н,  как  быстро  к  нему   пришло   ощущение
подавленности и как быстро он стал мечтать о возвращении домой. И  тем  не
менее именно здесь была родина большинства новых видов живых организмов, в
том  числе  и  человека.  Тропический  лес  -  это  не  единая  однородная
экосистема, а несколько различных экосистем меньшего  масштаба,  сменяющих
друг друга по вертикали - как  в  слоеном  пироге.  Каждая  такая  меньшая
экосистема  обеспечивает  существование  поразительного  множества   видов
растений и животных, но любой вид обычно не отличается  многочисленностью,
хотя в тропических лесах живет в четыре раза больше видов животных, чем  в
лесах умеренного пояса.  Неожиданно  Эллиоту  пришло  в  голову  необычное
сравнение: тропический лес напомнил ему невероятно горячее, темное  чрево,
в котором постоянно зарождаются новые виды живых  организмов  и  растут  в
неизменных условиях до тех пор, пока не  наберутся  сил  настолько,  чтобы
мигрировать в регионы с более изменчивым и более суровым климатом.  И  так
было многие и многие миллионы лет.
   Стоило Эми оказаться в родном сыром, темном тропическом  лесу,  как  ее
поведение резко изменилось. Позднее  Эллиот  признавал,  что,  подумай  он
лучше, мог бы предугадать такую реакцию гориллы.
   Эми уже не старалась держаться ближе к людям. Она настойчиво требовала,
чтобы ей разрешали пастись на  ходу,  часто  останавливалась,  садилась  и
медленно жевала  мягкие  ростки  и  листья.  В  такие  минуты  Эллиоту  не
удавалось ни поторопить Эми, ни заставить ее хотя бы подняться. Горилла не
обращала внимания на просьбы не отставать и  лишь  лениво,  с  безучастным
выражением, но не без удовольствия жевала.  Когда  Эми  удавалось  поймать
пробившийся сквозь листву солнечный луч, она падала  на  спину  и  лежала,
довольно рыгая и вздыхая.
   - Что все это значит, черт возьми? - спросила рассерженная Росс.  Из-за
Эми они не выдерживали намеченного темпа.
   -  Эми  опять  стала  гориллой,  -  объяснил  Эллиот.   -   Гориллы   -
вегетарианцы, в естественной обстановке они едят почти весь  день.  Они  -
крупные животные, и им нужно очень много низкокалорийной пищи. Вот и  Эми,
как  только  ей  представилась  такая  возможность,  сразу   вернулась   к
естественному образу жизни.
   - Вы не можете заставить ее не отставать от нас?
   - Я пытаюсь. Но она не обращает на меня внимания.
   Эллиот знал причину. Эми оказалась, наконец, в  том  мире,  где  Питеру
Эллиоту не было места,  где  она  сама  могла  найти  пищу,  безопасность,
устроить себе  гнездо  и  все,  что  ей  может  потребоваться  или  просто
захочется.
   - Ученье закончилось, - подводя итог, сказал  Мунро.  Решение  проблемы
было у него готово. - Оставьте ее, - решительно сказал он и,  твердо  взяв
Эллиота под локоть, повел экспедицию дальше. -  Не  оглядывайтесь.  Просто
продолжайте идти. Не обращайте на нее внимания.
   Несколько минут путники шли, не проронив ни слова. Первым  не  выдержал
молчания Эллиот:
   - А если она не пойдет за нами?
   - Не говорите ерунды, профессор, - возразил Мунро. - Я  думал,  что  вы
знаете о гориллах все.
   - Я в самом деле знаю горилл.
   - Тогда вам должно быть известно, что в этой  части  тропического  леса
горилл нет.
   Эллиот кивнул. Он и в самом деле не заметил ни их гнезд, ни следов.
   - Но здесь у нее есть все, что ей нужно.
   - Не все, - возразил Мунро. - Здесь нет других горилл.
   Как и все высшие приматы, гориллы  -  животные  социальные.  Они  живут
группами и в  изоляции  чувствуют  себя  неуютно,  начинают  беспокоиться.
Большинство  приматологов  считают,  что  потребность  в  общении  с  себе
подобными по необходимости  не  уступает  потребности  в  пище,  воде  или
отдыхе.
   - Мы - ее стадо, - пояснил Мунро. - Она не отпустит нас слишком далеко.
   Через  несколько  минут  впереди,  метрах  в  пятидесяти  от  путников,
затрещали ветки кустарников. Из-за листвы показалась Эми, быстро  оглядела
всех и остановила гневный взгляд на Эллиоте.
   - Иди сюда, Эми, - сказал Мунро. - Я тебя почешу.
   Эми прыгнула и плюхнулась на спину прямо  перед  Мунро.  Тот  пощекотал
гориллу.
   - Видите, профессор? Ничего страшного.
   Больше Эми от людей не отставала.


