ер".
     Со своего места Стью мог определить, что жизнь в городе  замерла:  не
дымились трубы заводов, не было видно машин, да и прохожих на улицах он не
заметил.
     Стью предполагал, что у Элдера имеется приказ убить его - а почему бы
и нет? Он единственный, кто с самого начала не заразился, не заболел и  не
умер. Он знает все их секреты. Следовательно, им есть повод его бояться.
     Стью знал, что только на экране телевизора герой находит способ выйти
из подобной ситуации,  в  жизни  ему  оставалось  только  ждать  Элдера  и
постараться подготовиться к его приходу.
     Элдер явно имел отношение  к  Голубому  Проекту  и  "суперпневмонии".
Медсестры величали его "доктор Элдер", но он не был врачом. Ему  было  лет
сорок пять; его взгляд всегда был тяжелым и неулыбчивым. Никому из  врачей
до Элдера не приходило в  голову  целиться  в  Стью  из  пистолета.  Элдер
раздражал Стью, потому что причин для  такого  поведения  Стью  не  видел.
Элдер явно ожидал какого-то приказа. Очевидно, какие-то приказы поступали,
и Элдер  их  выполнял.  Он  был,  несомненно,  превосходным  исполнителем,
армейским вариантом мафиози-киллера, и ему  даже  в  голову  не  приходило
нарушить или подвергнуть сомнению приказ.
     Глядя в глаза Элдера, Стью чувствовал, что воля покидает его.  Элдеру
даже не был нужен пистолет; он наверняка владел каратэ,  саватэ,  а  также
разными подлыми приемами. Что можно  сделать  против  подобного  человека?
Даже при мысли об Элдере у Стью начинали дрожать поджилки.
     В 22:00 над дверью вспыхнула красная лампочка, и  Стью  почувствовал,
что у него перехватило дыхание и  онемели  руки.  Это  происходило  с  ним
всякий раз, когда лампочка загоралась, потому что в один прекрасный момент
Элдер мог войти к нему сам. Тогда никаких свидетелей не будет.  Умер  -  и
концы в воду.
     Элдер вошел в комнату. Один.
     Стью сидел на больничной  кровати,  держась  одной  рукой  за  спинку
стоящего рядом стула. При виде Элдера ему стало  страшно  и  в  жилах  как
будто застыла кровь. В лице за  прозрачной  маской  он  не  мог  прочитать
никакого намека на пощаду.
     Теперь все стало ясно для Стью, особенно, когда  он  увидел  в  руках
Элдера револьвер.
     - Как ты чувствуешь себя? - спросил Элдер, и даже сквозь  маску  Стью
услышал, что голос изменился: Элдер явно был болен.
     - По-прежнему, - сказал  Стью,  удивленный  обыденности  собственного
голоса. - Скажите, когда я смогу выйти отсюда?
     - Теперь уже очень скоро, - пообещал  Элдер.  Он  направил  револьвер
дулом в сторону Стью, хотя и не на него конкретно. Он кашлял и  сморкался.
- Ты ведь не слишком много болтаешь, так?
     Стью вздрогнул.
     - Мне нравится это качество в мужчинах,  -  сказал  Элдер.  -  Вокруг
слишком много болтунов с длинными языками. Двадцать минут назад я замолвил
за вас словечко, мистер Редмен.  Им  это  не  слишком  понравилось,  но  я
заверил, что все будет в порядке.
     - Какое словечко?
     - Что ж, мне приказали...
     Внезапно глаза Стью метнулись влево, за спину Элдера.
     - Боже правый! - крикнул он. - Это же чертова крыса!  Какого  дьявола
вы приволокли сюда крысу?
     Элдер оглянулся. Стью вскочил с кровати и двумя руками  схватился  за
спинку стула, занеся стул над головой. Элдер вновь повернулся к нему, и  в
глазах убийцы появилась тревога.
     - Прекрати это! - крикнул Элдер. Брось...
