талища
Великого Лунария, властителя Луны, мне позволено было совершить  небольшую
экскурсию по водам моря.
   Пещеры  и  галереи  очень  извилисты.  Значительная  часть  этих  путей
известна только опытным морякам среди рыбаков, и нередко  селениты  теряют
дорогу в  лабиринтах  и  погибают.  Там  водятся,  как  мне  рассказывали,
странные существа, хищные  и  опасные  твари,  которых  не  в  силах  была
уничтожить наука Луны. Особенно страшна рафа, спутанная масса хватательных
щупалец, - они вновь отрастают и множатся при отсечении, - а также  тзи  -
колючее  животное;  его  невозможно  увидеть:  так  тихо  и  внезапно  оно
нападает..." Кейвор дает и кое-какие описания:
   "Эта экскурсия напомнила мне о Мамонтовых пещерах, о  которых  я  читал
когда-то; если бы у меня был желтый факел, а  не  голубой  свет  и  вместо
надежного лодочника с веслом на корме у машины не стоял бы селенит с лицом
каракатицы, я мог подумать, что внезапно вернулся на Землю. Окружавшие нас
скалы были очень разнообразны: порой  черные,  порой  бледно-голубые,  они
были изрезаны прожилками, а однажды заблестели и засверкали так, будто  мы
вошли в сапфировый грот.  Бледные  фосфоресцирующие  рыбы  поблескивали  и
исчезали  в  такой  же  светящейся  глубине.  Затем   показались   длинная
ультрамариновая аллея,  идущая  вдоль  одного  из  внутренних  каналов,  и
пристань.   Иногда   мелькала   гигантская,   кишащая   селенитами   шахта
какого-нибудь вертикального ствола.
   В  одной  обширной  пещере,  изобиловавшей  сверкавшими   сталактитами,
множество людей было занято рыбной ловлей. Мы проплыли мимо одной лодки  и
видели  длинноруких  рыбаков-селенитов,  вытягивавших   сети.   Это   были
низкорослые, горбатые насекомые с очень сильными руками, короткими кривыми
ногами и морщинистыми масками вместо лиц. Когда я глядел, как  они  тянули
сеть, она показалась мне самым тяжелым предметом на Луне. К ней  привязаны
были грузила - без сомнения, из золота, - и вытягивали ее очень долго, так
как в этих водах прячутся в глубине самые крупные съедобные рыбы.  Рыба  в
сетях блестела голубым полумесяцем, голубой светящейся струей.
   Среди добычи  попалось  какое-то  хищное  верткое  черное  животное,  с
многочисленными щупальцами и злыми глазами; появление его вызвало страшный
визг и писк. Селениты торопливо разрубили его на части  своими  маленькими
топориками, но отрубленные щупальца продолжали омерзительно  извиваться  и
прыгать. Впоследствии в лихорадке я все бредил этим яростным чудовищем,  с
такой силой и стремительностью вырвавшимся из глубин неведомого моря.  Это
было самое деятельное и злое из всех живых существ, которых  мне  пришлось
встретить внутри Луны...
   Поверхность этого моря была миль на двести ниже поверхности  Луны.  Все
города Луны расположены, как я узнал, над этим Центральным Морем в пещерах
и  искусственных  галереях  и  сообщаются  с  внешним  миром   гигантскими
вертикальными шахтами, выходы которых образуют "кратеры", как их  называют
земные астрономы. Крышку, покрывающую подобное отверстие, я видел во время
скитаний по поверхности Луны еще до моего плена.
   О других частях Луны я до сих пор знаю мало. Там  имеется  колоссальная
система пещер, где в течение ночи находят убежище  лунные  стада;  там  же
расположены бойни и тому подобное. В одной из этих пещер  мы  с  Бедфордом
выдержали сражение с селенитами-мясниками; и мне не раз потом  приходилось
видеть нагруженные мясом воздушные шары, спускавшиеся  из  мрака.  Но  обо
всем этом я до сих пор знаю не больше, чем очутившийся в Лондоне  зулус  о
британских запасах хлеба.  Однако  ясно,  что  эти  вертикальные  шахты  и
растительность на лунной поверхности должны  играть  существенную  роль  в
вентилировании  и  обновлении  лунной  атмосферы.  Однажды   после   моего
освобождения в шахте сверху вниз начал дуть холодный ветер, затем такой же
ветер, но только теплый, вроде сирокко, подул  снизу  вверх  и,  очевидно,
вызвал  у  меня  лихорадку.  Ибо  недели  через  три  я  заболел  какой-то
лихорадкой, и, несмотря на сон и хинные таблетки, которые  я,  к  счастью,
захватил с собой, болезнь тянулась долго, и меня бил озноб почти  до  того
времени, когда меня повезли к Великому Лунарию, властителю Луны.
