ршать  преступление. В чем
виноваты,  например,  солдаты,  вынужденные  стрелять  в  людей  по  приказу
командира? Нельзя их обвинять. Хотя, с другой стороны, немецких солдат вроде
бы  судили,  не  всех,  но  судили.  Получается, что  если  в  основу  войны
закладывается  формулировка  типа  "во  имя" или "на  благо", значит убивать
можно. А если кто-нибудь потом, скажем, лет через двадцать, решит, что война
в Афганистане  была неправедной,  тогда  что? Выходит,  что мы автоматически
превратимся в преступников! Так  все  же: кто имеет право решать "на  благо"
ведется война или же она несправедлива?"
   "Сильных не судят, сказал Олег,  когда я  затронул  с ним эту тему. Он,
как всегда, прав. Победителей не судят. Судят проигравших и побежденных. Вот
почему немцев судили за  их  преступления.  Американцев  после  Вьетнама  не
судили, и нас никто не  посмеет судить. Советский Союз  есть  и всегда будет
великой державой!"
   "Дисциплина в  армии основана на кулаке и мате.  Хочешь -  не хочешь, а
слова сами  начинают вылетать из тебя. Пропитываешься  матом насквозь. Слова
грубые, умело и в нужной  ситуации сказанные,  могут возыметь  большую силу,
поднять авторитет. Солдаты к мату привычны, другого языка  не понимают.  Они
иногда используют обычные слова  в разговорной речи, но  мало. Даже "чурки",
как называют выходцев из среднеазиатских республик,  плохо  знающие русский,
если на них накричишь  матом, все понимают,  как миленькие. И афганцы первым
делом освоили этот немудреный язык.
   Одна наша часть стоит в центре города, на охране афганского президента.
Мы как-то  заехали  туда.  Подходит  ко  мне  афганец  в  военной  форме.  Я
спрашиваю:  "Как дела, бача?" Он  отвечает: "Заэбыс,  командор!" Я ему  стал
объяснять, что так не говорят, что это плохое слово. Афганец слушал-слушал и
говорит: "Нет, командор, я знай русский хорошо! Плохо - это уево, а хорошо -
заэбис!"
   Мы привезли в Афганистан танки, идею о коммунизме, тушенку и матерщину.
Видимо, это все, на что мы способны..."
   Проводница внесла в купе жиденько-рыжеватый чай в подстаканниках.
   - Потом, - отмахнулась от мелочи. - После рассчитаемся.
   "Заходишь  в афганскую мечеть,  разрушенную нашей артиллерией, а внутри
все  загажено, на стенах  -  фамилии  солдат  нацарапаны, и надписи: Казань,
Новороссийск,  Калининград,  Тула,  дембель,  такой-то  год.  Вот  она  наша
армия-освободительница!.. Сами себя не уважаем, и на других людей, на другой
народ, на их культуру наплевать..."
   "Я всегда считал, что  ордена и медали выдают героям. Ордена  и  медали
чаще  всего выдают  за службу,  как  зарплату. Офицеры ведь, как дети, им бы
побольше побрякушек на себя навесить: звездочки, медали, ордена.
   Не скрою, что с первых дней мечтал о награде. А кто не мечтает об этом?
Я  думал,  что  надо совершить  подвиг, чтобы тебя  наградили.  И тогда меня
вызовут  перед строем, вручат орден, а  я  повернусь  к боевым  товарищам  и
громко скажу: служу Советскому Союзу!
   Сегодня мне сказал комбат: "Пора тебя представлять. Бери наградной лист
и  пиши".  Я спросил: "А  что  писать?" Комбат говорит: "Пиши,  как  здорово
воюешь, сколько  душманов убил! Только не тяни. Попроси у кого-нибудь старый
наградной и немного измени, но не очень, потому что иначе не пройдет".
   Медали и  ордена  распределяются особым образом. Некоторые получают  за
храбрость, за  умение воевать, за героизм.  Другим достаются награды  просто
так.  Мы  тут  в дивизии переживаем, что награждают  нечасто, некоторые  без
единой железки  уезжают, а  в штабе армии, судя по рассказам,  каждая  крыса
тыловая  ходит  с  орденом Красной Звезды.  Говорят, что  из-за  них  боевым
офицерам  не  достается  порой  орденов  и  медалей,  заворачивают.   Как-то
рассказывали  мужики,  что,  бывает,   съездит  комсомольский  работник  или
начальник отдела кадров  на боевые несколько раз, посидит на  наблюдательном
пункте, лизнет начальство куда следует, и представление на орден отправляют.
Хотел бы я почитать наградной лист такого героя! Небось, пишут, что во время
засады грамотно организовал оборону, что лично убил пятерых душманов.
   Кто-то сказал, что если  собрать все  наградные листы по  40-й  армии и
сложить  количество  указанных  в  них  убитых  душманов,  получится  цифра,
превышающая население Афганистана".
   "Героя Советского  Союза  у нас  все  мечтал получить капитан Осипов из
разведки.  За "стингерами"  гонялся, Ахмедку  -  Ахмад  Шаха Масуда -  хотел
парашютной  стропой  заарканить.  Не  везло  капитану Осипову.  Обходили его
каждый раз другие. Вообще,  Героя  просто  так не  дают.  Тут один  майор из
дивизии  рассказывал,  что Героя  только  по  разнарядке  сверху  дают.  Вот
оттого-то Осипову  нашему  не  везло. Только на  него наградной  приготовят,
разнарядка  на какого-нибудь нацмена приходит, либо  кто-то  вдруг геройский
подвиг перед  смертью  совершит.  Последний раз, когда все в  полку  думали,
точно  капитан  получит,  (такой результат  принесла разведрота!)  вновь  не
прошел наградной, завернули.  А  звезду  себе  чуть  позже комдив на  мундир
повесил..."
   "Несправедливость  войны  заключается в  том,  что  одни  здесь  лопают
вкусные супчики,  шастают  по дуканам, воруют  (ох, сколько воруют! в России
всегда воровали, но столько!  и, причем, не только прапора  со склада, но  и
большие  чины!),  купаются  в  бассейнах,  своевременно получают  награды  и
звания, тискают по ночам баб.