     Стул резко опустился на его правую руку. Пистолет с грохотом упал  на
пол и выстрелил; отдачей его отбросило на ковер, и он выстрелил еще раз.
     Элдер пытался  поднять  ушибленную  руку,  но  не  мог.  Ножка  стула
разорвала его белоснежный халат, а пластиковая маска сползла с переносицы,
закрывая глаза. Элдер вскрикнул и упал.
     Поднявшись на четвереньки, он попытался подползти к пистолету, но тут
Стью сильно ударил его стулом по голове. Элдер  обмяк.  Стью,  не  мешкая,
схватил пистолет и прицелился в лежащего перед ним мужчину,  но  Элдер  не
шевелился.
     На мгновение безумная мысль пронизала мозг Стью: а что,  если  Элдеру
приказано не убить, а наоборот, освободить его? Но в этом не было никакого
смысла. Если бы речь шла об освобождении, Элдер вряд ли держал бы его  под
прицелом.
     Нет, Элдер, безусловно, пришел убить его.
     Дрожа всем телом, Стью смотрел на телефонный аппарат. Если  бы  Элдер
сейчас попытался подняться, то Стью всадил бы в него все  пули.  Но  Элдер
явно не собирался ни вставать, ни даже просто приходить в себя. Во  всяком
случае, сейчас.
     Внезапно  Стью  почувствовал  непреодолимое  желание  выйти  из  этой
тюрьмы. Он был под замком почти  неделю,  и  ему  было  просто  необходимо
глотнуть свежего воздуха, а потом мчаться, бежать как можно дальше отсюда.
     Но к этому нужно было подойти с осторожностью.
     Стью подошел к двери  и  осторожно  нажал  кнопку,  которую,  как  он
заметил, всегда нажимал Элдер.  Дверь  открылась.  Она  вела  в  крошечную
комнатку, вся обстановка которой состояла  из  одного  стола,  на  котором
лежали стопка историй болезни и... его одежда. Та, в которой он прилетел в
самолете из Брейнтри в Атланту. Холод пронизал все его  члены.  Не  иначе,
все это должно было сгореть вместе с его трупом  в  печи  крематория.  Его
история болезни, его одежда. И  привет,  Стьюарт  Редмен!  Стьюарт  Редмен
вычеркнут из списков живых. Фактически...
     Сзади раздался легкий шум, и Стью резко оглянулся. Позади зашевелился
Элдер. Он почему-то улыбался.
     - Не двигайся, - приказал  Стью,  прицелившись  в  лежащего  на  полу
мужчину.
     Элдер никак не показал, что слышит. Он продолжал пытаться встать.
     Выругавшись,  Стью  спустил  курок.   Пистолет   щелкнул,   и   Элдер
остановился.  Улыбка  сменилась  гримасой  боли.  В   его   белом   халате
образовалась крошечная дырочка, потом ее края окрасились кровью - и  Элдер
рухнул мертвый.
     Секунду  Стью  испуганно  смотрел  на  него,   потом   быстро   начал
переодеваться, хватая разложенные на столе вещи.
     Натягивая брюки, он заметил в  углу  комнатки  дверь  и,  закончив  с
экипировкой, попытался  толкнуть  ее.  Она  открылась...  Перед  Стью  был
длинный слабо освещенный коридор, оканчивающийся лифтом. Неподалеку кто-то
надрывно раскашлялся.
     Стью решился. Сжимая пистолет в руке, он тихо двинулся  по  коридору.
Когда он почти добрался до лифта,  то  вдруг  почувствовал  неестественную
тишину. Кашель прекратился. Потом, через пару секунд,  возобновился.  Стью
увидел того, кто кашлял. У стены сидел санитар - Стью  вспомнил,  что  его
зовут Вик, - и, испуганно глядя на Стью,  кашлял.  Перед  ним  лежали  три
трупа, чуть поодаль - еще один.
     - Боже, - прошептал Вик. - Боже, что  ты  здесь  делаешь?  Ты  же  не
должен выходить!