   Если для Эллиота тропический лес прежде всего был  естественной  средой
обитания Эми, то Карен Росс рассматривала его  с  точки  зрения  ресурсов,
которыми он был очень беден. Вид роскошной растительности не вводил  ее  в
заблуждение.  Росс  твердо  знала:  тропический  лес  представляет   собой
чрезвычайно эффективную экосистему, построенную на практически  бесплодной
почве [в книге Хиггинса и др. показано, что экосистема  тропического  леса
утилизирует энергию намного эффективнее,  чем  любая  система  превращения
энергии, созданная человеком (см. C.F.Higgins et al. Energy Resources  and
Ecosystem Utilization; Englewood Cliffs, N.Y.: Prentice  Hall,  1977,  pp.
232-255.)].
   В развивающихся странах этого  не  понимали  и  удивлялись,  почему  на
расчищенных от леса пашнях урожаи культурных растений удручающе  низки.  И
тем не менее тропические леса продолжали вырубать невероятными темпами, до
пятидесяти акров в минуту, даже если считать, что вырубка не  прекращалась
ни днем, ни ночью. Зеленый пояс тропических  лесов  опоясывал  планету  по
экватору по меньшей мере шестьдесят миллионов лет, но человек нанес  лесам
непоправимый урон за каких-то два десятилетия.
   Росс не разделяла тревог по поводу массированного истребления лесов, не
веря, что в результате изменится климат на  всей  планете  или  уменьшится
содержание кислорода в атмосфере. Росс не принадлежала к числу  паникеров,
и  расчеты  тех,  кто  бил  в  набат,  не  производили  на  нее   никакого
впечатления. Если уничтожение лесов и беспокоило ее, то совсем  по  другой
причине - малой изученности флоры и фауны. Люди не понимали или не  хотели
понять того, что при современных темпах вырубки, то есть около  пятидесяти
акров в минуту, с невероятной скоростью - _один вид  в  час_!  -  вымирают
растения и животные. Совершенствовавшиеся в  течение  миллиона  лет  формы
жизни стираются с лица земли  за  считанные  минуты,  и  никто  не  сможет
предугадать, каковы будут последствия столь быстрого обеднения мира  живых
организмов. Вымирание видов на самом деле было куда более распространенным
явлением, чем полагало  большинство  людей,  а  в  широко  публиковавшихся
Красных книгах упоминалась лишь ничтожная  доля  тех  организмов,  которым
угрожала опасность исчезновения, потому что такой  опасности  подвергались
не только высшие животные, но и насекомые, черви, мхи.
   Как  бы  то  ни  было,  факт  оставался  фактом:  огромная   экосистема
уничтожалась человеком, уничтожалась безоглядно, безответственно.  А  ведь
эта экосистема в большой мере оставалась практически  непознанной  и  даже
таинственной. Карен Росс чувствовала, что она погрузилась в мир,  отличный
от освоенного мира минеральных  и  других  ресурсов;  здесь  было  царство
растений. Неудивительно, размышляла Росс, что  древние  египтяне  называли
экваториальную Африку Страной деревьев.  Тропический  лес  был  гигантской
теплицей,  раем  для  растений,  тем  местом,   где   гигантские   деревья
чувствовали себя намного лучше, чем млекопитающие, в том числе и ничтожные
человеческие существа, которые теперь прокладывали тропу в вечном  сумраке
леса.


