Хуан Диего де Вальдес изобразил потерянный город на
картине, получившей широкую известность.
   - К сожалению, - сказала Сара Джонсон, -  он  написал  также  хвостатых
людей и обезьян, вступающих в половые сношения с женщинами.
   Кое-кто из слушателей тяжело вздохнул.
   - Очевидно, Вальдес недостоверен, -  резюмировала  Джонсон.  -  Он  всю
жизнь прожил в Сетубале,  где  пил  с  моряками  и  писал  картины  по  их
рассказам.
   Детальное изучение Африки началось лишь в середине девятнадцатого  века
в первую очередь благодаря усилиям Бертона, Спика, Бейкера, Ливингстона  и
особенно Стэнли. Никто из них не нашел и следов потерянного города Зинджа.
Руины сказочного города не были обнаружены и за прошедшие с  того  времени
сто лет.
   Собравшиеся подавленно молчали.
   - Я предупреждала вас, что  у  меня  плохие  новости,  -  сказала  Сара
Джонсон.
   - Ты хочешь сказать, - подвел итог Питер Эллиот, - что гравюра  сделана
по рассказам и неизвестно, существовал ли когда-либо этот город  на  самом
деле или нет.
   - К сожалению, это именно так, - сказала Сара Джонсон. - Доказательств,
что изображенный на гравюре город когда-то существовал, нет. Возможно, это
всего лишь легенда.



4. РЕШЕНИЕ

   Питер Эллиот привык  всецело  доверять  современным  данным  -  фактам,
графикам, чертежам - и поэтому совершенно не был подготовлен к  тому,  что
гравюра 1642 года со всеми ее  деталями,  возможно,  является  всего  лишь
выдумкой, плодом изощренной фантазии художника. Это  открытие  его  просто
потрясло.
   Их  намерение  отправиться  в  Конго  вместе  с  Эми  вдруг  показалось
по-детски наивным; стало очевидным, что между  схематичными,  примитивными
рисунками Эми и гравюрой Вальдеса  существует  лишь  кажущееся,  случайное
сходство. Как только они могли поверить, что потерянный город Зиндж  -  не
только выдумка древних сказочников? В семнадцатом веке, когда чуть  ли  не
каждый день приносил известия об открытии новых земель и о новых  чудесах,
мысль  о  существовании  такого  города  казалась  вполне  разумной,  даже
убедительной. Но в компьютеризованном двадцатом веке Зиндж  был  не  более
реален, чем Камелот [в цикле легенд о короле Артуре  его  резиденция,  где
собирались рыцари  Круглого  Стола]  или  Ксанаду  [название  вымышленного
города из фрагмента С.Т.Колриджа "Кубла хан"]. Какими  же  дураками  нужно
быть, чтобы всерьез поверить в Зиндж!
   - Итак, потерянного города нет, - подвел итог Эллиот.
   - О, город существует, - подтвердил женский голос.  -  В  этом  нет  ни
малейших сомнений.
   Эллиот поднял голову и только тогда понял,  что  это  сказала  не  Сара
Джонсон. В глубине комнаты стояла высокая, немного нескладная девушка  лет
двадцати с небольшим, в строгом деловом  костюме.  Если  бы  не  холодное,
высокомерное выражение лица, ее можно было бы  назвать  красивой.  Девушка
положила на стол портфель и щелкнула замками.
   - Я - доктор Росс из Фонда защиты природы, - представилась она, - и мне
хотелось бы узнать ваше мнение об этих снимках. - С  этими  словами  Карен
Росс пустила по кругу пачку фотографий.
   Рассматривая их, сотрудники  "Проекта  Эми"  не  скрывали  удивления  -
слышались восклицания, охи, а кто-то даже присвистнул. Сидевший  во  главе
стола Питер Эллиот не мог дождаться, когда фотографии попадут к нему.
   Черно-белые снимки с горизонтальными контрольными полосами были сделаны
прямо с экрана и не отличались высоким качеством. Тем не менее не было  ни
малейшего сомнения, что на них был изображен тропический лес, а  в  нем  -
развалины древнего города: все окна и дверные проемы в нем имели  странную
форму перевернутого полумесяца.



5. ЭМИ

   - Через спутник? - спросил  Эллиот,  ощущая  напряжение  в  собственном
голосе.
   - Совершенно верно, изображения были переданы спутником из  Африки  два
дня назад.
   - Значит, вам точно известно, где находятся эти развалины?
   - Конечно.
   - И ваша экспедиция отправляется через несколько часов?
