как она себя
проявит.
     - Правильно.
     - И ты все-таки считаешь, что созывать главный штат еще рано?
     - Тоже правильно. Потерпи, Мартин.
     - Ты должен иметь какие-то данные об этой угрозе, иначе ты не смог бы
определить, что это является угрозой.
     - Очень жаль, Мартин, но у меня нет твердых  данных,  чтобы  сообщить
тебе. Однако я должен попросить тебя  принять  мою  оценку.  Я  интуитивно
чувствую угрозу.
     "Я интуитивно чувствую". Ористано сел и стал обдумывать слова машины.
Не существовало вопросов о том, что Коллигатар обладал сознанием, хотя его
отношение  к  человеческому  сознанию  оставалось  темой   дебатов   среди
теологов, философов, физиков и кибернетиков. Когда ее  спрашивали,  машина
реагировала на вопрос двусмысленно, не в  состоянии  высказать  что-нибудь
более глубокое, чем "я интуитивно чувствую, значит я  существую".  Хоть  и
хитроумное, но это заявление не могло быть принятым всерьез.
     Конечно, Ористано, хорошо знакомый с  километрами  логических  цепей,
знал лучше  всех,  на  что  была  способна  машина.  Но  Мартин  не  очень
беспокоился об этом. Его гораздо больше интересовала мораль Коллигатара. В
этом он был уверен.
     Ористано сидел молча, пока  последствия  удара,  нанесенного  первыми
словами машины, не прошли, и его сердце стало стучать ровнее.
     - Я был бы прав, решив, что опасность неминуема?
     - Да. Она близка, но у нас еще достаточно времени, чтобы защититься.
     - Как? Как, по-твоему, я смогу бороться с  опасностью,  когда  ты  не
можешь определить ее природу, источник и противников?
     - Вы, люди,  одержимы  временем.  Запомни,  что,  когда  я  говорю  о
времени, мое представление о нем значительно отличается от вашего.
     - Не читай мне лекций.
     - Я не мог бы осмелиться на это. Просто напоминаю тебе, что  когда  я
говорю, что у нас достаточно времени для защиты, этого  достаточно,  чтобы
переубедить тебя.
     Да, подумал Ористано, если прекратится цепь этих "я не знаю".
     - Пожалуйста, еще чашку кофе, - попросил он.
     - Баварского? - спросил модуль.
     - Нет, турецкий. Самый крепкий, какой только ты можешь сделать.
     - Да, сэр.
     - Угроза, - сказал Коллигатар, - невероятно извилиста  и  чрезвычайно
хитроумна. Я не уверен, что преступники сами  не  сознают,  насколько  они
умны. Это может быть умышленным, попыткой смутить нас.
     - Значит, их больше, чем один.
     - Гораздо больше, нужно  сказать.  Эта-то  сложность  и  страшна.  Их
замысел настолько тонок, что, вероятно, до конца не ясен самим создателям.
В нем слишком изысканная логика. Если они сами не могут  предсказать,  как
их угроза проявит себя, этого не могу  ни  я,  ни  любая  защищающая  меня
служба.
     - Мне кажется, что если бы ты мог принять на себя это  очень  трудное
дело, то разобрался бы в делах.
     - Я хотел бы, чтобы простой дедукции было достаточно,  чтобы  сорвать
маску с лица угрозы, Мартин, но сейчас не тот случай.
     Ористано провел пальцем по своим губам. Его мозг работал с предельной
нагрузкой.  Если  природа  угрозы  слишком   сложная   или   неясная   для
Коллигатара, не было никакого смысла бороться с ней.
     Он почувствовал полную беспомощность.  Недостаток  информации  всегда
вызывал у него такие ощущения. Мартин  удивился  бы,  если  бы  Коллигатар
чувствовал себя сейчас так же. В нем были запрограммированы эмоции,  чтобы
он лучше понимал людей, но Ористано не мог вспомнить, находилась ли  среди
них тревога.
     - Что мне делать?
     - Проявлять терпение, которым ты прославился  среди  коллег,  Мартин.
Будь терпеливым и жди. У нас есть и другая работа. Люди  зависимы  от  нас
каждый день, в смысле получения пищи, здоровья и мира. Мы должны не только
делать вид, что все в порядке. Мы должны сделать так,  чтобы  все  было  в
порядке.
     - Вот почему ты не хочешь, чтобы я собирал штат?
     - Одна из причин. Они являются блестящей группой, один  или  двое,  в
некотором смысле даже превосходят тебя, правда, без твоих административных
способностей.
