нце концов Мунро решил, что
"...эти животные выдрессированы человеком и их нужно считать людьми. Тогда
возникает вопрос: что бы я предпринял, если бы серые гориллы были людьми?"
   Для  Мунро  ответ  был  очевиден:  от  обороны  нужно  было  перейти  к
контрнаступлению.


   Эми согласилась быть проводником. Она сказала,  что  знает,  где  живут
серые гориллы. К десяти часам утра вооруженные автоматами  путешественники
уже поднимались по склону одного из  холмов,  возвышавшихся  к  северу  от
Зинджа. Скоро они натолкнулись на следы горилл: характерный помет и гнезда
на земле и деревьях. Открывшаяся людям картина произвела  на  Мунро  самое
негативное впечатление. Раз на деревьях было по  двадцать-тридцать  гнезд,
значит, стадо горилл очень  велико.  Минут  через  десять  возле  зарослей
сочных лиан они заметили группу из десяти серых горилл -  четырех  самцов,
трех самок, молодой гориллы и двух резвившихся малышей.  Взрослые  гориллы
нежились на солнце - одни лениво жевали что-то,  другие,  развалившись  на
траве, громко  храпели.  Животные,  судя  по  всему,  чувствовали  себя  в
полнейшей безопасности.
   Мунро подал знак, и  все  сняли  автоматы  с  предохранителей.  Он  уже
прицелился, но в этот момент Эми  потянула  его  за  брюки.  Мунро  поднял
голову,  и  у  него  "...кровь  застыла  в  жилах.  Чуть  выше  по  склону
расположилась еще одна группа, наверно, тоже  десять-двенадцать  животных,
за ними третья группа, четвертая,  пятая.  Должно  быть,  там  паслось  не
меньше трех сотен горилл.  Весь  склон  огромного  холма  буквально  кишел
серыми гориллами".


   Самое многочисленное стадо горилл было обнаружено  в  1971  году  возле
Кабары. В нем насчитывалась тридцать одна особь, однако  даже  эти  данные
подвергались сомнению. Большинство приматологов  полагало,  что  на  самом
деле очевидцы наблюдали две ненадолго встретившиеся группы,  поскольку  во
всех других случаях стадо  обычно  насчитывает  от  десяти  до  пятнадцати
особей. Триста животных произвели на Эллиота "устрашающее впечатление", но
еще больше его поразило их поведение.
   Как и обычные, известные  человеку  виды  горилл,  эти  животные  мирно
ощипывали листья и побеги и охотно грелись на  солнцепеке.  Однако  Эллиот
заметил и важные различия.
   "С первого взгляда я убедился, что серые гориллы  владеют  языком.  Они
издавали удивительные звуки, напоминавшие затрудненное дыхание. У меня  не
было ни малейших сомнений, что эти звуки  представляют  собой  речь.  Мало
того, гориллы пользовались и языком жестов, хотя и совсем  не  похожим  на
наш. Они грациозно жестикулировали вытянутыми вперед руками -  совсем  как
таиландские танцоры. Мне казалось, что  движения  рук  дополняют  звуковую
речь. Очевидно, серых горилл обучили (или они обучились сами)  значительно
более сложному языку, чем простой язык жестов, которым с трудом овладевали
человекообразные обезьяны в лабораторных условиях в двадцатом веке".
   Даже это потрясающее открытие не могло  избавить  ни  Эллиота,  ни  его
товарищей от страха. Затаив дыхание, они осторожно смотрели через  плотную
листву на противоположный склон,  где  паслись  гориллы.  Хотя  на  первый
взгляд они вели себя очень мирно, одно лишь их количество  могло  привести
человека в состояние, близкое к панике.  В  конце  концов  по  беззвучному
сигналу Мунро люди осторожно отступили и вернулись в лагерь.
   В лагере носильщики копали могилы для Акари и Мулеве, и вырытые ямы  не
давали участникам экспедиции забыть о серьезной  опасности,  нависшей  над
ними. Обсуждая положение, Мунро обратился к Эллиоту:
   - Днем серые гориллы кажутся совсем мирными животными.
   - Да, - согласился ученый, - если они чем и отличаются от известных нам
горилл, так  разве  что  большей  медлительностью.  Наверняка  большинство
самцов днем спит.
   - Сколько самцов было на склоне холма? - спросил Мунро. Все уже  пришли
к единому мнению, что в атаках на людей принимают  участие  только  самцы;
Мунро интересовала численность армии противника.
   - Обычно в стаде горилл около пятнадцати процентов взрослых  самцов,  -
ответил Эллиот, - причем в большинстве случаев при однократных наблюдениях
численность стада недооценивается. На  самом  деле  в  стаде  примерно  на
двадцать пять процентов больше животных, чем можно увидеть в тот или  иной
момент.
   Несложные  арифметические  расчеты  обескураживали.  На  склоне   холма
путешественники насчитали примерно триста горилл; значит, на самом деле их
там было около четырех сотен, из которых пятнадцать процентов  -  взрослые
самцы.  Следовательно,   армия   противника   насчитывала   приблизительно
шестьдесят бойцов, а обороняющихся было всего девять человек.
   - Неутешительные итоги, - покачал головой Мунро.
   У Эми решение было готово давно. Она прожестикулировала:
   "Уходим сейчас".
   Росс спросила, что сказала Эми. Эллиот объяснил:
   - Эми предлагает отступить. Думаю, она права.
   - Не будьте смешным, - возразила Росс. - Мы еще не нашли алмазы. Мы  не
можем уйти просто так.
   "Уходим сейчас", - снова прожестикулировала Эми.
   Все взгляды устремились на Мунро. Почему-то все  сошлись  на  том,  что
решение должен принять именно он, именно  Мунро  должен  сказать  им,  что
делать дальше.
   - Мне алмазы нужны не меньше, чем всем остальным, - сказал Мунро. -  Но
если нас перебьют обезьяны, алмазы будут нам ни к чему. У нас нет  выбора.
Придется уйти... если удастся.
   Росс по-техасски замысловато выругалась.
   - Что вы имеете в виду - "если удастся"? - переспросил Эллиот.
   - Я имею в виду,  -  ответил  Мунро,  -  что  серые  гориллы  могут  не
позволить нам уйти.



