дь поинтересней.
     Крис улыбнулась в ответ:
     -- Я  бы  предпочла  узнать  побольше  о  черной  мессе,--
сказала она. -- Отец Вагнер проговорился, что вы большой знаток
в этой области.
     Гости, стоявшие у рояля, притихли и с интересом посмотрели
на Дайера.
     -- Да  нет  же,--  запротестовал Дайер, наигрывая какую-то
несложную мелодию. -- А почему вы вспомнили о черной мессе?
     -- Мы разговаривали о... ну...  о  том,  что  случилось  в
Святой Троице, и...
     -- А, об осквернениях! -- опередил Крис священник.
     -- Послушайте,  о  чем  вы  здесь  говорите? -- вмешался в
разговор астронавт. -- Введите-ка меня в курс дела.
     -- И  меня  тоже,--  добавила  Эллен  Клиари,--  а  то   я
запуталась.
     -- В   церкви,  которая  находится  на  этой  улице,  были
обнаружены следы осквернений,-- объяснил Дайер.
     -- А именно? -- заинтересовался астронавт.
     -- Не стоит уточнять,-- посоветовал отец Дайер. --  Скажем
просто, что там произошли омерзительные события. Ладно?
     -- Отец  Вагнер  нам  говорил,  будто вы считаете, что это
черная месса,-- подсказала Крис. -- Мне  хотелось  бы  побольше
узнать об этом.
     -- Да  я  почти ничего не знаю,-- запротестовал священник.
-- Обо всем, что я знаю, мне рассказал другой джеб.
     -- Кто такой "джеб"? -- спросила Крис.
     -- Сокращенно "иезуит". Отец Каррас -- большой  специалист
в этой области.
     Крис сразу насторожилась:
     -- Это тот смуглый священник из Святой Троицы?
     -- Вы его знаете? -- удивился Дайер.
     -- Нет, но я слышала это имя.
     -- Мне  помнится,  он  даже написал статью. Хотя, конечно,
Каррас интересовался всем этим с точки зрения психиатрии.
     -- Что вы хотите сказать? -- не поняла Крис.
     -- А что вы хотите сказать своим "что вы хотите сказать"?
     -- Вы хотите сказать, что он психиатр?

     -- Послушайте,  может,  мне  кто-нибудь  в  конце   концов
объяснит,   о   чем  здесь  разговор?  --  нетерпеливо  перебил
астронавт. -- Что происходит во время черной мессы?
     -- Давайте  назовем  это  извращением.  --   Дайер   пожал
плечами.  -- Надругательство. Богохульство. Сатанинская пародия
на святую мессу, здесь вместо Бога поклоняются дьяволу и иногда
приносят ему человеческие жертвы.
     Эллен Клиари покачала головой и отошла в сторону.
     -- Для  меня  это  слишком  страшно.  --  Она   попыталась
улыбнуться.
     -- А  вы  откуда это знаете? -- выпытывала Крис у молодого
иезуита. -- Если черная месса существует на самом деле, кто  же
будет о ней рассказывать другим?
     -- Мне  кажется,--  ответил Дайер,-- подробности узнают от
разоблаченных сатанистов: они сами признаются во всем.
     -- Перестань,-- перебил его декан. -- Эти признания ничего
не стоят, Джо. Их же пытают.
     -- Нет, только слабых,-- возразил Дайер.
     Гости нервно рассмеялись. Декан взглянул на часы.
     -- Ну, мне пора,-- обратился он к Крис. -- В шесть часов у
меня месса в часовне Дальгрен.
     -- А вот у меня музыкальная месса. -- Дайер улыбнулся.
     Затем уставился в  пространство  за  спиной  Крис  и  тихо
добавил:
     -- Мне кажется, у нас гостья, миссис Макнейл.
     Крис  оглянулась  и  в ужасе замерла. Регана, стоя в одной
ночной рубашке,  обильно  мочилась  на  ковер.  Она  уставилась
пустым   взглядом   на  астронавта  и  произнесла  безжизненным
голосом:
     -- Там, наверху, ты и умрешь.
