Ж.Делез - Различение и повторениеЖ. Делёз
РАЗЛИЧИЕ И ПОВТОРЕНИЕ
ЦЕНТРАЛЬНО-ЕВРОПЕЙСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ "TRANSLATION PROJECT" 
ПЕТРОПОЛИС 
Санкт-Петербург 1998 г. 



ББК 87.3 - 4Фр. Д-29 
Ж. ДЕЛЁЗ. «Различие и повторение». — ТОО ТК «Петрополис», 1998.—384с. 
Перевод с французского Н. Б. Маньковской (содержание с. 3—7 и вторая часть с. 
215—382), Э. П. Юровской (первая часть с. 9—215). 
Научный редактор — Н. Б. Маньковская. 
Книга Жиля Делёза (1926—1995) — крупнейшего философа последней трети XX века, 
опубликованная в 1969 г., была одной из первых работ складывавшегося 
постмодернизма, привлекающего в настоящее время столь пристальное внимание. 
Известный теоретик постмодернизма Ж. Деррида называет представляемую книгу одной 
из лучших работ Делёза. Исследование философских проблем ведется Делёзом на фоне 
современного искусства и является выражением состояния европейской культуры, 
переживающей кризис традиционных представлений о мире и человеке. 
Книга представляет большой интерес для философов, культурологов, искусствоведов, 
преподавателей вузов, студентов и всех, интересующихся состоянием современной 
философской мысли. 
Данное издание выпущено в рамках программы Центрально-Европейского Университета 
"Translation Project" при поддержке Регионального издательского центра Института 
"Открытое общество" (OSI —Budapest) и Института "Открытое общество. Фонд 
Содействия" (OSIAF—Moscow). 
© ТОО ТК «Петрополис», 1998 г. © Н. Б. Маньковская, 1998 г. © Э. П. Юровская, 
1998 г. 
Ж. Делёз «Различие и повторение» 
Компьютерный набор и макетирование: 
Данилова Е. Г., Копепевич М. Г., Костина Ю. Г., Шевчук Г. В. Корректор 
Старостина Н. Б. Художник Рассадина Н. В. 
Лицензия ЛР № 061171 от 3 июня 1997 г. Сдано в набор 6.05.97. Подписано в печать 
12.02.98. 
Формат 60Х90/16. Печать офсетная. Усл. печ. л. 24. Тираж 5000 экз. Заказ № 1305. 

ТОО ТК «Петрополис». 190121, Санкт-Петербург, ул. Союза Печатников, д. 7 «Г», 
тел. 113-71-29. 
Отпечатано с оригинал-макета в ГПП «Печатный Двор» Государственного комитета РФ 
по печати. 197110, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., 15. 



СОДЕРЖАНИЕ 
Предисловие. ............................ 9 
Введение. Повторение и различие ........... 13 
Повторение и общность: первое различение с поведенческой точки зрения. Два 
порядка общности: подобие и равенство. Второе различение с правовой точки 
зрения. Повторение, закон природы и моральный закон. 
Программа философии повторения по Кьеркегору, Ницше, Пеги. Истинное движение, 
театр репрезентации. 
Повторение и общность: третье различение с понятийной точки зрения. Понимание 
концепта и феномен "блокировки". Три случая "естественной блокировки" и 
повторение: номинальные концепты, понятия природа.!, понятия свободы. 
Повторение не объясняется тождественностью понятия или исключительно негативным 
состоянием. Функции "инстинкта смерти": соотношение повторения с различием, 
требующее позитивного принципа (Пример понятий свободы). 
Два повторения: посредством тождественности понятия и негативного состояния; 
путем различия и избыточности Идеи (Пример естественных и номинальных 
концептов). Ню и травести в повторении. 
Концептуальное и неконцептуальное различие. Но концепт различия (Идея) несводим 
к концептуальному различию, подобно тому как позитивная сущность повторения 
несводима к неконцептуальному различию. 
Глава первая. Различие само по себе .......... 45 
Различие и тёмное содержание. Нужно ли изображать различие? Четыре аспекта 
представления (четырехстепенный корень). Удачный момент, различие, большое и 
малое. 
