Молодой священник смущенно топтался на месте, не  зная,  с
чего  начать.  Каррас  заботливо  усадил  его. Предложил кофе и
сигареты. Затем попытался изобразить  на  своем  лице  интерес.
Проблема,  приведшая  к  нему  этого  визитера,  была известна:
одиночество священника.
     Из всех трудностей, с которыми Каррасу  приходилось  здесь
встречаться,   эта  проблема  наиболее  волновала  священников.
Иезуиты были отрезаны от семейной жизни  и  вообще  от  женщин,
поэтому  они  часто  боялись проявлять чувство привязанности по
отношению к своим товарищам или завязывать крепкую дружбу.
     -- Иногда мне хочется положить на плечо друга руку,  но  в
этот  момент я начинаю опасаться, как бы он не подумал, будто я
гомосексуалист.  Сейчас  много  говорят  о   том,   что   среди
священников   немало   скрытых   гомосеков.  Поэтому  я  ничего
подобного не делаю. Я даже не хожу к друзьям послушать  музыку,
или  поболтать, или просто покурить. Дело не в том, что я боюсь
Бога, мне страшно подумать, что Он начнет опасаться за меня.
     Каррас  чувствовал,  как  тяжесть  наболевшего  постепенно
покидает  молодого священника и ложится на его, Карраса, плечи.
Он не противился и терпеливо слушал своего гостя. Каррас  знал,
что  теперь  этот иезуит будет часто заходить к нему, ибо здесь
он  найдет  спасение  от  одиночества.  Потом   они   сделаются
друзьями,  и когда молодой человек обнаружит, что это произошло
естественно и непринужденно, тогда, возможно, он начнет дружить
и с другими священниками.
     Дэмьен почувствовал слабость, и горе опять завладело  всем
его существом. Он взглянул на карточку, которую ему подарили на
прошлое  рождество.  На  ней  было  написано: "Когда мой брат в
печали, я разделяю его боль и в нем встречаю Бога".
     В действительности у Дэмьена это не получалось, и  в  душе
он  винил  себя.  Мысленно Каррас всегда пытался разделить беду
кого-либо из братьев, но только мысленно.
     Дэмьену всегда казалось, что его боль  принадлежит  только
ему одному.
     Наконец гость взглянул на часы. Пора было идти в трапезную
обедать.  Иезуит  поднялся и собрался уходить, но в этот момент
заметил на столе у Карраса недавно вышедший роман.
     -- Не читал еще? -- полюбопытствовал Каррас.
     Молодой священник отрицательно покачал головой.
     -- Нет. Хорошая книга?
     -- Не знаю, я только что прочел ее, но не уверен, что  все
правильно понял,-- солгал Каррас. Он поднял книгу и протянул ее
гостю:  -- Хочешь взять? Мне очень хотелось услышать чье-нибудь
мнение.
     -- Конечно,-- согласился иезуит, запихивая книгу в  карман
куртки,-- я постараюсь вернуть ее дня через два. Настроение его
явно улучшилось.
     Когда  дверь  за  гостем  захлопнулась, Каррас на какое-то
мгновение  почувствовал  умиротворение.  Он  достал  требник  и
направился во двор, читая молитву.
     После обеда к нему заглянул еще один гость, пожилой пастор
из Святой  Троицы. Он пододвинул стул поближе к столу и выразил
свои соболезнования по поводу кончины матери Карраса.
     -- Я молился за нее, Дэмьен. И за вас тоже,-- закончил  он
хриплым голосом с чуть заметным провинциальным акцентом.
     -- Вы так добры ко мне, святой отец. Большое спасибо.
     -- Сколько ей было лет?
     -- Семьдесят.
     -- Прекрасный возраст.
     Каррас смотрел на молитвенную карточку, которую захватил с
собой пастор. Во время мессы использовались три такие карточки.
Они изготовлялись   из  пластика,  и  на  них  печатался  текст
молитвы, произносимой священником. Психиатру  стало  интересно,
для чего пастор принес эту карточку.
     -- Послушайте,  Дэмьен,  сегодня  у  нас  в  церкви  опять
кое-что произошло. Еще одно осквернение.
     Пастор рассказал ему о том, что статуя Девы Марии  в  углу
церкви была размалевана под проститутку.
     -- А  вот  еще.  Это  было уже утром, в тот день, когда вы
уехали в этот... в Нью-Йорк.  В  субботу,  кажется.  Ну  да,  в
субботу.  Ну,  в общем, посмотрите. Я только что разговаривал с
сержантом полиции и...  ну...  это  самое...  ну...  посмотрите
сюда, пожалуйста, Дэмьен.