   - Точнее, через шесть часов и двадцать две  минуты,  -  ответила  Росс,
взглянув на свои цифровые часы.
   Эллиот отпустил сотрудников и больше часа  беседовал  с  Карен  Росс  с
глазу на глаз. Позднее он жаловался, что Росс якобы  обманула  его,  утаив
истинную цель экспедиции и даже не упомянув о подстерегавших  их  в  Конго
опасностях. Но Эллиот горел желанием отправиться в Африку и в  тот  момент
скорее всего вообще не задумывался ни о том, зачем понадобилось так срочно
отправлять эту экспедицию, ни о возможных  опасностях.  Будучи  искушенным
потребителем грантов, он уже давно привык  к  ситуациям,  когда  мотивации
тех, кто  давал  ему  деньги,  не  совсем  совпадали  с  его  собственными
устремлениями. Жизнь ученого имела и свои  циничные  моменты:  кто  знает,
сколько средств и за какие посулы было вложено в исследования,  призванные
победить раковые заболевания?  Ради  финансовой  поддержки  ученые  готовы
пообещать что угодно.
   Очевидно, Эллиоту никогда не приходило в голову, что Росс  может  столь
же хладнокровно использовать его, как он пользовался средствами  фонда.  С
самого начала Росс не была  до  конца  откровенной;  Трейвиз  приказал  ей
объяснять  необходимость  второй  экспедиции  СТИЗР  в  Конго  "выпадением
некоторых данных". Для Росс восполнять  "выпадение  данных"  стало  второй
натурой. Впрочем, выдавать лишь необходимый  минимум  информации  в  СТИЗР
умели все. Эллиот же видел в Росс обычного представителя  обычного  фонда,
финансирующего его исследования, и тут он серьезно просчитался.
   В конце концов  оказалось,  что  обманчивая  внешность  молодых  ученых
явилась причиной их превратного мнения друг о друге. Эллиот казался  столь
застенчивым и замкнутым, что один из сотрудников зоологического факультета
в Беркли сказал о  нем:  "Не  удивительно,  что  он  посвятил  свою  жизнь
обезьянам: у него не хватает духу разговаривать с людьми". Но  в  колледже
Эллиот был вполне надежным средним лайнбрейкером, а за скромной внешностью
рассеянного ученого скрывалось неуемное честолюбие.
   Точно так же и Карен Росс при всей своей молодости и  привлекательности
и обманчиво-мягком, располагающем техасском выговоре обладала  незаурядным
умом и редкой настойчивостью. (Она рано развилась во  всех  отношениях,  и
однажды школьный учитель сделал ей комплимент, назвав "прекрасным цветком,
олицетворяющим непобедимую техасскую женственность...".) Росс считала, что
в катастрофическом исходе предыдущей экспедиции СТИЗР есть и ее доля вины,
и на этот раз твердо вознамерилась застраховать себя  от  любых  ошибок  и
случайностей. Она предполагала, что в Конго Эллиот и Эми могли оказаться в
чем-то полезными; и одного этого было достаточно, чтобы взять их с  собой.
Кроме  того,  Росс  беспокоила  активность   евро-японского   консорциума,
который, очевидно, разыскивал Эллиота; недаром же ему несколько раз звонил
Хакамичи. Росс понимала, что если она заберет Эллиота и Эми, то тем  самым
консорциум лишится какого-то, пусть  даже  гипотетического,  преимущества.
Этот факт тоже был достаточно веским основанием, чтобы включить Эллиота  и
гориллу  в  состав  экспедиции.  Наконец,  ей  нужна   было   мало-мальски
правдоподобная легенда на тот случай, если у них возникнут  осложнения  на
одной из границ, а приматолог и горилла  великолепно  прикрывали  истинные
цели экспедиции.
   Но в конце концов Карен Росс были нужны только конголезские  алмазы,  и
она была готова говорить что угодно, делать что угодно  и  жертвовать  чем
угодно, лишь бы до них добраться.
   Фотограф  запечатлел   улыбающихся   Эллиота   и   Росс   в   аэропорту
Сан-Франциско. Со стороны они казались молодыми учеными,  почти  друзьями,
отправлявшимися  в  совместную  экспедицию.  Однако   в   действительности
двигавшие ими мотивы были совершенно различными, причем Эллиот  совсем  не
хотел  делиться  своими  планами,  которые   носили   в   высшей   степени
теоретический, сугубо  научный  характер,  а  Росс  не  изъявляла  желания
признаваться в том, насколько прагматичными были ее цели.