2. ОТСТУПЛЕНИЕ

   По  настоянию  Мунро  путешественники  взяли  с  собой   только   самое
необходимое:  минимум  пищевых  концентратов,  оружие  и  боеприпасы.  Все
остальное - палатки, система защиты, даже  приборы  связи  -  осталось  на
территории лагеря, залитой лучами полуденного солнца.
   Мунро в последний раз оглянулся на брошенный лагерь и еще  раз  взвесил
свое решение. В шестидесятые годы конголезские наемники отчасти  в  шутку,
отчасти всерьез считали своим девизом: "Никогда не покидай  свой  дом".  В
зависимости от ситуации в эти слова  вкладывался  различный  смысл,  хотя,
конечно, прежде всего подразумевалось,  что  никому  из  них  попросту  не
следовало приезжать в Конго вообще. Правило имело и другой смысл: если  ты
обосновался в укрепленном лагере или  в  колониальном  городе,  то  крайне
неразумно покидать укрепление и отправляться в джунгли, как бы  велико  ни
было искушение. Мунро сам потерял в джунглях  несколько  своих  товарищей,
имевших глупость "покинуть дом". Нередко можно было услышать диалог вроде:
"На прошлой неделе возле Стэнливиля убили Диггера". -  "Возле  Стэнливиля?
Почему он покинул дом?"
   Теперь же Мунро вел всю экспедицию из дома, если им можно было  считать
серебристые  палатки  за  сетчатым  ограждением.  Правда,  в  лагере   для
агрессивных серых горилл они представляли собой что-то  вроде  неподвижных
мишеней. У наемников  была  поговорка  и  на  такие  случаи:  "Лучше  быть
неподвижной мишенью, чем мертвой".
   Вступив в лес, Мунро почти  физически  ощутил  всю  уязвимость  горстки
людей, растянувшихся цепочкой. С точки зрения обороны, хуже  такого  строя
трудно было что-то придумать.  Мунро  шел  впереди,  настороженно  отмечая
движение каждого  листка  в  зарослях,  стеной  стоявших  по  обе  стороны
постоянно сужавшейся тропы. Казалось, по пути сюда тропа  такой  узкой  не
была. Теперь же путешественники  буквально  на  каждом  шагу  задевали  за
листья пальм и папоротников. Гориллы могли скрываться в плотной  листве  в
нескольких футах от людей. Их и не заметишь, пока не будет слишком поздно.
   Горстка людей продолжала путь.
   Если удастся без приключений добраться до  восточных  склонов  Мукенко,
подумал Мунро, то все будет в порядке. Серые гориллы живут возле города  и
едва ли  станут  их  преследовать.  Час-другой  пути  -  и  все  опасности
останутся позади.
   Мунро бросил взгляд на часы. Они были в пути только десять минут.
   И в этот момент он услышал знакомые вздохи. Казалось,  звуки  доносятся
одновременно со всех сторон. Впереди, будто от внезапно налетевшего ветра,
зашевелилась листва. Только никакого ветра не было. Вздохи становились все
громче.
   Путники остановились на краю обрыва. Внизу  извивалось  русло  какой-то
речушки, а на  противоположном  берегу  снова  начинался  заросший  густой
растительностью склон. Идеальное место  для  засады.  Носильщики  щелкнули
затворами автоматов. К Мунро подошел Кахега.
   - Что будем делать, капитан?
   Мунро еще раз взглянул на шевелящуюся листву,  прислушался  к  вздохам.
Можно было только гадать, сколько серых горилл прячется в траве и  кустах.
Двадцать? Тридцать? В любом случае их было слишком много.
   Кахега показал на  противоположный  склон,  где  над  обрывом  тянулась
звериная тропа.
   - Пойдем туда?
   Мунро долго не отвечал, потом наконец сказал:
   - Нет, не туда.
   - Тогда куда, капитан?
   - Назад, - ответил Мунро. - Мы возвращаемся.
   Путешественники повернули назад. Постепенно  вздохи  утихли,  а  листья
перестали шевелиться. Мунро оглянулся через плечо. Отсюда казалось, что  к
обрыву ведет  обычная,  совершенно  безопасная  тропа,  каких  в  джунглях
тысячи. Но теперь Мунро знал, что это не так. Серые гориллы не позволят им
уйти.



