Метать ножи он не умел, финка ударила парня в лоб тяжелой рукояткой. Но этого оказалось достаточно. Парень замер, схватившись руками за голову. Слава подскочил к нему и нанес ногой два быстрых удара по почкам. Парень свалился на землю. 
	- Бежим! 
	- Сейчас... - Мила выдернула из руки у парня пистолет, - теперь бежим. К пристани. 
	Позади снова затрещал бамбук. И защелкали выстрелы. Слава и Мила неслись по извилистой дорожке вниз, надеясь, что выбегут к морю. Внезапно дорожка оборвалась около круглого озерца под двумя толстыми пальмами. Сгорбленный старичок в голубой панаме стоял на каменном бордюрчике и кидал в воду хлеб. 
	"Рыбок кормит! - подумал Слава злобно, - рыбок!" 
	Снова защелкали выстрелы. Со звонким бульканьем пули вошли в воду и с глухим хлопком - в старичка. Старичок опрокинулся вперед, вслед за своим хлебом. 
	- Как этим пользоваться? С предохранителя бы снять... - Мила держала большой пистолет из вороненого металла. 
	- Брось эту дрянь! - зашипел Слава, - Я их задержу... 
	Но Мила потащила Славу за собой, в новые заросли. Только сейчас Слава заметил, что у Милы на шее болтается тяжелая сумка. 
	- Откуда?.. 
	- Я ее тогда прихватила. Пока ты Поганку метелил. 
	- Дай сюда. 
	- Нет. У тебя руки должны быть свободны. 
	Мила запихала пистолет в сумку. 
	Опять они ползли через какие-то кусты. Выстрелов слышно не было - Слава вообще ничего не слышал, кроме хруста ломающихся под ногами и руками сухих веток. Заросли кончились у высокой ограды из железных прутьев. На счастье, пара прутьев оказалась выломана. 
	За оградой начался крутой пригорок. Слава и Мила кубарем скатились прямо на набережную. 
	Несколько голов удивленно обернулись на шум... Равнодушные глаза, дряблые щеки, соломенные сомбреро. Отдыхаюшие прогуливались по набережной. Одинокие пожилые дамы, пары с детьми и без детей. Подросток в красной бейсбольной кепке с длиннющим козырьком прокатил мимо на скейтборде. А у причала качается белая сигара. 
	- Туда! - Мила бросилась к яхте. 
	Затрещали кусты. Слава оглянулся - с пригорка на набережную валили парни в черной коже. Им не было конца, целая толпа! Слава устремился за Милой. Под ногами заскрипела деревянная поверхность пирса. Только бы это не оказалось злой шуткой Николаса, только бы... 
	Мила была уже на яхте, размахивала руками. Слава перескочил через белый борт и упал на крашеную в ядовито-коричневый цвет палубу. По борту снаружи застучали пули. Почти над самым ухом Слава услыхал грохот ответных выстрелов. Где-то далеко завизжала женщина... 
	А потом все стихло. Но Слава продолжал лежать на раскаленном от солнца металле палубы. Чья-то рука опустилась ему на плечо. Слава резко развернулся, попытался отшвырнуть руку, но рука оказалась твердой, будто принадлежала чугунной статуе. 
	- Спокойно, солдат. Революция не палит по своим. 
	Над Славой склонился огромный негр в пятнистой камуфляжной форме и черном берете. Негр весь был похож на статую, только не чугунную, а сделанную из темно-коричневого дерева, укрытого буро-зеленой корой. Слава зажмурился, снова открыл глаза. 
	- А я свой? 
	- Свой, свой, - успокоил негр. 
	Палуба чуть подрагивала. 
	- Мы плывем? - задал Слава глупый вопрос. 
	- Да. 
	- Далеко? 
	- Нет. В Симеиз. Что еще ты хочешь узнать, солдатик? 
	Слава помолчал. Потом выпалил: 
	- Где я вас встречал? 
