а  флагштоке,  разморенный  океан  распластался  под
тяжелым куполом неба и только где-то над Кубой  виднелась  тонкая  полоска
облаков. Кроме помех в наушниках, тихого гудения лебедки и голоса матроса,
отсчитывающего пройденные сажени, ничто не нарушало безмолвие дня.
   Иногда неожиданно раздавался бодрый баритон начальника экспедиции:
   - Эй, там, внизу, все в порядке?
   И мгновенно в наушниках отзывалось:
   - Да, да, сэр.
   Один раз, кажется, Вайзман, спросил:
   - Был ли у Бибе костюм с электроподогревом?
   Выяснилось, что никто не знает.
   - Если нет, снимаю перед ним шляпу!
   - Полмили, сэр! - раздался скрипучий голос матроса.
   Лебедка продолжала вращаться, на экранах  было  все  то  же:  отдельные
стайки рыб, тут же исчезающие в  темноте.  Смотреть  было  не  на  что.  В
наушниках пожаловались:
   - Эти твари неуловимы! Стоит поднести камеру к  одному  иллюминатору  -
появляются в другом!
   - Пятьсот саженей. Вы обходите Бибе! - объявил капитан-лейтенант.
   - Чао-чао, Бибе! - отозвались на  глубине,  и  снова  на  долгое  время
наступила тишина.
   Внезапно молчание прервал далекий голос:
   - Удивительно! Здесь опять жизнь: куча головоногих, больших и малых. Вы
должны видеть! Что-то еще, на границе света... очень  большое...  не  могу
точно... Возможно,  гигантский  кальмар...  Нет,  черт  побери!  Не  может
быть!.. Кит... на такой глубине!
   -  Маловероятно,  но  возможно,   -   авторитетно   заметил   начальник
экспедиции.
   - Но в этом случае... эх, черт, он скрылся!  Н-да!  Мы,  млекопитающие,
иногда добираемся и сюда.
   - Обходим Бартона! - объявил капитан-лейтенант  и  добавил,  неожиданно
сменив тон: - Теперь, ребятки, все зависит только от  вас.  У  вас  все  в
порядке?
   - Все о'кей, сэр!
   И снова тишина.
   - Скоро миля! Как самочувствие?
   - А как там погода наверху?
   - Полный штиль, ни ветерка.
   - Тогда продолжим, сэр.  Неизвестно,  что  будет  завтра:  может  быть,
придется ждать благоприятной погоды не одну неделю.
   - Хорошо, пусть так. Раз вы уверены в себе...
   - Мы уверены, сэр.
   - В таком случае, еще триста саженей.
   Прошло немало времени, прежде чем до нас донесся голос Трэнта:
   - Пусто, пусто и темно. Любопытно, как отличаются слои друг от друга.
   И через несколько секунд:
   - Опять кальмары?! Светящиеся рыбы... целый косяк! Ух! Видите?
   Мы, не отрываясь, глядели  на  экраны,  с  которых  на  нас  уставились
диковинные существа - видения ночных кошмаров.
   - Ошибка природы, - сказал Трэнт, - или безумие.
   - Все, - вдруг объявил начальник экспедиции. - Тысяча  двести  саженей.
Отбой, мальчики.
   - Хм, - прозвучало в наушниках. - То, что хотели, мы не обнаружили...
   Лицо капитан-лейтенанта ничего не  выражало.  Ожидал  ли  он  от  этого
погружения какого-нибудь результата или нет - трудно сказать. Думаю,  нет.
Думаю даже, никто ни на что не рассчитывал: болиды,  или  что  бы  там  ни
было, должны были располагаться на самом дне, а до дна от того места,  где
зависли двое парней, как показывала эхограмма, оставалось  не  менее  трех
миль.
   - Эй, там, на батископе, начинаем подъем. Готовы?
   - Да, да, сэр.
   Заработала лебедка, и ворот медленно начал набирать обороты.
   - Как у вас, порядок?
   - Порядок, сэр.
   Минут десять прошло в молчании.
   - Здесь что-то есть, - раздалось в наушниках. - Что-то  большое.  Плохо
видно. Неужели опять кит? Постараемся вам показать.
   Мы увидели пойманные лучом прожектора яркие  точки  каких-то  крохотных
организмов. Затем камера метнулась в сторону, на мгновение все исчезло, и,
когда появилось снова, мы  разглядели  на  самой  границе  света  странную
большую тень - что-то очень неясное.
   - Кружит вокруг нас. Попробую... вот теперь должно  быть  лучше  видно.
