лось сердце. Настал день, ради которого  он
жил.
     Их пропустили в Смольный. Для входа в Смольный  у  Эйно  Рахьи  нашлись
пропуска.
     Владимир  Ильич,  в  распахнутом  пальто,  руки  в  карманы,  забыв   о
дедовском парике, стремительно прошел коридором, людным и тесным  от  ящиков
с  патронами  и  штабелей  винтовок.  Взбежал  на  третий  этаж,  в  комнату
Военно-революционного комитета.
     Члены комитета все были в сборе. Шло заседание. Кто стоял,  кто  сидел.
Секретарь писал протокол. Вот уже полсуток  шло  заседание.  Обсуждали  план
выступления.
     Непрерывно вбегали связные Красной гвардии, воинских частей и заводов.
     Ленин вошел. Снял  кепку.  Вместе  с  кепкой  снялся  парик.  Навсегда.
Отслужил службу.
     - Ленив! - узнали все.
     Председатель Военно-революционного комитета Николай  Ильич  Подвойский,
исхудалый, с воспаленными от недосыпаний глазами, кинулся к Ленину:
     - Владимир Ильич!
     Как он обрадовался приходу Владимира  Ильича!  Будто  силы  и  смелости
прибыло с Лениным. Подвойский нетерпеливо ждал, что он скажет.
     - Промедление смерти подобно!  -  быстро,  решительно  сказал  Владимир
Ильич. - Надо захватить телеграф, телефонную станцию,  вокзалы,  мосты.  Без
промедления. Сейчас. В эту ночь.
     Связные вбегали в комнату, где помещался Военно-революционный  комитет,
штаб революции, куда пришел Ленин.
     - Ленин пришел! Ленин! - полетело по Смольному.
     Связные  входили  и  получали  приказы.  Военно-революционный   комитет
приказывает: занять телеграф, телефонную  станцию,  вокзалы,  мосты.  Занять
все правительственные учреждения.
     - Красная гвардия, строить-ся! - гремело на поле перед Смольным.
     Горели костры. Грузовики, полные вооруженных рабочих, уезжали в мрак  и
ненастье октябрьской ночи. Уходили солдаты и матросы.
     В ночь с 24 на  25  октября  вооруженной  пролетариат  и  революционные
войска взяли в свои руки Петроград, столицу России.
     Великая Октябрьская социалистическая революция совершилась.


