сил Слава. 
	Мила покачала головой. 
	- Нет. Это тебе не "рыбки". 
	- Тогда побежали. Вон от тех кустов, на счет "три". Раз, два... Три! 
	И они неожиданно ринулись к пристройкам. Группы охранников, заметив их маневр, поспешили следом. 
	Деревянная дверь сарая была открыта, мотоцикл стоял на месте. Мила вскочила в седло, Слава - позади. Тяжелый мотоцикл не хотел двигаться... Двинулся, но слишком медленно. Ноги Славы болели от напряжения. Толчок, еще толчок... Пригорок! Охранники в голубых пиджаках были совсем рядом. Мила повернула рукоятку газа. Движок взревел, мотоцикл дернулся вперед и, сбив с ног двоих охранников, выкатился на асфальт. 
	- Держись! - Мила вывернула рукоятку почти до упора. Ветер свистел в ушах, мешаясь с запоздалым визгом каких-то женщин. Перескочив через бульвар, Мила понеслась по шоссе. 
	- Куда? - спросил Слава, прильнув к уху Милы. 
	Мила не отвечала, полностью сосредоточившись на дороге. Машины, казалось, стоят на месте - так быстро мчался мотоцикл. 
	Бабушка Нгуэн проводила мотоцикл взглядом. 
	- Едут в Ялту. Если не передумают. 
	- Не передумают, - откликнулся отец Грубер, - слишком напуганы. 
	- Бек! - скомандовал Цеппелин, - бери людей и... 
	- Нет-нет, - остановила Цеппелина Бабушка Нгуэн, - насколько мне известно, твой Бек в последнее время стал мальчиком для битья. Побереги его, Цеппелин. Отец Грубер, пошлите ваших людей. 
	Отец Грубер подозвал к себе жестом охранника, шепнул только одно слово: 
	- Ялта. 
	Пятеро в темных костюмах прыгнули в "БМВ" болотного цвета с тонированными стеклами. Машина, похожая на толстую злую ящерицу, мягко вырулила на шоссе и скрылась в жидком потоке "девяток" и "москвичей". 
	- Это твоя... Со своим, - Бабушка Нгуэн обернулась к Цеппелину, - он что, тоже твоего "генерала" принял? 
	Цеппелин задумался. Когда ему возвратили баночки, одной не хватало. 
	- Не знаю. Но если вдруг запил алкоголем, тогда не должно подействовать. 
	- В любом случае. Рыбак его бережет, я слыхала. Выясни. 
	Цеппелин мрачно кивнул. 
	Дорога делила мир на две неравные части. Слева была тяжелая, но тесная часть гор, а справа - свободная легкость моря, на горизонте размытого раскаленным туманом. Сейчас, правда, Слава не чувствовал жары, всю жару сдувал встречный ветер. Да и солнце уже клонилось к закату и скоро должно было потерять свою силу. 
	Через некоторое время и море, и горы стали отдаляться от дороги, уступая место домам, похожим на огромные птичьи клетки из белого бетона. Домов становилось все больше, машин тоже. Мила сбросила скорость. 
	- Ялта, - сказала она Славе, обернувшись. 
	По тротуарам шли люди - не отдыхающие, а самые обычные люди. Кто-то прогуливался, но большинство спешило по делам или, наоборот, домой, в бетонную клетку. 
	- Сейчас, где-то рядом - поворот на серпантин... - пробормотала Мила. 
	Но до поворота доехать не удалось. Мотор коротко чихнул и заглох. Мила вздохнула. 
	- Что такое? - забеспокоился Слава. 
	- Ничего. Бензин - тю-тю. Пойдем пешком, я знаю, куда. 
	Слава кивнул, слез с мотоцикла. Помог Миле. Неожиданно на руль легла чья-то рука. 
	- Хорошая машина. Нравится. Моща. Дай прокатиться! 