	Вместо ответа негр выпрямился и крикнул куда-то за спину: 
	- Хлопцы! Поплыли до бую! 
	А потом прибавил что-то по-испански. 
	И Слава вспомнил. Конечно! Нудистский пляж в Планерском! 
	- Вы... Человек Николаса? 
	- Ко-го? 
	Негр рассмеялся. Он смеялся долго, высоким заливистым фальцетом. Слава встал на ноги, оперся о борт. Спокойное море ловило солнечные лучи, разбивая их мелкой рябью на тысячи золотых сверкающих рыбок. "Опять рыбки! Ненавижу!" - устало подумал Слава. 
	А негр все смеялся и смеялся. 
 
   ГЛАВА ВОСЬМАЯ В каюте было прохладно, но, в то же время, душно. И  вообще
как-то странно. Славе казалось, что он находится в тесной утробе матери - но
не своей, а чьей-то чужой. "Сейчас меня родят, - подумал он,  -  в  какой-то
мир, еще худший, чем этот железный гроб." Крашеные металлические стены каюты
были увешаны тростниковыми циновками и красными флагами. По самому  большому
флагу  шел  черный  контур  -  портрет  Че  Геварры.  Низкий  потолок,  тоже
металлический, был расписан желто-зеленым орнаментом, то ли мексиканским, то
ли перуанским. Точно такой  же  орнамент,  только  маленький,  покрывал  дно
глиняной пепельницы, одиноко лежавшей на  полированном  журнальном  столике.
Слава сел в плетеное кресло, кресло заскрипело,  но  не  развалилось.  Зачем
Макс отправил их в эту жестяную ловушку? В следующий раз  надо  быть  с  ним
поосторожней.  От  кого  еще  Поганка  мог  узнать,  что  они   окажутся   в
ботаническом саду, если они сами того не знали?
	 - А что мы будем делать в Симеизе? - спросила Мила странного негра. 
	 - Отдыхать! - тот снова весело засмеялся, это как-то не вязалось с создавшейся ситуацией. 
	 - Простите, а как вас зовут? - задав вопрос, Слава смутился. 
	 - Зови Лешей, - хозяин добродушно ухмыльнулся и открыл бар, - Что пить будете? 
	 - Джин-тоник! - с вызовом бросила Мила.- Пополам. 
	 - Не развезет? - осторожно спросил хозяин. 
	 - Не развезет, - Мила осторожно отхлебнула из граненого стакана.- А ты богатый! 
	 - Не пьешь? - переспросил хозяин Славу, плеснув себе на дно бесцветной жидкости. 
	Слава на минуту задумался. Пьет он теперь или нет? Сейчас, наверное, просто не может. И так всего слишком моного - не жизнь, а сплошной американский боевик. Тошно. 
	 - Сейчас не буду... 
	 - А почему вы нас не спрашиваете, кто за нами гнался? Зачем стреляли? Вам не интересно? - поджав под себя ноги, Мила обхватила стакан, как гранату. Только чеку выдернуть и кинуть... 
	Хозяин снова принялся смеяться. 
	 - Вы меня тоже за Буратино держите?! 
	Серьезно посмотрев девочке в глаза, Луис одним глотком влил в себя содержимое своего стакана и поставил его на журнальный столик. 
	 - Я вас здесь совсем не держу. Кто стрелял, мне безразлично. Зачем - тоже. Мы уже почти приехали. Вы снимете себе квартиру и поживете немного в Симеизе. Красивый город, теплое море. Мои люди вам помогут. 
	Что-то в его предложении показалось Славе знакомым. Но отказаться он не посмел. 