   ...как на любой войне...

   А  другие делают всю грязную работу за  них: убивают,  мерзнут в горах,
обнимая автоматы".

   ...кто бы знал, какая в горах зимой холодрыга!..

   "Часто  вспоминаю  слова  одного   майора,  с  которым  познакомился  в
Ташкенте, перед отправкой сюда. Я тогда расспрашивал  всех подряд, как там в
Афгане,  а он  молчал.  А  затем выяснилось,  что он на второй срок едет,  в
Кандагар.

   ...майор? Кандагар? не Геннадий ли это Семенович был?..

   Он тогда сказал,  что Афган  для  каждого разный. И  у тебя будет  свой
Афган, сказал мне  майор. Отслужишь два года, вернешься, начнешь говорить  с
теми, кто служил  раньше или позже тебя, или в другой части, другом месте, и
увидишь, что говорит каждый о своей войне.
   Афган - наркотик, к которому быстро привыкаешь... Поэтому он снова туда
ехал".

   - Мужчина! Нам пора укладываться.  Выйдите, пожалуйста, из купе на пять
минут, - попросила попутчица.
   Шарагин  спрыгнул с  верхней  полки, надел  ботинки.  Мальчишка  впился
глазами в длинный шрам, сбегавший у офицера от уха вниз под тельняшку.
   В  тамбуре  валялись  раздавленные  окурки,  ритмично  стучали  колеса,
поскрипывала вагонная сцепка, то и дело кто-то  хлопал дверьми, переходя  из
вагона в вагон. Стоял кислый запах сигаретного дыма и пепла.
   "Война  -  сплошной  беспредел,  -   читал  дальше   Олег.  -   Сколько
неоправданных   убийств,   садизма,  мародерства.  Я   слышал,  что  военная
прокуратура возбуждает уголовные дела, даже срок кому-то давали. Однако, это
единичные случаи. Чаще  замалчивают,  закрывают глаза. Странно.  Когда  люди
едут в Афганистан, они вполне  нормальные, а  послужат  немного,  и глядишь,
будто очумели, опьянели  от безнаказанности. Некоторые  думают, что  нам все
сойдет с рук. Никто афганцев и за людей не считает.
   Если  верить О.Ш.,  это накопилось  все  в Советском Союзе за последние
годы,  и через  армию вылезла  вся эта погань  наружу.  Только  в Афгане  мы
поняли, когда оголилась безнадежно больная душа нашей великой страны, что не
знаем,  куда  и зачем  идем, что давно сбились  с пути.  Пишу  эти строчки и
становится не по себе..."
   "До  Афгана мечтал вступить в партию, но говорил себе,  что не достоин,
заслужить  надо. Верил  в  коммунистическую партию, в  революцию, верил, что
живем мы  в самой лучшей стране  в  мире. А недавно предложили в кандидаты в
члены КПСС,  рекомендации  только надо было  собрать, и  через  полгода,  по
боевой характеристике, приняли бы. Я отказался. Не верю. Никому не верю! Тем
более,  что  в партии  заправляют  в  основном  такие  типы,  как  Немилов и
Богданов."

