. 
	 - Мила! 
	 - Она соленая такая... 
	 - Кто? 
	 - Кровь. Ну, да. Теплая и соленая, я такую люблю, - Мила куснула Славу за шею, - вот здесь, - казалось, его дернуло током. - Ты можешь порадоваться, что еще жив? 
	 - Дура сумасшедшая! 
	 - Хорошо, когда в следующий раз мне захочеться крови, я не уйду, я останусь с тобой! - она укусила его еще раз. - Не верь, я пошутила. Мне очень страшно, спаси меня! - ее тихий смех шелестел где-то внутри, поднимая едкую волну. Волна захлестнула темноту, лишив ее устойчивой прямоугольности, смазала звезды, перемешала друг с другом гладкую землю и такой же гладкий прудик, по которому метались таракановые раки... Только темные фургоны стояли на месте, нос к носу, и казались слепыми. Они спали. 
	 - Завтра же возвращаемся в Москву! 
	 - Нет. 
	"А ведь мы действительно подобрали ее почти сразу после молоковоза!" Всеми покинутый бидон стал рыть землю, пытаясь вернуть обратно молоко. Его горло было перерезано и оттуда все время что-то выплескивалось, земля не хотела отдавать молоко и перебрасывала его на небо, а бидон злился и смешно прыгал по млечному пути, откуда капли молока сыпались обратно в дорожную пыль. Они были ярко-красные и пачкали его рубашку. Слава стал ругаться на бидон, но тот послал его очень грубо, матерно, голосом брата. 
	Утро появилось неожиданно, как холодный пинок под ребра. Безжизненным блинчиком лежал туман, в котором залипли птичьи голоса: много-много птичек запекли в пирог, семьдесят синичек, сорок семь сорок... Трудно непоседам в тесте усидеть... Улетели пташки, упорхнул медведь... Пернатый друг... Так! Где Мила?! Слава с трудом вылез на неуютный, промозглый воздух. Костер горел, как будто ночи не было вовсе, а сразу начался рассвет. Заметив черный силуэт сумки, на мокрой, заботливо выстиранной рубашке лежала желтая зубная шетка и тюбик зеленой пасты "Экстра", он поморщился: надо-надо умываться по утрам... Всем надо умываться, все - грязные! У кромки воды Мила, скользя по чавкающей, черной земле, пыталась отполоскать свои носки, но вода была уже мутной. А лезть глубже Мила не хотела почему-то. 
	 - Привет, - Слава высмотрел себе местечко получше - нависшая над рекой коряга казалась вполне подходящей. - Давай помогу. 
	 - Да ладно, так сойдет, - отжав носки, она вернулась к костру. 
	Коряга сковырнулась в воду, Слава успел соскочить, но все равно перепачкался - приличным серым брюкам пришел конец. В сумке Слава нашел чистое полотенце, расческу, кружки и какие-то банки с консервами, Мила успела разогреть одну. От мысли, что все это могло принадлежать давишнему трупу, снова стало нехорошо. 
	 - Ну, ты что бледный такой? - девочка заботливо оставила ему большую часть подозрительной бурды. - Заболел? Может быть, тебе действительно лучше вернуться? 
	Почувствовав зверский аппетит, Слава не обратил на ее слова никакого внимания, только через какое-то время понял, что ведет беседу с молодым водителем, которого, кажется, зовут Андрей, а Мила осматривает ногу Степану: 
	 - Возьми горячую луковицу и приложи на ночь, она и отсосет все. Луковицу разрезаешь пополам, на сковородку и подержи немного, пока не помягчает, потом прикладывай. За два дня пройдет, - Степан понимающе кивал, - Чего вчера не сказал? Ну, домой придешь, сделаешь, а то врачи тебе всю ногу исполосуют... - она посмотрела на Славу. - Двигать пора. Они не возьмут, они в Москву едут... - глаза ее настороженно блестели, взгляд был странен, почти безумен, она вся как-то непонятно суетилась. 
	На трассе машин еще не было, пошли пешком, молча; у Славы на плече болталась тяжелая сумка с одеялом и консервами, девочка двигалась налегке, нелепо подпрыгивая, ее руки старались оторваться от тела и куда-то улететь, она вот-вот была готова бежать в светлую даль начавшегося дня. Неясный, приторно-цветочный запах исходил от ее кожи. 
	 - Мила, что с тобой? - смирившись с судьбой, Слава почувствовал вдруг вкус к такой жизни, возможно именно об этом он и мечтал, поступая на юридический факультет. 
