ожную попытку побега.
     - Только спокойно! - проговорил Уилл,  поднимая  вверх  обе  руки.  -
Больше в воду не полезу, но здесь холодно.  Я  весь  мокрый  и  мне  нужно
достать полотенце.
     - Пожалуйста.
     Уилл с восхищением глянул на вейс.
     -  Черт  возьми,  вы  отлично  говорите  по-английски!  У  меня  есть
студенты, которых вы смогли бы натаскивать перед экзаменом!
     Вейс ответила на комплимент аборигена нахальным встряхиванием  своего
птичьего хохолка. Затем она повернулась к Кальдаку.
     - Он говорит на основном местном языке. Значит, мои первые слова были
им поняты. Полагаю, он нас испугался, потому и сбежал.
     - Не понимаю! - искренне удивился капитан. - Мы не проявляли себя  по
отношению к нему враждебно.
     - Боюсь, его реакция была основана на нашем внешнем виде.
     - Чепуха  какая-то!  Что  в  нас  такого,  чего   бы   абориген   мог
испугаться?!
     - Я  переводчик,  а  не  ксенопсихолог.  -  После  этого  вейс  снова
заговорила по-английски: - Идите и  берите  свое  "полотенце".  И  верьте,
когда я говорю: мы не хотим  причинить  вам  вреда.  И  незачем  вам  было
убегать.
     - Да? Лично мне думается иначе, вот в чем вся штука. - Это  выражение
"вот в чем вся штука" прилипло к нему с детства. Он сейчас обратил на  это
внимание, на  него  нахлынули  воспоминания.  Но  он  быстро  опомнился  и
проговорил вдобавок: -  Дайте  мне  минутку  на  то,  чтоб  обсушиться.  А
потом... Кстати, чего это вашим э-э... друзьям от меня надо-то?
     Он направился в центральную кабину. Его гости (это слово  было  лучше
"пленителей") последовали за ним.
     - Просто поговорить, - ответила вейс.
     - А, понятно. Откуда вы явились?
     На секунду вейс  задумалась  над  тем,  как  перевести  лучше,  потом
отыскала в местном языке более или менее эквивалентное понятие:
     - С Узора.
     - С Узора? М-м... Это что, где-то там? - С этими словами  он  показал
пальцем в небо. Вейс вновь тряхнула своим хохолком, не будучи уверенной  в
том, что абориген правильно растолкует этот жест.
     - И вам всего-то только и надо, что поговорить?
     Кальдак  больше  не  мог  оставаться  в  стороне.  Он  приблизился  к
аборигену. Тот  замер,  весь  напрягшись...  Массуд  повесил  ему  на  шею
транслятор, закрепил на голове  наушники,  которые  автоматически  вжались
аборигену в уши. Тот постепенно расслабился и  даже  обнажил  свои  мелкие
зубы.
     - Нам надо очень многое рассказать вам, - сказал массуд.
     При этих его словах глаза аборигена широко раскрылись, что, очевидно,
следовало понимать как знак того, что транслятор работал исправно.
     Немного поколебавшись и заинтересованно оглядев прибор, болтавшийся у
него на шаг, абориген стал отвечать. Транслятор тут же перевел  его  слова
на текучий язык массудов:
     - Не знаю, что вы там хотите  мне  рассказать.  Меня  гораздо  больше
интересует другое... Как бы вы меня не пристрелили.
     - Зачем нам стрелять в вас?  -  спросила  вейс,  но  поймав  на  себе
раздраженный  взгляд  командира  экспедиции,  она  потупилась   и   быстро
проговорила  на  массудском:  -  Прошу  прощения,  капитан,  я  вовсе   не
собиралась...
     - Ладно. Мне важен результат, а не соблюдение  протокола,  -  ответил
тот и вновь повернулся к аборигену. - Нам нужно рассказать вам  об  Узоре.
Об амплитуре и о... - командир сделал паузу, решая,  стоит  ли  сразу  так
волновать аборигена, и давая время транслятору на перевод. Потом  добавил:
- И о многом другом.
     - Отлично. - Похоже,  лаконичность  была  в  природе  этого  местного
жителя. - Все отлично до тех пор, пока вы не захотите прикончить меня.
     - Почему вы так упорствуете  в  этом  некорректном  предположении?  -
спросил Дропак. Он теперь держал пистолет в другой, неповрежденной руке. -
Зачем нам убивать вас? Вы разумный.  Мы  также  разумные.  Мы  только  что
познакомились. Зачем же мы станем грозить вам оружием?