   ...а мне всегда мешали какие-то обстоятельства... то на боевые
   отправляют, то в госпиталь попадешь... однажды чуть не в приказном
   порядке секретарь пытался заставить, благо шел сбор на
   операцию... открутился... а заочно вступить... можно было и заочно...
   только совесть не позволяла... еще верил тогда, по честному, по-
   настоящему...

   "Прочел "Архипелаг"  А.С. Неужели он писал  про мою страну? Почему же я
никогда  не знал  об  этом?  Почему  все молчали?  Столько изломов!  Столько
страданий! Столько метаний пережил народ русский за этот век!

   ...за все века...

   Как же над людьми измывались!

   ...и тут выстояли...

   Испытание за  испытанием!  Войны, лагеря,  тюрьмы. Каких же сил  стоило
вынести такое!

   ...а что, вдруг за этим кроется некий неразгаданный замысел?.. счастье
   всегда вперемежку со страданиями... от  крайности -  в крайность... и в
том
   обрести  особую  силу...  чтоб вечно  пылала  порывами высокими русская
душа...
   и смирению училась... чтоб обрели мы силу в незавершенности... чтоб
   нескончаемые испытания помогли уцелеть... и спастись... душу русскую
   помогли спасти...

   Читал урывками, тайком от всех. Карманное издание на  тончайшей бумаге.
Такие  томики забрасывают  в Афганистан  с  Запада  в качестве антисоветской
пропаганды.

   ...мы  всегда  пренебрегали благополучием... мы, да даже в  коммунизме!
видели
   не способ устроиться поуютней на земле, а что-то недостижимо далекое и
   светлое  - для детей, для внуков, для  последующих поколений! счастье -
не для
   тебя одного,  а для всех разом! жить ведь  мечтали  не в  избытке  -  в
достатке!
   Человеку русскому так  мало ведь надо для счастья: краюху  хлеба, крышу
над
   головой, да тепло, да понимание...

   Уничтожили как-то банду. Помимо оружия  и боеприпасов  они тащили целый
мешок  антисоветской  литературы.  Все  томики собрал  особист,  пересчитал,
составил акт и уничтожил. А через неделю я  застукал  бойца, который оставил
себе один экземпляр".

   ...и я себе один томик сохранил...

   "Кто же решил ввести войска в Афганистан и зачем?.."

   ...а что здесь непонятного? кремлевские старцы, на иконостасе в
   каждой ленкомнате красуются - партайгеноссе Брежнев, дорогой
   и любимый Леонид Ильич, а кроме него - Андропов, КГБ был в
   курсе всей ситуации, Суслов, он идеологией заправлял, Громыко,
   обеспечивал дипломатическое прикрытие, и у министра обороны,
   товарища Устинова руки, чесались...

   "Никогда нам не узнать".

   ...да уж, это за семью печатями навечно скрыто... никогда не
   признаются...

   "Сегодня мылся  в бане.  Вышел  в  раздевалку,  а там  Немилов, подлец,
вытащил  из формы мой  дневник  и  роется  в  нем,  бегает своими свинячьими
глазками по страницам, пытается что-то отыскать. Как же хотелось разбить ему
морду! Но я сдержался. С замполитом лучше не  связываться. Этот хмырь всегда
выкрутится.  Что  он искал  в  моем дневнике  -  не  знаю, и  сколько  успел
прочитать  - не знаю. Но  наверняка  заложил бы особисту,  если б дочитал. У
меня с ним отношения не сложились.  И не только у меня.  Кто ж  тебя уважать
станет,  если ты от боевых отлыниваешь, солдат учишь стучать друг на  друга,
доносить,  выделяешь  лишь  тех,  кто  боевой  листок  тебе  пишет,  да   на
комсомольских собраниях выступает? Зачем солдату эти комсомольские собрания?
Солдату отдохнуть от нарядов  и войны надо, а не глотку драть, да передовицы
из "Правды" заучивать!"

   ...замполит вовремя заменился, а то бы мы его точно на боевых
   грохнули...

   Почуял  Немилов,  что  пора сваливать.  И  не с пустыми  руками  уехал.
Шарагин закипел, как радиатор, когда узнал про наградной, перехватил у штаба
Моргульцева:
   - Ты подписывал ему на орден?
   - Отстань!
   - Подписал?
   - Отвяжись!
   - Подписал!
   Моргульцев насупился, подтвердил:
   - Подписал... Хер с ним!