	Вокруг стояли коротко стриженые парни. Славу они не беспокоили: это были явно не "рыбки" и не охранники. Блеклые розовые и зеленые рубашки, пузырящиеся на коленях тренировочные штаны - обыкновенные местные амбалы, такие же, как и в Симеизе, только помоложе. 
	Слава развел руками: 
	- Бензин кончился. 
	- Ты что пиздишь? - сразу завелся один из парней, - тебе жалко, да? 
	- Мне - нет, - ухмыльнулся Слава, - бензин на самом деле кончился. Хочешь - проверь. 
	Однако парни явно искали повод для драки. Слава понимал, что с такими надо не разговаривать, а сразу бить в глаз. Но ему было лень. 
	- Берите бандуру, ребята, мы ее сами угнали. Только бензин залейте. А нам надо... 
	- Нет-нет-нет! Ты чего, ты за кого нас принял? Мы к тебе по-доброму, а ты... 
	Перед Славой встал здоровенный парень с круглым лицом без подбородка. Рваная майка провисала под мышками. Слава понял, что, все-таки, прийдется бить в глаз, точнее - в пах. Парень был на две головы выше. 
	Нога Славы резко выскочила вперед, упершись носком во что-то твердое. Парень не пошевелился. Ухмыльнулся. Потом со всей силы махнул кулаком. Слава пригнулся, кулак пролетел мимо - в миллиметре от лица Милы. Но парень другой рукой ухватил Славу за воротник. Ухмыльнулся, пахнув изо рта вонью искрошенных зубов: 
	- Ах, так? 
	Рука распрямилась, Слава пролетел несколько метров по воздуху и больно стукнулся спиной о жестяную тумбу - сухой мертвый автомат для продажи газировки. В Москве он таких автоматов не видел уже лет десять. 
	Гигант двинулся к Славе, но вдруг замер. Взвизгнули тормоза. Возле мотоцикла, ударив бампером одного из парней, остановилась машина болотного цвета. Все четыре двери открылись, выпустив наружу людей в темных костюмах. Охранники! 
	У охранников в руках были автоматы - к таким автоматам Слава уже успел привыкнуть. 
	- Идите отсюда, - сказал один из охранников, поведя дулом. Потом повернулся к Миле. 
	- А вы идите с нами. 
	Охранник говорил по-русски с жестким акцентом. Огромный парень подошел к нему вплотную. 
	- Что, фашист, зиг Хайль, да? Пушкой грозишь? 
	И вдруг, схватив охранника за круглую белобрысую голову, сильно дернул. Громко хрустнули позвонки. Автомат выпал на землю, тело охранника обмякло. Гигант продолжал держать голову в руках. Громко матерясь, он потащил свою жертву к газированному автомату и запихал голову в жестяную пасть, где когда-то стояли граненые стаканы. Тело неестественно свисало снаружи на шее, вдруг ставшей гибкой, словно веревка. 
	Остальные парни бросились на охранников, принялись вырывать у них из рук автоматы. Охранники открыли беспорядочный огонь. Мила юркнула к Славе, дернула его за рукав. 
	- Бежим, пока эти друг друга мочат! 
	И они, пригнувшись, побежали - вверх, через обычные городские дворы с детскими качелями, потом по узким проходам между выбеленных кирпичных оград. Один проход окончился тупиком. Слава подсадил Милу, потом сам запрыгнул на ограду. С другой стороны был густой садик. Старик в ватнике на голое тело поливал из шланга деревья, усеянные ярко-желтой алычей. 
	- Эй... Эй!!! Сейчас, у меня ружье... 
	И старик проворно заковылял в дом. Слава и Мила не стали его дожидаться, перескочили через другую ограду и оказались в зарослях на склоне горы. 
	Мила, не останавливаясь, принялась карабкаться вверх. Юбочка ее порвалась, зацепившись за ветку. Мила этого не заметила. Слава еле поспевал. 