     - Элдер пришел, чтобы позаботиться обо мне,  а  вместо  этого  я  сам
позаботился о нем, - сказал Стью. - Мне повезло, что он болен.
     - О Боже, этот болван считает, что  ему  повезло!  -  бросил  Вик,  и
новый, более сильный, чем раньше, приступ кашля сотряс  все  его  тело.  -
Глупец, ты даже не представляешь, насколько снаружи опаснее, чем внутри.
     - Слушай, могу я чем-нибудь помочь тебе? - спросил внезапно Стью.
     - Если ты говоришь серьезно, то можешь сунуть  дуло  этого  пистолета
мне в ухо и нажать на спуск. И все внутри меня разлетится на куски.
     Вик закашлялся снова; по его подбородку потекла слюна.
     Но Стью не мог сделать этого. Его нервы сдали, и он бросился к лифту,
ожидая, что Вик окликнет его, и боясь оглянуться. Но Вик за спиной  только
кашлял и стонал.
     Нетерпеливо  ожидая,  пока  лифт  доставит  его  вниз,  Стью  пытался
составить какой-нибудь план.
     А что, если внизу его ждут вооруженные охранники?
     Но единственной, кого он встретил внизу, была мертвая женщина в форме
медсестры. Она лежала поперек входа в комнату с табличкой "ДЛЯ ДАМ".
     Стью задумчиво смотрел на нее, затем, полностью утратив контроль  над
собой, бросился бежать по коридору. Ему показалось, что сзади раздался шум
погони, и  он  припустил  изо  всех  сил.  Мелькали  таблички  на  дверях:
"БИБЛИОТЕКА", "МИКРОФИЛЬМИРОВАНИЕ", "РАДИОЛОГИЯ"...
     Стью завернул за очередной угол и  оказался  там,  откуда  бежал.  Он
понял, что оказался не в том коридоре. Но из холла шел еще один коридор, и
Стью, не раздумывая, бросился туда. Коридор  делал  какие-то  повороты,  и
Стью все время боялся, что сейчас он окажется в тупике и тогда все,  конец
надеждам. Внезапно он уперся в дверь с табличкой "ВЫХОД".
     Не веря в свою удачу, он толкнул дверь, и она легко  подалась.  Перед
Стью была только ночь, прекрасная тихая летняя ночь, ночь - и  свобода!  О
чем еще может мечтать человек?
     Все еще сомневаясь, Стью вглядывался в темноту. У него перехватило  в
горле. Он сделал шаг по асфальтовой дорожке, другой, третий - и не в силах
больше сдерживаться, побежал вперед, прочь от этого страшного места.
     - Я жив! - шептал он про себя. - Я жив, Господи! Я жив,  слава  Богу,
слава Богу, слава Богу...
     Он бежал по дороге, а слезы лились  по  его  щекам  прямо  на  теплую
землю...

     29

     Ветер гнал по дорогам Техаса  пыль,  создавая  над  Арнеттой  пелену,
будто  город  был  написан  сепией.  Хлопали  раскрытые  окна  домов.   На
центральной улице вперемешку лежали мертвые собаки и люди. Одна  из  собак
лежала прямо на лице мужчины в военной форме с отъеденными  руками.  Кошки
не были подвержены эпидемии, и множество представителей и представительниц
кошачьего племени бродили  по  улицам,  будто  тени.  Из  некоторых  домов
доносился звук телевизоров, которые забыли выключить или не успели.  Возле
железнодорожной станции мухи  слетелись  полакомиться  пивом  из  разбитой
цистерны. Неподалеку стояла машина Тон Леоминстера. На ее  заднем  сидении
устроило гнездо семейство белок. Солнце превращало Арнетту в пустыню, ночь
- в страну мрака и теней. За исключением щебета птиц и попискивания мелких
животных, город хранил молчание. Кругом царила тишина. Тишина. Тишина.

