нзтауне.
   - Как дела в политике? - спросил Том с жалким видом, стараясь
переменить разговор. - В наших краях, кажется, республиканцам достанется.
Все немцы и шведы переходят на нашу сторону.
   - Это вс„ тво„ влияние, Том, и я тебе за это благодарен.
   - Ну что ж, мне пора идти. - И Том ретировался.
   Стиву трудно было оправиться от такого шока. "Такую милую старушку в
богадельню!
   Разве Джон Мак-Брайд не оставил ей ничего в сво„м завещании? Спрошу-ка
я у судьи Хэмсона. Он ведь был адвокатом у Джона лет двадцать, а то и
больше. Судья Хэмсон сейчас должен быть в суде, ей богу. У него сегодня
слушание дела". Стив перебежал дорогу и по лестнице поднялся в зал суда.
   Судья Хэмсон сидел в передней и подр„мывал.
   - Послушайте, судья. Я хотел вас спросить вот о ч„м. Что завещал Джон
Мак-Брайд своей вдове?
   - Джон Мак-Брайд так и не составил завещания. Ему никак не удавалось
составить его так, как хотелось. Он хотел передать фермы сыновьям, но
чтобы они платили матери по двести долларов в год до конца е„ жизни. Он
хотел сделать это условие обязательным для получения ими ферм. Я ему
сказал, что можно заложить фермы и купить ей на эти деньги ежегодное
содержание. Но он и слышать не хотел о закладной. Я предложил ему наложить
сервитут на землю, по которому она получала бы двести долларов с каждой
фермы независимо от того, кто будет хозяином. "Это ещ„ хуже, чем
закладная", - ответил он. Я предложил ему ещ„ несколько вариантов, но ни
один из них его не устраивал. Он заводил разговор на эту тему раз десять,
но ничего не вышло.
   - Спасибо, судья. Вот это-то мне и нужно было знать.
    
  
 В субботу сыновья Мак-Брайды с ж„нами собрались на прощальную церемонию.
Бабушка сидела в углу в кресле и как обычно молчала. Но Том чувствовал,
что она думает о том, что назревает нечто, что ей не понравится. Раздался
стук, и вош„л Стив. - Здрасьте вам.
   - Мама, вы ведь знакомы со Стивом, - сказала Мэри-Джейн.
   - Он отвез„т вас в один милый дом, где у вас будет хорошая комната,
теплая зимой и прохладная летом. Вам не будут докучать дети, но зато будет
много старых друзей, с которыми вам будет приятно вспомнить молодость.
   Бабушка не вымолвила ни слова. Но она вс„ поняла. Богадельня! Она была
так возмущена, что это чувствовалось во всей комнате. У Тома вс„ замерло
внутри.
   - Мне прид„тся объяснить, г-жа Мак-Брайд, - сказал Стив.
   - Место там не совсем ещ„ готово. Там надо кое-что поштукатурить и
покрасить.
   Нам с вами надо решить, каким цветом красить и поговорить об
обстановке. Так что вам прид„тся побыть у меня в доме, - то есть в доме
шерифа, ну... несколько дней.
   Мэри-Джейн уставилась на Стива своими круглыми серыми глазами.
   - Ребята, - сказал Стив, - я хотел бы поговорить с вами наедине.
Давайте выйдем, извините нас, дамы. Они уселись на скамейке под вязом,
который уже начал отбрасывать тень.
   - Ребята, нельзя этого делать. Нельзя отдавать богатую женщину в
богадельню. В нашем графстве такое не годится.
   - Богатую? - воскликнул Эд. - Да у не„ нет ничего, кроме того, что на
ней надето.
   - Вы знаете, мужики, ведь отец ваш так и не составил завещания. Ребята
согласно кивнули.
   - По законам штата, когда человек умирает без завещания, вс„ его
имущество переходит к вдове. И эти три фермы принадлежат ей, а не вам. Вы
просто-напросто арендаторы.
   - Черта с два, - сказал Чарли. - Отец оставил эти фермы нам. Он всем
говорил, что собирается это сделать. Да мы можем предоставить десять
свидетелей, которые слышали, как он говорил, что фермы - наши.
   - Я это знаю. Но недвижимое имущество так не переда„тся.
   Надо иметь право собственности. Отец мог продать вам фермы за один
доллар наличными. Но он этого не сделал. Он мог завещать их вам и оформить
это должным образом. Но он и этого не сделал. У вас нет права
собственности на эти фермы.
   Они принадлежат вашей матушке.
   Мужчины были обескуражены. Они стали размышлять о последствиях.