     Каррас  взял  в  руки  карточку.  Пастор объяснил ему, что
кто-то вставил отпечатанный на машинке листок  между  настоящим
текстом и пластиковой пленкой. Фальшивка, в которой встречались
опечатки  и  другие  типографские  ошибки,  была  тем  не менее
составлена на хорошем латинском языке. Текст представлял  собой
яркое  и  подробное описание вымышленной лесбийской любви между
Девой Марией и Марией Магдалиной.
     -- Ну достаточно, это не обязательно  читать  до  конца,--
прервал  пастор,  забирая назад карточку, как будто боялся, что
чтение может содействовать греху. -- Это  великолепная  латынь,
здесь  выдержан  стиль, это настоящая церковная латынь! Сержант
заявил, что разговаривал с одним психиатром, и тот поведал, что
все это мог сделать... ну, это,  в  общем...  это  мог  сделать
священник... это очень больной священник. Как вы считаете?
     Психиатр на секунду задумался. Потом кивнул.
     -- Да.  Да.  Возможно. Возможно, протестуя против чего-то,
он делает это в состоянии лунатизма. Я, конечно, не уверен,  но
такое может быть.
     -- Вы кого-нибудь подозреваете, Дэмьен?
     -- Я вас не понимаю.
     -- Рано  или  поздно они ведь все приходят к вам, верно? Я
имею в виду больных на территории колледжа,  если  такие  есть.
Есть  ли  среди них что-нибудь подобное? Я хотел сказать, среди
их болезней.
     -- Нет, таких нет.
     -- Я знал, что вы мне все  равно  не  скажете.  --  Святой
отец,  я ничего не смог бы узнать в любом случае. При лунатизме
человек способен разрешить многие  свои  проблемы,  в  основном
такие  решения бывают чисто символическими. Поэтому я все равно
ничего не узнал бы.

     Глава вторая

     Регана лежала на столе в смотровой Кляйна с раскинутыми  в
стороны  руками  и ногами. Врач обеими руками прижал ее стопу к
лодыжке. Несколько секунд он крепко  удерживал  стопу  в  таком
положении,   затем   неожиданно  отпустил.  Стопа  вернулась  в
нормальное положение.
     Кляйн несколько раз  проделал  это,  и  каждый  раз  стопа
неизменно  возвращалась в первоначальное положение. Однако врач
был явно недоволен таким результатом. Он  попросил  присмотреть
за девочкой и вернулся в свой кабинет, где его ждала Крис.
     Было  двадцать  шестое  апреля.  Кляйн  не  был в городе в
воскресенье и понедельник, так  что  Крис  смогла  застать  его
только  сегодня.  Она сразу же рассказала ему о происшествии на
вечеринке и о том, что произошло после этого.
     -- Кровать действительно двигалась?
     -- Да, она двигалась.
     -- Долго?
     -- Не знаю. Может, десять секунд, а может, пятнадцать.  То
есть  это  то,  что  я  сама  видела. Потом Регана замерла, и я
заметила, что кровать  мокрая.  Может  быть,  она  намочила  ее
раньше, я не знаю. Но после этого она сразу же крепко заснула и
не просыпалась до следующего дня.
     Доктор Кляйн задумался.
     -- Что это может быть? -- заволновалась Крис.
     Когда  она  приезжала  в  первый  раз,  Кляйн  сказал, что
кровать может двигаться вследствие клонических  судорог,  когда
мышцы то напрягаются, то расслабляются. В хронической форме эта
болезнь  называется  клонус  и  является показателем каких-либо
изменений в мозгу.
     -- Да,  но  результат  проверки  этого  не   подтвердил,--
недоумевал  Кляйн и описал Крис процедуру. Он объяснил, что при
клонусе прижимание стопы вызвало бы судороги. Врач сел за стол.
Вид у него был крайне обеспокоенный.
     -- Она никогда не падала?
     -- В смысле на голову? -- удивилась Крис.
     -- Ну да.
     -- Нет, такого я не припомню.
     -- Чем она болела в детстве?
     -- Да ничем особенным. Корью, свинкой, ветрянкой.
     -- Она ходила во сне?
     -- Только теперь.
     -- То есть вы хотите сказать, что  на  вечеринке  она  все
делала во сне?
     -- Конечно. Она до сих пор ничего не может вспомнить. Даже
того, что с ней происходило недавно.
     -- А что такое?
     -- В  воскресенье,  когда  она  спала,  позвонил Говард из
Рима.