ЗИМНИЙ ВЗЯТ

     А  Временное  правительство  со  своими  защитниками  засело  в  Зимнем
дворце. Зимний дворец одним фасадом выходит на Неву.  Другой  фасад  смотрит
на громаднейшую Дворцовую площадь. Белые колонны и статуи  украшают  дворец.
По карнизам высятся колоссальные фигуры и  вазы.  Золоченый  орел  распахнул
крылья над башней, а раньше еще развевался на мачте императорский штандарт.
     Раньше в Зимнем дворце жили цари.
     Ленин сказал председателю Военно-революционного комитета Подвойскому:
     - Весь Петроград в наших руках,  а  Зимний  не  взят.  Немедленно  надо
захватить Зимний и арестовать Временное правительство.
     - К штурму готовы! - ответил Подвойский.
     25 октября, в первое утро Октябрьской революции, люди читали  обращение
Ленина "К гражданам России!".
     Ленин писал, что Временное правительство свергнуто,  власть  перешла  в
руки Советов. Революция победила.
     Верно, все так и было. Никакой у  Временного  правительства  власти  не
оставалось, но министры его заперлись и сидели в Зимнем дворце.
     - Что же это получается? - строго сказал Ленин Подвойскому.
     - Сегодня    Зимний    будет    наш!     -     ответил     председатель
Военно-революционного комитета. Выбежал из Смольного и поехал на  автомобиле
проверять, как выполняется план взятия Зимнего.
     Красногвардейским  отрядам  и  революционным   полкам   отдан   приказ:
окружить Зимний дворец!
     Рабочие и солдаты захватили возле Зимнего все проспекты и улицы.  Брали
Зимний  в  кольцо.  Громыхали  колесами  пушки,  занимая  позиции.  Медленно
входили в Неву миноносцы. Двигались к Зимнему.  Развернувшись,  вставали  на
якорь.
     И трехтрубный крейсер  "Аврора",  с  белыми  бортами,  обшитыми  медью,
целил на Зимний жерло орудия. Зимний в осаде. Было это в ночь на 26  октября
1917 года.
     А люди помнили  Кровавое  воскресенье  1905  года.  Здесь,  перед  этим
дворцом,  на  Дворцовой,  обширной  и  праздничной,  площади  сошлись  толпы
рабочих. Со всех питерских заводов и фабрик. Мирно шли к  царю.  С  иконами.
"Батюшка-царь, помоги, сил не стало терпеть, с голоду пухнем".
     Тысячи рабочих были убиты  и  ранены  в  то  воскресенье  на  Дворцовой
площади перед Зимним дворцом.
     Настал октябрь 1917 года. Теперь рабочие пришли сюда не с иконами.
     Страшись, Зимний дворец!
     - Долго ли будем тянуть? - волновались и ругались солдаты. -  Кто  нами
командует?
     Комиссары и члены Военно-революционного комитета на машинах  и  горячих
конях объезжали солдатские цепи.
     - Товарищи, потерпите, вот сил побольше подтянем, чтоб  наверняка  бить
буржуев, без промаха. Товарищ Ленин восстанием командует.
     - Ленин! - летело по солдатским и  рабочим  цепям.  -  Братцы,  товарищ
Ленин восстанием командует.
