ила письмо от дочери,  узнавшей  ее  адрес  от
отца Брюно - они обменивались  посланиями  на  каждое  Рождество.  Жанин  не
выразила особого сожаления о прошлом, вспомнив о нем лишь в одной фразе:  "Я
узнала о смерти папы и о твоем переезде".  Между  делом  она  сообщала,  что
покинула Калифорнию, вернулась на юг Франции и там поселилась; но адреса  не
дала.
   Мартовским утром 1967 года, пытаясь приготовить кабачковые оладьи, старая
женщина опрокинула сковороду с кипящим маслом. У нее хватило  сил  выйти  из
квартиры в коридор; ее стоны потревожили соседей.  Когда  Брюно  возвратился
вечером из школы, дома он застал мадам  Аузи,  что  жила  этажом  выше;  она
повела его прямиком в больницу. Ему позволили войти к бабушке  на  несколько
минут; ее ожоги были  скрыты  под  простынями.  Она  получила  большую  дозу
морфина; тем не менее Брюно  она  узнала,  взяла  его  руку  в  свои;  потом
мальчика увели. Ночью сердце остановилось.
   Во второй раз Брюно  пришлось  столкнуться  со  смертью.  И  снова  смысл
происшедшего почти полностью ускользнул от  него.  Даже  годы  спустя,  сдав
контрольную  работу  по  французскому  языку  или   удачное   сочинение   на
историческую тему, он говорил себе, что расскажет об этом бабушке.  Конечно,
он тут же  вспоминал,  что  она  умерла,  но  эта  мысль,  то  пропадая,  то
возвращаясь, в сущности, не прерывала их  диалога.  Когда  его  допустили  к
участию  в  конкурсе  на  замещение   должности   лицейского   преподавателя
современной литературы, он долго обсуждал с нею свои заметки; впрочем, тогда
он уже верил в ее присутствие  только  в  минуты  душевного  помрачения.  По
такому случаю он купил две банки сливок  с  каштановой  пудрой;  то  был  их
последний большой разговор. Выиграв конкурс и получив  место  преподавателя,
он заметил, что больше не может выйти  на  контакт  с  нею;  и  тогда  образ
бабушки медленно растаял, скрылся за стеной.

***

   На следующий день после похорон имела место странная сцена.  Его  отец  и
мать, которых он видел впервые, спорили о том, что они станут с ним  делать.
Это происходило в столовой их марсельской квартиры. Брюно  слушал,  сидя  на
кровати. Всегда любопытно послушать, как другие  говорят  о  тебе,  особенно
если они, по-видимому, не осознают твоего присутствия. Так и самому  недолго
потерять уверенность в собственном существовании, здесь есть своя  прелесть.
В общем, казалось, будто все это не имеет к  нему  прямого  касательства.  А
между тем этому разговору предстояло сыграть решающую роль в его жизни, и он
множество  раз  будет  вспоминать  его,  хотя  так  никогда  и   не   сумеет
почувствовать настоящее волнение. Он не сможет восстановить прямую,  кровную
связь между собой и двумя взрослыми  людьми,  что  в  тот  день  в  столовой
особенно поразили его своей высокорослостью и моложавой повадкой. В сентябре
Брюно должен был пойти в шестой класс; было решено,  что  для  него  подыщут
пансион и что отец будет  брать  его  к  себе  в  Париж  на  уик-энды.  Мать
постарается время от времени забирать его на каникулы. У Брюно возражений не
было: эти двое не показались ему определенно враждебными. Настоящей  жизнью,
как ни крути, была для него жизнь с бабушкой.