   "Бог наделил человека  свободой  выбора:  идти следом за Творцом,  либо
искать  самому  путь  к  спасению  и...  неминуемо загубить себя.  Плененные
заманчивыми  целями  и  обещаниями  скорого  счастья,  мы  отпали  от  Бога!
Соблазнились  мнимой  свободой,  купились  на  новую  идею,  провозгласившую
украденные у  христиан же  лозунги добра и справедливости.  Извечно  русская
готовность пострадать  за  правду  воодушевила нас. Погнались за призраком и
сотворили зло. Отвернулись от  Бога,  чтобы обрести свободу и счастье, а, по
сути,  сделались  рабами  собственных заблуждений  и  той  системы,  которую
воспевали. Как  Адам и  Ева, вкусив от плода добра  и  зла,  отреклись мы от
Бога. Стихия зла поработила нас.
   Грехопадение повторилось. Мы поддались уговорам  Змия, возомнили, что в
силах обойтись  без  Бога. Раз живем без царя, -  так  переживем и без Бога.
Решили искать новую  правду. А правда все время ускользала от нас, правда-то
обернулась  кривдой. Быть  может, изначально  что-то  и  было  искреннего  в
намерениях тех, кто купился идеями коммунизма,  или мы  теперь все выдумали,
все напридумывали?

   ...конечно было!.. мы же верили в эту правду... и сегодня верим!..

   Нет, все-таки  то была  не правда. И беспокоится теперь нужно не о том,
чтобы  выправить  положение,  подремонтировать имеющееся,  а  в  том,  чтобы
вернуться вновь к Богу!
   Александр Блок в  поэме "Двенадцать" сумел разглядеть под революционным
знаменем Христа. И  вот я подумал: а  ведь  Христос по-прежнему  искренне  и
нежно любит  нашу  страну, прощает нам  и воинствующий атеизм, и  то, что мы
десятилетиями оскверняли и рушили храмы.  Он - всегда с нами, Он не  покидал
нас! Россия -  это  его  детище, Россия -  величайшая  из  мыслей Творца, Он
задумал Россию ради особой миссии, цель которой - помочь миру спастись. Если
он так заботится о России, как об этом пишут русские писатели и философы, то
становится ясно, откуда взялись все мучения и  страдания, выпавшие  на  нашу
долю. Нельзя представить, что Христос поведет любимую страну по  иному пути,
чем  прошел  сам. Россию хотят распять. А,  может быть,  давно уже  распяли?
Сколько терзали ее, сколько надругались над ней! И после мучительной смерти,
возможно, Россия возродится... Верит Христос в Россию и радуется,  что путь,
по  которому мы идем, столь тернист. И  посылает нам новые испытания!  И чем
больше испытаний, тем лучше! Выходит, только  через страдания мы пробьемся к
счастью, к лучшей жизни. Выходит, путь России - это путь Христа".

   "Пришло  письмо от Чистякова. Капитана получил,  ребенка второго  ждет.
Пишет, что  рвется в  Афган. Странно. Многие из отпуска бегут раньше времени
обратно. Олег признался, что испытывал нечто подобное.  Рассказывал, что они
ездили  на море,  что  Настя ракушки собирала. Если он  безумно любит их, то
почему  в отпуске, на  море постоянно думал об Афгане? Он так  счастлив был,
когда  вернулся обратно  в полк. Неужели настолько сильно  манит  война? Как
можно думать об Афганистане, когда  ты дома, когда  рядом  с  тобой  любимые
люди?!"

   ...можно, в том-то и дело, что Афган никого не отпускает...

   "Кто-то нас будет все  же  судить. Не  знаю только, кто.  Я  никогда не
думал об этом раньше, а в последние месяцы почему-то стал задумываться.
   Бог он, конечно, есть.  И спорим  мы,  атеисты и верующие, вовсе  не об
этом, а о том, какой он на самом деле Бог, что считать Богом.
   Когда  убийство, любое  убийство  человека  человеком, можно  оправдать
высокой идеей, приказом сверху - не задумываешься, а когда цели нет, или  же
цель рушится вместе с идеалами,  а  стрелять  приходится, стреляешь как бы в
себя самого".
   "Бог есть,  он  -  олицетворение  добра  в  целом,  добра  в  масштабах
вселенной, добра как противопоставления злу, силе почти равной, необходимой,
видимо, для равновесия... Разве не так?"