Это не кит... видите?
   На экранах вырисовалось  светлое  пятно,  несколько  овальное,  неясных
размеров.
   - М-да, - звучал голос в наушниках, - это  что-то  новенькое.  Конечно,
может быть, и рыба, но больше похоже на черепахообразное. В любом  случае,
ужасно огромное. Держится  на  расстоянии...  не  могу  различить  никаких
деталей.
   Камера снова показала нам нечто, проплывающее мимо.
   - Пошло вверх. Идет быстрее, чем мы.  Все,  уходит  из  поля  зрения...
Может быть...
   Внезапно голос оборвался, экран  на  секунду  вспыхнул  и  погас.  Звук
лебедки резко изменился: она заработала вхолостую.
   Мы некоторое время сидели в молчании, тупо уставившись на черные  пятна
экранов. Филлис нащупала мою руку и крепко стиснула.
   Начальник экспедиции, не проронив ни слова, вышел на палубу.
   Чтобы смотать более мили кабеля, требуется время. Возникла  пауза.  Все
почувствовали себя как-то странно неловко и разбрелись по  кораблю.  Мы  с
Филлис прошли на нос и сидели там, опустив головы,  боясь  взглянуть  друг
другу в глаза.
   Прошел, казалось, не один час, прежде чем до  нас  долетел  характерный
звук последних оборотов лебедки. Не сговариваясь, мы поспешили на корму.
   Из воды показался  конец  троса.  Все,  полагаю,  ожидали  увидеть  его
измочаленным, раскрученным, похожим на щетку, но вместо этого  перед  нами
предстало  нечто  иное:  оба  главных   кабеля   и   кабель   коммуникации
оканчивались  гладкими  шарами  расплавленного  металла.  Ошарашенные,  мы
уставились на них не в силах оторваться.
   Вечером капитан корабля прочел молитву, и над  океаном  прогремело  три
орудийных залпа.


   На следующий день погода не изменилась: палило солнце,  море  лениво  и
томно переливалось в его лучах. В полдень начальник экспедиции собрал  нас
всех вместе. Выглядел он очень усталым и больным.
   -  Я  приказываю  продолжать  исследования,  -  коротко  и  бесстрастно
произнес  он.  -  Если  ничего  не  изменится   и   мы   успеем   провести
соответствующие приготовления, то погружение начнем  завтра  утром,  сразу
после рассвета. У меня  есть  указание  проводить  погружения,  вплоть  до
гибели  аппарата,  так  как   другой   возможности   для   наблюдений   не
представится.


   Мы сидели перед мониторами.  Снова  перед  нашими  глазами  проносились
океанические слои, каждый со своими  особенностями.  Все  было,  как  и  в
предыдущий раз,  только  теперь,  вместо  голосов  Вайзмана  и  Трэнта,  в
наушниках раздавались всевозможные помехи: треск,  скрежетание,  хлюпанье,
чавканье - звуки, улавливаемые установленными на  телебате  микрофонами  -
адская какофония _Глубин_. Мы испытали своего рода  облегчение,  когда  на
глубине в три четверти мили все стихло.
   Кто-то пробормотал:
   - А говорили, что никакое давление не может раздавить микрофоны.
   Мимо  камер  скользили  головоногие,  нервно   метались   косяки   рыб,
вспугнутые  лучами  прожекторов,   иногда   мелькали   смутные   очертания
гротескных чудовищ.
   Миля... миля с половиной... две мили... две с  половиной...  И  тут  на
экране  возникло  нечто,   привлекшее   всеобщее   внимание.   Необъятное,
неопределенное, овальной формы -  оно  перемещалось  с  экрана  на  экран,
кружась вокруг аппарата. Три-четыре минуты оно как бы наплывало на  нас  -
всегда мучительно неясное, таинственное, страшное... Затем поднялось вверх
и исчезло.
   Спустя полминуты экраны погасли.


   Почему бы иногда не похвалить свою жену?! Филлис пишет сногсшибательные
сценарии, и этот был несомненно один из лучших. Жаль только,  что  его  не
приняли так, как он того заслуживал.
   Мы послали его в Адмиралтейство на согласование,  и  через  неделю  нас
принял капитан Винтерс. Он прямо с порога  начал  расхваливать  Филлис  ее
сценарий, было видно, что он не на шутку  очарован  моей  женой,  и  лишь,
когда мы устроились в мягких креслах, с сожалением покачал головой.
   - Тем не менее, - сказал он, - я хочу попросить вас пока повременить  с
оглашением материала.