8
Животное омега

   Брюно  наклоняется  над  раковиной   умывальника.   Сбрасывает   пижамную
курточку. Его белый маленький живот сморщился, прижатый к  фаянсу  раковины.
Ему одиннадцать лет. Он хочет почистить зубы, как делает это  каждый  вечер.
Он надеется, что его  туалет  обойдется  без  неприятностей.  Тем  не  менее
Вильмар тут как тут, приближается, пока еще один, и толкает Брюно  в  плечо.
Он начинает отступать, дрожа  от  страха;  он  примерно  знает,  что  сейчас
будет. "Отстань...? - слабо бормочет он.
   Подходит Пеле.  Этот  низкоросл,  коренаст,  чрезвычайно  силен.  Пеле  с
размаху влепляет Брюно пощечину, тот плачет. Потом они толкают его  на  пол,
хватают за ноги и тащат волоком. Возле уборной они срывают с  него  пижамные
штаны. Член у него маленький, еще детский, растительности  совсем  нет.  Они
вдвоем дергают его за волосы, заставляя открыть рот. Пеле тычет ему  в  лицо
сортирной шваброй. Он чувствует вкус дерьма. Он вопит.
   Подходит Брассер; ему четырнадцать, он  старший  из  шестиклассников.  Он
достает свой член, который кажется Брюно огромным,  толстым.  Он  становится
над ним и писает ему на лицо. Вчера он заставил Брюно  сосать  ему  член,  а
потом лизать его зад; но нынче вечером он не этого хочет.  "Клеман,  у  тебя
хер совсем голый, - говорит он, издеваясь, - надо его побрить,  чтоб  волосы
лучше росли...? Другие по  знаку  своего  вожака  обмазывают  член  мальчика
кремом для бритья.  Брассер  раскрывает  лезвие  бритвы,  примеривается.  От
страха Брюно обкакивается.

***

   Мартовской ночью 1968 года надзиратель обнаружил его, сжавшегося в комок,
голого,  обмазанного  нечистотами,  в  сортире  в   дальнем   конце   двора.
Распорядился, чтобы ему принесли пижаму, и отвел его к старшему  надзирателю
Коэну. Брюно окаменел от ужаса при одной мысли, что его  заставят  говорить,
что придется назвать имя Брассера. Но Коэн, хоть его  и  подняли  с  постели
среди ночи, принял мальчика ласково. Не в пример надзирателям,  находившимся
под его началом, он обращался к  воспитанникам  на  "вы".  В  его  послужном
списке это был третий, и притом не самый худший пансион; он знал, что жертвы
почти всегда отказываются называть имена своих  палачей.  Все,  что  он  мог
сделать, это наложить взыскание на надзирателя, ответственного за порядок  в
дортуаре шестиклассников. Большинство этих ребят было  брошено  на  произвол
судьбы собственными родителями, и вся власть над ними была  сосредоточена  в
его руках. После ухода Брюно он сварил себе кофе, перелистал список учащихся
шестого класса. Он заподозрил Пеле и Брассера, но у него не было  ни  единой
улики. Если удастся припереть их к стенке, он доведет дело до исключения. Он
не питал ни малейших иллюзии относительно свойств человеческой природы, если
она не подчинена контролю закона. Со времени своего прибытия в пансион в  Мо
он сумел внушить воспитанникам страх. Коэн знал, что  без  этого  последнего
бастиона законности, которую он здесь представлял, расправам над  мальчиками
вроде Брюно не будет никакого предела.