	Последний участок был почти вертикальным. Слава, тяжело дыша, хватался за ветки, ветки ломались, царапая руки. 
	- Ну, рывок, еще рывок! - подбадривала Мила. Слава поднял глаза, и понял, что Мила уже никуда не карабкается, а стоит, расставив ноги, посреди асфальтированной дороги. 
	Слава выполз на асфальт, тяжело опустился на обочине. 
	- Куда ведет дорога? 
	- Это серпантин, наверх, - ответила Мила, - на Ай-Петри. 
	Снизу послышалось рычание мотора. Мила дернулась к кустам, но сразу остановилась. 
	- Это трактор. Давай, застопим трактор. 
	Слава ничего не сказал в ответ. 
	Из-за поворота высунулась синяя ребристая морда трактора. На высоком сидении торчал тракторист и улыбался. Чем-то его лицо не понравилось Славе. Но Мила уже размахивала руками. 
	Трактор остановился, неровно порыкивая. Сзади скособочился открытый прицеп, заваленный сеном. 
	- Наверх? - спросил водитель, небритый мужиченка в грязной ветровке. 
	Слава понял, чем ему не понравился водитель. Он был совершенно пьян. Рядом на сидении стояла трехлитровая банка, наполовину заполненная голубоватой жидкостью. Подтверждая предположение Славы, мужиченка подхватил банку и сделал большой глоток, слегка наплескав себе на грудь. Потом подмигнул Славе: 
	- Дернешь? 
	- Извините, - Слава замотал головой, - мне нельзя. - Повернулся к Миле: - Мы... 
	- Мы в прицепе, прямо на сене. 
	- Угу, - промычал водитель, улыбнулся еще шире и снова приложился к своей банке. 
	Мила закопалась в сено с головой. 
	- Делай так же. И нас не найдут. 
	Хлипкое досчатое дно прицепа ходило ходуном. Слава немного рпздвинул сено и выглянул за борт прицепа. Лучше бы он этого не делал: колесо вертелось над пропастью! Потом снова прыгнуло на асфальт. Слава поглядел на водителя. Его силуэт покачивался за плоским задним стеклом кабины. Водитель крутил штурвал, как ни в чем ни бывало. Снова приложился к банке... 
	Слава, чтобы не расстраиваться, забрался в сено с головой. Мила тоже решила выглянуть, но сразу нырнула обратно. 
	- Что, страшно? - невесело ухмыльнулся Слава. 
	- Охрана! - прошептала Мила, - те самые! Порешили, наверное, урлу, и теперь за нами едут. Не заметили, проехали дальше. 
	- Хорошо бы, эта пьянь нас не вывалила... 
	- Хорошо бы так ехать и ехать... - мечтательно сказала Мила и прижалась к Славе. Слава попытался отстраниться, но больно ударился локтем о борт прицепа. 
	Трактор полз на гору целую вечность. Иногда прицеп опасно кренился, въезжая колесом на высокую обочину, иногда чуть не падал с крутого склона. Водитель ничего не замечал - он весь был в своей заветной баночке. 
	Наконец, Слава почувствовал, что серпантин кончился. Прицеп продолжало мотать из стороны в сторону, но уже по ровной дороге. Трактор, дернувшись, остановился. Слава поднял голову. Водитель неловко слезал со своего насеста. Споткнулся, упал на дорогу. Глупо хихикнул, выматерился, нетвердым шагом направился к прицепу. Увидев Славу, водитель встал, как вкопанный. 
	- Ты... Ты кто? Я девченку сажал. 
	Мила тоже высунулась из сена. В волосах ее желтели сухие стебельки. 
	- А! - обрадовался водитель, - вас двое! Все. Мне - поворачивать. 
	Он рыгнул. Слава спрыгнул на асфальт, снял Милу. Водитель долго карабкался обратно в кабину. Наконец, устроился за штурвалом, в последний раз приложился к банке. Голубоватая жидкость кончилась. Слава удивился: 
	- Смотри! Он, пока ехали, полтора литра выдул! 