   Филлис, естественно, огорчилась, она  много  и  серьезно  работала  над
сценарием не только  ради  денег:  ей  хотелось  отдать  должное  погибшим
Вайзману и Трэнту.
   - Мне жаль, - сказал капитан, - но я предупреждал вашего мужа.
   Филлис подняла глаза на Винтерса.
   - Почему?
   Меня волновал этот вопрос не меньше, чем Филлис: мои личные  наблюдения
и  записи,  не  занесенные  в  официальные  протоколы,  тоже   приходилось
откладывать в долгий ящик. Я посмотрел на капитана.
   - Постараюсь объяснить, я  просто  обязан  это  сделать,  -  согласился
Винтерс, переводя взгляд с меня на  Филлис.  Он  чуть  подался  вперед.  -
Сложность заключается в оплавленных тросах, вы сами это  должны  понимать.
Одна  только  мысль  о  существе,  способном  перекусить  стальной  канат,
поражает  воображение;  даже  если  только  представить  возможность   его
существования. А что будет, когда эта  новость  выплывет  наружу:  "Тварь,
перекусывающая  стальные  канаты",  "Автоген  -  вместо  зубов"?  Начнется
паника. Мне очень жаль, но, согласитесь, это не совсем обычная  опасность,
подстерегающая  людей  при  глубоководном  погружении.  Мы  должны  прежде
выяснить, в чем она заключается, а уж потом объявить о ней.
   Капитан все понимал и сожалел, но должен был подчиняться приказам.
   Мы поговорили еще немного, он уверил, что сам лично известит  нас,  как
только настанет время огласить материал. Нам пришлось смириться.
   Перед самым уходом Филлис спросила:
   - Капитан, если откровенно, что вы сами об этом думаете? Кто это?
   - Если откровенно, миссис Ватсон, то не только у меня, а  вообще  ни  у
кого нет правдоподобного объяснения.
   Так мы и расстались, ничего не добившись.


   Спустя неделю, во время обеда, раздался звонок. Филлис сняла трубку.
   - Миссис Филлис? Здравствуйте, рад вас слышать. У меня хорошие новости,
- раздался в трубке голос капитана Винтерса. -  Только  что  я  говорил  с
И-Би-Си и дал "добро" на ваш материал.
   Филлис поблагодарила за приятное сообщение и поинтересовалась:
   - Но что же все-таки произошло?
   - Видите ли, несмотря на все наши старания, информация просочилась.  Вы
услышите это вечером в новостях и прочитаете во всех утренних  газетах.  В
создавшемся положении, я считаю, вы вправе использовать свои  шанс.  Лорды
Адмиралтейства со мной согласны, они заинтересованы,  чтобы  передача  как
можно быстрее вышла в эфир. Они подтвердят ваш материал. Вот  такие  дела.
Удачи вам.
   Филлис еще раз поблагодарила его и повесила трубку.
   - Но что же могло произойти? - спросила она у меня.
   У меня, конечно, ответа не было, и  нам  пришлось  ждать  девятичасовой
сводки новостей.
   Сообщение было кратким, но,  на  наш  взгляд,  существенным.  По  радио
передали, что американское судно, проводя подводные исследования в  районе
Филиппин, лишилось глубинной камеры с экипажем из двух человек.
   И тут же после новостей нам позвонили с  И-Би-Си  и  стали  твердить  о
приоритете, сообщив, что  они  изменили  программу,  чтобы  вставить  нашу
передачу.


   Передача вызвала много шума. Выйдя в эфир  сразу  за  американцами,  мы
достигли пика общественного интереса. Лорды  остались  довольны.  Передача
показала, что они отнюдь не всегда плетутся в хвосте. Хотя, я  считаю,  им
не следовало делать подарков янки, придерживая  наш  материал.  Правда,  с
учетом дальнейших событий все это не имеет большого значения.
   На нас посыпалась  корреспонденция  с  самыми  разными  объяснениями  и
догадками, но никакого света на загадку оплавленных тросов они не пролили.
   Другое дело, что мы ничего и не  ждали:  людям  и  в  голову  не  могло
прийти, что между гибелью аппаратов и устаревшей темой болидов  существует
какая-то связь.