***

   Оставленный в  шестом  классе  на  второй  год,  Брюно  воспринял  это  с
облегчением. Пеле, Брассер и Вильмар перешли в пятый и находились  теперь  в
другом  дортуаре.  К  несчастью,  после  министерских  директив,   вызванных
событиями 68-го, было решено сократить число надзирателей пансионов,  взамен
учредив систему самодисциплины; такая мера отвечала духу времени, к тому  же
с ней сопрягалось такое преимущество, как  сокращение  расходов  на  выплату
жалованья. Проникнуть из одного дортуара в другой стало проще; пятиклассники
завели обычай не реже чем раз в неделю устраивать набеги на дортуар младших;
к себе  они  возвращались,  прихватив  одну,  иногда  две  жертвы,  и  сеанс
начинался. В конце декабря Жан-Мишель  Кемпф,  худенький  пугливый  мальчик,
поступивший в пансион в начале года, чтобы избавиться  от  своих  мучителей,
выпрыгнул в окно. Падение могло оказаться смертельным, ему еще повезло,  что
отделался  множественными  переломами.  Лодыжка  была   сильно   повреждена,
раздробленную кость едва восстановили.  Было  ясно,  что  мальчик  останется
калекой. Коэн учинил генеральный допрос,  усиливший  его  подозрения;  Пеле,
несмотря  на  упорное  запирательство,  он  исключил  сроком  на  три   дня.
Практически все звериные сообщества основываются  на  системе  подчинения  в
зависимости от соотношения  сил  их  членов.  Для  этой  системы  характерна
строгая  иерархичность:  самого  сильного  самца  группы  именуют  "животное
альфа", того, кто занимает второе место по силе, называют "животным бета", и
так далее вплоть до "животного омега? - слабейшего в иерархии. Позиция в ней
обыкновенно определяется посредством ритуала боя.  Животные  рангом  пониже,
пытаясь  повысить  свой  статус,  провоцируют  более  привилегированных   на
схватку, зная, что в случае победы их положение улучшится. Высокий ранг дает
некоторые преимущества: право насыщаться  первым,  совокупляться  с  самками
стаи. В то же время слабейшее из животных, как  правило,  имеет  возможность
уклоняться от схваток,  принимая  позу  "покорности?  (приседая,  подставляя
зад). Ситуация, в которой находился  Брюно,  была  не  столь  благоприятной.
Владычество на основании грубой силы, присущее  всем  животным  сообществам,
уже  у  шимпанзе  (Pan  troglodytes)  сопровождается  актами   неоправданной
жестокости в отношении слабейших. Эта  тенденция  достигает  своего  полного
развития в примитивных людских сообществах  и  в  обществах  развитых  среди
детей и подростков. Жалость, или идентификация  чужих  страданий  со  своими
собственными,   возникает   позже;   далее   эта   самая   жалость    быстро
систематизируется,  преобразуясь  в  нравственный  закон.  В  лицейском   же
пансионе в Мо олицетворением нравственного закона служил Жан Коэн, и он  был
полон решимости не отклоняться от этого пути.  Он  ни  в  малой  степени  не
признавал подтасовкой то использование концепций Ницше, к которому  прибегли
нацисты: отрицая сострадание, ставя себя  выше  добра  и  зла,  провозглашая
всевластие воли, Ницше, по его мнению, естественным  путем  шел  к  фашизму.
Образовательный уровень и выслуга лет Коэна позволяли ему получить должность
директора лицея;  если  он  оставался  на  посту  главного  надзирателя,  то
исключительно добровольно. Он отправил в академическую  инспекцию  несколько
сообщений, в которых сетовал на сокращение штата приютских надзирателей; эти
сообщения  никаких  последствий  не   имели.   В   зоосаду   самец   кенгуру
(macropodides)  зачастую  ведет  себя  так,  будто  принимает   вертикальное
положение тела служителя зоопарка за вызов на  битву.  Агрессивного  кенгуру
можно утихомирить, если служитель примет  согбенную  позу,  характерную  для
смирного кенгуру. Жану Коэну  вовсе  не  хотелось  превращаться  в  смирного
кенгуру. Злобность Мишеля Брассера, будучи нормальным  проявлением  эгоизма,
присутствующим у животных, находящихся на более низкой ступени эволюции, уже
привела к тому, что один из его товарищей  остался  на  всю  жизнь  калекой;
мальчикам типа Брюно она, по всей  вероятности,  могла  нанести  необратимые
психологические травмы. Вызывая Брассера к себе в кабинет для допроса,  Коэн
и не думал скрывать от него ни свое презрение,  ни  намерение  добиться  его
отчисления из пансиона.

***

   Воскресными вечерами, когда  отец,  как  всегда,  отвозил  его  на  своем
"мерседесе? назад в пансион, Брюно начинала бить дрожь при одном приближении
к  Нантей-ле-Мо.  Приемную  лицея   украшали   барельефы   с   изображениями
знаменитостей, которые учились здесь  встарь:  Куртелина  и  Муассана.  Жорж
Куртелин - французский писатель, автор рассказов, где  в  ироническом  ключе
представлена абсурдность буржуазного быта и нравов бюрократии. Анри  Муассан
- французский ученый-химик (в  1906  году  получивший  Нобелевскую  премию),
который нашел применение электрической печи, выделил кремний  и  фтор.  Отец
Брюно поспевал обычно как раз к началу  семичасовой  трапезы.  Как  правило,
Брюно не удавалось перекусить раньше полудня,  когда  было  принято  кормить
воспитанников, приходивших в пансион из дома (вечер они  проводили  с  теми,
кто ночевал в пансионе). За  стол  садились  восемь  человек,  лучшие  места
доставались тем, кто постарше. Они себе накладывали помногу, а потом плевали
в тарелку, чтобы малыши не могли за ними доесть.
   Каждое воскресенье Брюно думал, не поговорить ли с отцом  открыто,  но  в
конце концов приходил к заключению, что это невозможно.  Отец  полагал,  что
мальчик должен уметь за себя постоять. И в самом деле  некоторым  парням  не
старше его удавалось,  отругиваясь,  брыкаясь,  рано  или  поздно  заставить
уважать себя. Серж Клеман в свои сорок два был  человеком,  что  называется,
преуспевающим. В то время как его  родители  держали  бакалейный  магазин  в
Пти-Кламаре, у него к этому времени были три косметологические клиники: одна
в Нейи, вторая в Везинэ, третья неподалеку от Лозанны,  в  Швейцарии.  Когда
его бывшая  жена  собралась  в  Калифорнию,  он  сверх  того  получил  место
заведующего клиникой в Канне, откуда ему перечислялась половина дохода.  Сам
он давно не оперировал, но был, как обычно говорят,  "хорошим  управленцем".
Он не слишком понимал, как ему вести себя с сыном. Вероятно,  он  желал  ему
добра, но при условии, что это не потребует от него  слишком  большой  траты
времени; он испытывал легкое чувство  вины.  В  конце  недели,  когда  Брюно
приезжал к нему, он обычно воздерживался от встреч со своими любовницами. Он
покупал в домовой кухне готовые блюда, они обедали с глазу  на  глаз;  потом
смотрели телевизор. В игры с сыном он играть не умел. Иногда  Брюно  вставал
ночью, пробирался к холодильнику. Он насыпал  в  чашку  воздушную  кукурузу,
разбавлял молоком или  свежими  сливками,  засыпал  все  это  толстым  слоем
сахара. Потом принимался есть. Так он съедал несколько чашек, ел, пока тошно
не станет. Его живот тяжелел. Было приятно.

