они такие;  они  оставили  свои  отпечатки  пальцев  в  доме
сицилийца и в магазине. Грузовичок продавца был найден в сорока  шагах  от
трех трупов. Поук предложил поступить так, надеясь, что полиция заподозрит
в этом убийстве владельца грузовика. Если бы они  включили  радиоприемник,
то знали бы, что полицией Аризоны и Нью-Мехико на них  организована  самая
крупная облава за последние сорок лет.
     Автозаправка оказалась автоматическая. Снаружи не было ни души.  Наши
друзья вошли в кафе. За стойкой дремал какой-то парень,  похожий  в  своей
шляпе на ковбоя. За столиком ела спагетти  усталая  темноволосая  женщина.
Рядом сидел мужчина в серой рубашке,  на  голове  у  него  была  фирменная
шапочка компании "ШЕЛЛ". Надпись "ШЕЛЛ" была сделана красными  буквами  на
белом  фоне.  Он  повернулся  на  звук  открываемой  двери,  и  его  глаза
расширились.
     Ллойд вскинул "шмайссер" к плечу и веером выстрелил  в  потолок.  Две
люстры раскололись с  таким  грохотом,  будто  взорвалась  бомба.  Парень,
напоминающий ковбоя, начал медленно поворачиваться в их сторону.
     - Никому не двигаться! - заорал Ллойд, и Поук поддержал его  звериным
рыком.
     Внезапно, полностью повернувшись к парочке  бандитов,  ковбой  рывком
вытащил из кармана револьвер и выстрелил в Поука, ранив его в руку.  Ллойд
немедленно прицелился и  выстрелил,  но  рука  дрогнула,  и  пуля  сразила
застывшую неподвижно женщину, которая, не проронив ни звука, упала к ногам
Ллойда. Тем временем ковбой выстрелил еще раз, Поук взвыл от  боли.  Тогда
ковбой перевел дуло на Ллойда, но тот не стал ждать, пока его  подстрелят,
и выстрелил первый. Ковбой мешком  свалился  на  пол.  В  левой  его  руке
продолжала дымиться сигарета.
     В этот момент мужчина в шапочке "ШЕЛЛ" выскочил из-за  столика,  и  в
его руках щелкнул затвор большого ружья. Очень большого.
     - Что? - успел спросить Поук, и в это время  ружье  выстрелило.  Поук
упал, представляя  собой  окровавленную  массу,  конвульсивно  дернулся  и
затих.
     Ллойд решил, что пора сматывать удочки.  Черт  с  ними,  с  деньгами.
Деньги можно найти везде. Лучше  спасти  свою  шкуру.  И  он  на  цыпочках
принялся пробираться к выходу, выронив "шмайссер".
     Но  он  опоздал.  За  окном  взвизгнули  тормоза.  Во   двор   влетел
полицейский автомобиль. Из него выскочили трое копов, и двое прицелились в
Ллойда. Третий крикнул:
     - Стоять смирно. Руки за спину! Что здесь происходит?
     - Три человека умерли, - закричал Ллойд. - О Боже! Этот парень там, в
кафе! Я еле спасся!
     Он подбежал к "конни", мечтая об одном - сесть  за  руль  и  умчаться
отсюда, но полицейский приказал:
     - Ни с места! Стой, или буду стрелять!
     Ллойд застыл на месте.
     - Черт побери,  -  прошептал  он,  когда  его  виска  коснулось  дуло
полицейского пистолета.
     - Быстро в машину, скотина!
     На крыльцо вышел мужчина в шапочке "ШЕЛЛ". В руках его все  еще  было
ружье.
     - Он убил Билли Марксона, - высоким тоненьким голосом воскликнул  он.
- А другой убил миссис Сторм. Дьявол! Мне удалось пристрелить  одного.  Он
мертв. Отойдите, и я убью второго негодяя!
     - Спокойно, Поп, - сказал один из полицейских. - Игра окончена.
