Ты говоришь, что с тех пор, как Любовь Васильевна начала ездить в Самару, ваши дела в фирме начали поправляться, я тебя правильно понял?
     - Да, это так. Они даже шли в гору вплоть до самого поджога, и в этом моя большая заслуга. Мне удалось приобрести большую партию кожи в Монголии по совершенно бросовым ценам и еще закупка в Китае...
     - Извини, дорогой, меня интересует совсем другое. Не обратил ли ты внимания на вдруг исчезающие приличные суммы из вашей бухгалтерии?
     - Да, несколько раз я с удивлением обнаруживал крупные недостачи в нашей подпольной кассе, но Люба всякий раз меня заверяла, что я ошибся, что все нормально. Не верить ей у меня не было оснований. Теперь-то я понимаю, куда они утекали.
     - Ничего ты еще не понимаешь, но суть не в этом. Какая сумма, по твоим прикидкам, уплыла в общей сложности? Ответь хоть приблизительно.
     - Откуда же я знаю?! Но уж наверное "жигуленка" она откатила.
     - Недурственно. Герберт, у тебя есть место, где бы ты со своим вновь обретенным товарищем мог пожить пару недель? И желательно с телефоном?
     - Не знаю, я об этом как-то не думал, а зачем?
     - Кажется, я тебе уже объяснял, что я потревожу огромное осиное гнездо с ужасно злыми осами, и у меня есть все основания опасаться за твою жизнь.
     - Господи, да что ж это такое?! Когда же это все кончится?
     - Оно еще не началось. Отвечай на мой вопрос.
     - Так сразу? Я даже не знаю, надо подумать. Можно я позвоню тебе завтра?
     - Конечно, и даже нужно, а теперь извини, я сегодня страшно устал.
     - Это ты меня извини, сижу уже больше часа. До завтра.

***

     Врача судмедэкспертизы я поднял с кровати, когда не было еще и одиннадцати вечера. Несмотря на столь ранний час, он уже имел счастье отойти ко сну.
     - Идиоты, кретины, что там у вас опять случилось?! - даже не поинтересовавшись, кто его беспокоит, сразу заорал он.
     - У меня беда, доктор, жена родила две пары сиамских близнецов черного цвета.
     - Ты параноик, Гончаров, урод! - после секундного замешательства ответил он. - А от уродов только уроды и рождаются. Клепай третью пару и не мешай мне спать.
     - А я думал, что ты хочешь немного заработать, а ты на меня орешь.
     - Извини, Гончаров, погорячился я, старый хрен, ты очень умный и сообразительный парень. Просто вчера ночью у меня было два дальних вызова, вот я и подумал, что это опять по мою душу. Какие проблемы?
     - Захарыч, месяц назад, четвертого ноября, к вам должна была поступить семиклассница Майя Седых. Она погибла от отравления газом. Ты не помнишь такую?
     - Помню, - громко зевнув, ответил Корж. - Там какая-то дьявольская мистификация. Ее Антонина резала. А что конкретно тебя интересует?
     - Ее девственность.
     - Ладно, в понедельник позвоню, но по разговорам мне помнится, что целомудрием школьница похвастать не могла. Уточню.
     - Будь любезен. Я на своем старом телефоне.
     - Гы-ы-ы, опять вышвырнул тебя полковник? Отдыхай, алкаш патентованный.
     "Ну вот, теперь все встает на свои места", - подумал я, натягивая куртку.
     - Ты куда? - хрустнула пальцами Милка. - Я с тобой.
     - Успокойся, я просто отгоню на стоянку машину и скоро вернусь.

***

     Перед дверью Натальи Эдуардовны Ливицкой я простоял не меньше десяти минут. Несмотря на мои настойчивые звонки, мне так и не открыли, чего я, собственно говоря, и ожидал. Ее, как и дочери, дома попросту не было. А ведь время близилось к полуночи.
     Приехала она только в десять утра, когда я уже подумывал уходить из осточертевшего подъезда. Первой из машины выпорхнула ее дочка. Странно, но я представлял ее совсем другой, совсем маленькой девахой, а этой дылде в норковой шубке было никак не меньше четырнадцати лет.
     Я закурил, поджидая, когда загудевший лифт доставит мне своих пассажиров.
     - Доброе утро! - доброжелательно поздоровался я, когда подъехавшая кабина выплюнула мне свой груз. - А я вас, Наталья Эдуардовна, уж и не знаю, сколько поджидаю.