   Как бы то ни было, в полдень 14 июня Карен Росс и Питер Эллиот ехали  в
видавшем виды фиатовском  седане  Питера  по  Хэллоуэлл-роуд,  проходившей
рядом со спортивным комплексом университета. Они ехали знакомиться с  Эми,
и Росс не покидали недобрые предчувствия.
   Эллиот открыл ключом дверь домика, на  которой  красными  буквами  было
написано: "ПРОСЬБА НЕ БЕСПОКОИТЬ. ПРОВОДЯТСЯ ЭКСПЕРИМЕНТЫ С ЖИВОТНЫМИ". За
дверью нетерпеливо посапывала и  почесывалась  Эми.  Эллиот  не  торопился
открывать дверь.
   - Когда вы с ней встретитесь, - сказал он,  -  не  забывайте,  что  она
горилла, а не человек. У горилл свои правила этикета. Пока она  к  вам  не
привыкла, не говорите громко и не делайте  резких  движений.  Если  будете
улыбаться,  не  открывайте  рта,  потому  что  показывать  зубы  -  значит
угрожать. И не поднимайте глаз, так как прямой взгляд  незнакомца  гориллы
считают враждебным. Не прикасайтесь и не подходите слишком близко ко  мне,
потому что Эми очень ревнива. Разговаривая с ней, никогда не  лгите.  Хотя
сама Эми изъясняется жестами, но хорошо понимает нашу речь, и обычно мы ей
просто говорим. Она видит, когда человек лжет, и это ей не нравится.
   - Не нравится?
   - Она  отвернется,  не  станет  разговаривать  и  вообще  будет  ужасно
рассержена.
   - Что еще?
   - Нет, в остальном  все  должно  быть  нормально,  -  сказал  Эллиот  и
ободряюще улыбнулся. - У нас  свой  способ  здороваться  по  утрам,  хотя,
признаться, для него Эми стала немного великовата. - Он  распахнул  дверь,
обнял себя за плечи и сказал: - Доброе утро, Эми.
   Из дверного проема на  Эллиота  выпрыгнуло  огромное  черное  существо.
Эллиот пошатнулся, но устоял. Росс была поражена.  Она  почему-то  ожидала
увидеть сравнительно небольшое и симпатичное животное, а Эми  была  ростом
со взрослую женщину.
   Толстые губы Эми  прикоснулись  к  щеке  Эллиота.  Ее  голова  рядом  с
человеческой казалась просто гигантской.  От  дыхания  гориллы  у  Эллиота
запотели очки, и Росс ощутила исходивший от Эми сладковатый запах.  Эллиот
деликатно снял длинные руки гориллы со своих плеч.
   - Эми сегодня утром хорошо? - спросил он.
   Пальцы гориллы быстро забегали возле щеки, как будто она отгоняла мух.
   - Да, сегодня я опоздал, - сказал Эллиот.
   Пальцы гориллы забегали снова, и только теперь Росс поняла, что горилла
таким образом  разговаривает.  Скорость  жестикуляции  была  удивительной;
Карен ожидала гораздо более медленных, обдуманных движений. Она  заметила,
что  Эми  не  отрывает  взгляда  от  лица  Эллиота.  Она  была  необычайно
внимательной, вкладывая в свой взгляд всю свою природную  наблюдательность
животного. Казалось, она оценивает все: позу, выражение лица, тон и уж тем
более слова.
   - Мне нужно было работать, - объяснил Эллиот.
   Эми опять быстро что-то сказала. На  этот  раз  ее  движения  напомнили
Карен обычный человеческий жест отстранения.
   - Да, правильно, люди работают. - Он повел Эми  в  ее  домик  и  кивком
пригласил Росс следовать за собой. Когда все трое оказались внутри, Эллиот
сказал:
   - Эми, это доктор Росс. Поздоровайся с доктором Росс.
   Эми с подозрением оглядела Карен.
   - Здравствуй, Эми, - улыбаясь и опустив глаза, проговорила она.
   Карен чувствовала, что выглядит довольно глупо, но Эми оказалась  такой
большой, что не прислушиваться к советам Эллиота было просто опасно.
   Эми с минуту смотрела на женщину, потом  отвернулась  и  направилась  к
своему мольберту в другом конце домика. Перед приходом Эллиота и Росс  она
рисовала  пальцами  и  теперь  снова   занялась   любимым   делом,   почти
демонстративно игнорируя гостей.
   - Что это значит? - спросила Карен, почувствовав явное пренебрежение.
   - Увидим, - ответил Эллиот.