	На берег они сошли вдвоем. Можно сказать, их просто выставили, даже дурацкую сумку отобрали. Велели найти комнату, привести себя в порядок и обязательно быть вечером на пляже. Спорить с хозяином не стала даже Мила. Куртку ей тоже не отдали, так и осталась в вязаной дырками хламиде. Платка не было. Слава уже привык, но мальчишки пялились, а толстые пожилые тетки брезгливо поджимали губы. Почему-то эти тетки все сильнее раздражали Славу. Раздражали вываливавшиеся из-под купальников куски жира и напомаженные губы между дряблых щек. Нашлепки на переносице, шляпки от солнца и сальные ляжки-окорока. Торчали бы они лучше дома, а вот остальным бы вообще без всего ходить... 
	 - Давай здесь посидим, - предложили Мила, - на яхточку ихнюю посмотрим. 
	Она вся дрожала от обиды: 
	 - Вот сволочи! Ниггер джина только на треть налил! А гонору, а? Ты видал? - все никак не могла успокоиться девочка. Снова принялась вертеть в тонких пальцах разрисованный ножик. 
	Они сидели под плоской крышей пляжного кафе, приютившегося на самом начале подьема с пляжа к домам, или наоборот - спуска от домов к пляжу. Вверх, сквозь заросший кустами-деревьями склон, шла нескончаемая лесенка. В детстве Слава бы с радостью устроил на ней бегалку-стрелялку с братом, назло родителям. Сейчас он просто оценил их с Милой позицию, как очень неудачную. Любой случайный гад с автоматом мог подстрелить их с любой точки. Сидеть вот так запросто в таком открытом месте им не следовало. Но Мила уже вертелась у стойки-раздачи и что-то заказывала, потом помахала Славе рукой. 
	 - Держи! - сунула ему две бумажные тарелочки с прожаренным мясом, положила сверху по паре кусочков хлеба. Сама взяла пластиковые стаканчики и бутылку красного вина. 
	Славу даже замутило от дурных предчувствий. Сверху из динамиков полился разудалый Шафутинский. Яхта тихо покачивалась на своем месте. Это было хорошо, но очень страшно. Все время ожидать пулю в спину или нож. А главное из-за чего? Кого? Если бы знать, из-за кого, было бы проще. Теперь казалось, что здесь все воюют со всеми. Вот, к примеру, та жирная тетка ща как достанет из своего чемодана "узи"... Или вот ребенок голый трепыхается, камушки перебирает. Подкатится к нему граната случайно, и все... А эти из-за стойки, молодые ребята, как-то не так смотрят... Вздрогнув, Слава подавился, представил базуку под прилавком. Отпил из стакана, вроде полегчало. 
	 - Может искупаемся и пойдем, жилье подыщем? - спросил у Милы Слава. 
	 - Давай туда? - Мила кивнула в сторону огромной скалы, похожей на щербатый клык. С уступов скалы прыгали в воду самые смелые отдыхающие. Над уступами высоко вверх тянулись вертикальные участки белого камня, увенчанные полукруглыми чубчиками какой-то растительности. А совсем высоко, под небом, торчали неуместные перила, за которые держались толстые тетки и глядели вдаль. 
	- На скалу? - Слава прищурился, - там должна быть лестница. Вон, тетки-то забрались... 
	- Какие тетки! Я говорю - купаться! 
	Искупаться было бы неплохо. Слава спустился вслед за Милой на пляж. Но расстегнув штаны, Слава вспомнил, что одет несколько несоответствующе. Его порванные в какой-то драке семейные трусы, с ярко-красными цветами, за плавки не могли сойти при всем желании. На этом пляже голых не было. Только две девушки без лифчиков скромно загорали на отшибе, возле больших камней. 
	 - Мил, пойдем туда? - попросил Слава, - А то тут люди, не удобно как-то. 
	 - Пойдем, - согласилась уж больно легко Мила. Наверное, ей тоже было неудобно. 