     - Я убью его на месте! - кричал мужчина. - Я убью его!..
     Внезапно он отбросил ружье в сторону и зарыдал как дитя.
     - Он сумасшедший, - дрожащими руками Ллойд вцепился в руку одного  из
полицейских. Он убьет меня! Помогите!
     - Сейчас поможем, - пообещал тот.  Размахнувшись,  он  ударил  Ллойда
Хенрейда рукоятью пистолета по голове, и наш  герой  потерял  сознание.  В
себя он пришел вечером, в следственном изоляторе.

     17

     Старки стоял перед вторым монитором, не сводя глаз с Фрэнка  Д.Брюса.
Когда мы слышали про Брюса в последний раз, он лежал  лицом  в  тарелке  с
супом. С тех пор ничего не изменилось. Все шло по плану.
     Заложив руки за спину, Старки сделал шаг и оказался  перед  монитором
номер четыре. Там все изменилось к лучшему. Доктор Эммануил Эзвик все  еще
лежал мертвый на полу,  но  центрифуга  остановилась.  Прошлой  ночью  она
внезапно начала дымиться, и через несколько часов ее обороты  замедлились,
после чего произошла полная остановка. Центрифуга была последней  иллюзией
в жизни Старки, и он обратился к Стеффенсу с просьбой (при  этом  Стеффенс
посмотрел на него как на безумца): выяснить в компьютерном  банке  данных,
как долго может работать центрифуга. Через шесть секунд был получен ответ:
2-3 ГОДА  плюс-минус  ДВЕ  НЕДЕЛИ.  По-видимому,  центрифуга  остановилась
навсегда, подумал Старки.
     Зазвонил телефон. Старки, очнувшись от раздумий, снял трубку.
     - Слушаю, Лен.
     - Билли, я звоню по поручению наших людей в Сайп Спрингс, в  пятистах
милях от Арнетты. Они хотят поговорить с тобой. Это коллективное решение.
     - Что это значит, Лен? - обескураженно спросил Старки.
     - Пресса.
     - О Боже, - простонал Старки. - Ну, соединяй.
     - Минутку.
     Некоторое время в трубке был  слышен  только  треск,  потом  раздался
голос.
     - ...Команда Львов, говорит Команда Львов, вы слышите  меня,  Голубая
База? Раз... два... три... четыре... это Команда Львов...
     - Слышу вас, Команда Львов, - сказал Старки. - Это Голубая База Один.
Что случилось?
     Тоненький голосок без остановки говорил минут пять. Ситуация сама  по
себе была пустяковая, как понял Старки, потому что компьютер еще  два  дня
назад обрисовал ему подобную ситуацию.
     Доктор в Сайп Спрингс оказался чрезмерно болтлив, и писаки из местной
газетенки сумели связать положение в Сайп Спрингс с положением в  Арнетте,
Вероне, Коммерс Сити, а также в городке Поллистон, штат Канзас.  Именно  в
этих городах эпидемия распространялась с невероятной скоростью. В  списке,
предоставленном компьютером, числились  двадцать  пять  городов  в  десяти
штатах, и в каждом из них поочередно возникали случаи болезни.
     Значит, ничего уникального в Сайп Спрингс  не  случилось.  Уникальной
можно было бы считать только Арнетту.
     Важно было другое. Старки перебил говорящего.
     - Запишите все, что я сейчас скажу.
     - Минутку, сэр. Записываю.
     Старки  замолчал,  крутя  в  пальцах   телефонный   шнур,   думая   о
последствиях того, что он сейчас прикажет...
     - Вы здесь, Голубая База? Мы не слышим вас! Алло! Алло!
     - Я здесь, Львы, - наконец отозвался Старки. - Отставить записывание.
Слушать приказ. Ликвидировать журналистов. Как поняли?
     Тишина. Легкое статическое потрескивание.
     - Я спрашиваю, как поняли приказ?