     30

     Кристофер Брадентон вздрогнул. У него ныло все  тело.  Горло  сковала
боль; лицо опухло и отекло. Он тяжело дышал, и у него был жар. Он  не  мог
припомнить, был ли у него когда-нибудь подобный жар  с  тех  пор,  как  он
помог  осуществить  побег  из  Лос-Анжелесской  тюрьмы  двум  политическим
заключенным. У них сломалась машина, и он отвез их, куда они попросили.
     Застонав, Кристофер попытался натянуть на себя одеяло, но у  него  не
хватило сил. Как он оказался в постели? Лег сам?  Это  было  маловероятно.
Скорее всего, в доме есть еще  кто-нибудь.  Кто-нибудь...  но  он  не  мог
вспомнить, кто именно. Он помнил  только,  что  был  напуган,  потому  что
кто-то (или что-то) должен прийти и ему, Брадентону, тогда  предстояло  бы
что-то сделать...
     Он снова застонал и поднял голову с подушки. Ему послышались какие-то
голоса, и он понял, что бредит.
     Боже, неужели я умираю?
     Внезапно его слух что-то уловил. Шаги. Приближающиеся шаги.  Внезапно
Кит  Брадентон  понял,  кто  это  идет  к  нему.  В  это  мгновение  дверь
распахнулась, и перед ним предстал чернокожий мужчина в потертых  джинсах.
Его лицо, как у фантасмагорического Санта Клауса, лучилось улыбкой.
     - Нет! - простонал Брадентон, пытаясь закрыть  лицо  руками.  -  Нет!
Нет!..
     Внезапно откуда-то сверху на него  полились  струи  ледяной  воды,  и
через секунду Кит почти плавал в кровати, подобно рыбе в аквариуме.
     Он застонал. Еще раз. И еще. Потом его начал бить озноб,  подбрасывая
обессиленное тело на мокрой постели.
     - Я знал, что тебе  станет  прохладно,  дружок!  -  весело  прокричал
человек, известный Киту под именем Ричард Фрай. -  Но  ведь  в  душе  тебе
приятно, что я немного освежил тебя, ведь так? Что же  ты  не  благодаришь
меня?
     Он подпрыгнул в воздухе, как Брюс Ли  в  эффектном  приеме  кунфу,  и
завис  прямо  над  Китом  Брадентоном.  Брадентон   беспомощно   застонал.
Чернокожий, перебросив в воздухе ногу, оседлал неподвижно лежащее тело.
     - Я должен был разбудить тебя, парень, - сказал Фрай. -  Не  хотелось
навсегда проститься с тобой, не поговорив.
     - ...с меня... с меня... с меня...
     - А я и не сижу на тебе, человек. Я просто парю  над  тобой,  подобно
невидимой великой силе.
     Брадентон агонизировал от страха. Это насмешливое  лицо  закрыло  для
него весь мир.
     - Мне бы хотелось поговорить с тобой. О бумагах,  которые  ты  должен
был передать мне, и о машине, и о ключах от нее. Все, что  я  обнаружил  в
твоем гараже,  -  это  старенький  "пикап".  Насколько  мне  известно,  он
принадлежит тебе. Как насчет того, чтобы дать мне его взаймы?
     - ...они... бумаги... не... не могу говорить...  -  Брадентон  хватал
ртом воздух. Его зубы громко стучали.
     - Лучше смоги, -  посоветовал  Фрай  и  щелкнул  пальцами.  В  глазах
Брадентона вспыхнул ужас. - Лучше смоги, и я оставлю тебя в покое. Подумай
о себе, приятель.
     Дрожа от страха всем телом, Брадентон с  трудом  выдавливал  из  себя
слова:
     - Бумаги... документы на имя Ричарда  Флэгга.  В  шкафу  в  гостиной.
Под... телефонной книгой.
     - Машина?