Концептуальное различие: чем больше, тем лучше. Логика различия по Аристотелю и 
смешение концепта различия с концептуальным различием. Специфическое различие и 
различие врожденное. Четыре аспекта, или субординация различия: тождественность 
понятия, аналогия в суждении, оппозиция предикатов, подобие воспринятого. 
Различие и органическое представление. 
Единообразие и различие. Два типа дистрибуции. Невозможность примирения 
единообразия и аналогии. Моменты единообразного: Скот, Спиноза, Ницше. 
Повторение в вечном возвращении определяет единообразие бытия. 
Различие и оргиастическое представление (бесконечно большое и бесконечно малое). 
Обоснование как основание. Логика и онтология различия по Гегелю: противоречие. 
Логика и онтология различия по Лейбницу: речь-заменитель (континуальность и 
неразличимое). — Каким образом оргиастическое или бесконечное представление о 
различии не избегает четырех предыдущих аспектов. 
Различие, утверждение и отрицание. Иллюзия негативного. Исключение негативного и 
вечное возвращение. 
Логика и онтология различия по Платону. Символы метода разделения: претенденты, 
испытание-обоснование, вопросы-задачи, (не)-бьггие и статус негативного. 
Определяющее в проблеме различия: симулякр, сопротивление симулякра. 
Глава вторая. Повторение для себя ........... 95 
Повторение: что-то изменилось. Первый синтез времени: живое настоящее. Габитус, 
пассивный синтез, сокращение, созерцание. Проблема привычки. 
Второй синтез времени: чистое прошлое. Память, чистое прошлое и представление о 
настоящих временах. Четыре парадокса прошлого. Повторение в привычке и памяти. 
Материальное и духовное повторение. 
Картезианское cogito и кантовское cogito. Неопределенное, определение, 
определимое. Треснувшее Я, пассивный мыслящий субъект и пустая форма времени. 
Недостаточность памяти: третий синтез времени. Форма, порядок, система и 
временной ряд. Повторение в третьем синтезе: его недостаточное состояние, агент 
метаморфозы, незаданный характер. Трагическое и комическое, история, вера с 
точки зрения повторения в вечном возвращении. 
Повторение и бессознательное: "По ту сторону принципа наслаждения". Первый 
синтез связи: Габитус. Второй синтез: виртуальные объекты и прошлое. Эрос и 
Мнемозина. Повторение, смещение и маскировка: различие. Последствия для сущности 
бессознательного: ряды, дифференциальное и вопрошающее бессознательное. К 
третьему синтезу, или третьему "потустороннему": нарциссический мыслящий 
субъект, инстинкт смерти и пустая форма времени. Инстинкт смерти, оппозиция и 
материальное повторение. Инстинкт смерти и повторение в вечном возвращении. 
Подобие и различие. Что такое система? Темный предшественник и 
"дифференсирующее". Литературная система. Фантазм или симулякр и три лика 
тождества в соотношении с различием. 
Истинная мотивация платонизма заключена в проблеме симулякра. Симулякр и 
повторение в вечном возвращении. 
Глава третья. Образ мышления .................163 
Проблема предпосылок в философии. Первый постулат: принцип Cogitatio natura 
untversalis. 
Второй постулат: идеал обыденного сознания. Мышление и слово. 
Третий постулат: модель узнавания. Двусмысленность кантовской Критики. 
Четвертый постулат: элемент представления. 
Дифференциальная теория способностей. Расходящееся применение способностей: 
насилие и граница каждой из них. Двусмысленность платонизма. Мысль: ее генезис в 
мышлении. 
Пятый постулат: "негативное" ошибки. Проблема глупости. 
Шестой постулат: привилегия обозначения. Смысл и предложение. Парадоксы смысла. 
Смысл и задача. Седьмой постулат: модальность решений. Иллюзия решений в 
доктрине истины. Онтологическое и эпистемологическое значение категории задачи. 
Восьмой постулат: результат знания. Что значит "узнавать"? Повторение постулатов 
как помех философии различия и повторения. 