	Они поднялись на валуны за девушками, ближе к скале, и обнаружили родные голые задницы, лениво прожаривающиеся каждая на своем персональном камушке. Иногда задниц было двое и даже трое. Две задницы оказались детские. До свободного камня пришлось плыть. Здесь вода была обжигающе-холодной, почти родниковой. Волны пробивались в нагромождение валунов, казалось, с ненавистью. От этой ненависти перепадало всем. Люди обдирали в кровь руки, ноги и животы об ощетинившиеся мидиями камни. Слава тоже ободрался. Мила нашла себе путь из мелкого заливчика, облепленного теплыми водорослями. 
	 - Давай на скалу сплаваем? - предложила Мила. 
	 - Зачем? - лениво переспросил Слава. 
	Все вокруг было слишком тихим, ненормально, неестественно тихим и спокойным. Он уже боялся куда-то плыть, чтобы не напрототься на еще один труп или на что-нибудь похуже. Что может быть хуже чужого трупа? Только свой собственный. 
	 - Давй лучше здесь останемся, а потом вернемся на яхту за вещами. Нахрена им наши шмотки? 
	 - Как хочешь, - Мила рыбкой юркнула в воду. Навстречу ей неожиданно выскочила волна. Раздался громкий всплеск, фонтан жгучей воды окатил Славу. Еще он успел заметить, как образовавшийся от столкновения двух волн водоворот подхватил темное тельце и затянул куда-то под камни, злобно кидая от одного валуна к другому. 
	Слава прыгнул следом. Широко загребая непослушный студень воды, он принялся обшаривать дно, перебирая меховые водоросли, боялся снова ухватить человеческие, милины волосы. Может быть, ее течением снесло ниже? Заложило уши, Слава вынырнул, вдохнул воздух и снова принялся обшаривать дно. Пока не уперся лбом о стену. Он дошел до скалы. 
	 - Эй, - послышалось сверху, - ты что-то потерял? 
	Забравшись на едва видимый выступ, Мила болтала ногами в воде и утирала кровоточащую ссадину на лбу. 
	 - Давай на скалу поднимемся? - попросила Мила, - ну пожалуйста! 
	 - Тебе что, преключений мало? Еще отсюда лезть?! - Слава прикинул крутизну подьема и степень риска, потом вспомнил, что на скалу должна вести лестница. Но лезть все равно очень не хотелось. 
	 - Слушай, вечер уже скоро, - попытался возразить Слава, - нам возвращаться пора. 
	 - Ну, вот и оденемся, на горку слазим и вернемся. 
	Глубокий порез на ноге никак не желал успокаиваться. Слава шел без носка, и кожа неприятно скользила по намоченной сандалии. Из-за этого он чуть не поскользнулся и не упал вниз, на камни. Хорошо, хоть сумка на плечах не висит - спасибо придуркам с яхты. 
	 - Ну вот, посмотри, красота-то какая! - Мила театральным жестом обвела горизонт рукой. 
	Вокруг носились суетливо-безумные чайки со своими жадными криками. Наверное они хотели съесть всех людей на этой скале. Хотя куда удобнее, подумал Слава, клевать отдыхающих внизу. Они все такие маленькие, и копошатся, словно червячки. Пляж между скалой и пирсом кишел розовыми и коричневыми тельцами. А за пирсом почему-то начиналась длинная серая полоса почти совершенно пустого пляжа. Море тоже было пустым, только одинокие белые барашки иногда выскакивали тут и там на сине-зеленую поверхность. И пирс... 
	Слава принялся истерично смеяться. 
	 - Что с тобой? - Мила, наконец, оторвалась от своей дурацкой медитации. 
	 - По-моему, нас ограбили! - Хихикая, Слава ткнул пальцем вниз. 
	 - Что? - Мила смотрела на Славу. 
	 - Нету! 
	 - Чего нету? - Теперь Мила тоже посмотрела вниз. 
	Внизу все было по-прежнему, только чего-то явно не хватало. Не хватало белой сигары у причала. На ее месте чуть покачивался нелепый катерок с автомобильными покрышками, развешанными вдоль борта. Белой яхты-сигары не было вообще, то есть - до горизонта. 
