  академии
лекции  слушаешь.  А сам солдат, что, никогда не бил в "чайник"? Бил,  я-то,
блядь,  помню, как ты дедов нерадивых воспитывал. А теперь мораль нам читать
начал! Лицемер ты, Моргульцев!
   - Ты чего это, бляха-муха, на меня гонишь? Тебе что, больше всех надо?!
- ударил кулаком по столу Моргульцев.
   - Ты  думаешь, в академии тебя чему-то другому научат, ни фига тебя там
не  научат! Научат  карты  рисовать, а "слон"  -  он  и в  Африке  останется
"слоном",  и если не мочить  его  в "чайник" регулярно,  солдата из  него не
выйдет!  Да-да-да,  у нас с Шарагиным  разные школы! Не всем же по Макаренко
воспитывать!  У меня память,  сам знаешь,  на имена плохая, я  не  могу, как
Шарагин, всех "слонов" по имени-отчеству величать. Солдат, он  только  кулак
понимает.  Солдат  - это организм! Это тело! У Шарагина сколько  человек  во
взводе погибло?
   - Ну зачем ты об этом? - остановил его Зебрев.
   - У меня  ни один человек  не погиб во взводе! Раненые были! А цинка ни
одного  не  было!  Потому что я  их  .издил  каждый божий  день! До дристухи
.издил!  -  Женька  хлопнул  рюмку   водки,  глаза  его  загорелись   вдруг,
засмеялись, и он поделился новостью: - А вы знаете, что у афганцев космонавт
появился?
   - Какой еще космонавт? - удивился Моргульцев. - Че ты несешь!
   -  Паренька знакомого из спецназа я  тут встретил.  Они одного душка, -
Женька покатился  со смеху, - привязали к эрэсам  и запустили  в небо... Вот
тебе и космонавт.
   - ...Иль новый искусственный спутник Земли!
   -  Так  что  Афганистан  у нас  стал  очередной космической державой! -
добавил   сквозь  смех   второй   из   Женькиных   сослуживцев,   совершенно
заплетающимся языком.
   -  А   помните,  грым-грым,  на  операции,  кишлак  тогда  "чистили"  в
"зеленке",  помните, как Моргульцев... -  переменил тему  Зебрев, потому что
обратил внимание,  что супруга Шарагина, сидевшая напротив  него, побледнела
после рассказа о первом афганском космонавте.
   - Давай, давай, рассказывай, Иван! - обрадовался Чистяков.
   - Что вы никак, бляха-муха, не забудете! - надулся Моргульцев.
   -  Я  потерял  Вовку,  потом  смотрю,  улю-улю,  он в разрушенном  доме
гоняется  за  хилым  цыпленочком,  и  никак  поймать  не  может.  Вы  только
представьте себе картину:  цельный советский  капитан  носится за  маленьким
плюгавеньким цыпленочком!
   -  Ну  и  что  же  тут, бляха-муха, такого смешного? - под  общий хохот
защищался Моргульцев.
   - Кстати, Володя прав, мы над ним, грым-грым, смеялись, а он тогда зело
вкусный бульончик себе вечером сварил.

   ...почти все собрались из того нашего состава...

   ...Женька... Женька-ухорез... кто теперь об этом знает, кроме
   нас?..

   ...кстати, "ухорезы" в Афгане ничем не хуже, чем американцы,
   которые снимали скальпы у индейцев - на выживание шла
   борьба у них, и у нас шла война - кто кого... американцы
   индейцев под чистую вырезали, и ничего, никто не
   возмущается... а мы? что мы получили с этого Афгана? мы их
   убивали, душар этих, а их только больше становилось с каждым
   годом...

   ...Зебрев молодец, приехал к Женьке на день рождения, толковый
   командир, он еще себя покажет...

   ...а вот капитан, пардон, майор Моргульцев давно отбился от народа,
   подполковника получит, и ищи-свищи его, больше за стол с нами не
   сядет... однозначно!.. удивительно, что он соизволил приехать...

   Все менялась. Накарабкались,  нашагали, наползались, натряслись  бок  о
бок на той войне; сколько пережито было, выстрадано, а вот ведь сидели нынче
за столом пьяные и добродушные, так же вроде бы, как и много раз в Кабуле, в
модуле, сидели самые близкие  из друзей Шарагина, прошедшие через войну... и
столь  далекие друг от друга. Сидели со  смещенными с общей, той, афганской,
ноты  мыслями,  смещенными  из-за  бытовых  неурядиц,  разделенные  семьями,
городами, воинскими частями, званиями и должностями.
   И отчего-то дальше остальных отодвигались  именно те из друзей, кто был
ближе в Афгане: и служить-то продолжали вместе, и дома стояли рядом, а жизни
пошли порознь. И все же сидеть за этим  столом, на дне  рождении Женьки, про
который быстро все забыли, было здорово!