   Однако,  тогда   как   Королевский   Флот,   казалось,   не   собирался
предпринимать   никаких   конкретных   шагов,   занимаясь   теоретическими
изысканиями, флот США действовал  несколько  иначе.  Окольными  путями  мы
разузнали, что американцы готовят вторую экспедицию. Мы с Филлис сразу  же
обратились с прошением о включении в ее состав, но нам  отказали.  Сколько
человек, кроме нас, обратилось с подобной просьбой -  я  не  знаю,  однако
народу набралось столько, что  американцам  пришлось  снарядить  еще  одно
судно.  Но  и  на  нем  нам  места  не  нашлось,  все  места  были  отданы
американским журналистам и обозревателям,  которые  собирались  вещать  не
только на Америку, но и на всю Европу.
   Что ж, это было их шоу. Жаль было, конечно, терять  такую  возможность,
да что делать?!
   Мы подозревали, что американцы снова потеряют свой аппарат, но не могли
даже предположить, что они потеряют и судно.
   Неделю  спустя  объявился  один   парень   с   Эн-Би-Си   -   свидетель
происшествия. Мы с трудом заманили его к себе на ленч, пообещав поделиться
кое-какой информацией.
   - Никогда не видел ничего подобного, - сказал он, - и не  хочу  увидеть
впредь. Идея была - послать первым аппарат типа вашего телебата,  и,  если
все сойдет удачно, второе погружение произвести с  экипажем.  Добровольцев
на это у них хватало.  Даже  смешно,  всегда  находятся  молодцы,  которым
наскучило пребывание на земле.
   Наше судно находилось  в  нескольких  сотнях  ярдов  или,  может,  чуть
больше, от  исследовательского.  Но  оба  корабля  связывал  телевизионный
кабель, так что мы тоже могли следить за погружением.
   Сам я считаю, что это была неплохая затея  для  подогрева  публики,  но
главным было, конечно,  второе  погружение  с  экипажем.  Пусть  не  такое
глубокое, как первое, но все равно...
   Итак, мы полюбовались, как камера бултыхнулась в воду  и  спустились  в
салон к мониторам. Наверное, мы наблюдали на экранах  то  же,  что  и  вы:
пелена планктона, затем - какие-то рыбы странного  вида,  кальмары,  целые
стаи жутких тварей, о которых даже вспоминать не хочется.
   Кто посообразительней, уже после первой мили поднялись  на  палубу  под
тент покурить и выпить чего-нибудь прохладительного. Я не выдержал  где-то
в районе двух миль и присоединился к ним, оставив двух-трех типов  следить
за мониторами и наказав, если что, кликнуть нас. Вскоре один из  них  тоже
вышел перекурить.
   - Две с половиной мили, - сказал он. - Темно, как в Туннеле Любви. Даже
рыбе должно быть скучно от подобной картины.
   Взяв себе кока-колу, он было снова направился ко мне, но  вдруг  замер,
увидев что-то за моей спиной.
   - Боже, - выдохнул он.
   И тут же из салона раздался пронзительный крик.
   Все обернулись в сторону исследовательского судна. Еще минуту назад оно
мирно покачивалось на волнах, а теперь...
   Н-да... Не знаю, какие у вас случаются грозы,  но  у  нас  в  некоторых
местах молния в один момент пронзает здание насквозь, и  пламя  охватывает
его, будто  спичечный  коробок.  Именно  так  выглядело  исследовательское
судно. Слышно было, как оно трещит в огне.
   Не знаю,  может  быть,  прошло  всего  несколько  секунд,  но  мне  они
показались вечностью. Затем корабль взорвался.
   Что там находилось на борту - один бог ведает, но взорвалось  оно,  что
пороховой склад.
   На нас обрушился шквал воды и обломков. Мы попадали на палубу, а  когда
подняли головы, то увидели только затихающие волны от  воронки.  Подбирать
практически было нечего, кроме полудюжины спасательных буев и трех страшно
обгоревших тел. Мы подняли их на борт и взяли курс к дому.
   Филлис налила ему чашечку кофе.
   - Что это было? - спросила она.
   Он пожал плечами.
   - Кто его знает... Выглядело так, будто пламя вырвалось из-под воды.
   - Никогда не слышала ни о чем подобном, - тихо сказала Филлис.
   - Да, - согласился он, - но все когда-нибудь происходит впервые.
   - Не очень-то утешительно, - прокомментировала Филлис.
   Парень с Эн-Би-Си внимательно посмотрел на нас.
   - Кстати, ребята, - сказал он, - вы  были  на  "британской  рыбалке"...
Может, вы знаете, зачем нам это  нужно?  Почему  нас  вечно  тянет  сунуть
голову в самое пекло?
   - Я лично не удивляюсь, - ответил я.
   Он кивнул.