   - Вам, конечно, же прид„тся платить арендную плату. Отец хотел, чтобы
вы платили ей двести долларов каждый до конца е„ жизни. Мы будем называть
это рентой, хотя фермы стоят ничуть не меньше тр„хсот пятидесяти. С вас
причитается задолженность за семь лет, но матушка этого не потребует. И
вам прид„тся заплатить ренту за последний год. Ей это понадобится, чтобы
устроить свой дом.
   - Но ведь е„ содержали все эти семь лет, - сказал Чарли.
   - Да, вы е„ кормили. Но она ест как воробышек. И за все эти годы у не„
не было нового платья.
   - Да матери и не нужно платье, - сказал Эд. - Она слишком стара.
   - Вот тут-то вы и не правы. Женщина, как бы стара она ни была, всегда
мечтает о новом платье. Вы помните бабушку Уилкз? Ей было девяносто пять,
когда женщины стали носить турнюры. Она приобрела себе самый большой и
стала похожа на верблюда. Но она была страшно рада.
   - Да уж, вс„, что ты говоришь..., - начал было Чарли.
   - Это не я говорю. Так гласит закон.
   - Ну, что бы там ни гласил закон, я не собираюсь платить ренту за свою
собственную ферму.
   - Мы обговорили это дело в суде, - спокойно продолжал Стив. - Мы
подумали было, что вам, пожалуй, стоит покинуть фермы и заняться извозом
или по конторской части в городе. Вы ведь арендаторы по собственной воле и
можете уйти в любое время, безо всякого уведомления. Недавно тут приехала
партия фермеров из штата Нью-Йорк. Они ищут хорошие фермы, чтобы взять в
аренду. Уж они-то возьмут ваши фермы за двойную цену по сравнению с тем,
что платите вы.
   - И вс„-таки мы останемся здесь, - сказал Том. - Будем платить матери
по двести долларов в год, и даже больше, коль она попросит. Но, Стив,
выполни и ты мою просьбу. Объясни вс„ это нашим девочкам. Я что-то совсем
сбился с толку. А мы пойд„м в амбар.
   Мужики подошли к воротам сарая по кормопроизводству и вошли внутрь.
Некоторое время ни один из них не мог вымолвить ни слова. Наконец Чарли
обр„л голос. - Бабы подымут вой. Они ведь думали, что пошли на жертву,
когда выходили замуж за фермеров. Но ведь это не так. Они вышли замуж за
арендаторов, арендаторов по доброй воле.
   - Они скажут, что бросят нас и опять пойдут учительствовать, - сказал
Эд. - Но они не смогут сделать этого из-за детишек. Они скажут, что попали
в западню. Они и раньше говорили об этом, когда ссорились.
   - Да уж должно было что-то произойти с ними за то, что они так
обходились с бедной старой матушкой, - сказал Чарли.
   - Да ведь и с ними должно было что-то случиться, - сказал Том. -
Стыдно. - Он вынул из кармана плитку табака и отрезал изрядный кусок. Они
не жевали табаку с тех пор, как поженились, но Том держал плитку в кармане
"на всякой случай".
   - Том протянул кусок Эду. - Бери. Сегодня уж никому из нас не прид„тся
целоваться.
   Эд отрезал себе кусочек. - Вот только жаль ребятишек. Ведь им всем
достанется.
   Возвращаясь к женщинам, Стив напустил на себя вс„ сво„ очарование.
   - Видите ли, дамы, тут возникло нечто новенькое. Мы просматривали в
суде архивы, и выяснилось, что Джон Мак-Брайд не оставил завещания. А в
нашем штате, если мужчина умирает без завещания, то вся его собственность
переходит к вдове. Все эти фермы принадлежат госпоже Мак-Брайд, старшей.
По закону е„ сыновья являются арендаторами и должны платить ренту. Они
согласились платить ренту по двести долларов в год каждый, - чего и хотел
от них Джон Мак-Брайд. Мы снимем ей небольшой домик рядом с домом шерифа -
прямо напротив здания суда. Да вы знаете.
   Это будет чудесный домик, если его покрасить и как следует обставить.
   Мэри-Джейн поднялась на ноги. Она совсем побледнела. - Не верю ни
одному слову из всего этого, - сказала она сдавленно и медленно пошла к
двери, ведущей на лестницу. - Ни одному слову. - Она хлопнула за собой
дверью. Руфь и Луиза последовали за ней, не глядя ни влево, ни вправо.
   - Ну, бабушка, нам пора ехать. Мне надо в контору. Как интересно
получается:
   пока шериф на месте, нет никаких происшествий, как только его нет, вс„
сразу же становится вверх дном. Где ваши вещи?