     Брадентон безуспешно пытался сосредоточиться. Он давал этому человеку
машину? Это было так давно, что Кит не  мог  вспомнить.  Вместо  мыслей  о
машине, которая нужна его страшному гостю,  Брадентон  почему-то  думал  о
своем купленном в 1953 году "студебеккере".
     Фрай резким  движением  положил  руку  на  лицо  Брадентону,  зажимая
ладонью рот, а пальцами - ноздри. Брадентон начал задыхаться. Из-под  руки
Фрая раздался сдавленный стон. Фрай тут же убрал руку и спросил:
     - Ну что, это помогло тебе вспомнить?
     Как ни странно, да, помогло.
     - Машина... - прошептал Брадентон и взвизгнул, как собака.  -  Машина
припаркована... позади бензозаправки в Коноко... сразу за  городом.  Шоссе
номер 51.
     - К северу или к югу от города?
     - К ю... к ю...
     - Понял. Продолжай.
     -   Накрыта   чехлом.   Бью...   бью...   "бьюик".    Регистрационное
свидетельство под сидением. На имя... Рэндалла Флэгга. - Он замолчал  и  с
робкой надеждой поднял глаза на своего мучителя.
     - Ключи?
     - Под ковриком...
     При этих  словах  Фрай  подпрыгнул  и  плавно  приземлился  на  грудь
Брадентона будто в удобное кресло,  отчего  бедняга  окончательно  утратил
способность дышать.
     Из последних сил он выдавил из себя:
     - ...пожалуйста...
     - И спасибо, - с насмешливой  улыбкой  сказал  Ричард  Фрай  /Рэндалл
Флэгг. - Пожелаю тебе спокойной ночи, Кит.
     Неспособный говорить, Кит только вращал глазами.
     - Не думай обо мне плохо, - мягко  сказал  чернокожий,  глядя  ему  в
глаза. - Все дело в том, что мы должны торопиться. Дорога к  Колесу  Удачи
открыта. Это моя счастливая ночь, Кит. Я чувствую это. Я очень хорошо  это
чувствую. Поэтому нужно спешить.

     До Коноко было около полутора миль, и  Флэгг  добрался  туда  к  трем
часам утра. Дул сильный ветер, и на пути негр  встретил  немало  трупов  -
людей и собак. На людях была надета какая-то форма. Над головой,  в  небе,
ярко сияли звезды, прорезая темный покров окутавшей землю ночи.
     Ветер сдул с "бьюика" чехол, о  котором  говорил  бедняга  Брадентон.
Когда Флэгг приблизился к машине, порыв  ветра  поднял  чехол  с  земли  и
повлек куда-то вперед, на восток. Флэгг задумался, не зная пока,  в  каком
направлении отправится он сам.
     Он стоял возле машины. Мотор был выключен, и  вокруг  царила  тишина.
Затем он подошел к "бьюику" спереди  и  открыл  капот.  Как  будто  все  в
порядке.
     - Что ж, маленькая  "кобра",  тебе  суждено  повезти  меня  навстречу
успеху, - тихо сказал он.
     Только в какую сторону нужно ехать, чтобы встретить успех?
     Внезапно позади раздался шорох. Рэндалл оглянулся и увидел Брадентона
в  комнатных  шлепанцах,  нелепо  выглядевших  здесь,  на  ночном   шоссе.
Брадентон, сверкая черными глазами, направлялся к нему.
     Чернокожий сделал жест рукой, и Брадентон исчез.
     Флэгг улыбнулся и, закрыв капот, подошел  к  дверце  "бьюика".  Время
шло. Он коснулся лбом прохладного стекла. На каком-то уровне это придавало
ему силы. Он знал об этом.
     Сев за руль, он осторожно повернул ключ зажигания.  Мотор  заработал.
Включив фары, Флэгг осветил  пустынную  автозаправочную  станцию,  заметив
промелькнувшую кошку с мышью в зубах. Он довольно рассмеялся. Это был смех
человека, не держащего в уме ничего дурного. Машина тронулась с  места  и,
почти сразу же повернув направо, рванулась в сторону юга.