     - Вот и я спрашиваю: зачем?  -  усмехнулся  Уилл  и  показал  Дропаку
глазами на его пистолет, все еще направленный на композитора.
     Массуд, казалось, смутился тем, что абориген поймал его.
     - Вы в гневе ударили...
     - При чем тут гнев? Я просто испугался.
     - Но почему?
     Уилл вздохнул.
     - Нет, так у нас ничего не получится. - Он снова  кивнул  Дропаку  на
его пистолет. - До тех пор, пока вы не уберете куда-нибудь эти свои штуки.
     Дропак  глянул  на  командира.  Нарочито  медленно  Кальдак  прицепил
пистолет обратно на пояс. Его подчиненные последовали примеру командира.
     - Так-то оно лучше, - удовлетворенно произнес Уилл.
     Он подошел к бельевому шкафу, вытащил полотенце и наскоро вытерся. Он
был в двух шагах  от  штурвала  (одно  "колесо",  как  уже  было  сказано,
находилось на палубе, второе здесь, в центральной кабине). Протяни руку  и
достанешь радиопередатчик или радиотелефон. Но Уилл  не  стал  производить
резких движений. Вот если наступит момент, когда эти  существа  не  станут
смотреть в его сторону, а еще лучше, если  они  выйдут  за  чем-нибудь  на
палубу...
     Вытирая голову, он заговорил:
     - Слушайте, я извиняюсь, конечно, за то, что травмировал вас. Кто  же
знал, что все так выйдет...
     Дропак понял, что эти слова адресованы ему.
     Кальдак  подумал:  "Принесение  извинений  за  совершенное   насилие!
Обнадеживающий знак. Впрочем, выводы делать пока рано".
     - Надеюсь, у него будет все  в  порядке?  -  обратился  композитор  к
командиру. - Кстати, меня зовут Уилл Дьюлак.
     - Двойное имя? - удивилась вейс.
     - Да.
     - Дропак поправится. Наш медицинский персонал располагает средствами,
которые ускорят его выздоровление.
     Абориген зачем-то выглянул в иллюминатор.
     -  Медицинский  персонал,  говорите?  Значит,  у  вас   должен   быть
вместительный корабль. Вы что же, сели на одном из этих островков?
     - Челнок. Экспедиционный корабль расположен  на  орбите  между  вашей
планетой и вашей непропорционально большой луной.
     Кальдак был смущен вопросом аборигена. Как только он  начинал  думать
об этом существе как о восприимчивом, разумном, так  тот  тут  же  выдавал
свое невежество каким-нибудь глупым вопросом  или  репликой.  Он  был  сам
кладезь противоречий.
     - Скажите, - обратился к аборигену Вулди, будучи больше  не  в  силах
скрывать свой интерес. - А вы случайно не воин?
     - Кто, кто? - улыбаясь, переспросил композитор.
     Вулди повторил вопрос, но иначе: транслятор по  его  просьбе  поменял
слово "воин", которое абориген, по-видимому, не понял,  на  его  смысловой
эквивалент из этого же языка.
     - Ах, вы имеете в виду, солдат! - С этими словами абориген  опустился
на высокий, обитый подушками стул.  -  Какой  там,  к  чертям  собачьим...
Интересно, с чего это вы взяли, что я солдат?
     - Вы ударили, нанесли повреждение разумному.
     - Я же сказал, что испугался. Я не  воевал  с  ним.  Когда  ваш  друг
приблизился ко мне, я просто попытался отвести его э-э... руку в  сторону.
Вот и все. Может, я сделал это немного резко, но,  клянусь,  у  меня  и  в
мыслях не было наносить ему травму!
     - Зачем вам было отбрасывать его руку в сторону? И почему вы  сделали
это так, как сделал бы только солдат?
     Уилла начал раздражать этот допрос.
     - А вы бы что сделали?  Скажете,  что  не  стали  бы  отбрасывать?  -
ответил он вопросом на вопрос.
     - Разумеется, не стал бы, - тут же  ответил  Вулди.  Он  был  удивлен
самой постановкой вопроса.
     - Я еще раз повторяю: я не солдат, -  резковато  заметил  Уилл.  -  Я
музыкант, композитор.
     - Мы слышали вашу "музыку", - объявил Кальдак. - Она не пришлась  нам
по душе.
     - Жаль, что еще могу сказать?
     В душе Дьюлак и  не  думал  огорчаться  этим  заявлением.  Что  могут
понимать в настоящей симфонической музыке эти заросшие шерстью?..