     -- О Господи! -- в страхе воскликнула Крис и  бросилась  к
дочери. -- О Боже, о моя крошка, пошли, пошли скорей со мной!
     Она  схватила  Регану  за  руку и увела ее, на ходу бросая
робкие извинения мертвенно-бледному астронавту:
     -- О, извините ее! Она больна,  она,  наверное,  и  сейчас
спит на ходу! Она не понимает того, что говорит!
     -- Да,  нам,  пожалуй,  пора  идти,--  обратился к кому-то
Дайер.
     -- Нет-нет,    оставайтесь,--     запротестовала     Крис,
оглянувшись  на  гостей.  --  Пожалуйста,  оставайтесь!  Все  в
порядке, я через минуту вернусь!
     Около кухни Крис  остановилась  и  попросила  Уилли  смыть
пятно  на  ковре.  Потом она проводила Регану в ванную, подмыла
девочку и сменила ей ночную рубашку.
     -- Кроха, зачем ты сказала это? -- Крис пыталась  добиться
ответа  у Реганы, но та ничего не понимала и бормотала какую-то
несуразицу. Глаза ее были затуманены  и,  казалось,  ничего  не
видели.
     Крис  уложила  девочку в кровать, и Регана тут же заснула.
Крис немного подождала, прислушиваясь к ее дыханию, и вышла  из
комнаты.
     На  лестнице она заметила, как Шарон и ассистент режиссера
помогали Дэннингсу выйти из  кабинета.  Они  заказали  такси  и
собирались проводить его до гостиницы.
     -- Не переживайте особенно! -- крикнула им вслед Крис.
     Неожиданно,   на  какую-то  секунду  придя  в  себя,  Бэрк
пробубнил:
     -- К  чертовой  матери!  --  И  растворился  в  тумане   у
поджидающего такси.
     Крис  вернулась  в  гостиную.  Миссис Пэррин сидела молча,
отрешенно наблюдая за огнем в камине. В  таком  же  подавленном
настроении  находился  и астронавт. Крис знала, что в этом году
он должен лететь на Луну. Астронавт смотрел на  свой  стакан  и
время  от  времени  хмыкал,  выказывая тем самым свое участие в
разговоре. Никто из присутствующих не заикнулся о жутких словах
Реганы.
     -- Ну уж теперь мне  и  в  самом  деле  пора  на  мессу,--
заявил, вставая, декан.
     За ним потянулись и остальные. Гости поблагодарили Крис за
вечер и угощения.
     В  дверях  отец  Дайер  взял  Крис за руку и заглянул ей в
глаза:
     -- Как вы думаете, не найдется ли в одном из ваших фильмов
роль для священника, который умеет играть на рояле?
     -- Если даже и нет,-- засмеялась Крис,-- мы напишем  такую
роль специально для вас, святой отец.
     -- Я  хлопочу за своего брата,-- уточнил Дайер с серьезным
видом.
     -- Вы неисправимы! -- Крис опять  рассмеялась  и  пожелала
ему спокойной ночи.
     Последней  уходила  Мэри  Джо Пэррин с сыном. Крис немного
поболтала с ними у дверей. Ей показалось, что  Мэри  Джо  хочет
что-то   сказать,  но  сомневалась,  стоит  ли.  Чтобы  немного
задержать ее, Крис спросила, что Мэри думает о возне  Реганы  с
планшеткой  и  о  ее  безумном  увлечении вымышленным капитаном
Гауди.
     -- Вы считаете, что это плохо? -- обратилась Крис  к  Мэри
Джо.
     Она  была  уверена, что после двух-трех фраз миссис Пэррин
распрощается с  ней,  и  поэтому  удивилась,  когда  Мери  Джо,
нахмурившись,  уставилась  вниз  на  ступеньки.  Миссис  Пэррин
задумалась, спустилась к ожидающему ее на крыльце сыну  и  тихо
проговорила:
     -- Я бы отобрала у нее эту планшетку.