3. ВОЗВРАЩЕНИЕ

   Эта мысль пришла в голову Эллиоту неожиданно, как озарение. "Я  смотрел
на Эми, - рассказывал  он  позднее,  -  которая,  стоя  в  центре  лагеря,
пыталась объясниться с Кахегой. Горилла просила воды, но  Кахега  не  знал
языка жестов и лишь беспомощно пожимал плечами. И  тут  я  сообразил,  что
высокая степень совершенства, которой достигли серые гориллы  в  овладении
языком, может быть не только их преимуществом, но и ахиллесовой пятой".
   Эллиот предложил поймать одну серую гориллу, научиться понимать ее язык
и потом использовать эти знания для установления контактов с остальными. В
обычных условиях на изучение нового языка обезьян потребовались бы  долгие
месяцы, но Эллиот надеялся управиться за несколько часов.
   Симанз уже работал над дешифровкой языка серых горилл; ему  требовались
лишь  более  обширные  данные.  Но  Эллиот  убедился,  что  для   передачи
информации эти животные используют сочетание звуковой речи и языка жестов.
Расшифровать последний будет намного проще.
   Симанз уже сравнительно давно разработал программу АРЕ, предназначенную
для объяснения жестов животных. С помощью АРЕ удавалось, наблюдая за  Эми,
приписывать тот или иной смысл ее  жестам.  В  основу  АРЕ  были  положены
недавно рассекреченные программы, использовавшиеся военной  контрразведкой
для  разгадывания  шифров  противника,  поэтому  АРЕ  годилась  также  для
обнаружения и перевода новых  знаков.  Первоначально  АРЕ  предназначалась
только для  работы  с  Эми  на  амеслане,  однако  имелись  все  основания
надеяться, что программа подойдет и  для  исследования  совершенно  нового
языка жестов.
   Если Росс удастся установить связь через  спутниковые  ретрансляторы  с
Хьюстоном, а потом и с Беркли и если Эллиот успешно  поймает  гориллу,  то
жесты плененного животного можно будет через  видеокамеру  непосредственно
анализировать с помощью программы  АРЕ,  которая  должна  была  обеспечить
такую скорость дешифровки, которая на много порядков превышает возможности
человека. (Военный  аналог  АРЕ  должен  был  дешифровать  любую  передачу
противника за несколько минут.)
   Эллиот и Росс были убеждены, что  из  этой  затеи  выйдет  толк.  Мунро
сомневался. Он несколько раз презрительно сравнил план Эллиота с  допросом
военнопленных.
   - Что вы собираетесь делать? - спрашивал он. - Пытать животных?
   - Для извлечения необходимой лингвистической информации  мы  используем
ситуационный   стресс,   -   ответил   Эллиот,   раскладывая   на    земле
вспомогательные предметы: банан, кувшин с  водой,  конфету,  сочный  побег
лианы, каменные лопатки. - Если понадобится, мы напугаем ее до смерти.
   - Ее?
   - Конечно, - ответил Эллиот, заряжая пистолет ампулой  с  тораленом.  -
Именно ее.