   Реакция носильщиков-кикуйю, оказавшихся в тропическом лесу, была совсем
иной: они тотчас стали смеяться, шутить и  вообще  по  возможности  больше
шуметь. Росс обратилась к Кахеге:
   - Они так рады встрече с лесом?
   - О нет, - возразил Кахега. - Они предупреждают.
   - Предупреждают?
   Кахега  объяснил,  что  кикуйю  шумят,  чтобы  отпугнуть   буйволов   и
леопардов. И тембо, добавил он, указывая на тропу.
   - Это тропа _тембо_? - спросила Росс.
   Кахега кивнул.
   - _Тембо_ живут поблизости?
   - Надеюсь, нет, - засмеялся Кахега. - _Тембо_. Слоны.
   - Значит, это звериная тропа. Мы увидим слонов?
   - Может, увидим, а может, и нет, - ответил Кахега. - Надеюсь, что  нет.
Уж очень они большие, эти слоны.
   Такому  ходу  мыслей  трудно  было  возразить.  Росс  переменила   тему
разговора и, кивнув в сторону носильщиков, заметила:
   - Носильщики сказали мне, что все они ваши братья.
   - Да, они мои братья.
   - Ах, так.
   - Но когда вы говорите "братья", то на самом деле хотите  сказать,  что
все мы дети одной матери.
   - Да, одной матери.
   - Нет, - сказал Кахега.
   Росс растерялась:
   - Значит, вы не настоящие братья?
   - Нет, самые настоящие. Но мы - дети разных матерей.
   - Тогда почему вы называете себя братьями?
   - Потому что мы живем в одной деревне.
   - С вашими родителями?
   Кахега даже обиделся.
   - Нет, - энергично запротестовал он. - Не в одной деревне.
   - Значит, в разных деревнях?
   - Да, конечно. Мы - кикуйю.
   Росс окончательно запуталась. Кахега рассмеялся.


   Кахега предложил Росс помочь  ей  нести  электронные  приборы,  которые
висели у нее на плече, но она отказалась. Она хотела попытаться установить
связь с Хьюстоном в течение дня -  на  коротких  привалах.  В  полдень  ей
повезло: глушение прекратилось. Должно быть, оператор  консорциума  сделал
перерыв на ленч. Росс без труда удалось установить двустороннюю  связь  со
СТИЗР и уточнить положение экспедиции.
   На экране появилось:

   ПРВРКА ВРМЯ-ПЛЖНИЕ ЭКСЦИИ: - 10:03 Ч.

   Значит, по сравнению с вечером предыдущего дня они потеряли  еще  ровно
час.
   - Нам нужно идти быстрее, - обращаясь к Мунро, сказала Росс.
   - Может, вы предложите  бежать  трусцой?  -  поинтересовался  Мунро.  -
Неплохое упражнение.
   Почувствовав, что он перегнул палку и был, пожалуй, слишком груб, Мунро
добавил:
   - Пока мы доберемся до Вирунги, еще многое может произойти.
   Потом они услышали дальние раскаты грома, а уже через  несколько  минут
хлынул проливной дождь. Капли были такими крупными и тяжелыми, что путники
чувствовали каждый их удар. Дождь лил как из ведра около часа  и  кончился
так же внезапно, как и начался. Промокшие до нитки, они  чувствовали  себя
отвратительно, и даже Росс не стала возражать,  когда  Мунро  распорядился
остановиться на обед.
   Эми тотчас же направилась в лес на поиски полюбившихся трав, носильщики
принялись готовить приправленное карри мясо  с  рисом,  а  Мунро,  Росс  и
Эллиот стали снимать с ног пиявок,  прижигая  их  сигаретами.  Пиявки  уже
набухли от крови.
   - Я даже не заметила, когда они успели присосаться, - сказала девушка.
   - В дождь они становятся злее, - пояснил Мунро и тут же, подняв голову,
стал всматриваться в чащу леса.
   - Что-то не так?
   - Нет, ничего, - ответил Мунро и принялся  подробно  объяснять,  почему
пиявок нужно  прижигать;  оказывается,  если  их  просто  отрывать,  часть
головки останется под кожей человека и вызовет инфекцию.
   Кахега принес  им  приготовленное  носильщиками  блюдо,  и  Мунро  тихо
спросил:
   - Твои люди в порядке?
   - Да, - ответил Кахега. - У нас все в порядке. Они не будут бояться.
   - Бояться чего? - не понял Эллиот.
   - Ешьте. Ведите себя естественно, - ответил Мунро.
   Эллиот нервно оглядел небольшую поляну.
   - Ешьте! - прошептал Мунро. - Упаси вас Бог оскорбить их. Вы не  должны
знать, что они здесь.
   Несколько минут прошли в  молчаливой  трапезе.  Потом  ближайшие  кусты
зашевелились и из них вышел пигмей.