	 - Стопь! Стопь!!! - вскрикнула девочка, внезапно выскочив на середину дороги. С горки на них мчалась желтая "шестерка", показавшаяся Славе чем-то знакомой. Он отчаянно замахал руками, потому что Мила бросилась вперед, прямо под колеса автомобиля. "Шестерка" тормознула юзом, встала и, казалось, подпрыгнула на месте от негодования. Из-за руля поднялся белобрысый громила, развел руками, улыбнулся... 
	 - Тыну-у-у-у! - Слава узнал громилу, студента третьего курса, эстонца, говорившего по-русски принципиально только с акцентом. - Ух, хорошо! 
	 - Ты что, русская сфинья, с сумасшедшей сфясался? - было видно, что он тоже узнал Славу. - Здорово, здорово. Никогда пы не подумал, что ты спосопен на афтостоп. А мы тут с приятелем испытыфаем нофое приспосопление... - махнул рукой в сторону машины, Мила забралась внутрь на заднее сиденье. - Садись, подвезу. Это мой друг, - представил товарища, - Его зофут Тынис. Это Большой Тынис, а еще у нефо есть прат, его зофут Маленький Тынис, софсем маленький, не польше, чем.... 
	 - Тыну, не пори чушь, за нами мафия гонится, - Слава понял, что сам порет чушь. 
	 - Ну и что? - эстонец вел машину ровно, уверенно, как будто он - техасец, а дорога пересекает его собственное немереное ранчо. - Не догонят, у них нет такого мотора и такого фодителя. Мы его всю зиму фертели, фертели и прифертели. Мы, эстонцы, народ упорный, ты говорил, что ничего не выйдет... А смотри, мы едем, и этот мотор может дать до трехсот, даже больше. Машина-зверь! И ей не будет сносу еще два года и полтора месяца... Курат!.. Послушай, почему в машине пахнет первитином? - он демонстративно принюхался. - Я не люблю этот запах. Людмила, Лева талеко и вы опять взялись за старый штучки?! - так, девочка еще и наркоманка, Слава невольно поежился, он давно слышал туманные слухи про это вещество, - Ты в общежитии плакала и опещала польше этого не делать... 
	 - А я и не делала, - она была готова не то драться, не то расплакаться, - там всего-то меньше куба было, ну не смогла... А что, очень видно? 
	 - Тебя придеться помыть, иначе ты профоняешь всю машину. Тот матрас до сих пор пахнет, - он притормозил. - Давай, тебе двадцать минут, а мы пока позавтракаем... 
	Появились огромные куски вареного мяса, зелень, головки редиски,даже пакетик с майонезом. Небрежным жестом Тыну бросил салфетки. 
	- Пиво будет вечером, - молчаливый напарник согласно кивнул, - у нас, в Эстонии... - эту песню Слава уже наслушался, что весь мир - жалкая провинция, самая жалкая - Финляндия, потом уже Москва и т.д. Тыну был неисправимым националистом, говорившим по-немецки и английски совершенно без всякого акцента, чему Слава очень завидовал. 
	- Зря ты связался с этой девочкой, она - испорченный ребенок. 
	Слава согласно кивнул, за ушами у него уютно трещало от мяса с редиской.. 
	 - Левка мне ее на шею повесил, - почти оправдываясь, сказал он. Кусок мяса никак не мог прожеваться и пройти в глотку, поэтому он чуть не подавился, когда Мила подошла к машине совершенно голая, в одних только мокрых трусах, но эстонцы не обратили на нее ровно никакого внимания. 
	На заднем сидении здорово укачивало. Слава опять разомлел, сами закрывались веки, но он сдерживался, просто боялся, что Мила опять что-нибудь отчибучит, а Тыну все говорил, изредка переходя на эстонский; девочка пыталась встрять в беседу, ее игнорировали. Деревья как-то внезапно сменились непонятным холмистым простором, верно, миновали Белгород. Он никогда не мог подумать, что меловые холмы могут быть такими высокими, уже ощущался юг, но не приморский, а какой-то другой, со спелыми вишнями, мясистой черешней, мерещелись абрикосы, кукуруза; даже дома изменились: вроде бы, та же самая досчатая ерунда, но из этой ерунды исчезла давящая сырость севера... "Ну и парилка!" - пот почти моментально высыхал, но тело выдавливало все новые и новые порции влаги. Неясный приступ страха и тоски поднялся из груди и неприятно резанул в осоловевшей голове, Слава встрепенулся: в зеркальце заднего обзора над рулем, еще довольно далеко, мелькнул знакомый силуэт белой акулы. Не отдавая себе полностью отчета в происходящем ,он заорал: 
	 - Гони!!! 