9

   В плане эволюции нравов 1970 год  был  отмечен  быстрым  распространением
сбыта и потребления эротической  продукции,  наперекор  все  еще  бдительной
цензуре, которая пыталась вмешаться.  Мюзикл  "Волосы",  призванный  сделать
достоянием  широкой  публики  "сексуальную  революцию?  шестидесятых,   имел
большой  успех.  Гологрудые  купальщицы  быстро  заполонили   пляжи   южного
побережья. На  протяжении  нескольких  месяцев  число  парижских  секс-шопов
выросло от трех до сорока пяти.
   В сентябре Мишель пошел в четвертый класс  и  начал  изучать  немецкий  в
качестве второго из живых языков. Занятия  немецким  и  стали  причиной  его
знакомства с Аннабель.

***

   Представления Мишеля о счастье были в ту пору незамысловаты. В  сущности,
он никогда по-настоящему и не мечтал о нем. Понятия, которые он мог иметь на
сей счет, он почерпнул от своей бабушки,  которая  передала  их  детям.  Его
бабушка была католичкой и голосовала за де Голля; обе ее дочери вышли  замуж
за коммунистов, но от этого мало что изменилось. Вот каковы идеи  поколения,
в детские годы пережившего лишения войны, а в двадцать Освобождение, вот что
за мир они хотели оставить в наследство своим потомкам. Женщина  остается  в
лоне семьи и  ведет  домашнее  хозяйство  (но  ей  очень  помогают  кухонные
электроприборы, у нее освобождается много  времени,  которое  она  посвящает
семье). Мужчина работает вне дома (однако  благодаря  роботизации  его  труд
становится не столь тяжелым и продолжительным). Супружеские пары счастливы и
верны друг другу; они обитают в уютных домах за  чертой  города.  На  досуге
увлекаются ручными поделками,  занимаются  садоводством,  предаются  изящным
искусствам. Иногда  предпочитают  путешествовать,  интересуются  обычаями  и
культурой иных краев, дальних стран.
   Якоб Вилкенинг родился в Леувардене,  в  Западной  Фрисландии;  попав  во
Францию четырех лет от роду, он сохранил  лишь  весьма  туманное  понятие  о
своем голландском происхождении. В 1946 году он взял в жены сестру одного из
своих ближайших друзей; ей было семнадцать, и она не  знала  других  мужчин.
Послужив  какое-то  время  на  заводе,  выпускавшем  микроскопы,  он  открыл
собственное  предприятие  по  изготовлению   точных   оптических   приборов,
работавшее преимущественно как субподрядчик вместе с Анженье и Пате.  Японцы
в то время не представляли опасности  как  конкуренты;  Франция  производила
великолепные объективы, некоторые  из  них  могли  соперничать  с  изделиями
Шнейдера и Цейса; его предприятие процветало. У супругов было двое  сыновей,
сорок восьмого и пятьдесят первого года  рождения;  потом,  много  позже,  в
1958-м, на свет появилась Аннабель.
   Рожденная в счастливой семье  (за  двадцать  пять  лет  своего  брака  ее
родители ни разу всерьез не поссорились), Аннабель не  сомневалась,  что  ее
судьба будет такой же. Задумываться об  этом  она  начала  в  то  лето,  что
предшествовало их встрече с Мишелем. Где-то в мире жил юноша,  которого  она
не знала, он тем более не знал ее, но он - тот, с кем ей суждено прожить всю
жизнь. Она постарается сделать его счастливым, и он,  он  тоже  сделает  все
возможное, чтобы дать ей счастье; но она не представляла себе, какой он,  на
кого  может  походить;  это  ее  очень  беспокоило.  Читательница  ее   лет,
приславшая письмо в "Журналь де Микки",  была  озабочена  тем  же  вопросом.
Ответили ей как можно  успокоительней,  финальная  фраза  звучала  так:  "Не
тревожься, малютка Корали: ты сумеешь его узнать".