     - О Боже! - раздался тоненький голосок.
     - Повтори приказ, сынок.
     - У-у-у... ликвидировать журналистов.
     - Очень хорошо. Выполняйте, - спокойно сказал Старки.
     - Есть, сэр.
     Раздался щелчок, и потрескивание исчезло. Старки услышал  голос  Лена
Крейтона:
     - Билли?
     - Да, Лен.
     - Я все записал на пленку.
     - Прекрасно, Лен, - саркастически сказал Старки.  -  Можешь  включить
эту информацию в свой отчет.
     - Ты не понял, Билли, - возмутился Лен. - Ты  поступил  правильно.  Я
это отлично понимаю.
     Старки устало  прикрыл  глаза.  Он  вдруг  почувствовал  себя  совсем
одиноким.
     - Я рад, что ты  одобряешь  меня,  Лен,  -  сказал  он  прерывающимся
голосом и повесил трубку.
     Сейчас он чувствовал себя Джеком Потрошителем  над  трупом  одной  из
жертв. Он вспомнил Фрэнка Д.Брюса и его  последний  приют.  Потом  усилием
воли взял себя в руки.

     К югу от Хаустона, проехав Сайп Спрингс, мчался автомобиль.  Это  был
"понтиак" прошлых лет выпуска, и пределом для него были восемьдесят миль в
час. Внезапно из-за поворота навстречу "понтиаку" вынырнул "форд" и  стал,
перегородив дорогу.
     Водитель "понтиака", тридцатишестилетний журналист из местной газеты,
едва  успел  притормозить,  чтобы  предотвратить  столкновение.  Он  резко
крутнул руль влево, и машину вынесло на обочину.
     - О Боже! - воскликнул сидящий на заднем сидении фотограф. Он  уронил
камеру на пол и судорожно уцепился за ремень безопасности.
     Из  "форда"  вышли  двое  ребят.  Рассерженный  водитель   "понтиака"
выскочил на дорогу:
     - Эй, вы!
     - Послушай, - нервно сказал из машины фотограф. -  Мне  кажется,  нам
лучше не...
     Но водитель направлялся к двоим из "форда", сжимая руки в кулаки.
     - Вы, мерзавцы! - кричал он. - Вы чуть не убили нас, и я хочу...
     Он четыре года прослужил в армии добровольцем, и поэтому хорошо узнал
модель автоматов, которые возникли в руках у тех двоих.
     Он уже жалел, что связался с ними; он был бы  рад  убежать,  но  ноги
вдруг стали ватными. И тут парни из "форда" открыли по нему  огонь.  Через
несколько секунд пули изрешетили его настолько, что никаких сомнений в его
смерти не оставалось.
     Сидящий в машине фотограф съежился от страха. Из уголка его рта текла
слюна, но он не замечал этого. Он смотрел, как двое с автоматами неумолимо
приближаются к нему. Вот один  из  них  рывком  распахнул  дверцу  машины,
другой прицелился...
     Еще через пару минут все было кончено. Ребята  из  "форда"  подтащили
"понтиак" к краю дороги и сбросили с обрыва. Машина летела вниз,  ударяясь
о камни. Вот она  достигла  дна  ущелья,  раздался  громкий  взрыв,  клубы
пламени устремились в небо...
     В сегодняшних газетах Сайп Спрингса, да и в других техасских газетах,
так и не появились сообщения ни о болезни, ни о прочих проблемах.

     18

     Ник открыл небольшую дверь в кабинете шерифа Бейкера, ведущую прямо в
коридор, по обе стороны которого располагались тюремные камеры. В двух  из
них  находились  Винсент  Хоган  и  Билли  Уорнер.  Напротив  сидел   Майк
Чайлдресс. Еще одна камера была пуста и ждала Рея Буза.
     - Эй, кретин, - окликнул его Чайлдресс. - Какого черта ты засадил нас
сюда? Что мы такого с тобой сделали?