	Мила мрачно оглядывалась по сторонам. Слава тоже огляделся. Кругом были березы! 
	- Березы! 
	- Да, - откликнулась Мила, - на Ай-Петри растут березы. Ты не знал? 
	Трактор зарычал, лязгнул сцепкой и уволок прицеп с сеном куда-то вдаль, мимо берез, по направлению к приземистым зданиям с белыми куполами вместо крыш, похожими на яйца огромной птицы. 
	Березы были, конечно, так себе. Кривые хилые стволы, все почему-то наклоненные в одну сторону. Березы росли одинаковыми рядами. Слава понял, что кто-то решил пошутить и посадил на вершине крымской горы эти неуместные белые деревья. 
	Мила дернула Славу за руку. 
	- Смотри! 
	Слава оглянулся. По другую сторону дороги тоже росли березы. Кругом расстилалось ровное плато, поросшее полевыми цветами и березами. После крутого серпантина все это казалось нереальным. Но вот среди белых стволов мелькнули черные фигуры... 
	И Слава вернулся к реальности. 
	- "Рыбки"! Откуда... 
	- Не знаю! Как-то вычислили. 
	Раздались выстрелы. Слава и Мила, пригнувшись, побежали в сторону от дороги. И тут Слава услыхал за спиной тяжелую дробь автоматной очереди. Он бросил из-за плеча взгляд на дорогу. По дороге мягко неслась злобная ящерица - автомобиль болотного цвета. Стреляли из автомобиля - по людям Рыбака. 
	Слава упал в траву, заставил Милу упасть рядом. Машина остановилась, из нее вышли четверо в темных костюмах. Пятый охранник остался внизу, в Ялте, с головой, зажатой в пасти доисторического газированного автомата. 
	- Не повезло бедолагам, - сказала Мила, - ищут нас и все время на кого-то напарываются. 
	По другую сторону дороги кипела перестрелка. Люди Рыбака прятались среди берез, охранники выстроились в ряд и палили по ним в четыре ствола длинными очередями. 
	Мила приподнялась на четвереньки и быстро поползла к дороге. 
	- Куда... - удивился Слава, но сразу догадался: машина! Дверцы открыты, мотор не заглушен, кажется. За шумом выстрелов не было слышно. 
	Когда Слава дополз до машины, Мила уже была внутри, скорчилась на сидении. Слава втиснулся за руль. Мотор урчал. 
	- Сразу развернись, - шепнула Мила, - а то обратно в Ялту укатим. 
	Слава не ответил. Он лихорадочно вспоминал, как управлять автомобилем. В первый раз, когда он удирал от бандитов на "москвиче", ему давал советы Сашок. Или не давал... Ага, вот сцепление. Сжавшись в комок - не дай Бог, голова появится в окне - Слава надавил на педаль. Теперь передачу поставить... Кажется, сюда. Ну, поехали. 
	Слава вдавил до отказа газ и отпустил сцепление. Машина рванулась назад. 
	- Задняя передача! - завизжала Мила, но сразу успокоилась, - так даже лучше. - Она подняла голову, - не верти руль, едем... Стоп! Сцепление! 
	Слава распрямился на сидении, нажал на сцепление и на тормоз. Машина так резко остановилась, что все четыре дверцы захлопнулись одновременно. И охрана, и "рыбки" теперь смотрели в одну сторону - прямо на Славу. Мила передернула рычаг передач. 
	- Вот, первая. Вперед, сразу разворачивай! 
	Слава снова надавил на газ и бросил сцепление. Машина помчалась прямо на четырех охранников. Слава поспешно вывернул руль. Съехав с дороги, машина пошла по широкой дуге, поднимая из-под колес тучу пыли. Толчок!.. 
	- Мы на дороге! Влево верти, влево! 