	 - Смылись, - усталым голосом подтвердила Мила.- Пошли жилье искать? У тебя паспорт есть? 
	 - Есть. - порылся в карманах чужих брюк Слава.- Я все переложил. 
	 - И деньги? 
	 - Да. 
	Они решили подниматься другой дорогой, не по камням и через пустеющий пляж, а по узкой тропинке с обвалившимися ступенями. Вероятно тут тоже была когда-то крепость, как в Судаке, или сторожевой пункт. Угадывалась кое-где кирпичная кладка. "Снова достопримечательности!" - подумал Слава и инстинктивно приготовился к драке. Вышли на ухоженную дорожку-серпантин, которая вела чуть вниз к лесенке до пляжа и кафе. 
	 - Дальше пойдем? - спросила Мила, испуганно оглядываясь по сторонам. 
	 - Кто не рискует, тот не пьет! - взял ее под локоть Слава. - Надо найти место для ночлега. Это задача номер раз! 
	Слава пытался не выдать своей растерянности. Что делать человеку, попавшему в совершенно чужой и незнакомый город, можно сказать, в одиночку? Нет, не в одиночку. Почему-то Слава чувствовал, что без Милы, как ни странно, ему было бы намного труднее. 
	Выйдя, наконец, на ровное место, Слава огляделся. Все просто: парковая зона отдыха, вот привычный коммерческий киоск, вот отдыхающие прогуливаются под темными пока еще фонарями... Скульптурная группа вдоль аллеи с цветами. Девушек с веслами нет, вместо них - античные гипсовые герои с пустыми глазами и отбитыми носами. "Геракл, несущий Ахинею," - пришла в голову странная фраза. 
	Детишки на велосипедиках гоняют. Держатся группками хорошо одетые девушки, их молодые люди курят чуть в сторонке. Тишь да гладь. Просто не верится. Слава принялся выискивать зачинщиков новой драки, Мила вертелась у киоска. 
	 - Давай тебе шляпу купим? - предложил Слава. 
	 - Зачем? - Мила слегка опешила. 
	 - Ты слишком выделяешься. - Слава достал деньги. 
	 - Ну и что?! Я хочу выделяться! 
	 - Да ты примерь! - Слава решился на хитрость. - Во, в зеркало посмотри! Тебе идет. И футболку давай? Черную, хочешь? 
	 - Футболку? - она недоверчиво разглядывала себя в зеркало. 
	 - Разве мне идет? - спросила Мила у продавца. 
	 - Конечно идет! Или вот эту примерь! - он протянул ей еще стопку шляп на выбор. - Еще серьги к этой шляпе... То, что надо! Слушай, - продавец кивнул Славе, - такой девчонке... 
	 - Хватит, - оборвал его Слава, протягивая деньги, - русскими возьмешь? 
	 - Хоть зелеными, - подмигнул продавец, - Массандра последняя осталась. Берите. 
	 - Хочу очки. - ткнула пальчиком в витрину Мила, - и леденец! 
	Славе пришлось добавить купюру. 
	 - Дура, - зашипел он на девочку, - леденец-то зачем? 
	Пожав плечами, Мила нахлобучила дурацкую шдяпу: 
	 - Захотелось. Ты же богатый! - серьги в пакетике она сунула в карман, а бутылку пришлось держать в руке, за горлышко. Пакет Слава сразу не спросил, а возвращаться постеснялся. 
	Они пошли вдоль аллеи. Мила обняла его за талию и положила голову куда-то на грудь, до плеча не доставала, поэтому все время оказывалась где-то подмышкой. Из-за этого ее шляпа сползала на бок. Слава не выдержал первым: 
	 - Возьми меня лучше под руку. 
	 - Как? 
	 - Вот, - Слава чуть оттопырил локоть и положил ее ладошку себе на руку, - Держись легче, но не выскальзывай. Ты что, не умеешь под руку ходить? 