2. БОЖЬИ ТАНЦОРЫ

   Это  был  сравнительно  светлокожий  мужчина  ростом  около  четырех  с
половиной футов, с фантастически развитой грудной  клеткой.  На  нем  была
лишь набедренная повязка, а на  плече  у  него  висели  лук  и  колчан  со
стрелами. Он внимательно оглядел всех путников, очевидно  пытаясь  решить,
кто здесь главный.
   Мунро встал и скороговоркой сказал что-то на каком-то  странном  языке,
явно не суахили. Пигмей ответил.  Мунро  дал  ему  одну  из  тех  сигарет,
которыми они прижигали пиявок. Пигмей  не  захотел  сразу  прикуривать,  а
спрятал сигарету в  небольшой  кожаный  мешочек,  привязанный  к  колчану.
Разговор продолжался. Пигмей несколько раз показал в сторону леса.
   - Он говорит, что в их деревне лежит мертвый белый человек,  -  перевел
Мунро. Он поднял свой рюкзак, в  котором  был  комплект  медикаментов  для
оказания первой помощи. - Мне нужно торопиться.
   - Мы не можем задерживаться, - возразила Росс.
   Мунро нахмурился.
   - Но ведь тот человек все равно мертв, - добавила Росс.
   - Он не совсем мертв, - сказал Мунро. - Он мертв не навсегда.
   Пигмей энергично закивал. Мунро объяснил, что у пигмеев  своя  градация
болезней. Они считают, что сначала человек становится горячим,  потом  его
одолевает лихорадка, потом он  заболевает,  потом  просто  умирает,  потом
умирает совсем и наконец умирает навсегда.
   Из-за кустов появились еще трое пигмеев. Мунро понимающе кивнул.
   - Я знал, что он не один, - сказал Мунро. - Эти парни никогда не  ходят
поодиночке, особенно по лесу. Его товарищи следили за нами. Стоило кому-то
из нас сделать одно неверное движение, и он тут же  получил  бы  стрелу  в
спину. Видите коричневые наконечники? На них яд.
   Теперь пигмеи держались более свободно - по крайней мере  до  тех  пор,
пока из леса, ломая низкий кустарник, не выбежала Эми. Пигмеи закричали  и
схватились за луки, а перепуганная Эми подбежала к Питеру, прыгнула ему на
плечи и прижалась к груди, перепачкав своего хозяина грязью.
   Пигмеи принялись  оживленно  обсуждать  происшедшее,  очевидно  пытаясь
понять, что означало появление Эми. Они задали несколько  вопросов  Мунро.
Наконец Эллиот поставил Эми на ноги и обратился к Мунро:
   - Что вы им сказали?
   - Они поинтересовались, ваша ли это горилла, и я ответил: да, ваша. Они
спросили, самка ли она, и я ответил: да, самка. Тогда они захотели  знать,
не живете ли вы с гориллой; я сказал, нет не живете. Они сказали, что  это
хорошо и что вы не должны слишком привязываться к ней,  потому  что  иначе
вам будет больно.
   - Почему больно?
   - Потому что, когда горилла вырастет, она или убежит в лес  и  разобьет
ваше сердце или убьет вас.


   И все же Росс не хотела  отклоняться  от  маршрута  и  идти  в  деревню
пигмеев, до которой было несколько миль. Деревня располагалась  на  берегу
реки Лико.
   - Мы и так отстаем от графика, - сказала она, - и с каждой минутой наше
отставание увеличивается.
   В первый и последний раз за всю экспедицию Мунро вышел из себя.
   - Послушайте, доктор, - сказал он, - здесь вам не хьюстонский даунтаун,
здесь самое сердце проклятого Конго, а это не лучшее место для раненого. У
нас есть лекарства. Возможно, они нужны тому человеку. Вы не можете просто
так пройти мимо. Так здесь не поступают.
   - Если мы пойдем в ту деревню, - возразила Росс, - мы потеряем  остаток
дня и, значит, отстанем еще на девять-десять часов от графика. Пока что  у
нас сохраняется шанс прийти первыми. Еще одна задержка, и мы лишимся этого
шанса.
   Один из пигмеев  что-то  быстро  залопотал,  обращаясь  к  Мунро.  Тот,
слушая, кивал, несколько раз взглянул  на  Росс  и  наконец  повернулся  к
товарищам:
   - Он говорит, что на нагрудном кармане рубашки  этого  больного  белого
что-то написано. Он попытается показать нам надпись.
   Росс бросила взгляд на часы и вздохнула.
   Пигмей нашел подходящую палку  и  прямо  на  податливой  грязной  земле
принялся выводить большие буквы. Нахмурив от напряжения брови, он медленно
чертил незнакомые символы: С Т И З Р.
   - Боже мой, - прошептала Росс.