	Слава послушался. Пыль улеглась, впереди лежала пустая дорога. А за спиной, приглушенно трещали выстрелы. Пуля цокнула по заднему стеклу. Мила испуганно оглянулась - и улыбнулась. 
	- Броня. Что ты все на первой плетешься? Давай, меняй передачи. Зверь-машина. 
	Зверь оказался ручным. Машина прекрасно слушалась, шла ровно, словно плыла над разбитой дорогой - не то, что "москвич". Слава почувствовал себя настоящим автогонщиком, прибавил скорости. "Рыбки" и охранники исчезли позади. 
	- Не гони, - сказала Мила, - скоро серпантин будет, вниз. И меня укачивает. 
	Но Слава не сбавлял скорости. Он боялся, что "рыбки" кинутся в погоню на мотоциклах. Дорога резко ушла вниз и в сторону - начался серпантин. Исчезли березы, началась обычная крымская растительность. Чего-то, правда, не хватало. Уже почти в самом низу Слава понял, что не хватает моря. От моря их с Милой отделяла бесконечная масса гор. 
	Прямая дорога перечеркивала поля, уводя все дальше от моря, от "рыбок", охраны, выстрелов. По всей дороге - ни одной машины. Слава глянул в зеркальце: преследователей не видать. 
	Мила просто оглянулась. 
	- Никого. Слушай, останови. Меня тошнит. 
	 - Что? - не понял Слава. 
	 - Меня в машине укачивает. - Мила зажала рот ладошкой. - С детства. Не всегда, но... 
	Слава разко нажал на тормоза. Хорошая машина, сразу встала, без рывков. Класс! Всю жизнь бы на такой катался. Мила успела выскочть наружу и тужилась, держась за ствол дерева. Но ничего не выходило. Душно, хотя и кондиционер работает. Слава опустил стекло, а потом и вовсе вылез, проверить, что случилось. 
	 - Извини, - Мила растерянно сидела на обочине, - я не хотела. Вот, - ткнула пальчиком по ноге, - и колготки свои любимые порвала... 
	Легко, одним движением, она стянула с себя ненужную теперь половинку целой колготки. Вторая половинка слетела сама. Слегка помяв в руке, Мила зашвырнула в кусты темный комочек. 
	 - Все, мамин подарок! - устало вздохнула Мила, - колготки недолговечны. Эти продержались дольше остальных. 
	Она кокетливо протянула голую ногу вверх, немного подержала, покрутив носком: 
	 - И так красивая, правда? - на Славу Мила не глядела, только на свою ногу. 
	 - Ты балетом занималась? - наобум спросил Слава. 
	 - Да, два года балетом, год гимнастикой и пять месяцев фигурным катанием.- оттянув ступню с поджатыми пальчиками, она исполнила какое-то воздушное па. 
	 - Нравится? - Мила остановилась у капота машины и сложила ножки "бантиком" - пятки вместе, носки врозь. 
	В кабаке черная футболка была аккуратно заправлена за широкий пояс юбки. Ночью не бросались в глаза ни неровность края, ни нитки, чуть вылезающие за этот край. Воздушные колготки, при всей своей относительности, делали девочку одетой. Сейчас Слава уставился на ее тонкие длинные ноги и никак не мог оторвать взгляд. Только краснел. Выпущенная наружу футболка доходила до края слишком короткой юбки, кое-где перекрывая этот край, делая юбку и вовсе бессмысленной и ненужной, а девочку голой. Поняв в чем дело, Слава поросил: 
	 - Заправь, пожалуйста футболку. 
	 - Так жарко же, - она откинула назад нечесанные волосы, косичек не было, один пушистый ком. На шее, по впадинке рядом с натянутой мышцей, блеснула длинная нить серьги. 
	 - Поехали, - со странной злостью на самого себя, Слава сел за руль. Чтобы успокоиться, хотелось разогнать эту великолепную машину, да шандарахнуть как следует в дерево покрепче. Так ведь не разобьется! Броня. 