	Тыну, не моргнув глазом, надавил на газ. Робко вздрогнула и поползла, чуть трепыхаясь, стрелка в круглом циферблате. Мила свернулась калачиком на заднем сидении, обхватив голову руками. 
	 - А, я тумаю, мы должны уйти от той пелой "Ауди"? - через пятнадцать минут определил Тыну. 
	 - Да, ох! - выдохнул Слава, когда машина стала обгонять идущий впереди фургон. - Лучше умереть, сражаясь... 
	 - Нет, не догонят, - эстонец был просто непробиваемо спокоен и уверен в себе, - нас не так-то легко догнать... Эти немецкие и американские машины ни к черту не кодятся! Я сделал машину, и это самая лучшая машина, какая может ездить по этим торогам. Мы на спор гнались с дфумя ментами на их этих новых фордовских требезделках, они остались талеко позади. Но следующий пост нас оштрафовал... 
	"Ауди" приближалась, а Тыну никак не мог обогнать идущий зигзагом трактор с прицепом; навстречу двигалась колонна порожних КАМАЗов, виляющий прицеп, казалось, вот-вот скинет "шестерку" в кювет... 
	 - Опять эта катость! Курат!.. - он добавил еще длинную фразу по-эстонски, молчаливый приятель рассмеялся и достал монтировку. 
	 - Они вооружены. 
	 - Ну и что? Против двух эстонских парней... - Тыну явно оставался доволен как собой, так и происшествием. 
	 - Не надо, - внезапно ожила Мила, - я выйду и они вас не тронут... 
	 - Нет, дела мужчин не для женщин... - сделав резкий разворот, он обошел трактор и, погрозив в стельку пьяному трактористу пальцем, нырнул под самым носом у встречного ЗИЛа, с наслаждением увеличил скорость. - Я вас не спрашиваю, кто они такие, но нам скоро надо пообедать, - Большой Тынис развернул атлас, определяя расстояние до ближайшего приличного местечка. Вдруг "Ауди" опять оказалась у них на хвосте. 
	 - У тебя упорные друзья, - он сам рассмеялся своей шутке, Мила была готова расплакаться. 
	 - Нет, мы не можем оставаться без обеда... - машина понеслась еще быстрее, меловые холмы за окном перемешались с небом, образовав неуютную кашу с редкими комками. Поверхность каши пузырилась и дышала, ближе к горизонту величаво плыл корабль с желто-голубыми парусами, и капитан, обветренный, как скалы, проверял документы у пиратов, пытавшихся вывезти с Украины запчасти для "Запорожца"... Как умру - похороните на Украйне милой, каши сверху навалите... 	- Сколько там до поста? 
	- А?! Нет, капитан, я не пират, но... 
	- Пора фсафать! Скоро ужин! Ты проспал обед и пол Украины, ты такой спокойный - мы тьепя решили принять в эстонцы. 
	Слава сонными глазами оглянулся назад: "Ауди" и след простыл. Через некоторое время они поехали медленнее, миновали пост, казавшийся пустым, и въехали в город. 
   -	- Как ты считаешь, если мы зайдем в это  место?  -  видно,  Тыну  бывал
здесь раньше, про его  подвиги  во  время  путешествий  рассказывали  разные
байки, больше всего, конечно, он сам.  Большой  Тынис,  соглашаясь,  кивнул,
Слава пожал плечами, было приятно вновь оказаться в  городе.  Не  успев  еще
стать полностью кооперативным, кафе сохранило и длинную  нелепую  витрину  с
тарелками, и небольшую очередь, и серую кассу с толстой  кассиршей.  Эстонцы
взяли себе каждый по два  подноса;  Слава  решил  сначала,  что  одного  ему
хватит, но, заметив, что Мила равнодушно  села  за  столик,  поставил  рядом
второй. "Будет она пельмени есть, или не будет?.. Не будет. А вот  салат  ей
надо взять, витамины  детям  необходимы!"  Он  уважающе  оценил  загруженные
подносы эстонцев...
	 - Я не хочу есть, - Мила грустно глядела на еду,, - жарко же. 
	 - Ну и что? - Тыну был удивлен. 
	 - Да ну, вдруг в машине укачает. 
	 - Ешь-ешь, - Большой Тынис поставил перед ней тарелку с двойной порцией пельменей. 
	 - Спасибо, - нехотя она принялась ковырять вилкой белые кусочки, похожие на улиток. Левка рассказал как-то про ресторан "Пекин": решил выпендриться и с больших денег повел туда даму, заказал с умным видом что-то китайское... А оно - шевелится! 