	 - Нет, - Мила встала в балетную позицию, чуть отведя ногу в сторону, - этому меня еще никто не учил, - она хитро улыбнулась из-под шляпки. 
	Хорошо, что уже темнело, и Мила не заметила слабого румянца не его щеках. Под руку Слава шел только один раз с мамой, за несколько месяцев до ее гибели. Она его учила, как надо правильно себя вести с девушкой. Брат и отец смеялись над его неловкостью. Савватий быстро забыл все ее уроки. 
	 - Не юродствуй. Иди спокойно и не дергайся. Вот, так лучше... 
	 - Правда? - она поднялась на цыпочки и, чуть отведя шляпку в сторону, поцеловала его в щеку. 
	Аллея, обрамленная гипсовыми мускулистыми придурками, закончилась выразительными тумбами, перегораживающими въезд машинам. Машин, правда, было пока всего две - две лиловых "девятки" стояли с обеих сторон от лакированной ведущей в подвал двери с красной надписью "Бар". На втором этаже находилась прозаическая пельменная, работавшая до шести часов. Сейчас на ее чугунной двери висел амбарный замок. Сквозь штору был виден силуэт уборщицы, закидывающей на безвольные столы рогатые стулья. 
	 - Хочу в кабак! - направилась прямиком к двери бара Мила. 
	 - В таком виде? - Слава даже испугался. 
	 - А что? - она гневно сверкнула на него глазами, - Я плохо выгляжу?! 
	 - Да нет, - он еле придумал оправдание, - просто надо принять душ. Привести себя в надлежащий вид... 
	Мила почесала в затылке: 
	 - Да, косички слиплись. 
	Они пошли дальше. Дальше, сразу за отремонтированным домом с баром и кафе, оказалась нежно-голубая развалина. В ней кто-то жил. Называлась она "вилла Ксения" - на облупившейся стене было выложено название буквами, которые когда-то, давно, покрывала позолота. Мила сразу сунулась в проход наверх, и оттуда стала гровко звать Славу. Боязливо оглянувшись, Слава поднял с тротуара увесистый булыжник и поднялся по ступеням. Странное здание. Второй этаж, на котором они находились, оказывался крышей, а крыша затем переходила в тротуар с деревом, кустами и строительным мусором. Они вышли на соседнюю улицу. Улица повела их вверх, потом еще, потом загнулась налево. И они оказались на автодороге без тротуара. Сразу за бетонными плитами справа от дороги начинались шиферные крыши домов. 
	 - Вот это да! - восхищенно выдохнула Мила, разглядывая живую пропасть, заполненную зеленью деревьев, гигантскими шпилями-свечами кипарисов, держащими небо. Они казались пальцами этого сказочного города-ладони. Со всех сторон из зелено-голубой бездны поднимались дома. Они не могли целиком вырваться за грань, соединяющую вершины гор и горизонт. Солнце садилось, и тень поглощала город. Оставались только острые шпили-минареты, купола и кипарисы. 
	 - М-да, - Слава едва успел отдернуть ее в сторону, мимо пронеслась зеленая "Вольво". 
	Они пошли под горку и оказались перед уродливым зданием-столовой, похожим из-за своих стекол на медузу. Дальше шла забегаловка-пивная. Там собирались мужики, стояли за стойкой с привычными кружками. Потом неожиданно показался культурный центр: автобусная остановка, за ней опустевший рынок, закрытые магазины. Растерявшись, Слава зашел в здание автовокзала. Касса закрыта, последний автобус уже ушел. Всего автобусов было три - двухчасовой, трехчасовой и шестичасовой. 
	 - Что делать будем? - спросил у Милы Слава. - Я устал. 
	 - Я тоже. - она поискала и нашла глазами скамейку. 
	 - Что? Комната нужна? - спросила самая старая из занимающих