     Она протянула сыну ключи от машины:
     -- Бобби,  заведи  мотор  и  подожди  в  машине,  а то уже
холодно.
     Взяв  ключи,  Роберт  признался  Крис,  что   всегда   был
поклонником  ее  таланта,  и  направился  к  старому, разбитому
"мустангу", стоявшему неподалеку, на той же улице.
     В голосе миссис Пэррин звучало сомнение.
     -- Я  не  знаю,  что  вы  думаете  обо   мне,--   медленно
заговорила она. -- Многие считают, что я занимаюсь спиритизмом.
Но  это  не  так.  Да,  у  меня  есть дар, но в этом нет ничего
таинственного. Я сама католичка и считаю, что мы живем  в  двух
мирах  одновременно.  Первый, который мы осознаем,-- это время.
Но иногда какой-нибудь "каприз природы", вроде  меня,  начинает
чувствовать и другой мир, который, мне кажется, лежит...
в   вечности.  В  вечности  нет  времени.  Там  будущее  всегда
существует в настоящем. И когда я  чувствую  тот  мир,  я  вижу
будущее.  Кто  знает,  может  быть,  на  самом деле все не так.
Может, это всего-навсего совпадение. А если это правда, то  все
настолько естественно! Теперь о тайнах... -- Тут она замолчала,
будто  подбирала слова. -- Тайна -- это совсем другое. Играть в
эти игры я считаю крайне опасным. Это относится и к планшетке.
     До сих пор Крис считала миссис Пэррин бесстрашной женщиной
с потрясающей силой духа. Теперь же она разглядела в Мэри Джо и
беспокойство,   и   озабоченность.   Крис    овладело    дурное
предчувствие, которое она попыталась отогнать прочь.
     -- Пожалуйста,  продолжайте,  Мэри Джо,-- улыбнулась Крис.
-- А вы не знаете, как действует эта планшетка? Она  рассчитана
на подсознание человека?
     -- Да, скорее всего,-- согласилась миссис Пэррин. -- Но мы
можем   только   предполагать.   Рассказывают,   что  во  время
спиритических   сеансов   с   планшеткой    удавалось    иногда
приоткрывать  завесу тайны. Конечно, не ту, что отделяет нас от
мира духов, в это вы не поверите. Нет, именно ту завесу, что вы
называете подсознанием.  Однако,  моя  дорогая,  во  всем  мире
немало сумасшедших домов, где держат людей, шутивших с этим.
     -- Вы это серьезно?
     Мэри Джо замолчала. Затем из темноты донесся ее монотонный
голос:
     -- Крис,  в  Баварии жила одна семья. Это случилось в 1921
году. Я не помню  фамилии.  Их  было  одиннадцать  человек.  Вы
можете   проверить   это   по   старым  газетам.  После  одного
спиритического  сеанса  они  все  сошли  с  ума.   Все   сразу.
Одиннадцать  человек.  В  буйном веселье они подожгли свой дом.
Когда была сожжена вся мебель, они хотели  сжечь  трехмесячного
ребенка  одной из младших дочерей, но соседи успели вмешаться и
остановили их. Вся семья,--  закончила  миссис  Пэррин,--  была
помещена в сумасшедший дом.
     -- О  Боже!  --  воскликнула  Крис,  вспомнив про капитана
Гауди.  Теперь  увлечение  дочери  приобретало  жуткий   смысл.
Безумие.  Неужели правда? Что-то в этом было. Я же говорила,
что нужно показать ее психиатру!
     -- О, ради Бога,-- воскликнула миссис  Пэррин,  выходя  на
свет,-- вы не меня слушайте, а своего доктора!
     В   ее  голосе  чувствовалась  уверенность.  Она  пыталась
успокоить Крис.
     -- Я  предсказываю  будущее,  но   насчет   настоящего   я
абсолютно  беспомощна.  Миссис Пэррин порылась в своей сумочке.
-- Где же мои очки? Я их опять положила не на место. А,  вот  и
они. -- Мэри Джо нашла их в кармане пальто.