	"Варкалось. Хливкие шорьки..."- почему-то пришел в голову этот отрывок из книжки, которую читала в детстве мама. Может быть, потому что действительно не смеркалось, а все вокруг как-то воркалось. И дома, и люди, и дорога впереди. 
	 - Стой! - приказала Мила,- тебя заносит. 
	 - Да никуда меня не заносит, - попытался оправдаться Слава, но, все же, притормозил и остановился. 
	Немного посидели молча. Слава расправил онемевшую спину. Людей на улице никого, машин нет. Что случилось? Только маячит впереди прилавок из поставленных на попа ящиков, рядом ведро черешни и еще чего-то. А продавца нет. Стоит пустой прилавок напротив калитки, лежат на весах красные помидоры... Тишина. Снова страшно. Слава осторожно вышел из машины, огляделся. Специально погромче захлопнул дверцу. Постоял, подождал. Ничего. Только ветер теребит листья на деревьях и падают на землю какие-то ягоды. 
	Медленно подошел к ящику-прилавку. Аж дух перехватило. Глаза разбежались и никак не могли остановиться на чем-нибудь одном. Лежала плавной змеей-загогулиной красная колбаса, рядом еще коричневая - домашняя. Трехлитровая банка молока, пакет творога. Килограмма три. Это тебе не жидкий ресторан! А где хозяин-то?! 
	 - Эй! - Слава подошел к калитке и крикнул. 
	Даже если все это просто ловушка, расставленная на дороге кровожадными джиннами для доверчивых добрых молодцев, он решил рискнуть. Оглянулся - Мила доедала помидор и вертела в руках колбасу. 
	 - Брать будете? - спросила усталая пожилая женщина, вытирая измазанные землей руки о передник. 
	Слава мог только кивнуть. 
	 - Сейчас подойду, - она, не торопясь, сполоснула руки водой из аллюминиевого рукомойника, подвешенного на жерди возле дома. 
	Слава с нетерпением слушал, как бьется в ее ладонях металлический язычок. Мила уже жевала колбасу. 
	 - Творог возьмем? - зачем-то спросил Слава девочку. 
	 - Ага. И помидоры, и черешню! - Мила подозрительно ткнула пальцем в пакетик с мелко наструганной оранжевой морковкой. - А это что? 
	 - Морковочка, корейская. Берите! Вот, сливочки попробуйте... 
	Сливки оказались густыми и сытными, как хорошая сметана. Слава даже спросил, какая она, сметана, здесь бывает. Неужели действительно ложка стоит, как бабка рассказывала про старые добрые времена. В сказки не верилось. 
	 - Нету, сметанки. Всю разобрали, - покачала головой женщина, - морковку тоже всю возьмите, под колбаску... 
	И Слава взял морковку. Вот картошку молодую подумали и решили не брать. Ведро черешни разгрузили по драным полиэтиленовым мешкам. Мила спросила, где можно переночевать, женщина обьяснила про турбазу: 
	 - Чуть дальше по дороге, там указатель будет. Увидите. 
	Дурацкая черешня вырывалась из пакетов и бегала по машине. Турбаза называлась "Орлиный залет", и Мила почему-то фыркнула себе в руку. Самым тяжелым оказался разговор с администраторшей, потной прыщавой теткой, которая выдавала только одну койку на один паспорт и грозила без паспорта вообще с базы выгнать взашей с миллицией. Но номера были только двухместные, поэтому Слава заплатил за одну койку, а добрая кастелянша выдала два комплекта белья. 
	На всю базу работала одна душевая кабинка, поэтому помыться до отбоя, то есть до десяти часов, Слава не надеялся. Просто привел себя в порядок, как мог, в туалете. Впрочем, он был не один такой умный. Пришлось ждать очереди. Администраторша строго-настрого запретила есть в номере и распивать спиртные напитки, а также ходить п