     - Ах, это вы? - Она удивленно уставилась на меня покрасневшими, лихорадочно блестящими глазами. - А мы с Верочкой не надолго, на часок отлучались. Надо было решить вопрос относительно ее второго образования.
     - Светского? - понимающе улыбнулся я.
     - Как вам сказать... А вы, собственно говоря, по какому поводу?
     - Ах, Наталья Эдуардовна, неужели вы забыли? Вы обещали мне найти адреса тех парней, что вдруг уволились из вашей фирмы. За этим я и пожаловал.
     - Сожалею, но ничем вам помочь не могу. Не нашла я их адресов.
     Верочка, открывай дверь. Извините, но нам пора завтракать.
     - Надеюсь, что вы и меня покормите, - нагло протискиваясь следом, заявил я. - Знаете, с утра во рту ни маковой росинки.
     - Это уже переходит все границы дозволенного. Немедленно убирайтесь вон!
     - А вы негостеприимная хозяйка, позвольте откушать хоть чашку чаю.
     - Верочка, вызывай милицию. Жак, куси его.
     - Да-да! - отшвыривая ногой крохотного черного бульдожку, одобрил я ее предложение. - Верочка, поскорее, да не забудь сказать, что у вас в гостях Константин Гончаров, - проходя на кухню и закидывая под диванчик диктофон, попросил я. - Этим ты значительно облегчишь мою задачу. А пока милиция едет, я все-таки выпью что-нибудь горяченькое, а то, знаете ли, перемерз насквозь. Всю ночь на морозе вас прождал. А вы говорите - на часок отлучались, - зажигая газ, пожурил я помертвевшую женщину. - Нехорошо, Наталья Эдуардовна, обманывать старших. С вашего позволения я сварю кофе. На вашу долю рассчитывать?
     - Не нужно, - опускаясь на табуреточку, тихо ответила она, облизывая пересохшие губы. - Может быть, вы, наконец, мне объясните, что все это значит?
     - Удивительная вы женщина, Наталья Эдуардовна, неподражаемая, я этих самых объяснений от вас жду, - запуская кофемолку, подмигнул я ей. - Как прошел шабаш?
     - Что?! О чем вы? - встрепенулась она. - Какой шабаш?
     - Ночной. Он ведь у вас проходит каждую неделю в ночь с субботы на воскресенье. Вы морды по старинке сажей мажете или французской косметикой?
     - Я вас не понимаю! - невольно зыркнула она на зеркальную панель над диваном.
     - Да нет, у вас личико в порядке, это Верочка плохо помыла правую щеку. Кстати, о Верочке: сколько ей лет?
     - Четырнадцать, - механически ответила она.
     - Совсем еще ребенок. Видно, сегодня ей досталось. Она едва на ногах держится. Уложите ее спать. Девочке незачем слушать то, о чем мы с вами будем говорить.
     - Я говорить с вами ни о чем не намерена, - приняв какое-то решение, резво вскочила Ливицкая. - Убирайтесь отсюда - и немедленно!
     - Жаль, тогда я вынужден буду сейчас же вызвать наряд милиции, и уже начиная с сегодняшнего дня вашим новым жилищем будет определена камера следственного изолятора. Вы этого хотите? Или предпочтете осторожно, с наименьшими потерями и с моей помощью выбраться изо всей этой жуткой истории, в которую вы влипли?
     - Никто, вы слышите, никто не может мне помочь.
     Заревев, она упала на диван, а я, доведя кофейную пену до критической точки, подхватил джезву и аккуратно разлил напиток по чашкам. Деловито достав из холодильника бутылку дорогой водки, я налил рюмочку и пригласил хозяйку к столу.
     - Выпейте, пожалуйста, водочки. Ненадолго, но помогает, по себе знаю.
     - Слишком много вы знаете! - вытирая глаза кухонной салфеткой, зло обронила она. - Поменьше бы вас, таких знатоков, под ногами болталось. Жилось бы легче.
     Поперхнувшись водкой, она закашлялась и вновь повалилась на диван.
     - Чего вы от меня хотите? - отрешенно глядя на резвящуюся за стеклом синицу, спросила она немного погодя.
     - Да ничего я от вас не хочу, - прихлебывая замечательно сваренный мною кофе, ответил я. - Это вы должны меня просить помочь вам выбраться из вашего ада. Если, конечно, он вам не надоел.