***

   Они стали заходить друг к другу, чтобы вместе готовить  домашние  задания
по немецкому.  Мишель  жил  на  другой  стороне  улицы,  примерно  метрах  в
пятидесяти. Они чем дальше, тем чаще стали проводить  вместе  воскресенья  и
четверги; он являлся к ней сразу же после  полудня.  "Аннабель,  твой  жених
идет", - объявлял ее братец, выглянув в сад. Она краснела, но  родители,  те
воздерживались от  насмешек  над  ней.  Мишель  им  очень  нравился,  и  она
догадывалась об этом.
   Это был странный мальчик он ничего не смыслил ни в футболе, ни  в  певцах
из варьете. Одноклассники не испытывали  к  нему  антипатии,  он  болтал  со
многими,  но  всегда  держался  на  определенном  расстоянии.  До  появления
Аннабель никто из школьных товарищей ни разу не  побывал  у  него  дома.  Он
привык к одиноким  мечтам  и  размышлениям.  Мало-помалу  привыкал  он  и  к
присутствию своей подружки. Часто они садились на велосипед и поднимались по
склону Вуланжи; потом блуждали по лугам и лесам пешком, взбирались на  холм,
с которого открывался вид на  долину  реки  Гран-Морен.  Они  бродили  среди
зарослей высокой травы, учась понимать друг друга.

10
Всему виной Каролина Иессайян

   С начала того же 1970 года положение Брюно в пансионе немного улучшилось;
он перешел в четвертый класс и считался отныне старшеклассником.  Начиная  с
четвертого класса и вплоть до выпуска ученики переселялись  в  другое  крыло
здания, в дортуары, разделенные на боксы  по  четыре  кровати  в  каждом.  В
глазах своих палачей он был уже  полностью  унижен,  размолот  в  пыль;  они
мало-помалу переключались  на  новые  жертвы.  В  том  же  году  Брюно  стал
интересоваться девочками. Время от времени,  не  часто,  мужской  и  женский
пансионы устраивали совместные прогулки.  По  четвергам  после  обеда,  если
стояла хорошая погода, они отправлялись на некое подобие пляжа, что  тянулся
вдоль берегов Марны в окрестностях Мо. Там в одном кафе  было  полно  столов
для электрического бильярда и настольного футбола,  однако  главной  местной
достопримечательностью  являлся  питон  в  стеклянном  аквариуме.  Мальчишки
развлекались, дразня животное: если постучать пальцем по  стеклу,  вибрация,
передаваясь питону, приводила его  в  бешенство,  он  начинал  бросаться  на
стенку, с силой бился  о  стекло,  пока  не  падал  в  изнеможении.  Однажды
октябрьским днем, после полудня, Брюно разговорился с  Патрицией  Хохвайлер;
девочка была сиротой и покидала  пансион  только  во  время  каникул,  когда
уезжала к дяде  в  Эльзас.  Тоненькая,  светловолосая,  она  говорила  очень
быстро, и на ее подвижном лице  порой  проступала  странная  улыбка.  Неделю
спустя он получил жестокий удар, увидев ее сидящей раздвинув ноги на коленях
Брассера; тот держал ее за талию и взасос целовал. Тем  не  менее  Брюно  не
вывел из этого никаких кардинальных умозаключений. Если скоты, которые много
лет терроризировали его, пользуются успехом у девочек, то просто потому, что
только они и осмеливаются их кадрить.  К  тому  же  он  заметил,  что  Пеле,
Вильмар и даже Брассер избегаю