     "Что с Рэгс?"
     "Спасибо тебе за телефонный звонок в день ее рождения".
     "Я не мог выбраться с яхты. Так что, Бога ради, отстань от
меня. Как только я вернулся в отель, я сразу же ей позвонил".
     "В самом деле?"
     "Разве она тебе не говорила?"
     "Ты с ней разговаривал?"
     "Да. Поэтому я и решил, что лучше поговорить с  тобой  Что
там за чертовщина у вас происходит?"
     Рассказывая  об  этом доктору Кляйну, Крис объяснила, что,
когда Регана окончательно проснулась, она ничего не помнила  ни
о телефонном разговоре, ни о том, что произошло на вечеринке.
     -- Тогда,  вероятно,  она  говорит правду и насчет мебели,
которую якобы кто-то двигает,-- предположил Кляйн.
     -- Я не понимаю вас.
     -- Несомненно, она  двигает  ее  сама,  но  делает  это  в
состоянии  прострации.  Это  называется автоматизмом. Состояние
вроде транса. Пациент либо не понимает того, что  делает,  либо
ничего не помнит.
     -- Да,  но  мне  вот  что  пришло  в  голову, доктор. В ее
комнате есть стол  из  тикового  дерева.  Он  весит,  наверное,
полтонны. Как же она могла сдвинуть его с места?
     -- Патология часто связана с огромной физической силой.
     -- Да? А как это объяснить?
     Доктор только пожал плечами:
     -- Этого  никто не знает. Ну, а кроме того, что вы мне уже
рассказали, больше вы не заметили ничего необычного в поведении
дочери?
     -- Она стала очень неряшливой.
     -- Особенно необычного,-- настаивал врач.
     -- Для нее это как раз особенно необычно. Подождите-ка,  я
вспомнила.  Вы  помните  ту  планшетку,  с которой она играла в
капитана Гауди?
     -- В вымышленного друга?
     -- Теперь она его слышит.
     Кляйн весь подался вперед и грудью лег на  стол.  По  мере
того  как  Крис  рассказывала  ему о дочери, в его глазах росло
недоумение. Врач задумался.
     -- Вчера утром,-- продолжала Крис,-- я слышала, как Регана
разговаривала с Гауди в спальне. То есть она бормотала какие-то
слова, потом чего-то ждала,  как  будто  играла  с  планшеткой.
Когда  я  тихонько  заглянула  в  комнату,  планшетки  у нее не
оказалось. Рэгс сидела одна.  Она  кивала  головой,  как  будто
соглашалась с ним.
     -- Она его видела?
     -- Не  думаю.  Рэгс  склонила  голову  немного  набок. Она
всегда так делает, когда слушает пластинки.
     Врач в задумчивости кивнул головой.
     -- Да-да, понимаю. А еще что-нибудь  в  этом  роде?  Может
быть, она видит что-нибудь? Или чувствует запахи?
     -- Запахи,--  вспомнила  Крис.  -- Да, верно. Ей постоянно
кажется, что у нее в спальне плохо пахнет.
     -- Пахнет горелым?
     -- Точно! -- воскликнула Крис. -- Как вы догадались?
     -- Иногда это случается при нарушении химико-электрической
деятельности мозга. У вашей дочери эти нарушения должны быть  в
височной доле головного мозга.
     Кляйн указал ей на переднюю часть черепа.
     -- Вот  здесь,  в  передней  части  мозга. Теперь подобное
встречается редко, но в таких случаях у  пациента,  в  основном
перед  приступом, возникают необычные галлюцинации. Эту болезнь
часто путают с шизофренией, но это не шизофрения. Возникает она
вследствие поражения  височной  доли  головного  мозга.  Мы  не
ограничимся  проверкой на клонус, миссис Макнейл. Я считаю, что
теперь ей надо сделать ЭЭГ.
     -- А это что такое?
     -- Электроэнцефалограмма. Она покажет нам работу  мозга  в
виде волнообразной кривой. Обычно, исходя из этой кривой, сразу
выявляют все отклонения.,
     -- Но  вы  действительно  считаете,  что  у  нее  поражена
височная часть мозга?
     -- Симптомы   похожи,   миссис   Макнейл.   Например,   ее
нечистоплотность,  драчливость,  неприличное поведение, а также
автоматизм. И, конечно, эти припадки, из-за  которых  дергалась
кровать.  Обычно после таких приступов больной мочится, или его
рвет, или и то, и другое одновременно, а потом крепко засыпает.
     -- Вы   хотите   проверить   Регану   прямо   сейчас?   --
забеспокоилась Крис.