     Мартин кивнул, представляя, кто из штата мог  превосходить  его.  Мак
Реди? Нет, конечно, не он. Навотски? Возможно.
     Его мысли мелькали в беспорядке, и это было неприятно.
     - Ты должен понять, что мне будет трудно продолжать работать,  словно
все идет по-прежнему. Особенно после твоего заявления.
     - Я знаю, но мы должны. Будь уверен, Мартин, я буду  держать  тебя  в
курсе дела по мере его развития.
     - Очень хорошо. Нужно ли  принять  какие-нибудь  дополнительные  меры
безопасности?
     - Никаких. Насколько я могу предположить, штурм будет направлен не на
меня... Лично.
     Коллигатар имел в своей программе элементарное чувство юмора.
     - Значит, никакой дополнительной охраны?
     - Никакой. Это может насторожить наших противников. Они закамуфлируют
свои намерения. Это может стать смертельно опасным.
     - Я понимаю. Мне будет очень тяжело  работать,  зная  то,  о  чем  ты
рассказал мне.
     - Уже близко зима, - сказала машина. - Я могу  предсказать  несколько
ранних бурь в Центральной Европе. Это послужит мне причиной  переехать  на
зимние квартиры пораньше, по крайней мере  до  тех  пор,  пока  угроза  не
минует.
     Ористано не смог скрыть слабой улыбки.
     - Но ты уже предсказал теплую зиму для этой части континента.
     - Верно. Правда удается мне лучше, чем уклончивость. Такова специфика
человека. Ложь обеспечит тебе необходимый предлог.
     - Я подумаю, - Марта расстроится, если он отменит обед с  итальянским
послом. Неудобно! Впрочем, вечер с симпатичной женой дипломата подождет.
     - Я посмотрю. Учитывая серьезность угрозы, я согласен, что мне  лучше
находиться все время рядом с тобой.
     - Это было бы удобно, - произнесла машина, хотя было  трудно  понять,
сказала  она  это,  чтобы  польстить  или  успокоить  Ористано.  Ежедневно
практикуясь в международной дипломатии, Коллигатар стал искусным льстецом.
     - Мы подождем и разберемся  в  проблеме.  Мы  не  подадим  вида,  что
происходит что-то необычное, пока не придет время действовать.
     - Надеюсь, ты не будешь откладывать это до последней минуты?
     - Не планирую, Мартин. Самосохранение  во  мне  запрограммировано.  Я
здесь,  чтобы  служить  человечеству,  и  выполняю  эту  работу  со   всей
серьезностью. Уверяю тебя, я приму все необходимые меры,  чтобы  сохранить
себя для выполнения задачи. Это цель моей жизни.
     Ористано улыбнулся и кивнул.
     - Я замечаю твою настойчивость, Мартин. Это отличает тебя от  других:
твоя способность работать со мной все время в согласии.  Однако  я  должен
сказать тебе, Мартин, что не могу обещать последнего, поскольку  опасность
не похожа на те, с которыми мне уже приходилось встречаться.
     Ористано сидел молча, пока механический повар не  объявил,  что  кофе
готов. Взяв  чашку,  Мартин  напугался.  Его  пальцы  тряслись.  Это  было
невероятным. Нервы старшего программиста всегда отличались прочностью, как
у хирургов, футбольных вратарей и тибетских лам.
     Коллигатар ничего не заметил, и Ористано унял дрожь в пальцах.
     Но только в пальцах.



                                    2

     Эрик Эббот разглядывал свой гамбургер и раздумывал, как много  в  нем
элементов с Юпитера.  С  тех  пор,  как  власти  Мирового  Космоса  начали
разработку органических соединений на Титане, чтобы восполнить  недостаток
земных протеинов, постоянно ходили  слухи,  будто  настоящие  органические
продукты  накачивались  искусственными  веществами,  производными  метана.
Некоторые  остряки  стали  называть   получаемые   результаты   воздушными
бургерами или безвоздушными бургерами.
     Действительно, только компетентный химик мог с уверенностью  сказать,
сколько в густой сочной лепешке, покоившейся между двумя  булочками,  было
мяса, сколько  соевых  протеинов,  сколько  планктона,  сколько  метана  и
титановой органики. Это приводило людей в замешательство.
     Эрик сидел с Чарли, Адриенной и Габриэллой. Они на пять минут  раньше
улизнули  с  работы.   Габриэлла   наловчилась   использовать   зеркальные
компакт-пудреницы, чтобы одурачивать лазерный глазок на циферблате  часов.