     Вулди отодвинул транслятор в сторону и обратился к Кальдаку:
     - Я смотрел руку Дропака. Если это раса музыкантов и композиторов, то
что же будет, если они вдруг согласятся воевать?
     - Тут необходимо все терпеливо и тщательно продумать,  -  предупредил
его командир. - Не забывай, что мы имеем дело  с  единичным  аборигеном  в
узко конкретной обстановке.
     Впрочем... Тут командир немножко слукавил. Разве можно было забыть  о
двух пропавших дистанционных  зондах?  Ведь,  собственно,  они  и  явились
побудительным  мотивом  для  появления  на  поверхности   планеты   группы
контакта?
     - Согласен, музыка у  них  воинственная  и  агрессивная.  Но  это  не
значит, что и аборигены, ее сочиняющие, сами подготовлены к ведению войны.
     - В физическом отношении они вполне подходят, - настаивал  Вулди,  не
желая гасить свой оптимизм. - Дропак  может  подтвердить,  основываясь  на
личном опыте.
     Тропическая ночь вскоре согрела тело Уилла. Он  внимательно  наблюдал
за двумя переговаривающимися чужаками. Несомненно,  они  представляли  для
него не меньший интерес, чем он для них.  Он  все  еще  не  был  до  конца
убежден в том, что их намерения по отношению  к  нему  сугубо  мирные,  но
чувствовал, что непосредственной опасности не подвергается.
     Изучая их, он вдруг осознал главное  внешнее  различие  между  ним  и
этими существами. По сравнению с ними композитор был беззащитно голый. Его
гости были, напротив, с головы до ног покрыты короткой серой шерстью.  Что
же касается птицы, разговаривавшей на английском языке, то она была вся  в
перьях, в некоторых местах очень цветастых. Она была чем-то средним  между
птицей-секретарем и "эйнштейном". В  настоящий  момент  копалась  в  своем
поясе со снаряжением. Ее большие нежные глаза отливали зеленым перидотом.
     В отличие от своих спутников Уиллу она совсем  не  казалась  опасной.
Во-первых, у нее были очень мягкие манеры, пистолета своего, если он у ней
и был, она не доставала, - медоточивым  был  и  голосок.  Почему-то  Уиллу
казалось, что пришельцы с других миров как раз  и  должны  обладать  таким
голосом.
     Он повесил полотенце себе на шею. Два чужака, один  из  которых  был,
судя по всему, главным, продолжали о чем-то спорить. Заметят ли они,  если
он как бы небрежно  коснется  рычажка  на  радиопередатчике  и  тем  самым
включит его? Все было давно устроено так, что стоило включить  передатчик,
как с диктофона тут же посылался сигнал о  помощи.  Его  координаты  будут
переданы также автоматически. Сюда устремятся все яхты и  мотоботы,  какие
только есть поблизости. Это может отпугнуть его посетителей и они  сбегут.
Впрочем, кто знает, а вдруг они справятся и с подошедшей помощью?
     К  этому  времени  первоначальный  страх  уже   прошел   и   сменился
любопытством. Он еще раз выглянул в иллюминатор, желая узнать, что сталось
с тем морским существом, которое перехватило его в воде, когда он  пытался
сбежать. У него не было трансляторного  устройства,  но  существо  все  же
пыталось ему что-то сказать.
     Теперь уже к спору подключился и третий волосатый  гость,  а  большая
птица продолжала все так же сосредоточенно копаться в своем бардачке. Уилл
ни минуты не сомневался в том, что спор идет вокруг  его  персоны.  Почему
умное трансляторное устройство ничего не переводит? Может,  оно  реагирует
только когда говоришь ему  прямо  в  микрофон?  А  может,  они  специально
выключили машинку на время, чтобы Уилл стоял здесь, как  последний  дурак,
ни черта не понимая и только гадая, что да как.
     Пользуясь  случаем,  он  стал  изучающим  взглядом  скользить  по  их
снаряжению. Назначение двух предметов он уже знал, - оружие и трансляторы,
- но там  были  и  другие.  Отбрасывавшие  блики.  Сделанные  из  каких-то
непрозрачных материалов. Кто его знает, что это такое? Может,  пластик,  а
может, и какой-нибудь металл. Или что-нибудь еще более экзотические, вроде
металлического стекла. Он мог судить, лишь опираясь  на  статьи,  когда-то
прочитанные в научно-популярных изданиях. Вообще-то его осведомленность  в
технических науках была весьма и весьма сомнительна.