     -- Да,  я  думаю,  это надо сделать немедленно, но ей надо
ввести успокоительное. Если девочка шевельнется  или  дернется,
это  скажется  на  результатах. Вы разрешите ввести ей, скажем,
двадцать пять миллиграммов либриума?
     -- О  Боже,  конечно,  делайте  все,   что   необходимо,--
выговорила Крис, потрясенная всем услышанным.
     Она  прошла с ним в смотровую. Увидев в руках врача шприц,
Регана завизжала, и кабинет огласился потоком ругательств.
     -- Крошка, это поможет тебе,-- произнесла  Крис  умоляющим
голосом. Она крепко держала Регану, и доктор Кляйн сделал укол.
     -- Я   сейчас   вернусь,--  пообещал  врач.  Пока  сиделка
подготавливала в смотровой аппаратуру,  он  успел  принять  еще
одного   пациента.  Вернувшись  через  некоторое  время,  Кляйн
обнаружил, что либриум еще  не  подействовал  на  Регану.  Врач
очень удивился.
     -- Это была приличная доза,-- в недоумении заявил он Крис.
     Кляйн ввел девочке еще двадцать пять миллиграммов либриума
и вышел, а когда вернулся, Регана была уже кроткой и послушной.
     -- А  что вы сейчас делаете? -- испугалась Крис, наблюдая,
как Кляйн присоединяет трубки  с  физиологическим  раствором  к
голове Реганы.
     -- С  каждой  стороны по четыре провода,-- начал объяснять
врач. -- Мы можем сравнить работу правого  и  левого  полушарий
мозга.
     -- А зачем их сравнивать?
     -- Так можно обнаружить значительные расхождения .в работе
обоих  полушарий.  Например,  был у меня один пациент, которого
мучили  галлюцинации,--  продолжал   объяснять   Кляйн,--   как
зрительные,  так  и  слуховые.  Я  обнаружил отклонения, только
сравнивая "волны" левого и правого полушарий, и оказалось,  что
галлюцинации возникали только в одной половине мозга.
     -- Это дико.
     -- Левое  ухо и левый глаз функционировали нормально, лишь
правая половина видела и слышала то,  чего  на  самом  деле  не
было.  Ну,  ладно,  давайте  теперь  посмотрим.  --  Он включил
машину. На флюоресцентном экране вспыхнули волны. -- Сейчас  мы
наблюдаем  работу обоих полушарий,-- пояснил Кляйн. -- Здесь мы
будем искать остроконечные волны, имеющие форму  шпиля.  --  Он
пальцами  нарисовал в воздухе острый угол. -- Надо искать волны
очень высокой амплитуды. Они проходят со скоростью  от  четырех
до  восьми  за секунду. Наличие этих "шпилей" и будет признаком
поражения височной доли мозга,-- закончил врач.
     Он тщательно  рассматривал  на  экране  кривую  линию,  но
никакой  аритмии  не обнаружил. Острых углов не было. Сравнивая
работу правого и левого полушарий,  Кляйн  и  здесь  не  выявил
отрицательных результатов.
     Врач   нахмурился.  Он  ничего  не  мог  понять.  Повторил
процедуру сначала. Никакой патологии не было.
     Кляйн позвал сиделку и, оставив ее  с  Реганой,  прошел  с
Крис в кабинет.
     -- Так что же с ней такое? -- осведомилась Крис.
     Врач задумчиво сидел на краю стола.
     -- Видите  ли, ЭЭГ могла подтвердить мое предположение. Но
отсутствие аритмии не опровергает его  окончательно.  Возможно,
это  истерия, но уж очень сильно отличаются кривые работы мозга
до и после приступа.
     Крис наморщила лоб:
     -- Доктор, вот вы постоянно повторяете  "приступ".  А  как
называется эта болезнь?
     -- Это не болезнь,-- спокойно парировал врач.
     -- Ну  все  равно,  ведь  как-то вы это называете? Есть же
какой-нибудь термин?
     -- "Это" называется эпилепсией, миссис Макнейл.
     -- О Боже!
     Крис упала в кресло.
     -- Не переживайте так сильно,-- успокоил ее Кляйн. -- Я по
опыту знаю, что  многие  люди  часто  преувеличивают  опасность
эпилепсии,   и  рассказы  о  ней  большей  частью  обыкновенная
выдумка.
     -- А это не наследственная болезнь?