     31

     Часы  над  дверью  конторы  шерифа  показывали  двадцать  две  минуты
девятого, когда погас свет.
     Ник Андрос как раз читал в  газете,  которую  нашел  в  ящике  стола,
готическую новеллу. Хотя он не одолел еще и половины,  он  не  сомневался,
что привидением на самом деле была жена хозяина, давно сошедшая с ума.
     Когда свет погас,  он  почувствовал,  что  сердце  в  груди  учащенно
забилось, и какой-то внутренний голос из глубины подсознательно прошептал:
ОН ИДЕТ ЗА ТОБОЙ... ОН СЕЙЧАС ЗДЕСЬ... ОН ВЫШЕЛ НА ОХОТУ...
     Ник положил газету на стол и вышел на улицу.  День  еще  не  угас  до
конца, но сгущались сумерки. Ни единый фонарь не освещал  улицу.  Неоновые
вывески магазинов, так весело игравшие по вечерам  всеми  цветами  радуги,
тоже были выключены. Ник ощутил внутри  себя  странную  вибрацию,  которая
иногда заменяла ему слуховые ощущения.
     В кабинете шерифа в шкафу  хранились  свечи,  целая  коробка,  но  от
мысли, что их необходимо искать, Нику стало неуютно. Тот факт,  что  погас
свет, рассердил его,  и  сейчас  он  стоял  неподвижно,  глядя  на  запад,
безмолвно умоляя солнце не покидать его в надвигающейся темноте.
     Но свет постепенно  тускнел  и  к  девяти  часам  исчез  совсем.  Ник
вернулся в кабинет, где лежали свечи. Он нащупал на полке коробку, и в это
время дверь распахнулась и в  комнату  вошел  Рей  Буз.  Неделю  назад  он
покинул город и скрылся в лесу. Двадцать четвертого утром он почувствовал,
что заболевает, и наконец сегодня вечером, злой  и  тревожащийся  за  свою
жизнь, вернулся в город, где не встретил никого, кроме  чертового  немого,
из-за которого ему пришлось скрываться. Немтырь  шагал  через  центральную
площадь, как если бы он был хозяином города, в котором Рей прожил всю свою
жизнь. На бедре у него болтался пистолет шерифа. Кем это он себя возомнил?
Рей допускал, что, как и всем остальным, ему предстоит умереть, но  прежде
намеревался показать немому, где раки зимуют.
     Ник стоял к нему спиной, не подозревая, что теперь он  в  конторе  не
один, когда на его шее сомкнулись чьи-то руки и крепко сдавили ее. Коробка
выпала у него из рук, и свечи рассыпались по полу. Он не сразу совладал  с
охватившим его ужасом; внезапно ему  показалось,  что  какое-то  кошмарное
существо из его снов почему-то ожило, что за спиной его сам дьявол  и  вся
сатанинская сила вложена в его крепкую хватку.
     Потом он инстинктивно ухватился за  сдавливающие  его  горло  руки  и
попытался разжать их. Ему удалось на  мгновение  ослабить  хватку,  и  это
позволило юноше сделать вдох, но руки тут же снова стиснули горло.
     Они боролись в темной  комнате.  Рей  Буз  чувствовал,  что  по  мере
усиливающегося сопротивления силы его уменьшаются.  У  него  раскалывалась
голова. Если он быстро не покончит с этим немым, то никогда не покончит  с
ним. И он сдавил шею юноши изо всех оставшихся сил.
     Ник почувствовал, что почва уходит у него из-под ног. Боль  в  горле,
сначала  невероятно  острая,  становилась  теперь  не  болью,  а  довольно
приятным ощущением. Он наступил на ногу Буза и попытался переместить центр
тяжести. Буз шагнул назад. Одна его нога попала на свечу. Он  потупился  и
упал на пол, увлекая за собой Ника. Его руки наконец разжались.
     Ник откатился в сторону, тяжело дыша. Вс