     Вдруг они закончили  свой  разговор,  который  проходил  на  необычно
высоких, даже писклявых тонах,  и  все  повернулись  вновь  к  нему.  Рука
композитора,  уже  потянувшаяся  было  к  радиопередатчику,  замерла.   Он
глуповато улыбнулся, про себя  тревожась:  догадались  ли  они?  Тот,  кто
казался среди них главным, сделал шаг вперед. Его  бакенбарды  подрагивали
довольно комично. Правда, в его острых клыках не было ничего забавного.
     - Скажите-ка, - вдруг сказал композитор  первое,  что  пришло  ему  в
голову. Он захотел отвлечь внимание чужаков от своей руки  и  передатчика.
Высокий чужак остановился. Приободрившись этим, Уилл продолжал: -  Вам  не
случалось бывать у нас раньше?  Я  хочу  сказать:  вы  уже  посещали  нашу
планету? Так, что мы этого не заметили?
     Во взгляде чужака проскользнула тревога. Уилл этого никак не ожидал.
     - А почему вы спрашиваете? Вы уже имели  дело  с  разумными,  которые
прилетали к вам?
     - Да нет. Во всяком случае, я в это не особенно-то  верю.  Я  имею  в
виду слухи о неопознанных летающих объектах. Уже лет двадцать-тридцать эта
тема не слезает с газетных полос. Я-то лично не верю, но у нас даже ученые
некоторые вроде бы что-то такое отыскали...
     Смутившись реакцией на свою речь чужаков, композитор замолчал.
     - Никто с Узора, -  ответил  чужак,  напряженно  заглядывая  Уиллу  в
глаза, - здесь прежде не был. Мы открыли вас  в  настоящей  экспедиции.  -
Чужак говорил раздельно и как-то торжественно. - Значит, вы говорите,  что
подтвержденных контактов с разумными галактики ваша цивилизация не имела?
     - Именно это я и говорю, - ответил Уилл немного растерянно.
     Композитор не мог понять, отчего они так взволновались? Ему не  нужен
был транслятор для того, чтобы прочесть тревогу на волосатых  лицах  своих
гостей.
     Впрочем, после его ответа эта тревога почти рассеялась.
     - Для нас очень важно быть уверенными в том, что мы являемся  первыми
инопланетными посланниками в вашем мире, -  сказала  по-английски  большая
птица.
     Уилл хотел уже было поинтересоваться, а что это вдруг им  так  важно,
но не успел, так как вновь заговорил долговязый командир.
     -  Меня  зовут  Кальдак  с  Массудая.  -  Трансляторное   устройство,
разумеется, не стало  переводить  имя,  а  только  выдало  его  для  слуха
землянина в виде согласных и гласных привычного ему алфавита.  Собственно,
Уиллу показалось, что это слово не произнесли, а  просвистели.  Транслятор
справился с этой задачей, хотя и колебался с пару  секунд.  -  Я  командую
настоящей экспедицией.  По  профессии  я  солдат.  По  совместительству  -
капитан. Любимое занятие - бег. Пол - мужской. У меня одна подруга и  пока
еще нет детенышей. Мой род очень известен и уважаем. Я всеяден, но к  пище
подхожу с позиций аскетизма. Я рассказал вам о себе, теперь ваша очередь.
     Почему бы и  нет?  Уилл  присел  на  диван.  В  конце  концов  он  не
засекреченный агент.
     - Мне тридцать восемь лет,  я  холост.  Преподаю  студентам.  Пытаюсь
завоевать  признание  как  серьезный  композитор.  Этот  катамаран  -  мой
временный дом. Добровольно измененный стиль жизни, из-за  чего  мои  более
консервативные приятели  считают  меня  чуть  ли  не  преступником.  -  Он
внимательно взглянул на командира чужаков. - Скажите, вы  все  всегда  так
нервничаете?
     - Не понял? - удивился Кальдак.
     - Вот я смотрю на вас и на ваших  друзей...  Ваши  лица  находятся  в
постоянном движении. Рот, губы, уши, баки, нос. И все  это,  я  извиняюсь,
конечно,  как-то  подергивается,  что  ли...  Это   у   вас   никогда   не
прекращается? Что-то вроде тика?
     - Это естественная функция нашей физиологии, объяснил Кальдак. -  Это
вас беспокоит?
     - Да нет, при чем тут это! Просто я хотел сказать, что  у  нас  такой
функции никогда не было и поэтому трудно сразу привыкнуть.