     - Дай только выйти, и я лично откручу тебе голову, -  пообещал  Билли
Уорнер. - И не  только  голову.  Никто  не  соберет  тебя  из  тех  мелких
кусочков, на которые я тебя разорву.
     Только Винс Хоган  молчал.  Он  был  деморализован  своим  арестом  и
обещанием шерифа Бейкера, что против  него  -  против  них  всех  -  будет
выдвинуто обвинение в суде. Правда, шериф не сказал, что исход  суда,  где
истец - Ник - выступит против трех или, если  будет  пойман  Рей,  четырех
ответчиков, предсказать невозможно.
     Ник был глубоко признателен  шерифу  Джону  Бейкеру.  Этот  громадный
человек заслужил ее даже не потому, что пообещал Нику, что ему,  возможно,
вернут его деньги, а просто потому,  что  заступился  за  юношу,  которого
избили и обобрали четверо  подлецов.  Он  вел  себя  так,  будто  Ник  был
отпрыском  какого-нибудь  местного  аристократического  семейства,  а   не
простым  бродягой.  А  ведь  большинство  шерифов  здесь,   на   Юге,   не
задумываясь, отправили бы Ника на исправительные работы, даже  не  пытаясь
разобраться.
     На личной машине Бейкера они съездили на работу к Винсу  Хогану.  Под
сидением у Бейкера лежал пистолет, с которым он никогда не расставался.
     Всю дорогу Бейкера знобило, и он, не переставая, трубно  сморкался  в
огромный носовой платок. Ник, конечно, не мог этого слышать, но и  глухому
было ясно, что шериф здорово простужен.
     - Итак, когда мы увидим его, я спрошу тебя: "Это  один  из  них?"  Ты
кивком скажешь, что да. Просто кивнешь. Ладно?
     Ник кивнул.
     Винс работал в авторемонтной мастерской и как раз перебирал  какой-то
мотор, когда подъехали Бейкер и Ник. Он нервно улыбнулся Бейкеру, стараясь
не смотреть в сторону Ника. Ник был бледен, и синяки  на  лице  проступали
особенно отчетливо.
     - Привет, шериф, что это вы решили нас проведать?
     Остальные рабочие, увидев машину, прекратили заниматься своими делами
и столпились чуть поодаль.
     Бейкер схватил Винса за руку и рывком развернул лицом к себе.
     - Эй! В чем дело, шериф?
     Бейкер повернул лицо так, чтобы Ник мог видеть его губы.
     - Это один из них?
     Ник отчетливо кивнул и на всякий случай указал на Винса рукой.
     - Что это значит? - запротестовал Винс. - Я не знаю этого немого!
     - Тогда как ты можешь знать, что он немой? Пошли, Винс, по тебе давно
плачет тюрьма. Можешь попросить кого-нибудь привезти тебе зубную щетку.
     Шериф повел арестованного к машине,  не  обращая  внимания  на  вопли
протеста. Винс протестовал и по дороге в город, и когда  был  отправлен  в
камеру. Лишь через несколько часов он угомонился. Бейкер  не  стал  терять
времени на объяснение заключенному его прав. Он просто ушел, оставив Винса
под замком, и вернулся к обеду.  Винс,  голодный  и  испуганный,  во  всем
сознался и все подписал.
     Майка Чайлдресса взяли в час  дня,  а  Билли  Уорнера  -  в  половине
второго. Шериф действовал быстро, но все же кто-то успел предупредить  Рея
Буза, и он скрылся.
     Бейкер пригласил Ника к себе домой - поужинать и познакомить со своей
женой.
     В машине Ник достал из кармана блокнот и написал:
     - Мне очень жаль, что это ее брат. Как она перенесет это?
     - Перенесет,  -  хрипло  ответил  Бейкер.  -  Я  думаю,  она  немного
всплакнет, но она знает ему цену. И еще  она  знает,  что,  в  отличие  от
друзей, родственников не выбирают.
