вствовал, что вот-вот  упадет  в  обморок.
Как в тумане, он видел Росс, которая шла  по  территории  лагеря,  подняла
какой-то черный ящичек со странным широким конусом и потянула  за  провод,
тянувшийся от ящичка к центру лагеря. Скоро  неприятный  звук  утих:  Росс
отключила источник питания.
   Эми прожестикулировала: "Теперь лучше".
   Зажимая одной рукой нос, Росс стала рыться в электронном  оборудовании,
в основном собранном в центре лагеря.
   - Пойду посмотрю, нет ли у них оружия, - сказал Кахега  и  тоже  шагнул
через ограждение.
   Носильщики немного поколебались, потом последовали его примеру.
   Эллиот и Эми остались вдвоем. Горилла довольно бесстрастно  осматривала
картину разрушения, но на всякий случай крепко держалась за руку  Эллиота.
Эллиот жестами спросил:
   "Эми что случилось это место?".
   "Существа пришли".
   "Какие существа?".
   "Плохие существа".
   "Какие существа?".
   "Плохие существа пришли существа пришли плохие".
   "Какие существа?".
   "Плохие существа".
   Эллиот  понял,  что  дальнейшие  расспросы  результатов  не  дадут.  Он
приказал Эми оставаться рядом с лагерем, а сам пошел среди  тел  и  черных
туч мух.
   - Кто-нибудь нашел проводника? - крикнула Росс.
   - Это был Менар, - отозвался из другого конца лагеря Мунро.
   - Из Киншасы?
   - Да, - кивнул Мунро.
   - Кто такой Менар? - спросил Эллиот.
   - У него была хорошая  репутация,  он  знал  Конго,  -  ответила  Росс,
пробираясь среди обломков  ящиков  и  приборов.  -  Очевидно,  он  все  же
оказался недостаточно хорошим проводником.
   Через минуту Росс остановилась. К ней подошел Эллиот. Она  смотрела  на
убитого, лежавшего лицом вниз.
   - Не переворачивайте, - сказала она. - Это Рихтер.
   Эллиот не понял, как можно узнать человека, если  он  облеплен  толстым
слоем черных мух. Эллиот наклонился.
   - Не прикасайтесь!
   - Хорошо, не буду, - согласился Эллиот.
   - Кахега! - крикнул Мунро, подняв двадцатилитровую пластиковую  зеленую
канистру. В канистре булькала какая-то жидкость. - Давай здесь приберем!
   Кахега и его братья быстро облили  керосином  тела  убитых  и  палатки.
Эллиот почувствовал резкий запах.
   Из-под порванной нейлоновой палатки, в  которой  хранилось  электронное
оборудование экспедиции, Росс прокричала:
   - Подождите еще минуту!
   - Сколько хотите, - отозвался Мунро.
   Он повернулся к Эллиоту. Тот следил за Эми, которая послушно стояла  за
ограждением. Горилла разговаривала сама с  собой:  "Люди  плохие  люди  не
верить плохие существа идут".
   - Кажется, она переносит все это довольно спокойно, - заметил Мунро.
   - Нет, - возразил Эллиот. - Думаю, она знает, что здесь произошло.
   - Надеюсь, она объяснит нам, - сказал  Мунро.  -  Потому  что  все  они
погибли одной смертью. У них раздроблены черепа.


   Экспедиция  продолжила  свой   путь   по   джунглям,   а   за   спинами
путешественников, там, где еще совсем недавно располагался полевой  лагерь
консорциума, поднимались красные языки пламени и тучи черного  дыма.  Росс
шла молча, о чем-то размышляя.
   - Что вы там обнаружили? - спросил Эллиот.
   - Ничего хорошего, - ответила Росс. - У них была  великолепная  система
защиты периметра лагеря от диких  животных,  очень  похожая  на  нашу.  Вы
видели, я нашла там конусы. Это аудиосенсоры. Когда они ловят  сигнал,  то
издают высокочастотный звук  -  почти  ультразвук,  -  который  болезненно
действует на органы слуха животных. Пресмыкающиеся,  правда,  на  него  не
реагируют,  но  что  касается  млекопитающих,   то   система   чрезвычайно
эффективна.  Волки  и  леопарды  от  нее  бегут,  пока  не   скроются   за
каким-нибудь холмом.
   - Но здесь система не сработала, - заметил Эллиот.