     - Ничего, привыкнете, - подала голос большая птица, -  Я  вейс.  Наши
лица, как и ваши, не знают подобной особенности.
     Уилл взглянул на птицу с интересом.  Она  только  что  сделала  рукой
такой плавный жест, будто одним махом вывела в воздухе большой  и  сложный
цветок.
     - У каждой разумной расы, - продолжал  Кальдак,  -  есть  свой  набор
характеристик.  И  если  та  или  иная  из  них   одной   кажется   вполне
естественной, то для другой выглядит странно и, возможно, даже неприятно.
     - Ага! Это к примеру, как я отпихнул в сторону руку вашего друга, а?
     Кальдак не  хотел  возвращаться  к  этому  вопросу.  Чем  больше  они
разговаривали с этим аборигеном, тем чаще тот стал извиняться.
     - Что еще вы могли бы рассказать о себе?
     Уилл развел в стороны руки.
     - Немного. Раз моя музыка вам не понравилась, о чем тут еще говорить?
Я наполовину каюн, хотя, боюсь, это вам ничего не объясняет.  Мы  называем
себя землянами.
     Он сделал жест рукой в сторону ближайшего иллюминатора, показывая  на
спокойные воды лагуны и близлежащие необитаемые островки.
     - А свою планету мы зовем Землей.  В  настоящее  время  мы  находимся
недалеко от побережья маленькой центральноамериканской страны  Белиз...  -
Сказав это, композитор вдруг заинтересовался  одним  моментом.  -  Кстати,
почему вы решили именно здесь совершить посадку? Почему  не  в  Вашингтоне
или Москве, или в еще каком-нибудь важном месте?
     "Знает ли этот абориген что-нибудь о сбитых зондах?"
     Кальдак в этом очень сильно сомневался  и  решил  пока  не  поднимать
этого вопроса.
     - Для изучения открытых миров у  нас  есть  специально  разработанная
программа. В соответствии с ней мы решили приблизиться к вам  тихо,  чтобы
иметь возможность беспрепятственного изучения и  ознакомления  с  вами  до
первого официального контакта.  Мы  так  поступаем  и  с  другими  мирами.
Особенно с теми, где сообщество разумных весьма разнообразно.
     - А,  понимаю!  Намекаете  на  нашу  пеструю  компанию?  -  попытался
отгадать мысль чужака Уилл. Смотрите-ка,  действительно  забавно!  Я,  вы,
вейс, потом еще то существо,  которое  перехватило  меня  в  воде.  Четыре
разумных и все разные! -  Он  покачал  головой.  -  Мы  всегда  задавались
вопросом: одни ли мы в космосе, во Вселенной? Неужели никого  больше  нет,
кроме нас?
     "Какая вздорная точка зрения!  -  подумал  Кальдак.  -  Какое  слепое
самомнение!" И сказал:
     - В Галактике существуют десятки разумных рас и цивилизаций.
     - Понимаю. - Абориген на минуту замолчал. Потом спросил: - Если миров
так много, почему же до сих пор к нам никто не добирался?  Раньше  вас,  я
имею в виду?
     - Основное большинство зрелых, развитых цивилизаций размещено ближе к
центру галактики. Во всяком случае, в стороне от вашей  системы.  Изучение
исторически было направлено на миры, которые лежат близко один от другого.
Вы находитесь как бы на отшибе.
     Кальдак охотно отвечал на вопросы аборигена. Тот был очень активен, и
его можно было изучать, просто наблюдая за ним.
     Он    проявлял    любопытство,    и    это    нравилось    командиру.
Заинтересованность - это признак цивилизации.
     - Можно нам будет осмотреть ваш катамаран? - вежливо спросила вейс. -
Ваш дом, я хотела сказать?
     - Конечно, почему бы и нет? Все равно я не смогу вам в этом помешать.
     Снова он! Только-только абориген начинал вести  себя  нормально,  как
вдруг из него прорывалось что-нибудь глупое или подозрительное.
     - А почему бы вы стали нам мешать? - спросил его Кальдак.
     - Ну... Ведь это мой катамаран, не так ли?
     - Да. Но мы не собираемся ломать его или брать что-нибудь.
     - Да нет, вы неправильно меня поняли. А вообще я и не хотел  сказать,
что вы  можете  что-нибудь  украсть.  Ну,  это  просто  обычная  словесная
реакция... Фигура речи, о'кэй? Забудьте.
     Уилл внимательно смотрел на транслятор: как бы тот чего не напутал.
     - Но это не обычная, не естественная реакция! - ответ