     Джейн  Бейкер  оказалась  миниатюрной   симпатичной   женщиной.   Она
действительно  сначала  заплакала,  и  Нику  стало  неуютно  от   сознания
собственной, хотя и невольной, вины.  Но  она  быстро  успокоилась,  тепло
пожала ему руку и сказала:
     - Очень рада познакомиться с тобой, Ник. Мне жаль, что виновник твоих
неприятностей - мой брат.
     Ник с признательностью сжал ее руку.
     - Мне хотелось бы, чтобы ты попробовал ветчину,  Ник.  Я  неплохо  ее
готовлю. Так, во всяком случае, считает он.
     У Ника заурчало в желудке, и он заулыбался.
     После десерта Джейн Бейкер обратилась к мужу:
     - Ты плохо выглядишь. Слишком много работаешь, а ты  простужен.  Тебе
необходимо полечиться.
     Ник переводил взгляд с нее на него и удивлялся, как два столь  разных
по комплекции человека умещаются в  одной  постели.  Хотя  они  явно  были
довольны друг другом. И вообще, это не мое дело, подумал он.
     - Дорогой, не уходи никуда вечером. Полежи.
     - Но у меня там  заключенные.  И  если  они  не  нуждаются  в  особом
присмотре, их нужно хотя бы кормить и поить.
     - Ник может сделать это, - предложила она. - А ты бы лег  в  постель.
Иначе все это добром не кончится.
     - Я не могу послать Ника,  -  слабым  голосом  сказал  Бейкер.  -  Он
глухонемой. И потом, он не мой заместитель.
     - Ну так сделай его своим заместителем.
     - Он не здешний житель.
     - Поступай, как знаешь, - Джейн Бейкер начинала сердиться. - Это  для
твоего же блага.
     Так  Ник  Андрос  стал  заместителем  шерифа.  Когда   он   готовился
отправиться в контору  шерифа,  Бейкер  в  пижаме  вышел  из  спальни.  Он
выглядел совсем изнеможенным.
     - Я не очень рад, что она втравила меня в это, - сказал он. -  И  мне
неудобно перед тобой. Но я очень слаб и действительно нуждаюсь в помощи.
     Ник доброжелательно кивнул.
     - У меня раньше был заместитель. Но он и его  жена  переехали  отсюда
после смерти их сына. Я не препятствовал их отъезду.
     Ник кивнул.
     - Надеюсь, все будет в порядке. Ты должен просто покормить их. У меня
в столе там лежит пистолет, но  не  смей  без  крайней  необходимости  его
трогать. Ни его, ни ключи, понял?
     Ник кивнул.
     - Если кто-нибудь из них  будет  симулировать  болезнь,  не  верь.  И
вообще держись от них подальше. Если кто-нибудь  пожалуется  на  здоровье,
скажи, что доктор Соумс завтра утром осмотрит его. Утром я подъеду.
     Ник достал из кармана блокнот и написал:
     - Спасибо, что помогли мне. Спасибо, что засадили их за решетку.
     Бейкер внимательно прочел написанное.
     - И откуда ты такой хороший, парень? Как  ты  смог  попасть  в  такую
дыру, как наша?
     - Это длинная история, - написал Ник. - Сегодня вечером  я  письменно
изложу ее, и вы сможете прочесть.
     - Что ж, дружок, давай. Я верю в тебя.
     Ник кивнул.
     - Главное - накормить их. Если эти негодяи останутся  без  ужина,  то
обвинят власти в негуманном отношении. Джейн позвонит  в  кафе,  чтобы  их
официант что-нибудь принес.
     - Только пусть входит без стука, потому что я не услышу.
     - Ладно. - Бейкер немного помедлил. - Возьми в углу куртку. Она будет
чуть великовата тебе, зато теплая. И будь внимателен и осторожен. Ты  ведь
не сможешь позвонить и попросить о помощи, если попадешь в беду.