	Но дохлые пельмени не собирались шевелиться, они покорно катались по тарелке, повинуясь милиному капризу. Слава сам себе удивился: его аппетит от жары и волнений нисколько не пострадал, даже наоборот. 
	 - Надо подождать, пока жара немного спадет, - отвалившись на спинку стула, Тыну задумчиво смотрел на дорогу. 
	 - Да, - согласился с ним притель. 
	Эстонцы молчали, улыбались на солнце, которое уже покрылось вечерней медной корочкой. Мила тоже молчала, лениво гоняя пельменных улиток. А Слава хотел что-нибудь сказать, но так наелся, что не мог. 
	 Когда они выехали из города, белая "Ауди" уже ждала их возле милицейского поста. Она была пуста, на обочине стоял человек с биноклем в руках. Заметив его, Мила бросилась вниз, на подушку сидения, но опоздала: человек проводил их машину внимательным взглядом и замахал кому-то. 
	 - Слушай, а зачем они сначала-то за нами гнались? - ничего не понимая, спросил Слава. 
	 - Это они еще не гнались, не понял что ли? Дела у них здесь, - девочка была напряжена, даже немножко дрожала. - Может, он не разглядел ничего? Не успел, а? 
	 - Мы совсем рядом проехали... 
	 - Посмотрим, - рзвернувшись, она уставилась в заднее окно. Проехав какое-то время молча, Тыну остановил приятеля и сам сел за руль: 
	 - Если дело так серьезно, то лучше меня все равно никто не водит. 
	Следом за "Ауди" шли еще две машины, "девятки", белая и зеленая. 
	- Ого, кажется, проплемы серьезно растут, - Тыну достал охотничий нож и положил рядом, - дальше идет пустой участок, - они переглянулись с приятелем, но тот отрицательно покачал головой. 
	 - У них базука есть, - прошептала Мила. 
	 - Это плохо, - второй эстонец снова развернул карту. Машины увеличили скорость, гонка началась. Вскоре из преследователей осталась только белая "Ауди". 
	 - Как ее зовут? У такой хорошей машины должно быть собственное имя, - Тыну испытывал чувство уважения к такому достойному сопернику. 
	 - "Прекрасная Елена" - это я придуала, а им дуракам понравилось. Ее все время кто-то пытаеться угнать, ну они и развлекаються. Один раз даже какие-то менты остановили, сказали:"вылазь!" А что он мог в центре города сделать? Потом отдали, конечно, - она рассмеялась. 
	 - Но нас она не догонит, - все же эстонец не был до конца в этом уверен. Вдруг Большой Тынис что-то ему сказал, показывая вперед, тот чертыхнулся и быстро свернул. Со стороны шоссе послышался удар, мягкий, будто бьют деревянной кувалдой через подушку... А может, это заложило уши. Снаряд просвистел мимо, почти над головами, машину тряхнуло. Они влетели в поселок, едва не задавив курицу и собаку, идущая следом "Ауди" сбила велосипедиста. Слава, обернувшись, увидел, как ей в хвост пристроился миллиционер на мотоцикле с коляской. Внезапно они выехали на бетонное покрытие, машина пошла ровнее. Рядом еще раз бабахнуло, Слава оглянулся, бросив миимолетный взгляд на Милу: девочка опять молилась, картинно сложив руки, несла какую-то ерунду, даже не связывая слова. Из белой машины высунулся чвеловек, направил огромное дуло в сторону мотоциклиста, струя пламени опалила чистый акулий бок: земля под мотоциклом вздыбилась, его подкинуло, перевернуло. 
	 - Крепкий мужик, - похвалил бандита Тыну, - я думал, ему всю спину спалит. 
	 - Да, ничего, - согласился напарник. 
	 Они еще раз свернули, оставив преследователей позади, сейчас ехали почти без дороги, потом все же вернулись на бетонку. Эстонцы посовещались, внимательно разглядывая карту. 
	 - Почему русские никогда не могут составлять точных карт?! - рассердился Тыну, - мы заблудились. Этой картой только играть в американскую игру Очко! 
	Показывая куда-то вперед, Большой Тыну громко засмеялся: прямо на них по бетонному покрытию на бешенной скорости мчался огромный зеленый танк, который совершенно не собирался ни сворачивать, ни тормозить. Следом пер БТР. 
	 - Ого, как в армии, - лихо заломив вираж, Тыну поехал обратно. - Где это мы? Курат... - он снова вел машину без дороги, танк перся следом, как бешенный. 
	 - На нем человек сидит, - пришла в себя Мила, - он нам руками машет. 