   - Тут, - ответила бабушка, приподняв узел из красного платка.
   "У не„ даже нет ночной рубашки", - подумал Стив. Бабушка прочитала его
мысли. - У меня все ночные рубашки поизносились. Я брала их у сыновей.
   Стив пров„л е„ к коляске шерифа и помог усесться. - Мужики! - крикнул
он. - Мы поехали.
   Сыновья быстро вышли из сарая. Бабушка улыбалась, когда они протягивали
ей руки.
   За щекой у них был жевательный табак, и она это заметила. Она всегда не
терпела табаку в любом виде, но этот табак был первым проявлением
независимости.
   - Жаль, что ты уезжаешь, мама, - сказал Чарли, но мы приедем к тебе в
гости.
   Может быть, ты чем-нибудь нас угостишь. Мы привез„м свежей кукурузной
крупы с водяной мельницы. ты нам испеч„шь маисовые леп„шки.
   - Да, с жареной свининой и горячей подливкой, - добавил Эд.
   Бабушка снова улыбнулась. Это второй пункт заявления. Том попытался
что-то сказать, но просто заплакал.
   - Ну что ж, прощайте, ребята. - Стив понукал лошадей, и они уехали.
   - Если вы не поостереж„тесь, г-жа Мак-Брайд, - вам прид„тся готовить
для всех и каждого. Я не удивлюсь, если сам шериф зайд„т как-нибудь к вам
отведать маисовых леп„шек. А если вы ещ„ будете печь свои знаменитые
пироги, то тут же возникнут проблемы. Ведь запах, - нет, аромат, -
просочится на улицу, и тогда все сорванцы в городе будут пастись у ваших
дверей.
    
  
 Стив оказался пророком. Через день после е„ переезда в новый дом аромат
выпечки просочился на улицу. Тут бабушка уж ничего не могла поделать.
Кухня была так хороша, так прекрасно оборудована, что ей просто необходимо
было е„ опробовать.
   Раздался робкий стук в дверь. Когда она открыла, на не„ снизу вверх
смотрел веснушчатый мальчик лет восьми.
   - Извините, пожалуйста, мэм. Не дадите ли вы мне пирожок? Ну хотя бы
один?
   - Нет, -сказала бабушка. - Я никому не даю один пирожок. Это только
распаляет аппетит. Но если ты пройдешь в ванную и вымоешь руки, то я дам
тебе три. Вс„ хорошее бывает только тройками. Мальчик бросился в ванную и
вскоре вышел оттуда, протягивая руки для осмотра.
   - Ты ведь не сполоснул их, - сказала бабушка. - Я никому не позволю
есть мои пироги с мылом.
   - Но вода слишком горячая, - пожаловался мальчик.
   - Так включи холодную. - Она отвела его обратно в ванную и включила
кран.
   - Вот это да! И горячая, и холодная!
   Бабушка принесла миску с пирогами.
   - Можно я буду есть их здесь, пожалуйста? У ворот меня караулит Питер.
Он их у меня отнимет.
   - А кто такой Питер?
   - Это мой друг. Он очень сильный.
   - Ну тогда зови его. Он получит три пирога, если вымоет руки.
   - Эй, Питер. Заходи. Тебе дадут три пирога.
   Питер не стал терять времени даром.
   - Здравствуй, Питер. Иди в ванную и вымой руки.
   - Послушай, Питер. Там холодная вода и горячая. Очень горячая.
   - Садитесь, мальчики, и кушайте пироги не торопясь. А я вам расскажу
сказку. Ну, первый мальчик, как тебя зовут?
   - Майк.
   - У тебя есть сестра, Майк?
   - Угу.
   - Если вы ещ„ прид„те сюда за пирогами, приводите и е„.
   - Она очень уж маленькая и ноет много.
   - Вс„ равно приводи. А если она заноет, то что-нибудь придумаем. А у
тебя есть сестра, Питер?
   - Нда. Но больше меня и ужасно дер„тся.
   - Ничего. Приводи и е„. Здесь будут пироги каждый вторник и четверг,
поутру.
   Дети могут приходить и брать их. Но я не люблю просто мальчиков и
просто девочек. Я люблю мальчиков и девочек вместе. Мальчикам надо
приходить с с„страми, а если у них нет своих, то им прид„тся у кого-нибудь
занять.
    
  
 Это условие вызвало определ„нные затруднения, так как мальчики враждовали
с девочками. Когда девочка на улице встречала мальчика, она показывала ему
язык, а он корчил ейрожу. Они щипались и ставили друг другу ножку, страшно
обзывались.