   - Не сработала, - согласилась Росс. -  Между  прочим,  она  не  слишком
раздражала и Эми.
   - Что система делает с органами слуха человека? - спросил Эллиот.
   - Вы сами почувствовали это на себе. Ультразвук раздражает, но не более
того. - Она через плечо бросила взгляд на Эллиота.  -  Но  в  этом  районе
Конго нет человеческих существ. Кроме нас.
   - А мы можем установить более  надежную  систему  защиты  периметра?  -
поинтересовался Мунро.
   -  Конечно,  можем.  Я  установлю  систему  следующего  поколения,  она
остановит кого угодно, кроме разве слонов и носорогов, - ответила Росс, но
в ее голосе не чувствовалось уверенности.
   Ближе к вечеру путники натолкнулись  на  то,  что  осталось  от  лагеря
первой экспедиции СТИЗР. Они едва не прошли мимо, потому что за  прошедшие
восемь  дней  ползучие  и  другие  растения  уже  начали  скрывать   следы
катастрофы. Впрочем, здесь и  так  осталось  немногое:  несколько  клочков
оранжевого нейлона, покореженная алюминиевая сковородка, сломанная тренога
и  изуродованная  видеокамера,  зеленые  монтажные  платы   которой   были
разбросаны  вокруг.  Тел  погибших  не  было  видно.  Понемногу   начинали
сгущаться сумерки, и путешественники заторопились дальше.
   Эми возбуждалась все  больше  и  больше.  Она  прожестикулировала:  "Не
идти".
   Питер Эллиот не обратил внимания на необычное поведение гориллы.
   "Плохое место старое место не идти".
   - Мы пойдем, Эми, - сказал Эллиот.
   Минут через пятнадцать кроны деревьев расступились. Подняв головы, люди
увидели возвышающийся над лесом  темный  конус  Мукенко  и  пересекавшиеся
тончайшие зеленые лазерные лучи, ярко блестевшие  во  влажном  воздухе.  А
прямо под точкой пересечения лучей  лежали  заросшие  мхом  и  лишайниками
каменные блоки, наполовину скрытые листвой растений.  Это  был  потерянный
город Зиндж.
   Эллиот обернулся, разыскивая Эми.
   Эми нигде не было.


4. СЗВДМ

   Эллиот не мог поверить.
   Сначала он подумал, что Эми решила наказать его за то, что он выстрелил
в нее ампулой на берегу Рагоры. Он объяснил Мунро и Росс, что она способна
на такие поступки, поэтому следующие полчаса  путешественники  кружили  по
джунглям и звали Эми. Ответом им было лишь вековое  молчание  тропического
леса. Полчаса растянулись на час, незаметно подступил второй.
   Эллиот был близок к панике.
   Эми так и не  появилась,  и  тогда  пришлось  согласиться,  что  нельзя
исключать еще одну причину ее исчезновения.
   - Может, она присоединилась к стаду горилл? - предположил Мунро.
   - Это исключено, - запротестовал Эллиот.
   - Ей семь лет, она почти взрослая, - пожал плечами  Мунро.  -  В  конце
концов, она - горилла.
   - Это исключено, - настаивал Эллиот.
   Но на самом деле Эллиот понимал, что это вполне возможно. Если  человек
воспитывает человекообразную обезьяну, то рано или поздно наступает  такой
момент, когда содержать  ее  в  неволе  становится  невозможно.  Поведение
взрослых особей контролировать не удается, потому что это слишком большие,
слишком  сильные  и  слишком  самостоятельные  животные.  Когда   обезьяна
взрослеет, глупо и  опасно  обращаться  с  ней,  как  с  умным  существом,
подобным  человеку.  Нельзя  игнорировать  различия  между   обезьяной   и
человеком, обусловленные их разной генетической природой.
   - Стада горилл не закрыты, -  напомнил  Эллиоту  Мунро.  -  Они  охотно
принимают чужаков, особенно самок.
   - Этого Эми никогда не сделает, - продолжал настаивать  Эллиот.  -  Она
совершенно не приспособлена к жизни в джунглях.
   Эми с младенчества жила среди людей. Мир  западной  цивилизации  с  его
автомобилями и кафе был ей знаком намного лучше, чем джунгли. Если  Эллиот
проезжал мимо ее любимой закусочной для автомобилистов, Эми тут же хлопала
его по плечу и указывала на промах. Что она знает о джунглях? Для нее  это
не менее чуждый мир, чем для самого Эллиота. И дело не только в...