     -- Очаровательный  домик,--  заметила  она,  надев  очки и
взглянув на фасад дома. -- От него веет теплом.
     -- Вы меня успокоили. Я думала, вы сейчас скажете,  что  в
нем водятся привидения!
     -- Почему я должна вам это говорить?
     Крис вспомнила о своей подруге, известной актрисе, которая
жила в  Беверли Хиллз и продала дом только потому, что считала,
будто в нем обитает привидение.
     -- Не знаю. -- Крис попыталась  улыбнуться.  --  Наверное,
из-за того, что вы предсказываете будущее. Я пошутила.
     -- Это очень красивый дом. Я раньше часто бывала здесь.
     -- Правда?
     -- Да,  его снимал один мой друг, адмирал. Он мне и сейчас
изредка пишет. Его, беднягу, опять отправили в море. Я даже  не
знаю,  по  ком  я  больше скучаю: по нему или по этому дому. --
Мэри Джо улыбнулась. --  Но,  может  быть,  вы  меня  сюда  еще
как-нибудь пригласите.
     -- Мэри    Джо,    конечно,   с   большой   радостью.   Вы
очаровательнейшая женщина.
     -- Ну уж если не очаровательнейшая,  то  по  крайней  мере
чувствительнейшая из всех ваших друзей!
     -- Я серьезно. Позвоните мне. Пожалуйста. Позвоните на той
неделе.
     -- Да,   конечно,  мне  наверняка  захочется  узнать,  как
здоровье вашей дочери.
     -- У вас есть мой номер?
     -- Да. Дома, в записной книжке.
     Что-то было не совсем так. Крис удивилась. В  голосе  Мэри
Джо звучала какая-то странная нотка.
     -- Спокойной  ночи,--  попрощалась миссис Пэррин. -- И еще
раз спасибо за прекрасный вечер.
     Крис закрыла дверь и почувствовала, что смертельно устала.
Тихая ночь. Что за ночь... Что за ночь...
     Она вошла в гостиную и  увидела,  как  Уилли,  нагнувшись,
расчесывала ворс на ковре в том месте, где было мокрое пятно.
     -- Я  пробовала  сводить уксусом,-- пробормотала Уилли. --
Два раза.
     -- Сходит?
     -- Может, в этот раз,-- засомневалась Уилли. --  Не  знаю.
Сейчас посмотрим.
     -- Нет, сейчас ничего не увидишь, надо, чтобы ковер высох.
     Да  уж,  действительно  очень  ценное  замечание. Толстуха
несчастная! Иуда, иди лучше спать!
     -- Оставь, Уилли. Иди спать.
     -- Нет, я закончу.
     -- Ну ладно. Спасибо тебе за все. Спокойной ночи.
     -- Спокойной ночи, мадам.
     Крис медленно поднялась по лестнице.
     -- Великолепное рагу, Уилли. Всем очень понравилось.
     -- Да, мадам. Спасибо.

     Крис заглянула  к  Регане.  Дочь  еще  спала.  Потом  Крис
вспомнила про планшетку. Может быть, спрятать ее? Или выкинуть?
Боже,  Пэррин  ведь  не  очень разбирается в этих делах!
Крис и сама понимала, что вымышленный друг  --  это  не  совсем
нормально. Да, пожалуй, я ее лучше выкину.
     Крис  колебалась,  стоя  у  кровати и глядя на Регану. Она
вспомнила один случай.  Дочери  было  тогда  три  года.  Говард
решил,  что  Регане пора уже спать без бутылочки, к которой она
сильно привыкла. Он забрал у нее бутылочку,  и  Регана  кричала
всю  ночь до четырех утра, а потом на протяжении еще нескольких
дней у нее были  приступы  истерии.  Крис  боялась,  что  такая
реакция  может  повториться и сейчас. Лучше подожду немного,
пока не проконсультируюсь у психиатра. К тому же и  риталин
пока что не произвел желаемого эффекта.