     - Надоел? Это не то слово. После того как я с ними связалась, себе я больше не принадлежу. Но им меня показалось мало, потребовалась еще и Верочка.
     Я больше не могу, я постепенно схожу с ума. Да только пустое все это, никто и ничем мне помочь не сможет. Вы даже не представляете, что со мной происходит. Я их ненавижу и в то же время, как только приближается суббота, я с нетерпением жду той минуты, когда могу вновь с ними встретиться. А с утра в воскресенье я с отвращением и гадливостью вспоминаю все, что было, все то, к чему могут привести самые низменные человеческие инстинкты. Это страшно. Как вы можете мне помочь? Кроме того, я его боюсь. Панически, до икоты боюсь! Князь жесток и коварен. Он всех нас видит насквозь. Пощады от него ждать не приходится. Он и в самом деле Антихрист, и мы его новоявленные сестры! - почти кричала она.
     - Успокойтесь, Наталья Эдуардовна, это просто гипноз и возможное применение наркотических препаратов. Давайте по порядку. Вы просто спокойно отвечайте на мои вопросы, наблюдая за собой как бы со стороны. Так будет легче.
     Попробуем?
     - Давайте попробуем, - откидываясь на спинку, она закрыла глаза, - только учтите, про нашу предыдущую встречу я ему уже рассказала, так что и вас может поджидать смертельная опасность. Я не хотела рассказывать, не знаю, как это получилось.
     - Еще раз вас прошу, успокойтесь. Выпейте глоточек водки и скажите, когда и как вы оказались втянутой в эту секту.
     - Это случилось тринадцатого февраля в спорткомплексе "Шанс", в бассейне, куда я ходила каждую неделю. Одна моя приятельница познакомила меня со своей подругой Тамарой. Подружились мы с ней довольно быстро, она, как и я, имела свое дело, и скоро мы поняли, что у нас много общих интересов.
     Естественно, как и все женщины, в конце концов я разоткровенничалась и вскользь пожаловалась ей, что в некоторых интимных вопросах меня мой муж не устраивает.
     Она тут же уцепилась за мои слова и пообещала познакомить меня с одним удивительным мужиком. Ничего предосудительного в этом не находя, - у нас свобода, не так ли? - я в первую же субботу поехала с ней на остров.
     Это было раннее утро. По льду, на своих двоих мы протопали больше километра и в итоге подошли к большому мрачному дому старой постройки.
     Наверное, его сам дьявол сохранил от затопления.
     Высокий худощавый господин, холеный и ухоженный, принял меня в полутемной низкой комнате, сплошь заставленной старинными вещами.
     Мы немного поговорили на отвлеченные, ничего не значащие темы, а потом он задал мне неожиданный вопрос, от которого я буквально оцепенела.
     - Вы хотите стать моей сестрой? Сестрой Антихриста, и всю свою жизнь посвятить борьбе с воинством небесным?
     - То есть ведьмой? - попыталась я через силу пошутить. - А я уже давно ведьма, по крайней мере, так заверяет меня муж.
     - Нет, не ведьмой, а моей сестрой. - Улыбнувшись, он мягко поправил мои волосы. - Девочка, это разные вещи. Расслабься и послушай, я сейчас тебе об этом расскажу.
     Тихо и проникновенно он начал шептать мне всякую мистическую чушь пополам с религиозными догмами, начиная от Апокалипсиса, откровений Иоанна Богослова и заканчивая пророчествами Нострадамуса. Сначала мне было смешно, и я едва себя сдерживала, чтобы не расхохотаться, но постепенно я стала впадать в вязкую, глубокую нирвану, и его слова мне начали казаться значимыми и единственно правильными. Он говорил и открывал мне великую истину. Сколько продолжалось это жуткое истязание моей души, я не знаю, но когда я смогла более или менее ориентироваться, то обнаружила, что в комнате никого нет, а на старинных часах с непонятной мне символикой стрелки застыли строго вертикально, что можно было расценивать как двенадцать часов. Совершенно опустошенная, я встала с кресла и прошлась по комнате. Несмотря на полное отсутствие мыслей, меня трясло, и, постепенно возрастая, это возбуждение достигло предела.