   - Пора разбивать лагерь. - Росс взглянула на часы. - Эми вернется, если
захочет, конечно. В конце концов, - добавила она, - не мы ее бросили.  Она
бросила нас.


   У Росс была в запасе бутылка шампанского "Дом-Периньон", но о ней никто
не вспомнил; настроение у путешественников  было  далеко  не  праздничным.
Эллиот переживал потерю Эми, а остальные не  могли  оправиться  от  сцены,
которую они увидели в лагере консорциума. В  быстро  сгущавшихся  сумерках
нужно было  прежде  всего  установить  систему  защиты,  которую  в  СТИЗР
называли СЗВДМ (система защиты от вторжения в диких местностях).
   Уникальная  система  СЗВДМ  представляла  собой   современный   вариант
традиционных   способов   защиты   периметра   лагеря,    использовавшихся
исследователями Африки не одно десятилетие. Еще более ста лет назад Стэнли
писал, что "...ни один лагерь нельзя считать  оборудованным,  если  он  не
обнесен оградой из кустов или деревьев". В течение последующих ста лет  ни
у кого не было ни малейших  оснований  усомниться  в  справедливости  слов
Стэнли, но, поскольку с тех пор наука и  техника  ушли  далеко  вперед,  в
СЗВДМ использовались все последние достижения человеческого разума.
   Кахега и носильщики надули серебристые майларовые палатки  и  поставили
их почти бок о бок. Росс  руководила  установкой  цилиндрических  приборов
ночного видения на телескопических треногах.  Приборы  обшаривали  джунгли
вокруг лагеря.
   Следующим  шагом  было  сооружение  ограждения  по  периметру   лагеря.
Ограждение  представляло  собой   легкую   металлическую   сетку,   больше
походившую на ткань, чем  на  изделие  из  проволоки.  Сетку  укрепили  на
стойках,  охватив   ею   всю   территорию   лагеря,   и   подсоединили   к
трансформатору, на выходе которого  напряжение  составляло  10  киловольт.
Чтобы топливные элементы служили дольше, ток включался импульсами,  четыре
раза в секунду, отчего сетка постоянно издавала низкое гудение.
   Вечером 20 июня путешественники  поужинали  рисом  с  регидратированным
креветочным соусом по-креольски. Высушенные креветки  с  трудом  поддаются
повторной гидратации, и в готовом блюде  изредка  попадались  кусочки,  по
вкусу и консистенции напоминавшие бумагу, но на  это  упущение  технологии
двадцатого века никто не жаловался.  Путешественники  лишь  поглядывали  в
сторону темных джунглей.
   Мунро определил места для часовых. Он объявил, что часовые будут стоять
по четыре часа и что первую вахту будут нести он, Кахега и Эллиот.
   С приборами ночного видения часовые походили на таинственных гигантских
кузнечиков,  тревожно  всматривавшихся  в  джунгли.  Многократно  усиливая
освещенность,  приборы  воспроизводили  изображение,   окрашивая   его   в
таинственные зеленые тона. Эллиот решил, что эти очки  слишком  тяжелы,  а
электронное изображение недостаточно  хорошо  отражает  реальную  картину.
Через несколько минут он их стянул и застыл в  изумлении:  оказывается,  в
ночных  джунглях  царила  непроглядная  чернота.  Эллиот  поспешил   снова
водрузить прибор на место.
   Ночь прошла спокойно, без инцидентов.




ДЕНЬ ДЕВЯТЫЙ: ЗИНДЖ, 21 ИЮНЯ 1979


1. ХВОСТ ТИГРА

   Вступление экспедиции СТИЗР в потерянный  город  Зиндж  утром  21  июня
ничем  не  напоминало  полные   романтизма   и   таинственности   рассказы
путешественников девятнадцатого века о великих археологических  открытиях.
Исследователи  двадцатого  столетия  потели  и   кряхтели   под   тяжестью
современных  приборов:   оптических   искателей,   фиксирующих   компасов,
радиочастотных   направляющих    с    радиопередатчиками,    микроволновых
ретрансляторов  -  все  казалось  совершенно  необходимым  для  быстрой  и
надежной оценки археологического памятника.
   Впрочем, Росс и ее товарищей интересовали только алмазы.  Когда  Шлиман
начал раскопки Трои, его тоже интересовало  лишь  золото.  Правда,  Шлиман
отдал изучению Трои три года. Росс собиралась найти алмазы за три дня.