   ...русские любят застолья, застолья объединяют, мы
   тяготимся одиночеством, нам нужно общение постоянное...

   ...за столом рождается особая энергия: из близости людей
   небезразличных тебе, из всех положительных эмоций, из
   расслабленности и спокойствия...

   ...замкнутый круг стола, слева и справа люди, дорогие мне... мне
   легко с этими людьми... было легко... всегда радовало это общение...
   а сейчас? сейчас что-то стоит между нами, что-то тяготит меня...
   люди заряд какой-то получают друг от друга, отдыхают, а для меня это
   мучение... отчего? меня что-то гнетет, мне тяжело дышать...

   ...мне кажется, что они все жалеют меня, будто меня давно
   уже нет в живых, и тот третий тост пили будто бы и за меня,
   как если бы я погиб в Афгане...

   ...замкнутый круг... он вытягивает из меня последние силы...
   специально так сели... мужчина, женщина, мужчина,
   женщина...

   ...я не вписываюсь в этот круг, я оказался лишним!.. я как
   будто бы с вами, друзья мои, а на самом деле меня здесь нет...
   надо выйти из-за стола...

   - Шарагин, что с тобой? Куда ты?
   - Ты в порядке, Шарагин?

   ...в ванную, умыться...

   - Бледный какой-то.
   - Перебрал...

   ...холодной водой умыться...

   - Я прошу прощения у дам и господ офицеров, вернусь через пару минут...
   - Что с тобой, Олег? - догнала его в коридоре Лена.
   - Ничего, я пойду умоюсь. Душно.

   ...так лучше, холодная вода, много холодной воды, как в той
   горной речке... глаза! какие в зеркале странные у меня глаза...
   действительно больные...

   ...а ведь в длительных, выматывающих, нестерпимых
   предсмертных муках намного больше героизма, нежели в
   моментальной смерти... просто никто не хочет мучиться перед
   смертью, как Христос... и я не могу больше терпеть боль...

   ...они достойны счастья, но со мной они никогда не увидят счастье, я
   я не хочу, чтобы она жертвовала собой ради меня! вы забудете меня,
   мои любимые девчонки!..

   ...забыть человека просто, для этого надо, чтобы он стал плохим...
   иначе человека не забыть... иначе будешь долго вспоминать его, и
   жалеть, и считать себя виноватым в его смерти... я постараюсь
   сделать так, чтобы вы меня забыли... вы не поймете меня... никто,
   пожалуй, меня никогда не поймет!..

   ...Я СДЕЛАЮ ВАМ БОЛЬНО, ЧТОБЫ ПОТОМ ВАМ СТАЛО ЛЕГЧЕ!..
   ВЫ БУДЕТЕ ВИНИТЬ МЕНЯ, ВЫ НЕ ПОЙМЕТЕ МЕНЯ, И, ОБВИНЯЯ
   МЕНЯ, ВЫ УСПОКОИТЕСЬ...

   ...когда вы простите меня, вам уже не будет так больно... я
   чувствую этот осколок у сердца, и он скоро надавит сильней, и я
   слягу, или в госпиталь вновь попаду... нет! я сделаю вас свободными...

   - Ты жив, Олег?

   ...голос Зебрева...

   - Иван, все в порядке.

   ...минуты утекают, часы, дни, или секунды считанные?.. вода
   течет, сколько воды утекает... курить охота... кажется, все вернулись
   с лестничной клетки после перекура...

   - Шарагин, пошли к столу!

   ...нет, я лучше пойду на кухню, покурю...

   - Помочь?
   - Не надо,  не  надо, я сама управлюсь,  - Нина  Чистякова, в  фартуке,
возилась у духовки. -  Только не кури на кухне! - И мягче:  - Пожалуйста, не
кури. Лучше на лестничной площадке.
   -  Я форточку открою, Нина, я в форточку  покурю. Я встану здесь и буду
курить в  форточку. У  меня  иногда бывает так: выходишь  на лестницу курить
один, и  наводит это на  разные черные мысли.  Поэтому, не ругайся, Нина,  я
буду курить с тобой.

   А у нас опять задул "Афганец"...
   Горы снова скрыла пелена.
   Водку глушим с лейтенантом Саней.
   Саню год, как бросила жена.

   Донеслась из гостиной песня; голос  с магнитофонной  ленты доверительно
делился  ностальгией по  ускользнувшим в прошлое счастливым  афганским дням,
пусть  даже  в  центре  страшной  войны;  голос  звучал негромко, прокурено,
устало, грустно.

   Спорим про политику и званья.
   Вспоминаем изредка войну.
   Назовет сынишку Женькой Саня,
   Я, пожалуй, Юркой назову.

   ...это же Вадик Дулепов! на боевых познакомились, точно-точно, его
   песня, военный корреспондент из дивизионной газеты, квасили
   вместе... откуда у Женьки эта