     Сама того не замечая, я вдруг начала делать легкие танцевальные па под музыку, рождающуюся где-то внутри меня, и постепенно эта подтанцовка перешла в совершенно дикую пляску, которая корежила и ломала меня до хруста в суставах. Я не знаю, сколько во мне бесился этот сумасшедший паяц, в конце концов я в изнеможении упала, и тут же раздался жуткий хохот и звон стали.
     Когда я открыла глаза, надо мною в голубом небе кружили злые ангелы с мечами в руках. Их лица были перекошены от ярости, и они хотели меня убить. Я закричала, и небо раскололось пополам. Через черную щель трещины явились мои крылатые спасители. И начался бой. Две силы бились из-за меня, и были они равными. Ни на чьей стороне не было перевеса. И тогда мне послышался голос Антихриста.
     - Наталья! Чьей победы ты ждешь? - грозно, на всю вселенную спросил он. - Кто должен победить - ангелы или демоны?! Как ты скажешь, так и будет!
     - Демоны! - в ужасе закричала я.
     - Подпишись! - Из черного разрыва небес рука Антихриста протянула мне открытый свиток пергамента и палочку, с которой стекала кровь. А на меня уже замахнулся злобный ангел. Не помня себя от ужаса, я расписалась, и бой тут же прекратился, а я опять провалилась в беспамятство.
     Очнулась я на каком-то холодном, грубо сколоченном столе совершенно голая. В дрожащем свете факела надо мной колдовали какие-то женщины в черных одеждах. Они втирали в мою кожу масла и благовония. Я хотела встать, но не могла. Совершенно лишенная сил, я протяжно застонала.
     - Отлеталась, птичка, - хриплой вороной рассмеялась одна из черных фигур. - Что написано пером, то не вырубишь топором. Раньше надо было думать, кура безмозглая.
     - Что со мной, где я? - понимая, что случилось что-то ужасное, заплакала я.
     - Потерпи, придет время, и ты все узнаешь. Скоро Князь начнет делиться откровениями, а там и твой черед близок, если результаты анализов будут нормальными.
     - Какие еще анализы? - совершенно сбитая с толку, спросила я.
     - Анализы на СПИД, на сифилис и прочую гадость. У нас здесь с этим строго.
     Тогда я еще ничего не понимала. Просто лежала на столе благоухающей куклой и бездумно ждала неизвестно чего. Примерно через час за дверью послышалась спокойная, умиротворяющая музыка и под нее речитативом заговорил густой и сильный голос. Слов было не разобрать. Конец каждой фразы рефреном повторял мощный хор. По мере усиления музыкального ритма нарастал и голос чтеца. Из спокойного вначале он постепенно перешел в гневный и обвиняющий. Так же реагировал и хор.
     - Сестры, пора, - приказала каркающая фигура, когда музыка переросла в дикий и невообразимый грохот. Остальные, послушные ее приказу, сдернули меня со стола и потащили к двери.
     - Не надо! - закричала я. - Отпустите, что вы делаете? Я не хочу! Я голая!
     - Замолчи! - строго оборвала меня ворона. - Нельзя тебе сейчас кричать.
     Полумертвую от страха меня вытолкнули в огромную комнату с низким потолком, полную народу. Здесь находилось не меньше пятидесяти человек, из них две трети были накрыты темными одеждами, а лица остальных скрывали уродливые птичьи маски. Все они стояли вдоль стен, оставляя ярко освещенную середину совершенно свободной. Там стоял метровый красный помост, на который меня и заволокли сестры. В полуобморочном состоянии меня распластали. На запястья и на щиколотки они накинули мне петли и растянули в разные стороны. Мне казалось, что все это происходит не со мной, а я лишь сторонний наблюдатель. Потом громко и зловеще ударил гонг, и я увидела склонившуюся надо мной маску Сатаны. Мне показалось, что он целую вечность смотрит на меня своими огненными глазами, пока неожиданно резко грохот музыки не оборвался. В наступившей тишине особенно зловеще бил гонг, потом и он смолк.
     - Да будет вечным царство мое! - громом захохотал Сатана, поднимаясь на помост.
     - Да будут вечны дети твои! - вторила ему толпа.
     - Да будет вечным естество мое!
     - Да войдет оно в лоно сестры твоей!
     - Да будет так! - исступленно заорал он, а за ним и я, потому что дикая боль как гигантская раскаленная игла прошила меня насквозь, от живота и до самого затылка.