     Ленину в  Смольный  непрерывно  слали  донесения,  как  идет  окружение
Зимнего. Ленин с карандашом наклонялся над планом. В этих  улицах  размещены
такие-то части. Такой-то полк здесь... Сюда  надо  добавить  людей.  Прибыли
матросы из Кронштадта. Крейсер "Аврора" в готовности.
     - Товарищи, время. Начинайте штурм! - сказал Ленин.
     Холодный  ветреный  вечер  опустился  на  город.  Дома   притаились   с
запертыми подъездами. Чуждо глядели темные окна домов.  На  улицах  зажигали
костры. Ветер нес едкий дым. Гнал тяжелые тучи над Питером.
     А Зимний тоже не спал. Тоже  готовился  к  схватке.  Юнкера  и  офицеры
сложили из дров баррикады. Загородили дворцовые входы и  выходы.  Расставили
между баррикад пулеметы.
     Зловещая тишина была вокруг Зимнего.
     Из    Смольного    прикатил    самокатчик    на    мотоцикле.     Снова
Военно-революционному комитету посыльный от Ленина.
     - Немедля идите на штурм. Кончайте с Зимним. Пора.
     И вот  во  мраке,  в  ночной  тишине  ухнуло  над  Невой,  разорвалось,
прокатилось, сотрясая воздух от  земли  до  небес.  И  долго  эхо  повторяло
тра-ах, тра-ах...
     Это дала сигнальный выстрел "Аврора". Условный знак к штурму.
     Словно  подхваченные  волной,  солдаты  и  красногвардейцы   поднялись,
кинулись к Зимнему. Цепь за цепью катились лавины бойцов.  Из  ближних  улиц
открыла стрельбу артиллерия. Трещали пулеметы. С ревом выехал  на  Дворцовую
площадь броневик, поливая огнем дровяные баррикады,  заградившие  Зимний.  И
юнкера побросали оружие и побежали во дворец.
     - Ура! - кричали,  преследуя  юнкеров  и  офицеров,  красногвардейцы  и
солдаты.
     - Ура!  -  Они  расшвыривали   поленья,   карабкались   на   баррикады,
соскакивали на ту сторону.
     - Ура! Да здравствует рабочая революция!
     Красные  отряды  ворвались  во  дворец.   И...   зарябило   в   глазах.
Роскошь-то, богатство-то, золото, блеск! Коридоры, коридоры, комнаты.
     Сотни комнат и залов. Хрустальные люстры,  бархат  и  шелк,  картины  и
статуи, драгоценная мебель, зеркала.
     Какой-то красногвардеец пырнул штыком зеркало  в  золоченой  оправе.  С
хрустом брызнули осколки стекла.
     - Сдурел?! - закричали на  красногвардейца.  -  Нынче  это  не  царское
добро. Наше, народное.
     - Товарищи,  соблюдайте  революционный   порядок!   -   забравшись   на
бархатный стул, агитировал командир отряда.
     Красногвардейцы  и  солдаты  катились  дальше,  дальше,  из  комнаты  в
комнату, из зала в зал. Винтовка наперевес, рука на затворе. Самые смелые  и
руководители впереди:  Антонов-Овсеенко,  Еремеев,  Подвойский...  Дворцовые
служители, в  синих  ливреях  с  позументами,  в  ужасе  пятились.  Министры
Временного правительства сбились в одном зале. Юнкера защищали их.
     - Юнкера, офицеры, сдать оружие. Господа министры, вы арестованы.