   - Попробуем так, - предложил он после минутной паузы.  -  Мне  сказали,
что невозможно пропустить  ток  высокого  напряжения,  скажем,  в  миллион
вольт, по неизолированному стальному тросу, находящемуся в воде.  Не  могу
спорить, я в этом не разбираюсь. Но, если бы это было возможно, то  эффект
был бы именно тот, который мы наблюдали.
   - Но ведь там были и изолированные кабели? - спросила Филлис.
   - Конечно. Даже телевизионный кабель, проведенный на наш корабль, и тот
был  заизолирован.  Но  он  не  смог  бы  выдержать  тока  столь  высокого
напряжения, враз расплавился  бы.  Мне  представляется,  что  ток  шел  по
основному кабелю, хотя друзья-физики со мной не соглашаются.
   - У них есть другое объяснение? - спросил я.
   - Даже несколько. Кое-что может  показаться  вполне  правдоподобным,  -
сказал он и добавил: - Для тех, кто не видел взрыва.
   - Если ты прав, то это весьма странно, - задумчиво произнесла Филлис.
   Он посмотрел на нее.
   - Все это странно, независимо от того,  прав  я  или  нет.  Что  бы  ни
говорили физики, они сами озадачены.
   - Но с другой стороны... - начала Филлис.
   Он покачал головой.
   - Я гадать не буду, у нас слишком мало данных. Если  бы  все,  что  нам
известно теперь, мы знали много раньше...
   Мы вопросительно взглянули на него.
   - Только между нами... наши собираются сделать еще пару попыток, но без
огласки.
   - Где?
   - Одну - где-то недалеко от Алеут, другую - в бассейне Гватемалы. А что
ваши?
   - Не знаю, - честно признался я.
   Он опять покачал головой.
   - Темните...
   В  течение  нескольких  недель  мы  держали   ухо   востро,   тщательно
просматривая  всю  прессу,  надеясь  хоть  что-нибудь  вычитать  о   новых
испытаниях, но безуспешно. Месяц спустя снова объявился парень с Эн-Би-Си.
   Нахмурив брови, он сообщил:
   - У Гватемалы они ничего не обнаружили. Судно южнее Алеутских  островов
все время держало с базой  связь  по  радио.  Во  время  погружения  связь
оборвалась, судно исчезло.


   Официальные сообщения об американских подводных исследованиях  остались
за семью печатями. Временами до нас доходили слухи, свидетельствовавшие  о
неспадающем интересе к событиям  в  океане.  Иногда  в  прессе  появлялись
отдельные  статьи,  сопоставив  которые,  можно  было   получить   смутное
представление о состоянии дел.
   Наши контакты с Флотом, будучи дружескими,  оставляли  желать  лучшего,
что нас сильно огорчало. Коллеги по  ту  сторону  Атлантики  чаще  находят
общий язык со своими официальными  источниками,  но  на  этот  раз  и  они
молчали. Видимо, и там что-то застопорилось.
   Зато о болидах  все  позабыли,  только  очень  немногие  нет-нет  да  и
присылали  весточку  о  новых  появлениях  красных  точек.  Я  все  же  не
расслаблялся: мало ли что вдруг может всплыть.
   По моим данным, оба феномена - катастрофы в океане и болиды - никто так
и  не  связал  друг  с  другом.  Вскоре  их  и  вовсе  забросили,  оставив
необъясненными сенсациями летнего сезона, а по прошествии трех лет и мы  с
Филлис о них почти не вспоминали.
   Нас занимало другое: рождение сына Вильямса и его  смерть  восемнадцать
месяцев спустя. Чтобы помочь Филлис пережить это, я  исхитрился  раздобыть
заказ на репортаж о путешествии, продал дом и некоторое время мы скитались
по свету.
   Честно говоря, мои репортажи были моими только отчасти, на  самом  деле
внешний лоск  и  эффектные  концовки,  которые  так  нравились  слушателям
И-Би-Си, принадлежали Филлис. Она, естественно, писала  и  свои  сценарии,
когда не была занята наведением глянца на мои репортажи.
   Мы много трудились, и к моменту возвращения домой наш престиж вырос,  у
нас накопилось множество  материала,  было  над  чем  поработать,  и  даже
появилась уверенность, что мы на правильном пути.
   И тут  американцы  потеряли  у  Марианских  островов  круизный  лайнер.
Заметка была очень краткой - слегка  приукрашенное  в  редакции  сообщение
телеграфного агентства, но что-то в ней было  такое,  что  привлекло  наше
внимание. Филли