   Но аромат пирогов, доносившийся из маленького белого дома, прив„л к
перемирию.
   По утрам во вторник и четверг можно было видеть, как группы ребят со
всех концов города сходились к этому домику. Для всех места в н„м не
хватало, но перед домом была достаточно просторная лужайка. В местной
газете появилась статья о "Пироговой даме-кондитерше".
   Но маленькие дети не смогли удержать монополию на бабушку. Однажды два
долговязых подростка с ломающимся голосом пришли к е„ дверям.
   - Г-жа Мак-Брайд, у вас вся лужайка заросла одуванчиками. Мы можем их
выполоть за пару монет. Бабушка посмотрела на них, потом на газон. Затем
подошла к буфету и достала две монеты.
   - Хорошо, ребятки. Вот вам две монетки. Я всегда плачу впер„д, так люди
работают лучше.
   В одиннадцать часов ребята снова появились у дверей.
   - Знаете, г-жа Мак-Брайд, мы не сможем закончить с одуванчиками до
полудня.
   Может быть, вы дадите нам что-нибудь поесть. Мы отдадим вам обе монеты.
   - За угощение я не беру никакой платы. Но если вы зайд„те и намелете
мне кукурузы, то я сделаю вам маисовые оладьи. Я ведь не делаю ничего про
запас.
   Молоть кукурузу на кофейной мельнице не так-то просто. Но ребята
проделали это с упорством, и вскоре бабушка сказала, что в бункере
достаточно крупы.
   - Мы намелем ещ„, чтобы вы могли испечь оладьи и завтра.
   - Нет, завтра будет день и будет пища. Идите поваляйтесь в гамаке под
дубом. Я не люблю, когда рядом толкутся мужчины во время готовки.
   Жареная свинина и маисовые леп„шки с горячей подливкой. Пирог. Компот
из абрикосов. Кофе с жирными сливками и вдоволь сахару. Ребята ели
неистово, как для поддержания плоти, так и для роста. Но рано или поздно
даже самый эластичный желудок завопит: "Хватит! Достаточно!"
   - Дома мне не дают кофе, - сказал один из пареньков таким низким
голосом, что даже сам того не ожидал.
   - Когда у подростка появляется мужской голос, он уже имеет право на
кофе, - сказала бабушка. Парнишка сразу же почувствовал себя выше ростом.
   - Послушайте, г-жа Мак Брайд, - сказал другой. - Вода в реке сейчас
поднялась, и зубатка заходит даже в приток Миннекота. Большая. Если мы
поймаем, вы нам е„ приготовите?
   - Да тебе приготовит мама.
   - Нет. Она не умеет готовить зубатку. Она у нас с востока и считает,
что кроме трески съедобной рыбы не бывает. Отец говорит, что она не любит
зубатку потому, что не умеет е„ готовить. Так вот, - говорит он, - если бы
она попробовала зубатку, приготовленную г-жой Мак-Брайд, то сказала бы,
что это лучшая рыба на свете.
   - Ну ладно, ловите вашу рыбу. Я приготовлю е„, если твоя мать с отцом
придут е„ есть.
   - Мать не прид„т.
   Но она вс„-таки пришла.
   Бабушка была счастлива. Жизнь снова вернулась к ней. Дети и кулинария -
в этом была вся е„ жизнь с тех самых пор, как ей пришлось стать мамой
своим младшим сестрам после смерти их матери.
   Д-р Блэйк, приходской священник, как-то заш„л к ней.
   - Г-жа Мак-Брайд, двадцать второго у нас будет церковный праздник.
Дамский комитет попросил меня уговорить вас возглавить подготовку обеда.
   - Я бы рада помочь, - сказала бабушка. - Но ведь кухарки не командуют.
Надо, чтобы командовал кто-то другой.
   - Священник заулыбался. - Благодарю вас, г-жа Мак-Брайд.
   Ваше согласие очень обрадует дамский комитет. Несмотря на все отговорки
бабушке пришлось возглавить все приготовления. Дамы из комитета ей очень
помогли, но она их безжалостно эксплуатировала. Она откапывала доселе
неизвестные рецепты из традиционного запаса Мак-Брайдов и из своего
собственного воображения. Каждой помощнице она говорила конкретно, что
надо делать, а когда дело было сложным, следовала такому правилу:
"Расскажи, покажи, а затем сделай сама".
   На праздник пришли все, и верующие и язычники. Все троесыновей вместе с
ж„нами приехали тоже. Невестки сначала нехотели было ехать. Никто из них
так и не побывал у бабушки вновом доме, и от этого они чувствовали себя
неловко. Они хотели остаться дома и присматривать за детишками.