Когда она отражала лазерный луч к источнику, тот начинал передавать ложные
сигналы головному компьютеру,  который  ускорял  ход.  Требовалось,  чтобы
работники, покидали  офисы  строго  по  расписанию.  Габриэлла  никому  не
рассказывала о своем трюке. Если все девочки в офисе начнут делать  то  же
самое, очень скоро вся компания станет уходить  с  работы  на  пять  минут
раньше. Внутренней охране не потребуется  много  времени,  чтобы  выяснить
причину такою явления.
     Поэтому  Габриэлла  пользовалась  своим  трюком  только  изредка.  Он
позволял им занять хороший столик в Эль-Палаццо. На противоположной  стене
у бара  висел  огромный  экран.  Кто-то  превратил  его  в  канал  местных
новостей. Диктор Мариан Маршалл с  улыбочкой  перечисляла  случившиеся  за
день катастрофы. Никто не обращал на нее особого внимания, и канал  вскоре
переключили. Приближалось время начала футбольной трансляции.
     Эрик лениво потянулся к своему пиву, и поспешно отдернул  пальцы.  Он
случайно  прикоснулся  к  переохлажденному  металлическому  бокалу,  затем
поднял его специальной ручкой и отхлебнул.
     Друзья Эрика оживленно обсуждали ситуацию в Восточной Африке. Хотя он
и находил их разговор интересным, но тема не захватывала его. Тем не менее
он не был замкнутым человеком. Просто ему не удавалось подбирать слова без
какой-либо цели.
     Они сидели за лучшим  в  Эль-Палаццо  столиком,  и  Эрик  взглянул  в
широкое,  искусно  изогнутое  окно.  На  западе   солнце   погружалось   в
Калифорнию, поджаривая  отдаленные  серебристые  вершины  Колорадских  тр.
Ресторан находился на сто четвертом этаже  Селверн-Билдинг,  вид  из  него
открывался потрясающий. Если только вы не являлись ненавистником  пустыни,
ибо в этом случае картина показалась бы вам просто однообразной.
     Эрику вид нравился свое безлюдностью. В Финиксе не осталось  пустоты.
По мере тот, как верхние этажи  небоскреба  медленно  вращались,  западные
горы уступали место ярким огням Каса Гранде. У Южного вокзала огни  города
сливались с огнями муниципальною района Таксон.
     Всходила луна, сегодня почти полная, струящая  свой  свет  на  Долину
Солнца. За исключением центрального делового района, Финикс  оставался  на
равнине во время своего расширения.  Прекрасное  место  для  жизни.  Можно
любоваться видом, как сегодня, и не чувствовать себя похороненным,  выходя
на улицы. Зданий в сто этажей  и  выше  было  немного.  Здесь  человек  не
чувствовал себя как в Нью-Йорке, Чикаго или Атланте.
     По крайней мере так Эрику говорили. За исключением  пары  отпусков  в
Колумбии и деловых поездок  на  Восток,  он  никогда  не  бывал  восточнее
Альбукерка.
     - ...и говорю вам, - Адриенна старалась  говорить  авторитетно,  так,
чтобы ее высокий, дрожащий голосок звучал убедительно, -  они  никогда  не
решат этот вопрос, пока федерация не откажется от своих притязаний на  все
территории к югу от Замбези.
     - Ой, перестань, - возразила Габриэлла. - Ты же  знаешь,  что  югафам
плевать на все это. Там же ничего не  осталось,  кроме  нескольких  старых
алмазных шахт.
     - Знаю, но дело в принципе, - упорствовала Адриенна.
     - Вы обе понимаете, - по-мужски твердо заявил Чарли, - что дело не  в
том, чего хочет та или иная сторона. Если будет указание из Швейцарии, обе
группы заткнутся.
     - Не  знаю,  -  Габриэлла  поиграла  своим  бокалом.  -  Федерация  в
последнее время становится чертовски воинственной. Если решение будет не в
их пользу, я не удивлюсь, когда они выступят и захватят спорную землю.
     Адриенна казалась шокированной. Ее было легко потрясти.
     - Я слышала, как многие ораторы от Федерации посылали  Коллигатара  к
черту публично,  -  продолжала  смуглая  девушка.  -  Это  меня  вовсе  не
удивляет.
     - Зато меня это очень удивляет, - Чарли затушил окурок. - Они никогда
не допустят этого. Вот увидите.