   Через некоторое время Эми опустилась  на  четвереньки  и,  опираясь  на
суставы пальцев, направилась  прямо  к  Карен.  Она  понюхала  ее  платье,
осмотрела одежду. Ее особенно заинтересовала кожаная сумочка  с  блестящим
латунным замочком. Позднее Карен говорила: "...все было, как  и  на  любой
вечеринке в Хьюстоне. Меня с пристрастием рассматривала другая женщина.  У
меня возникло такое ощущение, что она вот-вот спросит, где я купила  такую
прелестную кофточку".
   Однако на этот раз все кончилось иначе. Эми протянула руку и  медленно,
обдуманно провела пальцами по юбке Карен,  оставив  на  ней  полосы  яркой
зеленой краски.
   - Кажется, Эми не очень рада знакомству, - сказала Карен Росс.


   Эллиот наблюдал за знакомством Карен и Эми со  страхом,  хотя  едва  ли
признался бы в этом. Дело в том, что представлять Эми незнакомого человека
всегда было проблемой, особенно если это была женщина.
   С годами Эллиот находил в характере Эми все  больше  и  больше  типично
"женских" черт. Горилла могла стесняться, ей нравилась  лесть,  ее  весьма
занимала  собственная  внешность,  она  обожала  косметику  и   придирчиво
выбирала цвет свитера,  который  носила  зимой.  К  тому  же  предпочитала
общество мужчин и откровенно  ревновала  Эллиота  ко  всем  его  подругам.
Впрочем, он редко знакомил ее с женщинами, и тем не  менее  по  утрам  Эми
принюхивалась, не пахнет  ли  от  Эллиота  духами,  и  всегда  делала  ему
замечание, если он не надевал свежую сорочку.
   Все это могло бы показаться забавным, если бы Эми иногда без всяких  на
то причин не нападала на незнакомых  женщин.  А  в  нападении  Эми  ничего
забавного не было.
   Эми вернулась к мольберту и знаками сказала:
   "Не любить женщина не любить Эми не любить уходи уходи".
   - Эми, перестань, будь хорошей гориллой, - попросил Питер.
   - Что она сказала? - поинтересовалась  Росс,  направляясь  к  раковине,
чтобы смыть краску с юбки.
   Питер отметил, что Карен не вскрикнула и не подняла визг,  как  нередко
поступали  другие  посетительницы,  столкнувшись  с  далеко  не  дружеским
отношением Эми.
   - Она сказала, что ей нравится ваша одежда, - ответил Эллиот.
   Эми бросила на него недовольный взгляд. Так она поступала  всякий  раз,
когда Эллиот неправильно переводил ее жесты.
   "Эми не врать. Питер не врать".
   - Эми, будь умницей, - сказал Эллиот. - Карен - хороший человек.
   Эми что-то проворчала  и  снова  принялась  ловко  водить  пальцами  по
бумаге.
   - И что же теперь? - спросила Росс.
   - Дайте ей время, - Эллиот ободряюще улыбнулся. - Ей нужно привыкнуть.
   Он не счел нужным объяснять, что знакомство с шимпанзе обычно кончается
намного хуже. Они швыряют в незнакомцев, а  порой  и  в  знакомых  рабочих
фекалиями, а иногда, пытаясь доказать свое  доминирующее  положение,  даже
нападают на человека. У шимпанзе весьма ярко выражено стремление выяснить,
кто является главным в данном сообществе. К  счастью,  гориллы  в  меньшей
мере склонны к установлению четкой иерархии и менее агрессивны.
   В этот момент Эми сорвала лист  с  мольберта  и  принялась  рвать  его,
разбрасывая обрывки по комнате.
   - Так она привыкает? - спросила Карен.
   Казалось, недовольство гориллы не пугало, а скорее развлекало ее.
   - Эми, прекрати, - сказал Питер, на этот раз позволив себе не  скрывать
раздражения. - Эми...
   Горилла уселась посреди комнаты, продолжая со злостью  рвать  бумагу  и
настойчиво повторяя  знаками:  "Эта  женщина  эта  женщина".  Налицо  было
типичное смещенное  поведение.  Если  горилла  по  какой-либо  причине  не
решается напасть,  она  нападает  символически.  Сейчас  она  символически
разрывала Карен Росс на куски.