     Она  решила  подождать.  Вернувшись  в  свою комнату, Крис
забралась в кровать и  сразу  же  заснула.  Проснулась  она  от
отчаянного, истеричного крика.
     -- Мама, иди скорей, иди сюда! Я боюсь!
     Крис  бросилась  через  холл  в  спальню  Реганы.  Девочка
визжала. Из спальни доносился скрип пружин.
     -- Крошка, что случилось? -- воскликнула Крис  и  включила
свет. -- О Боже!
     Напрягая  все тело, Регана распласталась на спине. Лицо ее
было  заплаканное  и  исказившееся  от  ужаса.  Руками  девочка
судорожно вцепилась в кровать.
     -- Мамочка,  почему  она  трясется?  --  закричала она. --
Останови ее!
     Матрац на кровати резко дергался взад и вперед.

      * ЧАСТЬ ВТОРАЯ. На краю пропасти *

     Пока мы спим,  неуемная  боль  редкими  толчками  будет
биться  в  сердце,  покуда  в  отчаяньи  и помимо воли нашей не
снизойдет к нам мудрость, посланная богом.
                                                          ЭСХИЛ

     Глава первая

     Ее снесли в дальний угол маленького кладбища,  где  земля,
скованная надгробными плитами, задыхалась от тесноты.
     Месса  была  такой  же печальной и унылой, как и вся жизнь
этой женщины. Приехали ее братья из Бруклина, пришел бакалейщик
из углового магазина, отпускавший ей продукты в кредит.  Дэмьен
Каррас наблюдал, как ее опускают в темноту. Горе и слезы душили
его.
     -- Ах, Димми, Димми...
     Дядя обнял его за плечи.
     -- Ничего, она сейчас в раю, Димми, она сейчас счастлива.
     О  Боже, пусть будет так! О мой Бог! Я прошу тебя! Молю
тебя, пусть будет так!
     Его уже ждали в машине, но Дэмьен никак не мог  отойти  от
могилы.  Воспоминания давили его. Ведь мать всегда была одна...
Все это время  она  терпеливо  и  покорно  ждала,  пока  Дэмьен
вернется.   Почему   же   все   теплые   человеческие   чувства
ограничились в нем хранением в бумажнике  той  самой  церковной
карточки: "Помни..."?
     Каррас   вернулся  в  Джорджтаун  к  обеду,  но  есть  ему
совершенно не хотелось. Дэмьен слонялся взад-вперед по комнате.
Приходили с соболезнованиями знакомые иезуиты,  обменивались  с
ним парой фраз, обещали молиться за нее и уходили.
     В  начале  одиннадцатого  явился Джо Дайер. Он с гордостью
вытащил бутылку шотландского виски и прокомментировал:
     -- Отличная марка!
     -- Откуда ты  взял  деньги?  Позаимствовал  из  фонда  для
бедных?
     -- Не будь идиотом, это было бы нарушением обета нищеты.
     -- А откуда же они у тебя?
     -- Я украл бутылку.
     Каррас  улыбнулся  и покачал головой. Затем достал стакан,
кофейную  кружку  и,  ополоснув  их  в  крошечном  умывальнике,
промолвил:
     -- Я верю тебе.
     -- Такую безоглядную веру я первый раз встречаю.
     Каррас  вдруг  почувствовал  знакомую  боль. Он отогнал ее
прочь и вернулся к  Дайеру.  Тот  уже  сидел  на  его  койке  и
открывал бутылку. Дэмьен устроился рядом.
     -- Ты  когда предпочитаешь отпустить мне грехи: сейчас или
попозже?
     -- Лей давай,-- отрезал Каррас,-- и  отпустим  грехи  друг
другу.
     Дайер наполнил стакан и кружку.
     -- Президент  колледжа не должен пить,-- проговорил он. --
Это было бы дурным примером. Пожалуй, я избавил его от большого
искушения.
     Каррас выпил. Он не поверил Дайеру. Слишком хорошо он знал
президента. Это был очень тактичный  и  добрый  человек.  Дайер
пришел,  конечно,  не  только как друг, его наверняка просил об
этом президент.