     -  А  как  электронный  мозг  это  предотвратит,  умник?  -  Спросила
Габриэлла. - У него нет ни армии, ни оружия.
     - Все зависит от того, что считать оружием, - тихо проговорил Эрик.
     - Что? - переспросила Габриэлла. Она на какой-то момент совсем забила
об Эбботе.
     - Информация - тоже оружие. Не нужно никаких  угроз.  Ты  никогда  не
слышишь  об  угрозах,  исходящих  от  Швейцарии.  Мозг  просто  перестанет
отвечать на вопросы Федерации. И это быстро их  отрезвит.  Они  не  смогут
соперничать с соседями, которые будут продолжать  получать  ответы.  Ни  в
рыболовстве, ни в добыче ископаемых, ни в производстве, ни в чем.
     - Эрик прав, - быстро согласился  Чарли,  чтобы  не  упустить  случая
присоединиться к победителю. - Как Федерация будет  продавать  свой  кофе,
например, если не будет иметь информации о спросе и предложении, или  даже
просто прогнозы?
     Габриэлла сдала свои позиции, но не окончательно.
     - Я все же думаю, это возможно. Все зависит от того, как  сильно  они
хотят получить эту территорию.
     Чарли выглядел чрезвычайно довольным собой.
     - Никоим образом, леди, ни  этот  кусок  земли,  ни  закон  не  стоят
хорошей капли ГПН. Увидишь, Федерация будет  пыхтеть  и  фыркать,  пытаясь
получить  от  каффоеров  все,  что  можно,  но   не   рискнет   пренебречь
инструкциями Машины.
     - Посмотрим, - воинственно проговорила Габриэлла.
     Гул в зале усилился.  Игра  началась.  Сегодня  "Скорчеры"  играли  с
с"Филадельфией", и Френк Олуэй, телекомментатор,  никак  не  мог  наладить
микрофон.   Шумовой   фон   связан   с   резонированием    аппаратуры    с
аэрокондиционной системой стадиона Каса Гранде.  Не  смотря  на  взошедшую
луну, снаружи в раскаленном солнцем бассейне  Соноран-Десерт  было  больше
ста градусов.
     Эрик  и  Чарли  развернулись  на  своих  стульях,  а  девушки  начали
шептаться между собой. Все они являлись страстными болельщиками. Их столик
находился на помосте, возвышавшемся так, что с него открывался  прекрасный
вид не только из окна, но и на один из четырех огромных экранов, свисавших
с потолка в центре зала.
     Мимо проплыла официантка, и Эрик рассеянно заказал еще один гамбургер
и  жаркое,  наблюдая  сзади  за  Габриэллой.  Девушка  была,   несомненно,
привлекательна и, если верить Чарли, серьезно им  интересовалась.  Немного
агрессивна, правда.
     Габриэлла проследила взглядом за официанткой и оглянулась.
     - Право, Эрик, не понимаю, как в тебя столько влезает, кто бы столько
же ел и не толстел.
     Утешительно ли это? - подумал он. Казалось, Эрик ел  гораздо  больше,
чем кто-либо из его друзей, но в весе никогда  не  прибавлял,  хотя  и  не
утруждал себя физическими упражнениями. Это преимущество  хорошего  обмена
веществ, думал он. Именно так ему и сказал доктор, когда Эрик спросил  его
во время ежегодного  осмотра,  который  каждый  в  "Селверне"  проходил  в
обязательном порядке. Просто его  тело  сжигало  калории  быстрее,  чем  у
других. Время от времени он  чувствовал  себя  виноватым,  особенно  когда
позволял себе дорогостоящие блюда или  роскошные  десерты  к  ужасу  своих
сидящих на диете друзей.
     Однажды Эббот выиграл для Чарли пари, умяв у  Оскара  Тейлора  восемь
кусков торта с шоколадным кремом. И это после плотного обеда. Удивлен  был
не только проигравший пари. Поразились все работники  ресторана.  Вдобавок
Эрик отличался великолепным общим здоровьем, никогда не  знал,  что  такое
простуда или весенний грипп. Он не понимал, как это при умеренной заботе о
себе можно получить простуду в таком жарком месте как Финикс.
     [По Фаренгейту]
     - Я слежу за собой, Чарли, - заявил Эббот однажды  своему  ближайшему
другу. - Быть здоровым не сложно.