   По лесу пигмеи не шли, а бежали, ловко  ныряя  под  лианы  и  ветки,  с
обманчивой легкостью огибая  грязные  дождевые  лужи  и  шишковатые  корни
деревьев. Изредка они оглядывались и хихикали, видя,  с  каким  трудом  за
ними поспевают трое белых.
   Взятый  пигмеями  темп  оказался  для  Эллиота  почти  непосильным:  он
спотыкался о корни, постоянно стукался головой о ветви,  колючки  растений
рвали его одежду, царапали тело. Стараясь не отстать  от  легко  трусивших
впереди пигмеев, он скоро стал задыхаться. Росс выглядела не лучше, и даже
Мунро, сохранивший на удивление много сил, стал понемногу сдавать.
   Наконец  они   добрались   до   залитой   солнечным   светом   лужайки,
располагавшейся на берегу небольшой речки. Пигмеи  остановились,  сели  на
корточки на камнях и подставили  лица  лучам  солнца.  Белые  люди,  жадно
хватая широко раскрытыми ртами воздух, буквально упали на  землю.  Пигмеям
это показалось забавным, и они беззлобно рассмеялись.
   Пигмеи первыми из людей поселились в тропических лесах Конго. Благодаря
невысокому росту, характерному поведению, ловкости и подвижности они  были
известны  уже  многие  столетия.  Так,  больше  четырех  тысяч  лет  назад
египетский военачальник Геркоуф достиг  великих  лесов,  простиравшихся  к
западу от Лунных гор и обнаружил там расу крошечных людей, которые славили
своих богов в песнях и танцах. Удивительный рассказ Геркоуфа звучал вполне
правдоподобно, поэтому  Геродот,  а  позднее  Аристотель  утверждали,  что
сообщения о карликах - не сказки. Проходили столетия, и рассказы о  божьих
танцорах неизбежно обрастали новыми и новыми мифами.
   Даже в семнадцатом веке европейцы толком не  знали,  существуют  ли  на
самом деле крошечные  хвостатые  человечки,  которые  умеют  летать  среди
деревьев, превращаться в невидимок и убивать  слонов.  Иногда  за  скелеты
пигмеев по ошибке  принимали  останки  шимпанзе,  что  усиливало  всеобщее
замешательство еще больше. Колин Тернбулл подчеркивал, что многое из того,
о  чем  говорилось  в  мифах,  соответствовало  действительности:  длинные
набедренные повязки из размягченной коры можно  было  принять  за  хвосты,
сливаясь с лесом, пигмеи становились  невидимыми  для  белого  человека  и
испокон веков охотились на слонов.
   Не переставая смеяться и шутить, пигмеи встали и побежали дальше. Белые
с тяжелыми вздохами заставили себя тащиться следом. Пигмеи  бежали  еще  с
полчаса, ни разу не остановившись и уверенно выбирая  путь.  Потом  Эллиот
почувствовал запах дыма. Наконец  они  оказались  возле  реки  на  большой
поляне, где и располагалась их деревня.
   Перед глазами Эллиота предстали десять круглых хижин высотой не  больше
четырех футов. Хижины образовывали полукруг. Казалось, все жители  вылезли
погреться в лучах послеполуденного солнца: женщины чистили собранные грибы
и ягоды или готовили на весело потрескивавших углях гусениц и черепах. Тут
и там слонялись дети, приставая в  основном  к  мужчинам,  которые  сидели
перед входами в дома, куря табак.
   По сигналу Мунро белые остановились на краю деревни и  стали  терпеливо
дожидаться, когда на  них  обратят  внимание  и  проведут  в  деревню.  Их
прибытие вызвало настоящий переполох: дети захихикали и  стали  показывать
на них пальцами, мужчины требовали от Эллиота и Мунро  табака,  а  женщины
трогали Росс  за  волосы  и  оживленно  обменивались  мнениями.  Крохотная
девчушка проползла у Росс  между  ног,  заглядывая  ей  под  брюки.  Мунро
объяснил, что женщины никак не могут понять, красит она волосы или нет,  и
девочка взяла на себя решение этой проблемы.
   - Скажите им, что это мой естественный цвет, - вспыхнув, сказала Росс.
   Мунро недолго поговорил с женщинами.
   - Я сказал им, что такого же цвета волосы были у  вашего  отца,  но  не
знаю, поверили они мне или нет.
   Мунро пустил по кругу пачку сигарет Эллиота. Пигмеи с широкой улыбкой и
странноватыми женскими смешками взяли по сигарете.
   По  завершении  этой  официальной  части  гостей   проводили   в   дом,
сравнительно недавно построенный на противоположном  конце  деревни.  Там,
сказали пигмеи, лежит мертвый белый человек.  Действительно,  в  невысоком
дверном проеме нового дома, скрестив ноги, сидел грязный, обросший мужчина
лет тридцати и бессмысленно смотрел в пространство перед собой. Уже  через
мгновение Эллиот понял, что у мужчины кат