   Согласно  результатам  компьютерного  моделирования,   выполненного   в
Хьюстоне, чтобы ускорить  решение  этой  задачи,  прежде  всего  следовало
начертить  план  города  на  уровне  грунта.  Определив  на  таком   плане
расположение типичных городских построек, сравнительно просто выявить и те
места, где столетия назад находились рудники.
   Росс надеялась получить пригодный для последующих  этапов  работы  план
города через шесть часов. Чтобы нанести былое расположение здания на план,
нужно было всего лишь на секунду остановиться  у  каждого  угла  и  нажать
кнопку. Радиосигналы зарегистрируют два приемника, установленные в  лагере
на  большом  расстоянии  один  от  другого,  а  компьютер  нанесет  точные
координаты сигналов на двухмерную схему.  К  несчастью,  развалины  Зинджа
занимали площадь  больше  трех  квадратных  километров,  и  при  детальном
обследовании люди неизбежно ушли бы далеко друг от друга, а, учитывая  то,
что случилось с предыдущей экспедицией и  что  развалины  сплошь  скрывала
густая растительность, это было нежелательно.
   Единственный   альтернативный   способ   обследования   заключался    в
бессистемном поиске. Сотрудники СТИЗР такой способ называли "наступи тигру
на хвост". (В ходу была такая шутка: если тебе нужно найти тигра,  то  это
можно сделать разными способами, но самый надежный - ходить кругами до тех
пор,  пока  не  наступишь  тигру  на  хвост.)  Путешественники   осторожно
продвигались от одного разрушенного здания к другому, шарахаясь от быстрых
змей и гигантских пауков, которые  торопились  скрыться  в  темных  нишах.
Размерами пауки не уступали мужской ладони и, к удивлению  Росс,  издавали
довольно громкие щелкающие звуки.
   Участники экспедиции отметили отличное качество каменной  кладки,  хотя
известняковые блоки во многих  местах  были  изъедены  кавернами  и  легко
крошились. Куда ни кинь взгляд, повсюду виднелись дверные и оконные проемы
в  форме  полумесяца.  Очевидно,  такая  форма  соответствовала   каким-то
культовым обычаям тех, кто столетия назад жил в этом городе.
   Но помимо своеобразной формы окон и  дверей  почти  ничего  интересного
обнаружить не удалось. Они осмотрели множество зданий.  Как  правило,  все
комнаты в них были прямоугольными и не слишком разнились  по  площади,  на
голых стенах не было и следа  украшений.  Столетия  запустения  не  прошли
даром, и если  не  считать  самих  зданий,  исследователям  не  попадалось
никаких  предметов,  сделанных  руками  человека.  Впрочем,  позже  Эллиот
случайно натолкнулся на пару каменных дискообразных лопаток.  Все  решили,
что они предназначались для размалывания специй или зерна.
   По мере обследования развалин их безликость все больше и больше смущала
Росс.  К  тому  же  однообразие  древних   строений   вызывало   некоторые
неудобства.  Определить  назначение  того  или   иного   сооружения   было
невозможно, поэтому исследователи стали давать им условные названия. Когда
Карен Росс обнаружила в одном  из  зданий  комнату  с  несколькими  нишами
кубической формы, она сказала, что не иначе здесь была почта, и все  стали
называть это здание "почтой".
   Потом им встретилось  несколько  маленьких  комнат  с  углублениями,  в
которые можно было вставить деревянные брусья. По мнению  Мунро,  комнатки
походили на тюремные камеры, только они получались уж  слишком  маленькие.
Росс  предположила,  что  жители  Зинджа  могли  быть  низкорослыми  вроде
пигмеев, а может,  камеры  сделали  специально  такими  неудобными,  чтобы
ужесточить наказание. Эллиот подал мысль, что здесь располагался  зоопарк,
а комнатки на самом деле были клетками для  зверей,  но  тогда  почему  же
клетки не отличались друг от друга размерами? Мунро же возразил:  комнатки
не могли быть зоопарком, потому  что  здесь  нет  места  для  зрителей,  и
продолжал настаивать, что это была тюрьма. Комнатки так и  стали  называть
"тюрьмой".
   Рядом находился открытый двор, который назвали "гимнастическим  залом".
Очевидно, это место использовали для спортивных состязаний или тренировок.