Глава четвертая. Мыслительный синтез различия 209 
Идея как проблематичная инстанция. Неопределенное, определимое и определение: 
различие. 
Дифференциал. Количественность и принцип определимости. Качественность и принцип 
взаимоопределения. Потенциальность и принцип полного определения (вид рядов). 
Бесполезность бесконечно малого в дифференциальном исчислении. Дифференциал и 
проблематичное. Теория задач: диалектика и наука. 
Идея и множественность. Структуры: их критерии, типы Идей. Приемы 
речи-заменителя: особенное и упорядоченное, выдающееся и обычное. 
Идея и дифференциальная теория способностей. Задача и вопрос. Императивы игры. 
Идея и повторение. Повторение, вьщающееся и обычное. Иллюзия негативного. 
Различие, отрицание и оппозиция. Генезис негативного. 
Идея и виртуальность. Реальность виртуального: ens omnimodo.... Дифференциация и 
дифференсиация; две половины объекта. Два аспекта каждой половины. Различение 
виртуального и возможного. Дифференциальное бессознательное; отчетливо-смутное. 
Дифференсиация как процесс актуализации Идеи. Динамизмы или драмы. 
Универсальность драматизации. Комплексное понятие дифференгц/сиации. 
Глава пятая. Асимметричный синтез чувственного 271 
Различие и разрозненное. Различие и интенсивность. 
Исчезновение различия. Здравый смысл и обыденное сознание. Различие и парадокс. 
Интенсивность, качество, объем понятий: иллюзия исчезновения. Глубина или 
spatium. 
Первый признак интенсивности: неравное в себе. Роль неравного в числе. Второй 
признак: утверждать различие. Иллюзия негативного. Бытие чувственного. Третий 
признак: импликация. Сущностное и пороговое различие. Энергия вечного 
возвращения. Повторение в вечном возвращении не качественно и не экстенсивно, но 
интенсивно. 
Интенсивность и дифференциал. Роль индивидуации в актуализации Идеи. 
Индивидуация и дифференсиация. Индивидуация интенсивна. Индивидуальное различие 
и различие индивидуирующее. "Перпликация", "импликация", "экспликация". 
Эволюция систем. Центры упаковки. Факторы индивидуации, Я и Мыслящий субъект. 
Сущность и функция другого в психических системах. 
Заключение. Различие и 
повторение.........................................................317 
Критика представления. Бесполезность альтернативы конечное-бесконечное. 
Тождество, подобие, оппозиция и аналогия: как они предают различие (четыре 
иллюзии). А также, как они предают представление. 
Обоснование как основание: три значения. От обоснования к лишенному основы. 
Безличные индивидуации и доиндивидуальные особенности. 
Симулякр. Теория Идей и задач. Другой. Два типа игры: их признаки. Критика 
категорий. Повторение, тождественное и негативное. Два повторения. Патология и 
искусство, стереотипия и припев: искусство как место сосуществования всех 
повторений. К третьему, онтологическому, повторению. 
Форма времени и три повторения. Избирательная сила третьего: вечное возвращение 
и Ницше (симулякры). То, что не возвращается. Три значения Одинакового: 
онтология, иллюзия и ошибка. Аналогия бытия и представления, единообразие бытия 
и повторение. 
Примечания ......................... 365 
Библиография........................ 369 
Именной указатель ................... 383 



Предисловие 
Слабости книги часто бывают проявлениями бессодержательности неосуществленных 
намерений. Заявление о намерениях, в этом смысле, свидетельствует о подлинной 
скромности по отношению к идеальной книге. Нередко говорят, что предисловие 
следует читать лишь в конце. Заключение же, напротив, — вначале; это верно для 
нашей книги, в которой заключение могло бы сделать ненужным чтение всего 
остального. 