   - Вам надо ехать, - сказал Том. - Ведь это по сути дела мамин праздник.
Как это будет выглядеть, если там не будет е„ детей? А наших детей можно
будет оставить у Хайтцманов. У них четыре больших дочки, и они будут рады
присмотреть и за нашими.
   Том сильно изменился со времени отъезда матери. Он стал главой
хозяйства, и не только своего, но всех тр„х. Как сказал Эд: "Когда Том
становится на дыбы, все уступают". Невестки вели себя очень робко в толпе
гостей, расхваливавших бабушку. Но когда бабушка увидела их, она
пробралась к ним сквозь толпу и так тепло поздоровалась с ними, что они
стали оттаивать.
   Угощение было на славу. Каким волшебством сумела бабушка превратить
обычный салат из цыпл„нка в такое царское блюдо? Как сумела она собрать
такое разнообразие лакомых кусочков, которое местный редактор назвал
"выкусками"?
   Бутерброды так и просились в рот, пироги и пирожные были невероятны. В
основе напитков, несомненно, был лимонад, но что это за такие
обворожительные ароматы?
   Когда трапеза подходила к концу, поднялся священник.
   - Г-жа Мак-Брайд, обед, который вы нам приготовили, - это не пища, это
поэзия. - Затем встал судья Брюер. - Друзья, из всех современных наций
лучше всего понимают искусство французы. Они относят кулинарию к семи
изящным искусствам.
   Г-жа Мак-Брайд, вы убедили меня, что французы правы. Кулинария - это
действительно изящное искусство, даже самое изящное из них.
   Бабушка зарумянилась. Румянец при седине бывает прекрасен, как утренний
луч солнца из-под облака. Гости стали расходиться. Три жены Мак-Брайд
подошли к бабушке попрощаться. Она тепло пожала им руки. Вдруг Мэри-Джейн
обняла бабушку.
   - Мама, мы, невестки, вс„-таки сделали вам лучше, когда выжили вас.
   - Да. Вс„-таки так, как я жила, было неестественно. Старой женщине
нужен свой собственный дом. А теперь я вот что вам скажу по секрету -
можете сказать об этом и мальчикам. Я думала потерпеть до Рождества, но
некоторые вещи лучше вс„-таки брать горячими, чем холодными. Я оформила
фермы на мальчиков. Продала их за один доллар наличными. Стив представлял
интересы мальчиков и дал мне три доллара, чтобы вс„ было по закону. Но я
отдала ему деньги обратно. Ну что ты, доченька моя дорогая, Мэри-Джейн,
тут не о чем плакать. Вс„ ведь у нас хорошо.
   Вс„ хорошо - но надолго ли? Надолго, и очень. Бабушка была из рода
Мак-Брайдов по материнской линии, а женщины в их роду либо умирали рано,
как мать бабушки, либо жили очень долго. Они довольно быстро старились, но
потом уже больше не становились старше.
    
  
 ЧЕРЕП АДЕЛЬБРАНДА
  
  
 Недалеко от датской деревни, где жила семья моей матери, был замок,
известный у крестьян и селян как Башня Адельбранда, хотя он вовсе не был
похож на средневековую крепость под таким же названием. В разные времена
владельцы замка пытались установить ему более подходящее и менее грозное
название, но вс„ было бесполезно.
   Сам замок был очарователен. Он был построен во времена Кристиана IV
Строителя в спокойном элегантном французском стиле семнадцатого века,
популяризировавшимся этим корол„м. Он стоял на земле, на которой раньше
был мрачный феодальный замок, построенный Адельбрандом в средние века. У
него были необычайно толстые каменные стены с бойницами для лучников.
Высокая каменная стена с парапетом высотой по грудь окружала замок, внутри
которого было достаточно места для конюшен и помещений для слуг. Вокруг
стены был ров, широкий и глубокий, с дубовым подъ„мным мостом. До
появления артиллерии замок был непроницаем.
   Подкрепляя инженерные сооружения замка, там водились темные невидимые
силы дохристианского мира, таившиеся в пруду в пределах крепостных стен.
Пруд представлял собой почти круглый бассейн тридцати футов в диаметре,
яму, вырытую ледниками как будто гигантским буром. Все считали, что пруд
бездонный, но в действительности он был чуть больше двухсот футов
глубиной. Независимо от погоды, сухой или сырой, вода стояла в н„м в
десяти футах от края.
   По всей ледниковой Европе такие каровые оз„ра в первобытных ре