   Более того, Эми явно все больше и больше возбуждалась.  Начиналось  то,
что    сотрудники    "Проекта    Эми"    называли     "последовательностью
перевозбуждения".  Подобно  тому  как  человек  сначала  краснеет,   потом
напрягается, потом начинает кричать и бросаться всем,  что  оказалось  под
рукой, и  лишь  после  этого  переходит  к  непосредственному  физическому
нападению, так и горилла,  прежде  чем  напасть  на  человека  или  другое
животное, последовательно и стереотипно меняет  форму  поведения.  Сначала
она рвет бумагу или траву, затем ворчит и, подобно  крабу,  сдвигается  то
вправо, то влево, а потом начинает бить лапами  по  земле,  производя  при
этом возможно больше шума.
   Если не прервать такую последовательность перевозбуждения, Эми бросится
на человека.
   - Эми, - строго сказал Эллиот. - Карен - человек с пуговицами.
   Эми остановилась. В ее понимании "пуговица" была непременным  атрибутом
высокого положения.
   Горилла  очень  тонко   чувствовала   малейшие   нюансы   человеческого
настроения и поведения, для нее не составляло  труда  сообразить,  кто  из
сотрудников проекта занимает более высокое  положение  и  по  отношению  к
кому. Однако если речь шла о незнакомых людях, то  Эми,  будучи  гориллой,
совершенно не воспринимала формальные  признаки  общественного  положения;
такие существенные для нас признаки, как одежда,  манера  держать  себя  и
говорить, казались ей лишенными всякого смысла.
   Когда Эми была еще детенышем, она несколько раз беспричинно нападала на
полицейских.  Лишь  после  ряда  более  или  менее  серьезных  инцидентов,
закончившихся укусами и угрозами подать в суд, сотрудники Эллиота  поняли,
что Эми казалась нелепой и смешной форма полицейских, а особенно блестящие
пуговицы, и она решила, что  существа  в  такой  клоунской  одежде  должны
занимать  очень  низкое  положение  и  поэтому  на  них   можно   нападать
безнаказанно. Эми рассказали, что значит "пуговица", после  чего  ко  всем
людям в форме она стала относиться с почтением.
   Теперь Эми с уважением смотрела на Росс "с пуговицами".  Казалось,  она
ужасно смущена, как будто, нарвав бумаги, сделала что-то в высшей  степени
неприличное. Хотя Эллиот не сказал ей ни слова, она поднялась и  встала  в
угол лицом к стене.
   - Что бы это значило? - спросила Росс.
   - Она поняла, что вела себя плохо.
   - Вы ставите ее в угол, как ребенка? Но она же не имела в  виду  ничего
дурного.
   Прежде чем Эллиот успел  предупредить  Карен,  та  направилась  к  Эми.
Горилла упорно смотрела в стену.
   Росс сняла с плеча сумочку и поставила на пол  так,  чтобы  Эми  смогла
дотянуться до нее. На несколько минут в домике  воцарилась  тишина.  Потом
Эми взяла сумочку и вопросительно посмотрела сначала на  Карен,  затем  на
Питера.
   - Она вам все переломает, - сказал Питер.
   - Ничего страшного.
   Эми тут же расстегнула  сумочку,  вывалила  все  содержимое  на  пол  и
принялась рыться в кучке туалетных принадлежностей, жестами приговаривая:
   "Губная помада губная помада Эми любит Эми хочет губная помада хочет".
   - Она хочет губную помаду.
   Карен наклонилась и помогла горилле найти помаду. Ловко сняв  колпачок,
Эми мигом нарисовала красный круг на лице девушки. Потом  Эми  улыбнулась,
довольно заворчала и заторопилась к своему привинченному к  полу  зеркалу.
Сначала она намазала себе губы.
   - Кажется, наши дела пошли на лад, - заметила Карен.
   Сидя на корточках перед зеркалом, счастливая Эми разрисовывала себе всю
морду. Не довольствуясь этим, она оскалилась  и  вымазала  помадой  еще  и
зубы. Питер решил, что настал подходящий момент задать Эми вопрос.
   - Эми хочет поехать? - спросил он.
   Эми обожала поездки  и  считала  их  чем-то  вроде  премии  за  хорошее
поведение. После особенно удачного рабочего дня Эллиот часто отвозил ее  в
ближайшее кафе для автомобилистов, где покупал ей оранжад. Эми пила  через
соломинку и наслаждалась переполохом,  который  вызывало  ее  появление  в
кафе. Получить в один день губную помаду и обещание поездки казалось почти
невероятной удачей. Эми жестами уточнила: "Машина поездка?".
   - Нет, не в машине. Длинная поездка. Много дней.
   "Бросить дом?"
   - Да. Бросить дом. Много дней.
   Эми задумалась. На несколько дней она уезжала только в больницу,  когда
ей пришлось лечиться от воспалениях легких и заражения мочевых  п