Обсуждаемый здесь сюжет явно присутствует в воздухе нашего времени. Можно 
выделить знаки этого явления: все более и более подчеркнутая ориентация 
Хайдеггера на философию онтологического Различия; применение структурализма, 
основанное на распределении различительных признаков в пространстве 
сосуществования; искусство современного романа, вращающееся вокруг различия и 
повторения не только в наиболее отвлеченных размышлениях, но и в результативных 
техниках; открытия в разнообразных областях присущей повторению силы, 
свойственной также бессознательному, языку, искусству. Все эти признаки могут 
быть отнесены на счет обобщенного антигегельянства: различие и повторение заняли 
место тождественного и отрицательного, тождества и противоречия. Происходит это 
потому, что различие не включает отрицание, позволяя довести себя до 
противоречия лишь в той мере, в которой его продолжают подчинять тождественному. 
Главенство тождества, как бы оно ни понималось, предопределяет собой мир 
представления. Однако современная мысль порождается крушением представления, как 
и утратой тождеств, открытием всех тех сил, которые действуют под 
воспроизведением тождественного. Современный мир — это мир симулякров. Человек в 
нем не переживает Бога, тождество субъекта не переживает тождества субстанции. 
Все тождества только симулированы, возникая как оптический "эффект" более 
глубокой игры — игры различия и повторения. Мы хотим осмыслить различие само по 
себе и отношения различного с различным независимо от форм представления, 
сводящих их к одинаковому, пропускающих через отрицание. 
Современная жизнь такова, что, оказавшись перед лицом наиболее механических, 
стереотипных повторений вне нас и в нас самих, мы не перестаем извлекать из них 
небольшие различия, варианты и модификации. И наоборот — тайные, 
замаскированные, скрытые повторения восстанавливают в нас и вне нас голые, 
механические, стереотипные повторения. В симулякре повторение 
9
уже нацелено на повторения, различие — на различия. Именно повторения 
повторяются, различающее различается. Цель жизни — добиться сосуществования всех 
повторений в пространстве распределения различия; у истоков этой книги — два 
направления исследований: первое относится к понятию различия без отрицания, 
потому что именно различие, не подчиненное тождественному, не дойдет, "не должно 
бы дойти" до оппозиции и противоречия; второе направление исследования касается 
понятия повторения, когда физические, механические или голью повторения 
(повторение Одинакового) обнаруживают свою причину в более глубоких структурах 
скрытого повторения, где маскируется и смещается "дифференциальное" 
(differentiel). Оба эти направления исследования спонтанно соединились, потому 
что понятия чистого различия и сложного повторения во всех случаях, казалось, 
совпадают и смешиваются. П.остоянному расхождению и смещению различия 
непосредственно соответствуют смещение и маскировка в повторении. 
Есть немало опасностей в обращении к чистым различиям, свободным от 
тождественного, ставшим независимыми от отрицания; Самая же большая опасность — 
впасть в прекраснодушные представления: имеются, мол, только различия, 
примиримые и соединимые, далекие от кровопролитной борьбы. Прекраснодушие 
говорит: мы разные, но не противостоящие... Понятие проблемы, связанное, как мы 
увидим, с понятием различия, также как бы питает состояние прекраснодушия: 
только задачи и вопросы имеют значение... Однако мы считаем, что как только 
проблемы достигают степени свойственной им положительности, как только различия 
становятся предметом соответствующего утверждения, они высвобождают силы 
агрессии и отбора, которые разрушают прекраснодушие, лишают его 
самотождественности, разбивая его благие намерения. Битвы и разрушения, 
вызываемые отрицательным, —лишь видимости по сравнению с теми, которые 
определяются проблематичным и различающим, а прекраснодушные — только видимые 
мистификации. Симулякру свойственно не быть копией, а опрокидывать все копии, 
опрокидывая также и образцы: всякая мысль становится агрессией. 
Философская книга должна быть, с одной стороны, особым видом детективного 
романа, а с другой — родом научной фантастики. Говоря о детективном романе, мы 
имеем в виду, что понятия в некой зоне присутствия должны вмешиваться в 
разрешение локальной ситуации. Они сами меняются вместе с задачами. У них есть 
сферы влияния, где, как мы увидим, они осуществляются в связи с "драмами" и 
путем известной "жестокости". У них должно 
10
быть соответствие, но оно не должно исходить от них. Соответствие должно прийти 
извне. 