     - Свершилось, - спрыгивая с меня, торжественно объявил он. - Братья, ваша новая сестра ждет вас! Примите ее в наш союз!
     А дальше последовало такое, что вспоминать это выше моих сил. Меня насиловали не меньше десяти мужиков. Тогда мне это казалось каким-то жутким кошмаром. Но самое страшное произошло потом. - Она умолкла. - Извините, может быть, Константину Гончарову больше не хочется ввязываться в это дело? Вы скажите, я все пойму.
     - Нет, отчего же, продолжайте. Рассказчик из вас превосходный.
     - А дальше было самое страшное. Оттрахав меня всем скопом, они с визгом сбросили меня на пол, так что я откатилась под стол. Ударил гонг.
     Загрохотал барабан, и раздался пронзительный женский крик. Из той же самой двери, откуда час тому назад привели меня, вновь тащили упирающуюся голую женщину. Сначала я подумала, что ее, как и меня, попросту хотят изнасиловать.
     Но по застывшим, напряженным фигурам я поняла, что готовится нечто более ужасное. Ее точно так же, как и меня, затащили на помост, так же растянули в разные стороны, но вместо обнаженного Сатаны на помост поднялась фигура в красном блестящем плаще и колпаке.
     Стих гонг, и только барабан негромко, но четко отбивал ритмичную и тревожную дробь. Женщина опять закричала, а точнее, взвизгнула, потому что ей тут же залепили рот. На освещенную площадку торжественно вышел Сатана.
     - Братья и сестры, - поднял он руки кверху. - В наш союз проникла проказа! Наша неразумная сестра нам изменила и тем самым подвергла нас страшной опасности! Вам решать ее участь!
     - Смерть!!! - заорала дикая, бесноватая толпа.
     - Смерть!!! - подтвердил он. - Да сбудется воля моя!
     Из-под плаща палач выхватил кинжал. Одно движение, и она уже хрипела с перерезанным горлом и билась в агонии. Не дождавшись, когда она умрет, толпа кинулась к помосту, торопясь вымазать свои руки ее кровью.
     А потом яркий свет потух, зачадили смердящие факелы, с новой силой ударили барабаны и бесноватая толпа, сдирая с себя одежды, пустилась в пляс.
     При этом они умудрялись совокупляться в совершенно немыслимых позах, с кем придется и где придется. Я закатилась глубже под помост и закрыла глаза, надеясь, что скоро этот кошмар закончится и я проснусь. А если нет, то я просто сойду с ума.
     Сколько продолжалась эта жуткая фантасмагория, я не знаю. Наверное, не меньше трех часов. Но в конце концов она прекратилась. Изможденная нечисть, опустошенная и удовлетворенная, повалилась на пол.
     И тогда голые девицы, совсем еще девчонки, принесли огромные подносы жареного мяса, овощей и фруктов. Толстый бородач в полумаске прикатил бочонок вина, и прямо на полу начался пир. Они жрали все без разбора, хватали жирное мясо прямо руками, с которых еще не отвалилась высохшая кровь жертвы. Пили вино из одной миски, передавая ее по кругу. Эта обжираловка продолжалась не меньше двух часов, а потом опять ударил гонг, и все побежали в открытую дверь, противоположную той, откуда выходила я.
     Когда комната опустела, в нее вошел какой-то старик с багром. Он сбросил убитую женщину на пол, подцепил ее под подбородок крюком и поволок в третью, заднюю дверь. На смену ему пришли две пожилые женщины и мужчина.
     Женщины принялись убирать мусор, собирать одежды и мыть полы, а мужик стал разбирать эшафот.
     Увидев меня, он что-то промычал и указал на ту дверь, где только что скрылась толпа, а когда я отрицательно затрясла головой, он громко и гортанно заорал и занес надо мной топор.
     - Сестра Наталья, идите туда, куда он вам велит, - остановила его одна из женщин. - Он же зверь. Убьет и глазом не моргнет. Сумасшедший. Идите, не бойтесь, ничего худого уже не будет.
     Со страхом я шагнула за дверь и очутилась в длинном темном коридоре, в конце которого маячил свет и слышались голоса. Идти мне туда совсем не хотелось, но и возвращаться под топор желания не было.
     Поверив в то, что самое страшное уже позади, я поплелась вперед по коридору, который в итоге привел меня в самую обычную деревенскую баню.
     Единственное,