     Дайер старался изо всех сил: смешил Дэмьена, рассказывал о
вечеринке и об актрисе миссис Макнейл, выдавал свежие  анекдоты
о  префекте.  Дайер  пил  немного,  но  стакан Карраса наполнял
регулярно, и Дэмьен быстро опьянел. Дайер встал, уложил друга в
постель и снял с него ботинки.
     -- Собираешься украсть... и мои ботинки? --  заплетающимся
языком проворчал Каррас.
     -- Нет, я гадаю по ноге. А теперь замолчи и спи.
     -- Ты не иезуит, а вор-домушник.
     Дайер  усмехнулся  и,  достав  из  шкафа пальто, накрыл им
Дэмьена.
     -- Да, конечно, но кому-то  ведь  надо  оплачивать  счета.
Все,  что вы умеете делать,-- это греметь четками и молиться за
хиппи на М-стрит.
     Каррас ничего  не  ответил.  Дыхание  его  было  ровным  и
глубоким. Дайер тихо подошел к двери и выключил свет.
     -- Красть грешно,-- вдруг пробормотал в темноте Каррас.
     -- Виноват,-- тихо согласился Дайер.
     Он  немного  подождал,  пока Каррас окончательно заснет, и
вышел из коттеджа.
     Проснулся Дэмьен вялым и разбитым. Шатаясь,  он  прошел  в
ванную, принял душ, побрился и надел сутану. Было 5.35 утра. Он
отпер дверь в Святую Троицу и начал молиться.
     -- Memento etiam... -- шептал он в отчаянии. -- Помни рабу
твою, Мэри Каррас...
     В  дверях  молельни  ему вдруг привиделось лицо сиделки из
госпиталя Беллеву. Он услышал плач и причитания.
     "Вы ее сын"?
     "Да, я Дэмьен Каррас".
     "Не заходите к ней сейчас. У нее приступ".
     Через приоткрытую дверь  он  видел  комнату  без  окон,  с
потолка  свисала  ничем  не  прикрытая  электрическая лампочка.
Обитые стены.  Холодно.  И  никакой  мебели,  кроме  больничной
койки.
     -- ...Прими  ее к себе, молю тебя, помоги ей обрести мир и
покой...
     Их глаза встретились, мать  вдруг  замерла  и,  подойдя  к
двери, спросила его недоумевающе:
     "Зачем это, Димми?"
     Ее взгляд был кротким, как у ягненка.
     -- Agnus  Dei,--  прошептал Дэмьен и, наклонившись, ударил
себя в грудь. -- Агнец Божий,  уносящий  с  собой  грехи  наши,
помоги ей обрести покой...
     Он закрыл глаза, взял гостию и увидел свою мать в приемной
больницы. Руки сложены на коленях, лицо покорное и растерянное.
Судья разъяснил ей заключение психиатра из Беллеву.
     "Ты все поняла, Мэри?"
     Она  кивнула,  но  ничего  не сказала. У нее вынули зубные
протезы.
     "И что ты об этом думаешь, Мэри?"
     Она ответила с гордостью:
     "Вот мой мальчик, и он будет говорить за меня".
     Каррас склонил голову над гостией, и тихий стон сорвался с
его губ. Он опять ударил себя в грудь, будто что-то хотел  этим
изменить, и прошептал:
     -- Domine,  no  sum dignus... -- Я недостоин... Скажи лишь
слово и исцели мою душу.
     После мессы он вернулся к себе  и  попытался  заснуть,  но
безуспешно.  Через некоторое время в дверь постучали. В комнату
заглянул молодой священник, которого Дэмьен никогда  прежде  не
встречал.
     -- Вы не заняты? К вам можно ненадолго?
     В  глазах  священника  застыла  тоска.  Какое-то мгновение
Каррас не мог заставить себя взглянуть на священника. В душе он
ненавидел этого молодого иезуита.
     -- Войдите,-- тихо предложил Дэмьен.