Таков секрет эмпиризма. Эмпиризм ни в коей мере не противодействует понятиям, не 
взывает просто к пережитому опыту. Напротив, он предпринимает самую безумную из 
ранее известных попыток создания понятий. Эмпиризм — это мистицизм понятий и их 
математизм. Но он трактует понятие именно как объект встречи, здесь—сейчас, или, 
скорее, как Erewhon*, откуда появляются неисчерпаемые "здесь" и "сейчас", всегда 
новые, иначе распределенные. Только эмпиризм может сказать: понятия есть сами 
вещи, но вещи в свободном и диком состоянии, по ту сторону "антропологических 
предикатов". Я составляю, переделываю и разрушаю свои понятия, исходя из 
подвижного горизонта, из всегда децентрированного центра и всегда смещенной 
периферии, их повторяющей и дифференсирующей. Современной философии свойственно 
преодолевать альтернативу временного—вневременного, исторического — вечного, 
частного — универсального. Вслед за Ницше мы открываем вневременное как более 
глубокое, чем время и вечность, — философия не есть философия истории или 
вечности, она вневременна, всегда и только вневременна, то есть "против этого 
времени, в пользу времени, которое, я надеюсь, придет". Вслед за Сэмюэлом 
Батлером мы открываем Erewhon как означающее одновременно исходное "нигде" и 
"здесь—сейчас", смещенное, замаскированное, измененное, постоянно 
пересоздаваемое. Ни эмпирические частности, ни абстрактное универсальное, a 
Cogito для распавшегося мыслящего субъекта (moi). Мы верим в мир, в котором 
индивидуации лишены персонификации, особенности — доиндивидуальны: великолепие 
"безличного" (on). Вот откуда тот аспект фантастики, который необходимо вытекает 
из Erewhon. Цель этой книги — выявить приближение к связности, не более присущей 
нам, людям, чем Богу или миру. В этом смысле это скорее апокалиптическая книга 
(третье время временного ряда). 
Научная фантастика присутствует здесь еще и в другом смысле, выявляющем 
слабости. Как можно писать иначе, как не о том, чего не знаешь или плохо знаешь? 
Воображают, что именно об этом и есть что сказать. Берутся писать лишь в той 
точке знания, его высшей точке, которая разделяет наше знание и наше невежество 
и переводит одно в другое. Только так и решаются писать. Восполнить незнание 
значит лишь отложить письмо на завтра или, вернее, сделать его невозможным. 
Может быть, для письма это более опасная связь, чем та, которую оно будто бы 
поддерживает со смертью, с молчанием. Итак, о науке, к сожалению, говорилось, мы 
это чувствуем, явно не научным образом. 
11
Приходит время, когда писать философские книги так, как это делалось издавна, 
будет невозможно: "О, старый стиль...". Поиск новых средств философского 
выражения был начат Ницше и должен быть сегодня продолжен в связи с обновлением 
некоторых других искусств, например, театра и кино. По этому поводу мы уже 
сейчас можем поднять вопрос о применении истории философии. История философии, 
как нам представляется, должна играть роль, во многом аналогичную роли коллажа в 
живописи. История философии является воспроизведением самой философии. Следует, 
чтобы изложение истории философии действовало как подлинный двойник и включало 
присущее двойнику максимальное изменение. (Можно представить философски 
бородатого Гегеля, философски безволосого Маркса на том же основании, что и 
усатую Джоконду.) В реальной книге надлежит так рассказать о философии прошлого, 
как будто это книга — воображаемая и мнимая. Известно, что Борхесу великолепно 
удаются пересказы воображаемых книг. Но он идет еще дальше, рассматривая 
реальную книгу, например "Дон Кихота", как воображаемую, воспроизведенную 
воображаемым автором, Пьером Менаром, рассматриваемым, в свою очередь, в 
качестве реального. Таким образом, корреляция самого верного и точного 
повторения — максимум различия ("Текст Сервантеса и текст Менара словесно 
идентичны, однако второй бесконечно более богат...1"). Изложения истории 
философии должны представлять собой некое замедление, застывание и остановку 
текста: не только текста, с которым они соотносятся, но также текста, в который 
они включаются. Так что у них двойное существование, в идеальном