	Въехали на шоссе, остановились. Выйдя из машины, эстонцы ждали, уперев руки в бока; танк замер рядом, метрах в трех, БТР слегка занесло. 
	 - М-М-ммужикии, - донеслось сверху, человек был сильно нетрезв. - Где здесь Петровское? 
	 - Мы бутылки сдавать едем, - из БТРа высунулась взлохмаченная женщина в расстегнутой помятой кофточке. 
	 - П-п-петровское-то где,а? 
	 - А вы, что собственно-то тут делаете? Где вы танк угнали? - Мила восхищенно разглядывала громадину, человека в форме, уже слезшего сверху. Он лыка не вязал - казалось, его держат стоймя только негнущиеся сапоги. 
	 - Из Германии, расквартировались, технику гоняем, - пояснил танкист, - километры, списать надо... 
	 - Кого? - не понял Слава. 
	 - Технику. Эти вот бандуры, вообще, - он рыгнул, пахнуло кислым, - из Афгана, до сих пор не списаны, а нас майор за водкой послал и бутылки сдать... А тут это... Петровское пропало! 
	 - Вам в другую сторону, - сверившись с картой, сказал Тыну, он принялся объяснять как нужно ехать, но танкист плохо понимал. 
	 - Ложись! - ткнув стоящего рядом танкиста, Мила нарнула в кювет, где-то справа взорвался снаряд, по боковой проселочной дороге к ним на полной скорости летела белая "Ауди". На минуту Слава замер, завороженный ее изящным движением, потом раздался еще один выстрел. Не обращая внимание на происходящее, танкист полез вверх: 
	 - По предполагаемо-о-момуму противни... ик! ку... ог-гог-гонь... - монотонно матерясь, он стучал по железной обшивке, пока не открылся люк. Оттуда высунулась еще одна женская голова. - Половые сношения отставить! - рявкнул командир, - Сергеев, открыть огонь по движущей... - он пролез внутрь и дальнейшего не было слышно. Башня стала разворачиваться, дуло слегка пошевелилось, раздался грохот. "Ауди" прдпрыгнула, но продолжила движение, потом попыталась нырнуть обратно, но следующий выстрел разворотил на ее месте воронку, разбросав в стороны искореженные куски. 
	 - Все, снарядов больше нет, - женщина, прикрывшая глаза от солнца рукой, чтоб лучше видеть, сплюнула на асфальт и полезла в БТР. - Ольга, ты еще жива? - изнутри донесся веселый смех. 
	 - Нам надо ехать дальше, - выразительно мотнул головой Тыну на показавшийся вдали армейский вертолет. 
	 - Бедный Ба-бах, - Мила никак не могла вытереть слезы, набегающие на ее длинные ресницы... 
	 - Поехали, поехали, - осторжно взяв девочку за плечи, Слава впихнул ее в машину. 
	Странная тишина и спокойствие едущих навстречу машин казались неестественными - наверное, Слава ожидал, что прекроют дорогу, спецотряд ОМОНа пригонят или еще что-нибудь в этом духе, но им не попалось ни одной милицейской или военной машины, на посту ГАИ не было никакой суеты, только пару раз пролетал вертолет впалне гражданской окраски. Славу это слегка задевало. 
	 - Ну, фот, я же говорил, не догонят. Моя машина самая хорошая, ей теперь сто лет сносу не будет, - Тыну довольно глядел в окно, - я ее сам собрал, можно даже в международных гонках учвствовать... Это тебе не дед-трек! - Большой Тынис буркнул несколько слов по-эстонски, Тыну нахмурился и замолчал, к чему-то прислушиваясь. Слава тоже уловил ритмичный, едва уловимый стук. Стук нарастал, рассыпая обертона, ритмичность его все усложнялась... 
	 - Это где-то в моторе, - побледнев, сказала Мила, - надо остановиться, а то рванет. 
	 - Нет, не рфанет, - Тыну о чем-то размышлял. 
	 - Если это распредвал? - у нее тряслись губы. 
	 - Если пы это пыло так, оно уше дафно пы рфануло. 
	 - Да он прав, - подтвердил Большой Тынис, сидящий за рулем, - Но не то конца. 
	Капли пота покрыли темное лицо девочки. Друзья еще о чем-то поговорили по-эстонски. 
	 - Здесь, возможно, есть авторемонтная мастерская. Может быть нам придеться задержаться. Но если бы оно рвануло, то должно было рвануть раньше. Мы доедем до мастерской, а там посмотрим. Если это так, ремонт может занять больше трех дней... - он был очень расстроен, даже растерял весь свой акцент. 
	 - Ну в