     - Да, но есть ведь и  посторонние  факторы.  Надо  избегать  сопливых
ребятишек, возвращающихся из школы  домой,  домохозяек,  идущих  с  рынка,
вышедших на прогулку стариков: у всех могут оказаться бациллы.  В  чем  же
твой секрет? Большие дозы витамина С?
     Эрик покачал головой.
     - Нет, просто забочусь, слежу за собой.
     - Держу пари, стоишь часами перед зеркалом. - Оба засмеялись.
     Когда составы команд на экране  сменились  картиной  поля,  к  голосу
комментатора присоединились крики людей, сидящих в нижних  рядах.  Кастиль
только что ввел мяч и побежал обратно к  отметке  сорок.  Хорошее  начало.
Зрители выпивали и  смотрели  матч  в  хорошем  настроении.  Всех  охватил
гладиаторский пыл, когда в незанятом  углу  ресторана  произошла  вспышка.
Сначала никто  не  обратил  на  нее  внимания,  но  когда  свет  усилился,
разговоры быстро  стихли.  Тишина  распространялась  по  залу,  как  волна
тревоги, пока не остались только звуки ретрансляции, а голоса самых рьяных
болельщиков не зазвучали вдруг визгливо  и  истерично,  полные  фальшивого
энтузиазма. Взгляды хозяев и служащих одновременно переметнулись с  экрана
на необычное явление.
     Те, кто сидел поближе и подумали об отступлении, отказались от него и
остались на месте. Еда лежала на тарелках нетронутой, а лед таял в высоких
бокалах и толстых кружках.
     То, что появилось в ресторане, начало плавно  и  гибко  двигаться  по
полу. Оно перемещалось с текучей грацией ароматного  масла,  ползущего  по
стеклу. Высокая, стройная фигура, высотой семь с половиной футов,  прочная
и устойчивая, несмотря на  явное  отсутствие  скелета.  Существо  окружало
колышущееся сияние, в котором курился  дымок,  что  напомнило  Эрику  свет
автомобильных фар, пробивающихся сквозь потоки дождя.
     Тело было желтым, белея к краям. Кружащийся  сияющий  кокон  закрывал
более мелкие детали ниже головы. Последняя выглядела яйцевидной и гладкой,
за исключением  тонкого  разреза  рта  и  широких  плоских  глаз  на  туго
натянутой  коже.  Ни  ушей,  ни   волос,   ничего,   чтобы   хоть   как-то
охарактеризовать эту чужеземную расу. Длинные руки элегантно свисали к еще
более длинным ногам, и в равной степени удлиненные пальцы находились  там,
где должны были быть колени. Последние, однако, отсутствовали.
     Существо двигалось текучей  походкой,  очень  подходящей  сверкающему
существу с кожей, похожей на резину. Никто не знал,  какова  эта  кожа  на
ощупь, поскольку трудно было решиться проникнуть  за  электрические  щиты,
чтобы пощупать ее.
     В  бело-желтых  глазах,  молчаливо   осматривающих   зал,   виднелись
маленькие черные зрачки. Они могли действовать не зависимо от тела, как  у
хамелеона, но не могли, как потом утверждала одна истеричная  домохозяйка,
вылезать  из  орбит  и  отважно  двигаться  по  комнате,  словно   съемные
телекамеры.
     Эрик сразу понял, кто  перед  ним.  И  остальные  в  затихшем  теперь
ресторане тоже тут же узнали существо. Как и все, Эббот был зачарован.  Он
тоже впервые оказался рядом с сайраксом.
     Гость остановился и уставился на экран, следя за футбольным матчем  с
вниманием  старого  болельщика.  Первое  потрясение  после  его  появления
улеглось, и в  ресторане  постепенно  опять  зазвучали  разговоры.  Однако
неистовых криков,  которые  обычно  сопровождали  каждую  игру,  не  было.
Разговор звучал приглушенно, а репортаж на экране,  казалось,  громыхал  в
зале, не заглушаемый пьяными голосами.
     Пища тщательно разжевывалась, а спиртное медленно  потягивали  вместо
того, чтобы выпивать залпом. Внимание переходило от  игры  к  пришельцу  и
обратно. Хозяева разглядывали сайракса со смесью страха,  неуверенности  и
напряженного любопытства.
     Хотя пришельцы и редко материализовывались вне  Отведенной  Зоны,  но
такие случаи встречались, и потому не было особых причин  для  панического
страха. Люди знали  сайраксов  более  ста  лет.  За  все  время  нигде  не
зарегистрировали ни  одного  случая,  чтобы  кто-нибудь  из  них  причинил
человеку вред.


     Они общалис