4. ПЛЕНЕНИЕ

   Эллиоту была нужна одинокая самка серой гориллы. Малыш создал бы  массу
проблем.
   С трудом проложив путь в доходившем до пояса подлеске, Эллиот  в  конце
концов оказался на гребне, перед довольно крутым спуском.
   На этом спуске, футов на двадцать ниже  гребня,  паслись  девять  серых
горилл: два самца, пять самок и две более молодых особи.  Эллиот  наблюдал
за стадом, пока не убедился, что все  самки  умеют  пользоваться  речью  и
языком жестов и что в траве нет малышей.  После  этого  оставалось  только
ждать подходящего момента.
   Гориллы, не  торопясь,  ковыляли  по  зарослям  папоротника,  выискивая
нежные побеги и лениво их пережевывая. Прошло еще несколько минут, и  одна
из самок решила подняться повыше к гребню, туда, где прятался  Эллиот.  От
других горилл ее отделяли уже больше десяти футов.
   Эллиот взял пистолет обеими руками, тщательно прицелился. Самка  заняла
идеальную для стрельбы по ней позицию. Эллиот выждал еще несколько секунд,
медленно нажал на спусковой крючок... и потерял равновесие.  Он  покатился
вниз по склону, прямо в центр стада горилл.
   Эллиот потерял сознание. Он лежал  на  спине  футов  на  двадцать  ниже
гребня, на котором остались Мунро и Эми. Впрочем, грудь Эллиота равномерно
опускалась и поднималась, а одна  рука  слегка  подергивалась.  Мунро  был
уверен, что у Эллиота нет серьезных повреждений; опасения вызывали  только
гориллы.
   Серые гориллы заметили, что кто-то катится по склону, и  направились  к
Эллиоту. Вокруг  неподвижно  лежавшего  человека  собралось  восемь-десять
животных.  Обмениваясь  жестами,  они  стали   бесстрастно   рассматривать
беспомощное существо.
   Мунро осторожно снял автомат с предохранителя.
   Эллиот застонал, положил руку на  лоб  и  открыл  глаза.  Мунро  хорошо
видел, как, заметив горилл, ученый мгновенно  замер.  Три  взрослых  самца
подошли к нему чуть ближе. Сознавая всю опасность своего положения, Эллиот
лежал без движения еще почти минуту. Гориллы по-прежнему  переговаривались
жестами и вздохами, но пока не сочли нужным подходить ближе.
   Наконец  Эллиот  оперся  на  локоть  и   приподнялся,   вызвав   бурную
жестикуляцию у горилл. Впрочем, пока прямой угрозы в их  поведении  он  не
чувствовал.
   Тем временем на гребне Эми потянула Мунро за  рукав  и  что-то  сказала
энергичными жестами. Тот только покачал головой:  он  ничего  не  понял  и
снова поднял автомат. Тогда Эми больно укусила его за колено, и Мунро едва
удержался от крика.