     -- Предрассудки,-- продолжал  объяснять  Кляйн.  Хотя  так
думают  многие  врачи.  Практически  каждый  человек  склонен к
припадкам. Большинство людей рождается  с  сопротивляемостью  к
ним,  только у некоторых эта сопротивляемость невелика. Так что
разница  между  вами  и   эпилептиками   не   качественная,   а
количественная. Вот и все. И это не болезнь.
     -- Тогда что же это, просто галлюцинации?
     -- Расстройство. Расстройство, которое можно вылечить. Оно
имеет   огромное  количество  разновидностей,  миссис  Макнейл.
Например, вот  вы  сейчас  сидите  передо  мной  и  на  секунду
отключаетесь,  в  результате  чего, скажем, упускаете несколько
слов из моей речи. Это один из видов эпилепсии, миссис Макнейл.
Вот так. Это настоящий эпилептический припадок.
     -- Да, но с Реганой происходит совсем другое,--  возразила
Крис,-- и возможно ли, чтобы это проявлялось так неожиданно?
     -- Послушайте,  мы  же  еще  точно  не  знаем, что с вашей
дочерью. Может быть, вы были правы, когда хотели отвести  ее  к
психиатру.  Мы  не исключаем, что это психическое расстройство,
хотя я лично в этом сомневаюсь. Лет  двести  или  триста  назад
таких больных считали одержимыми дьяволом.
     -- Что-что?
     -- Считали,  что мозгом таких людей управляет бес. Одно из
обывательских объяснений расщепления личности.
     -- Послушайте, ну скажите мне хоть  что-нибудь  хорошее,--
еле слышно проговорила Крис.
     -- Вы  особенно  не переживайте. Если это поражение мозга,
то в каком-то смысле вам  повезло.  Надо  только  удалить  этот
шрам.
     -- Я уже ничего не понимаю.
     -- Может  оказаться,  что  это  всего  лишь внутричерепное
давление. Надо сделать несколько рентгеновских снимков  черепа.
У  нас  в  этом здании есть специалист. Может быть, мне удастся
направить вас к нему прямо сейчас. Хорошо?
     -- Да, конечно, договоритесь с ним.
     Кляйн позвонил по телефону, и  ему  ответили,  что  Регану
примут сразу же.
     Он  повесил  трубку  и  написал на клочке бумаги: "Комната
21-я на 3-м этаже".
     -- Я позвоню вам завтра или в четверг. Надо пригласить еще
невропатолога. А пока что назначаю ей либриум.
     Он вырвал из блокнота рецепт и протянул его Крис.
     -- Будьте  всегда  рядом  с  дочерью,  миссис  Макнейл.  В
состоянии  транса,  если  это  транс,  она  может удариться или
упасть. Ваша спальня находится рядом с ее комнатой?
     -- Да.
     -- Это хорошо. На первом этаже?
     -- Нет, на третьем.
     -- В ее спальне большие окна?
     -- Одно окно. А почему вас это интересует?
     -- Закрывайте получше окно, а  еще  лучше,  сделайте  так,
чтобы  оно  запиралось  на  замок. В состоянии транса она может
выпасть из окна.
     Крис подперла лицо руками и задумчиво проговорила:
     -- Вы знаете, я сейчас подумала кое о чем.
     -- О чем же?
     -- Вы говорили, что после припадка  она  должна  сразу  же
крепко засыпать. Как в субботу вечером. Ведь вы так говорили?
     -- Да,-- согласился Кляйн. -- Все правильно.
     -- Но  как же тогда объяснить, что, жалуясь на дергающуюся
кровать, моя дочь всегда бодрствовала?
     -- Вы мне про это не рассказывали.
     -- Но это так. И выглядела Регана очень хорошо. Она просто
приходила в мою комнату и просилась ко мне на кровать.
     -- Она мочилась в кровати? Или ее рвало?
     Крис отрицательно покачала головой:
     -- Регана прекрасно себя чувствовала.
     Кляйн задумался на мгновение и закусил губу.
     -- Давайте подождем результата рентгеновских снимков.
     Крис отвела Регану в рентгеновский  кабинет  и  подождала,
пока  будут  сделаны  все снимки. Потом она отвезла дочь домой.
После второго укола Регана вела себя необычайно спокойно и  все
время молчала. Теперь Крис решила как-нибудь занять девочку:
     -- Хочешь,  поиграем  в "Монополи" /"Монополи" (монополия)
-- настольная игра, рассчитанная на  широкий  круг  участников.
Основана   на   постижении   экономических  законов./  или  еще
что-нибудь придумаем?
     Регана отрицательно покачала головой и взглянула  на  мать
невидящими  глазами.  Казалось,  что  девочка  с