     Была глубокая ночь, но в Смольном ярко сверкали огнями все  окна.  Люди
толпились на лестницах, и в коридорах, и в комнатах.  Все  были  возбуждены.
Нетерпеливо ждали вестей. Что на Дворцовой площади? Как идет бой?
     И Ленин, полный ожиданий, был в Смольном. По виду  спокойный,  проводил
совещание.
     Громко  стуча  каблуками,  вошел   председатель   Военно-революционного
комитета  Подвойский.  Лицо  залубенело  от  октябрьской  стужи   и   ветра.
Откозырял по-военному.
     - Товарищ Ленин! Докладываю, Зимний взят.
     Ленин вскочил. Подошел. Обнял Подвойского крепко-крепко.


ПЕРВЫЙ ДЕКРЕТ

     Вторые сутки члены Военно-революционного комитета работали без  отдыха,
Антонов-Овсеенко, Бубнов, Дзержинский, Подвойский, Свердлов, Сталин и  много
других большевиков. Вторую ночь Владимир  Ильич  не  сомкнул  глаз.  Надежда
Константиновна поглядела на его радостное  и  живое,  но  такое  осунувшееся
лицо и вздохнула.
     - Отдохнуть Владимиру Ильичу надо бы, а дома-то  у  нас  нет.  К  нашим
далеко. Ума не приложу, где его устроить, - сказала она Бонч-Бруевичу.
     Бонч-Бруевич был товарищем и  помощником  Ильича  с  женевских  времен.
Писал в газету  "Искра".  Переправлял  из-за  границы  партийную  литературу
русским рабочим, а в 1905 году - оружие.
     - А моя квартира на что? - воскликнул Бонч-Бруевич.  -  И  недалеко,  и
спокойно.
     И сейчас же потащил  Владимира  Ильича  с  Надеждой  Константиновной  к
машине, которая стояла у Смольного.
     Владимир Ильич как  сел  на  заднее  сиденье,  так  и  уснул.  А  когда
приехали через четверть часа, проснулся будто ни в чем не бывало.
     - Поужинаем чем бог послал, - сказал Бонч-Бруевич.
     Тихонько, чтобы никого в квартире не разбудить, они  собрали  на  стол.
Хлеба нашлось, кусочек сыра да молоко.
     - Великолепный ужин! - похвалил Владимир Ильич. - А есть как хочется!
     И они стали ужинать и все вспоминали, что произошло за эти  дни,  какие
события. Рабочая социалистическая революция  свершилась.  Теперь  навеки  ей
будет наименование: Великая Октябрьская социалистическая революция!
     Они размечтались о  будущей  жизни  и  опять  забыли  про  сон.  Хозяин
наконец воспротивился:
     - Ложитесь, а то ведь свалитесь, Владимир Ильич! А  вам  сейчас  болеть
воспрещается.
     И он проводил Владимира Ильича в  свою  комнату,  где  у  окошка  стоял
письменный  стол.  Владимиру  Ильичу  без  письменного  стола  да  без  пера
невозможно. Надежду Константиновну положили спать у хозяйки на диване.
     Владимир Ильич погасил электричество. Но уснуть не мог.  Совершенно  не
мог! Мысли  толпились  в  голове.  С  завтрашнего  дня  надо  строить  новое
государство.  Будет  первое  в  мире  рабоче-крестьянское  государство.   Не
бывавшее никогда, во всем свете, нигде.
     Планы один за другим,  один  другого  значительнее  являлись  Владимиру
Ильичу. Он знал учение Маркса.  Идеи  Маркса  вели  Ленина  в  революционной
борьбе. Маркс всегда приходил на  помощь.  А  создавать  рабоче-крестьянское
Советское государство надо самим, своим трудом, своим разумением.
     Владимир  Ильич  прислушался.  Тишина  в  доме.  Всех  сморил  сон.   И
неугомонный Бонч-Бруевич угомонился, должно быть. Владимир Ильич зажег  свет
и сел за письменный стол. В окно глядела черная ночь. Минуту Владимир  Ильич
сидел без движения, слегка склонив голову, словно вслушиваясь в свои  мысли.
Он был очень серьезен и задумчив в эту глухую, темную ночь.
     Взял перо и быстро начал писать.
     Ленин писал, что помещичьи, церковные, монастырские земли и земли  всех
богатеев переходят бесплатно крестьянам. Кто  не  работает  на  земле,  тому
земли нет. Кто работает на земле, тому землей и владеть.
     Ленин писал о том, что было вековечной мечтой и надеждой народа.  Новая
жизнь в Советском государстве начиналась с мечты, которая становится былью.
     Как легко дышалось Владимиру Ильичу, как  хорошо!  А  над  Петроградом,
после волнений, залпов и штурмов, бесшумно шла ночь.  В  темной  улице  одно
светилось окно. Так и в Шушенском было. Все село спит.  Только  у  ссыльного
Ульянова горит зеленая лампа.
     Владимир Ильич положил перо. В небе чуть заяснело. Близилось утро.
     "Часа два успею соснуть", - подумал Владимир  Ильич  и  лег.  И  только
опустил голову на подушку, в ту же секунду уснул крепким сном.
     На столе лежал исписанный лист.
     За окном набирало  силу  утро.  Небо  белело.  Вот  из  мутных  облаков
вырвалось солнце, забежало в комнату, где спал  Владимир  Ильич.  Скользнуло
по листу. И осветило торжественный на листе заголовок: "ДЕКРЕТ О ЗЕМЛЕ".