Здесь были установлены четыре высоких каменных  столба  с  крошащимися  от
времени каменными кольцами наверху; судя по всему, они предназначались для
какой-то игры вроде баскетбола. В углу "гимнастического  зала"  на  высоте
пяти футов был укреплен горизонтальный брус, похожий  на  детский  турник.
Эллиот решил, что здесь располагалась игровая площадка для детей, но  Росс
повторила, что это лишнее  подтверждение  ее  мнения,  что  жители  Зинджа
отличались очень маленьким ростом, а Мунро предположил,  не  был  ли  этот
двор местом подготовки воинов.
   По мере продолжения поисков исследователи все яснее понимали,  что  все
эти гипотезы  имеют  значительно  большее  отношение  к  роду  занятий  их
авторов, чем говорят о действительных целях  строителей  древнего  Зинджа.
Город был настолько однообразен, настолько неинформативен,  что  стал  для
них чем-то вроде теста Роршаха. Росс же и ее товарищам о строителях Зинджа
и об их жизненном укладе требовалась только самая объективная информация.


   Почти для всех зданий была характерна одна и та  же  деталь,  хотя  при
осмотре на нее обратили внимание далеко не сразу. Часто  одна  из  стен  с
внутренней стороны была черно-зеленой от наросшей плесени. Мунро  заметил,
что обилие плесени не связано ни с направлением падавшего из  окон  света,
ни с особенностями циркуляции воздуха, ни с каким угодно  другим  разумным
фактором. Иногда плесень  интенсивно  росла  на  верхней  части  стены  до
определенного  уровня,   а   потом   исчезала,   будто   кто-то,   проведя
горизонтальную черту, соскоблил ее ниже этой черты ножом.
   - Чертовски странная штука, - пробормотал Мунро, рассматривая плесень и
трогая ее пальцем.
   На пальце остались следы голубой краски.  Так  путешественники  открыли
замысловатые барельефы, когда-то раскрашенные в  разные  цвета.  Барельефы
оказались едва ли не в каждом доме,  но  за  сотни  лет  плесень,  которая
особенно активно  росла  на  неровной  иссеченной  поверхности,  разрушила
известняк,  так  что  понять  смысл,  вложенный  древними  художниками   в
изображения, было невозможно.
   За ленчем Мунро вскользь заметил, что  они  напрасно  не  прихватили  с
собой пару искусствоведов. Те быстро восстановили бы барельефы.
   -  Со  своими  специальными  лампами  и  всякими  там   приборами   они
моментально увидели бы, что здесь изображено, - сказал Мунро.
   В   новейших   методах   изучения   древних   произведений   искусства,
разработанных  Дегусто  и  другими  специалистами,  использовались  приемы
интенсификации изображений  и  инфракрасное  излучение.  Такими  приборами
располагала и экспедиция СТИЗР, и в принципе ничто не мешало опробовать их
в деле. Во всяком случае, стоило попытаться. После ленча все  вернулись  в
развалины города, прихватив с собой  видеокамеру,  источник  инфракрасного
излучения и миниатюрный дисплей с экранчиком.
   Провозившись около часа, они заставили,  наконец,  систему  заработать.
Стену  с  барельефами  освещали  инфракрасным  светом,   отраженный   свет
записывали на видеокамеру, информацию передавали через спутник в  Хьюстон,
анализировали  там  с  помощью  специальных  программ  и,  наконец,  снова
передавали результаты дешифровки в Конго на миниатюрный дисплей.
   Рассматривая восстановленные изображения на крохотном экранчике,  Питер
Эллиот не мог отделаться от мысли, что он видит их  как  бы  через  прибор
ночного видения. Если просто смотреть на  стену,  то  не  увидишь  ничего,
кроме темной плесени, мха и изъеденного временем камня, а теперь перед ним
появлялись удивительные картины в красках, казавшиеся даже  более  живыми,
чем были в момент создания. Позднее Эллиот говорил, что это было "...нечто
потрясающее. Мы находились в глубине джунглей, но  могли  видеть  то,  что
было у нас перед глазами, только с помощью приборов. Мы ориентировались по
приборам в темноте, смотрели на экраны среди дня. Мы использовали приборы,
чтобы увидеть то,  чего  нельзя  было  рассмотреть  невооруженным  глазом.
Короче говоря, мы находились в рабской зависимости от приборов".
   Кроме того,  Эллиоту  казалось  странным,  что  информации,  записанной
видеокамерой, приходилос