     - Я смогу позаботиться о себе.
     - Да, я верю, что сможешь.  Я  попрошу  кого-нибудь  навестить  тебя,
если...
     Он умолк. Рядом с ним возникла Джейн.
     - Ты все еще задерживаешь этого беднягу? Пусть идет,  а  то  появится
мой дорогой братец и выпустит пташек из клеток.
     Бейкер невесело рассмеялся.
     - Думаю, братец твой сейчас по меньшей мере в Теннеси.  -  Он  тяжело
вздохнул. - Ладно, Джейн, я, пожалуй, лягу.
     - Сейчас принесу тебе аспирин.
     Она посмотрела через плечо на Ника, заботливо  поддерживая  мужа  под
локоть:
     - Рада познакомиться с тобой, Ник. Даже при подобных обстоятельствах.
Будь осторожен.
     И Ник заметил в уголках ее глаз слезинки.

     Мальчик-официант в форменной рубашке через полчаса после прихода Ника
в тюрьму принес в судках три обеда. За обед было необходимо  расплатиться,
и Ник в блокноте написал:
     - За это нужно платить?
     Мальчик внимательно прочел написанное.
     - Конечно, - сказал он. - Контора шерифа получит счет. Слушай,  а  ты
что, не можешь говорить?
     Ник покачал головой.
     - Плохо дело, - сказал официант и умчался так быстро,  будто  боялся,
что Ник может засадить его за решетку.
     В окошко на каждой двери Ник поставил по порции обеда. Заключенные  к
этому времени поутихли, и только Майк Чайлдресс  по-прежнему  осыпал  Ника
угрозами.
     Не обращая на него внимания, Ник прошел в офис Бейкера, сел за  стол,
достал пачку бумаги, на мгновение задумался и написал заголовок:
     "История жизни Ника Андроса."
     Потом остановился и улыбнулся.  Он  успел  побывать  в  самых  разных
местах, но никогда не мог ожидать, что окажется за столом шерифа,  охраняя
трех заключенных, побивших и ограбивших  его,  и  будет  излагать  историю
своей жизни. Слегка подумав, он начал убористо писать:
     "Я родился в Каслине, штат Небраска, 14 ноября 1968  года.  Мой  отец
был независимым фермером. Они с мамой жили довольно обеспеченно, и  деньги
семьи хранились сразу в трех  банках.  Моя  мать  была  на  шестом  месяце
беременности, когда отец повез ее в город на грузовике на осмотр к  врачу.
По дороге с грузовиком  случилась  авария,  и  мой  отец  умер  вследствие
сердечного приступа.
     Так или иначе, через три месяца мама родила меня, и я родился  таким,
какой есть. Вероятно, повлияла драма от потери мужа.
     До 1973 года мама пыталась справляться с фермой сама, а затем  отдала
ее в аренду. У нее не было родственников, но она написала  друзьям  в  Биг
Спрингсе, штат Айова, и один из них приобрел для нее бакалейную лавку.  Мы
прожили там до 1977 года, когда  мать  погибла  в  результате  несчастного
случая. Ее сбил мотоцикл, когда она переходила улицу, идя с работы  домой.
В этом не было вины мотоциклиста, - простое невезение. Он даже не превышал
скорость. Баптистская община устроила  маме  роскошные  похороны.  Эта  же
община послала меня в приют Младенцев Иисуса Христа  в  Дес  Мойнесе.  Это
место, куда разные церковные общины  направляют  сирот  для  воспитания  и
обучения. Там я научился читать и писать..."
     Он остановился на этом. Его рука немного устала с непривычки, но дело
было не  в  ней.  Ему  было  не  слишком  приятно  ворошить  воспоминания.
Чайлдресс и Уорнер спали, Винс Хоган у зарешеченного окна курил сигарету и
смотрел н