БЕЛЫЙ ЗАЛ С КОЛОННАМИ

     Раньше здесь устраивались  празднества.  Бывали  балы.  Играла  музыка.
Скользили  по  навощенному  паркету  атласные  башмачки   институток.   Сама
государыня императрица, в сопровождении фрейлин, приезжала иной раз на  бал.
Обмахиваясь веером, милостиво наблюдала за танцами.
     Да  разве  снилось  солдату,  бедняку  с  Орловщины,  что  когда-нибудь
приведется вступить в этот  белый  с  колоннами  зал?  Его  и  близко-то  не
подпустили бы к Смольному: "Ступай прочь, деревенщина, неумытое рыло!"
     А сейчас... делегатом на II съезд Советов приехал солдат.
     Белый зал Смольного был полон  народом.  И  делегаты  тут  собрались  и
неделегаты. Матросы в тельняшках и бушлатах, с ручными гранатами за  поясом.
Красногвардейцы  с  винтовками,  и  вчера  бравшие  штурмом  Зимний  дворец.
Бородатые мужики - эти из дальних мест,  делегаты  сельских  Советов.  А  то
рабочие с заводов и фабрик - по косовороткам узнаешь.
     Стулья и скамейки были сплошь заняты. Люди сидели на  подоконниках,  на
полу. Стояли. У всех  приколоты  красные  ленточки.  Цветисто  от  красного.
Дымно от табаку, шумно.
     - Наша взяла. Долой буржуев! Вся власть Советам!
     Солдат с Орловщины озирался по сторонам и все примечал.
     И высокие потолки  этого  важного  зала.  И  мраморные  колонны.  И  на
передней стене золоченую раму в человеческий рост. Портрет царя  скинули,  а
пустая рама осталась.
     Всю эту необычайную обстановку солдат  удивленно  оглядывал,  а  сам  с
нетерпением ждал, когда выйдет Ленин и  станет  говорить  народу  речь.  Все
ждали.
     Немало здесь было делегатов I  съезда.  Тогда  в  июне,  на  I  съезде,
товарищ Ленин тоже говорил речь и призывал Советы брать власть.
     "Башковитый,  как  ладно  удумал,  -  рассуждал  про   себя   орловский
солдат. - Добились, стряхнули буржуйскую власть, а дальше как станем жить?"
     Тут вокруг зашумели:
     - Ленин! Ленин!
     Многие повставали с  мест,  чтобы  лучше  увидеть,  как  выходят  члены
президиума.
     И солдат вскочил и глядел во все глаза.
     Вышли члены президиума. Сели за стол. Один  в  черной  кожаной  куртке,
стеклышки со шнурком на глазах. Вроде  военный,  а  вроде  и  нет.  По  виду
решительный.
     - Свердлов, - объяснили солдату.
     И Феликса Эдмундовича  Дзержинского,  боевого  большевика,  показали  -
высокий, худощавый. И председателя  Военно-революционного  комитета  Николая
Ильича Подвойского - лицо приятно, взгляд открытый, прямой.
     Но вот председатель объявил, что заседание съезда открыто, и дал  слово
товарищу Ленину.
     Солдат в нитку  вытянулся,  чтоб  хорошенько  разглядеть,  какой  такой
Ленин. А  он  коренастый,  роста  не  больно  высокого.  Брови,  чуть  будто
надломленные, разбежались к вискам. А глаза так в душу и смотрят...
     Ленин быстро поднялся на трибуну. И весь зал поднялся. Встал  как  один
человек.
     - Да здравствует Ленин! - кричали люди.
     Не хотели умолкнуть. Летели вверх матросские бескозырки и шапки.
     - Да здравствует Ленин!
     Ленин стоял на трибуне. И видел в зале, перед собой,  счастливые  лица.
Видел людей в простой, бедной одежде. Тут не было господ в сюртуках и  белых
манишках  и  дам  в  модных  костюмах.  Тут  были  рабочие,  крестьянские  и
солдатские делегаты. Трудовой народ. Перед  этим  народом  Ленин  чувствовал
себя в ответе за его долю и счастье.
     Он поднял руку. Он просил слова. И зал  постепенно  утих.  Но  люди  не
садились, слушали Ленина стоя. И орловский солдат, крепко  сжимая  винтовку,
весь обратился в слух, ловил каждое слово.
     Ленин сказал  речь  о  мире.  Рабочим  и  крестьянам  война  не  нужна.
Советскому государству война не нужна. Кончать надо с войной.  Рабочие  люди
хотят мирной жизни. И Ленин прочитал Декрет о мире. Он написал  этот  декрет
нынче утром, когда пришел от Бонч-Бруевича в Смольный.
     С каким вниманием и волнением делегаты слушали Ленина!
     Четвертый год шла война с  немцами.  Народ  замучился  от  этой  войны,
исстрадался.
     "Так вот какая она,  наша  Советская  власть,  справедливая  власть,  о
народе заботится!" - думал орловский солдат.
     Загремело "ура!". Мраморные колонны Белого  вала  не  слыхивали  такого
громового "ура!". Такого могучего и грозного пения.