   ...в нас слишком много и того и другого...

   "Безгрешны и  чисты только праведники, а  это уже не  совсем люди,  они
отделяют себя от  нашей  мирской  суеты.  Но  праведниками становятся обычно
люди, познавшие грех, люди  которые раскаялись,  смирились...  Выходит,  что
надо  сначала  согрешить, потом раскаяться... Значит,  у нас  еще есть  шанс
спастись?!."

   ...есть ли этот шанс? посмотрим... может, просто там,
   на небесах, где это все происходит, где нас судить-то
   собираются, столько набьется народа, что не заметят наши
   грехи, неужто ль с каждым отдельно разбирательство
   учинят? прокуроров не хватит...

   "В самом  начале  жизненного  пути  человек делает выбор, через  мысли,
поступки,  решения. Иными словами, мы как бы подсознательно знаем, насколько
мы плохи или хороши, и куда уйдем после - на небо или в преисподнею..."

   ...пьяный, наверное был, когда говорил ему это... а он все
   записывал, по ночам записывал... и хорошо, что записывал, рукописи
   не горят...

   "Горький, по-моему, написал, что  в русском человеке живет всегда жажда
согрешить,  чтобы  испугаться  и  присмиреть. Мы  долго  говорили об  этом с
Олегом. О русской душе говорили, о стране нашей.  Трудно представить,  чтобы
было,  если б прочел мои записи особист...  И я пострадал бы, и Олег, потому
что я  все время упоминаю его имя. Но этот дневник всегда со мной. Его никто
никогда не прочтет..."
   "Уйти что ли в монастырь, чтобы молиться там за грехи, что сотворили мы
в Афгане?.."
   "Все мы,  кто  был  в Афгане, виноваты,  грешны. Кто-то убивал,  кто-то
приказы отдавал,  кто-то  смолчал, кто-то не помог... кто-то не осудил  этот
ад, оправдывал его...
   Мы  не  сможем отмыться от тех  грехов,  привезем мы отсюда домой много
зла,  и  зло  это   погубит  нашу  страну...  Эта  война  -  начало  великой
катастрофы...  Нельзя  после зла просто  так  взять и  вернуться к добру,  и
человек никогда уже не будет таким же, как раньше..."

   "Богданов как-то приехал  на заставу. Над въездом - бойница. Духи давно
пристреляли это место  из  "зеленки",  и  ставить  там солдата  небезопасно.
Поэтому ротный приказал замотать деревянную чурку одеялом, на палку повесили
каску, получилось чучело. Духи  стреляли  по  нему иногда. Богданов подумал,
что  это настоящий боец, крикнул: "Постовой!"  В  ответ - молчание. Он снова
крикнул: "Постовой!". Ноль внимания!  Взбешенный, Богданов  заорал: "Солдат!
Ты,  грязная скотина!  Поздравляю  - ты  сапер!" Комбат подсказал Богданову:
"Это же чурка,  товарищ  подполковник". - "Я вижу, что это чурка! - закричал
Богданов. - Набрали чучмеков на свою голову! Перевести его в саперы!" Именно
он ввел в обращение название: "сапер одноразового использования", сокращенно
- СОИ".

   ...хороший сапер всегда на вес золота ценился...

   "Мусульманин делает что-то, и оглядывается на Бога своего, а русский не
оглядывается, грешит и грешит, а  когда  его господь настигнет, прищучит, он
кричит: "Господи! Да за что же мне такое наказание?.."

   "Добро  - цельно, однозначно, единично. В  этой единичности заключается
полное содержание этого понятия. Добра не  бывает много,  оно  просто  есть,
либо  его  нет. Зло  же,  напротив,  многогранно.  Оно  рождается незаметно,
растет, совершенствуется, делается  более изощренным,  жутким. От  того зло,
подчас, трудно сразу увидеть, и от того  зло часто бывает сильней добра. Зло
проще, доступнее. Бог не отвечает за зло. Бог  - это добро. Зло -  вне Бога.
Бог  желал России добра, он не наказывал нас за богоотступничество,  мы себя
сами наказали, мы выбрали путь страданий, путь Христа".

   ...эх, Епимахов, Епимахов... глубокая философия на мелких
   местах...

   "Лет  через десять  никто  про Афганистан  и  не припомнит... Романтики
здесь нет... Ни в одной войне ее нет! Пока  мы не  расскажем всем  правду об
этой  войне, всю правду, без  утайки, мы не освободимся  от Афгана, он так и
будет преследовать нас".

   "Купил  матери