   Лежа на траве, Эллиот старался успокоить дыхание. Гориллы  были  совсем
рядом; до них можно было дотянуться рукой, он чувствовал исходивший от них
сладковатый запах. Гориллы были возбуждены, а самцы уже принялись ритмично
бормотать свое обычное "хо-хо-хо!".
   Эллиот решил, что, возможно, ему лучше встать, медленно и осторожно, не
делая резких движений. Если ему удастся потом отойти  немного  в  сторону,
то, быть может, эти существа  поймут,  что  он  не  представляет  для  них
опасности. Однако стоило Эллиоту чуть приподняться, как все серые  гориллы
забормотали громче, а один из самцов, ковыляя  бочком,  принялся  бить  по
земле ладонями.
   Эллиот поспешно снова лег  на  спину.  Гориллы  успокоились,  и  Эллиот
понял, что последнее решение было верным.  Животных  определенно  сбило  с
толку это человеческое существо, столь неожиданно скатившееся в самую гущу
стада.  Очевидно,  они  никак  не  ожидали  встретить  человека  на  своих
пастбищах.
   В конце концов Эллиот  решил  победить  серых  горилл  терпением.  Если
потребуется, он будет лежать на спине сколько  угодно,  пока  животным  не
надоест смотреть на неподвижного человека и  они  не  уйдут  сами.  Эллиот
старался дышать медленно и глубоко, впрочем, отдавая себе отчет в том, что
у него по телу ручьями  струится  пот.  Наверно,  от  него  исходил  запах
страха. К счастью, у горилл, как и у человека, плохое обоняние, и  они  не
реагируют на запахи, выделяемые в состоянии аффектов. Эллиот ждал. Гориллы
продолжали  оживленно  переговариваться  вздохами  и  жестами,   очевидно,
обсуждая, что им следует предпринять. Потом один из самцов, двигаясь боком
и не сводя пристального взгляда с  Эллиота,  снова  принялся  колотить  по
земле  ладонями.  Эллиот  не  двигался.  Он   невольно   стал   вспоминать
последовательность  стадий  агрессивного  поведения  горилл:   бормотание,
раскачивание из стороны в сторону, удары по земле, вырывание травы,  удары
ладонью по груди и... атака.
   Самец вырвал несколько пучков  травы.  У  Эллиота  бешено  заколотилось
сердце. Этот самец был  огромным,  не  меньше  трехсот  фунтов  весом.  Он
выпрямился и принялся колотить себя  в  грудь  ладонями.  Прислушиваясь  к
глухим ударам, Эллиот вдруг рассердился  на  Мунро:  куда  тот  подевался,
почему он ничего не предпринимает? И тут же до него донесся  звук  падения
тяжелого тела; хватаясь за ветки и траву, чтобы притормозить  падение,  по
склону скатывалась Эми. Она остановилась прямо у ног Эллиота.
   Удивлению  серых  горилл  не  было  предела.  Огромный  самец  перестал
колотить себя по груди, опустился на четвереньки и недовольно уставился на
Эми. Эми злобно заворчала.
   Самец снова принял угрожающую позу и направился к Эллиоту, впрочем,  ни
на секунду не  сводя  пристального  взгляда  с  Эми.  Та  тоже  пристально
смотрела на самца, но пока не двигалась. Сомневаться не  приходилось,  оба
боролись за доминирующее положение в этой необычной  ситуации.  Самец  без
особых колебаний подвигался все ближе и ближе к Эллиоту.
   И вдруг  Эми  оглушительно  заревела.  Эллиот  чуть  не  подпрыгнул  от
неожиданности, такой рев от своей  воспитанницы  ему  приходилось  слышать
лишь однажды, когда она была крайне озлоблена. Самки горилл  вообще  ревут
чрезвычайно редко, поэтому остальные насторожились. Эми вся напряглась, ее
лицо приобрело агрессивное, неуступчивое выражение, и она заревела снова.
   Самец остановился, свесив голову набок. Казалось, он  задумался,  стоит
ли связываться с этой бешеной самкой. Наконец он отступил и  присоединился
к другим серым гориллам,  расположившимся  полукругом  метрах  в  двух  от
головы Эллиота.
   Эми неторопливо положила руку ему на  ногу,  объявив  тем  самым  этого
человека своей собственностью. Молодой самец лет  четырех,  оскалив  зубы,
необдуманно выскочил вперед. Эми с размаху шлепнула  его  по  морде.  Юнец
взвыл и поспешил укрыться за спинами своих взрослых сородичей.
   Эми пристально оглядела серых горилл и вдруг зажестикулировала:
   "Уходите прочь оставьте Эми уходите прочь".
   Серые гориллы никак не прореагировали на жесты Эми.
   "Питер хорошее человеческое существо".
   Казалось, Эми догадалась, что серые  гориллы  не  понимают  ее  жестов.
Действительно, она внезапно перестала жестикулировать и  издала  несколько
таких же вздохов, какими переговаривались серые гориллы.
   Пораженные гориллы обменялись взглядами и замерли.
   Впрочем, если даже Эми и в самом деле умела  говорить  на  языке  серых
горилл, то ее  речь  никакого  действия  не  возымела.  Серые  гориллы  не
сдвинулись с места. Чем больше "вздыхала" Эми,  тем  меньший  интерес  она
вызывала, и в конце концов серые гориллы просто тупо уставились на нее.
   Они не понимали Эми.
   Тогда она переместилась ближе к голове Питера и принялась ухаживать  за
ним,  подергивая   за   волосы   и   бороду.   Серые   гориллы   оживленно
зажестикулировали, а тот  же  агрессивный  самец  снова  ритмично  загудел
"хо-хо-хо!". В ответ Эми повернулась к Эллиоту  и  жестами  сказала:  "Эми
обнимать Питера". Эллиот был поражен.  Эми  никогда  не  выражала  желания
обнять Питера, обычно она хотела, чтобы Питер  обнима