                      Вставай, проклятьем заклейменный,
                      Весь мир голодных и рабов, -

воодушевленно пели сотни людей.

                      Мы наш, мы новый мир построим,
                      Кто был ничем, тот станет всем!

     Потом Ленин прочитал Декрет о земле, который написал ночью  в  квартире
Бонч-Бруевича. И снова делегаты, особенно крестьянские,  одобрили  ленинский
декрет.
     II съезд Советов, собиравшийся 25 и 26 октября 1917 года в  Белом  зале
Смольного,  был  знаменитый,  замечательный  съезд.  На  этом  съезде  Ленин
объявил Советскую власть.
     На этом съезде Ленин прочитал делегатам  декреты  о  мире  и  земле,  и
съезд их утвердил.
     Еще  съезд  утвердил  народных  комиссаров.  И  назначил  Председателем
Совета Народных Комиссаров Владимира Ильича Ленина.
     Так составилось первое Советское правительство.
     Съезд работал всю ночь, только под утро закрылся.
     Делегаты сразу начали разъезжаться по домам - в  Орловскую,  Казанскую,
Ярославскую и все другие губернии. В города. В воинские части и флот.
     - Скорее, товарищи,  поезжайте  домой,  -  торопил  делегатов  Владимир
Ильич. - Рассказывайте о нашей победе. Рабочая  революция  победила.  У  нас
теперь Советская  власть.  Укрепляйте  повсюду,  по  всей  России  Советскую
власть.


ТАК ОНИ ЖИЛИ

     Надежда Константиновна шла длинным, широким  коридором  Смольного.  Был
вечер. Надежда Константиновна возвращалась с работы. Денек  выпал  нелегкий.
С  учителями  провела  совещание.  С  рабочими.  Надо  организовать   школы,
библиотеки,  детские  дома,  рабочие  клубы.   По-новому   надо   налаживать
просвещение, для пользы трудящихся.  Она  устала  и  с  удовольствием  после
трудового дня возвращалась домой.
     Дом их был в Смольном. Поселились Ильичи в  комнате,  где  раньше  жила
классная дама. Высоченная, длинная комната с одним окошком во  двор.  Низкой
перегородкой отгорожена  спаленка.  Там  две  железные  кровати  поставлены,
покрытые одеялами из солдатского, грубой шерсти, сукна.  Печка  еще  была  в
спаленке.
     "Догадался   бы   Желтышев   печь   истопить,   -   подумала    Надежда
Константиновна. - Вот было бы здорово".
     Желтышев был  пулеметчиком.  Со  своим  полком  боролся  в  Октябре  за
Советскую власть. Теперь этот пулеметный  полк  нес  в  Смольном  охрану.  А
Желтышева к Председателю Совета Народных Комиссаров приставили.
     Только Надежда Константиновна о нем вспомнила, а он тут как тут.
     - В столовку откомандировался за ужином,  -  объявил  Желтышев.  Махнул
свободной рукой: - Гляньте, Надежда Константиновна, затихает помаленьку.
     По обеим сторонам в коридор выходили двери,  двери.  Из  некоторых  еще
доносились голоса, телефонные звонки и  стук  машинок.  Но  больше  в  такой
поздний час было комнат за дверями утихших.
     - А Владимир Ильич все не идет, - вздохнул Желтышев. И  как  бы  самому
себе разъяснил: - Обо всем народе заботиться надо. А  народ-то  разбуженный,
бо-ольшущего ума требует.
     Он заметил утомленность Надежды Константиновны:
     - Иззябли,  чай?  Холодюга  на  дворе,   зима   заступила.   Погрейтесь
ступайте.
     Значит, вытопил  печь.  Умница  Желтышев,  молодец!  Вправду  на  дворе
холодно.