   Не стану распространяться о моем горестном положении в дни  болезни,  -
прибавляет он. И  тут  же  подробно  сообщает  разные  мелочи,  которые  я
опускаю. "В течение долгого времени, - говорит он в заключение, -  у  меня
была чрезвычайно высокая температура и  полная  потеря  аппетита.  Длинные
промежутки бодрствования сменялись сном с мучительными кошмарами.  Однажды
я так ослаб и так тосковал по Земле, что был просто в истерике.  Я  жаждал
ярких красок, чтобы забыть проклятый вездесущий голубой свет..."
   Затем он снова рассказывает о  лунной  атмосфере.  Астрономы  и  физики
говорили мне, что сообщения Кейвора  точно  соответствуют  тому,  что  нам
известно  о  Луне.  "Если  бы  у  земных  астрономов  хватило  мужества  и
воображения сделать смелый вывод, - говорил  мистер  Вендиджи,  -  то  они
предсказали бы почти  все,  что  узнал  Кейвор  о  структуре  Луны.  Почти
наверняка известно, что Луна скорее сестра, чем спутник Земли, и  состоит,
в сущности, из той же материи. И так как плотность  Луны  составляет  лишь
три пятых плотности Земли, то вполне вероятно,  что  Луна  изрыта  сложной
системой ходов". "Не было никакой необходимости, - сказал также сэр Джебес
Флэп, наиболее талантливый популяризатор звездных миров, - отправляться на
Луну для того, чтобы открыть то, что давно всем известно". Кейвор  шутливо
намекает на грюйерский сыр, но, конечно, ему следовало бы раньше объявить,
что Луна - полое тело. И если Луна полая,  то  в  таком  случае  кажущееся
отсутствие воздуха и воды легко объяснимо. Море расположено внутри, на дне
кратеров, а воздух просачивается сквозь огромную  губку  галерей  согласно
простым физическим законам. В кратерах большая тяга. Солнце, обходя  Луну,
нагревает  воздух  во  внешних  галереях,  его   давление   увеличивается,
некоторая часть воздуха  вытекает  наружу  и  смешивается  с  испаряющимся
воздухом кратеров (причем растения удаляют из него углекислоту); между тем
как большая часть воздуха просачивается внутрь  галерей,  заменяя  воздух,
замерзающий на охладившейся части. Поэтому на Луне  существует  постоянное
воздушное течение с запада на восток в наружных галереях и  течение  снизу
вверх в шахтах во время лунного  дня,  чрезвычайно  усложненное,  конечно,
неодинаковыми формами галерей и остроумными изобретениями селенитов...



        24. ЕСТЕСТВЕННАЯ ИСТОРИЯ СЕЛЕНИТОВ

   Послания Кейвора, начиная с  шестого  и  кончая  шестнадцатым,  большей
частью так отрывисты и так переполнены повторениями,  что  из  них  трудно
составить последовательный рассказ. Конечно,  они  будут  целиком  даны  в
научном отчете, а здесь можно ограничиться извлечениями и ссылками так же,
как и в предыдущей главе. Мы подвергли каждое слово самой строгой критике,
и мои собственные краткие воспоминания и впечатления помогли разобраться в
том,  что  в  противном  случае   осталось   бы   совершенно   непонятным.
Естественно, что нас, людей, интересовало больше странное общество  лунных
насекомых, среди которых жил,  хотя  бы  и  в  качестве  почетного  гостя,
человек, чем физические условия их мира.
   Я уже, кажется, говорил, что селениты, которых я видел, похожи были  на
человека положением тела и четырьмя конечностями,  но  строение  головы  и
конечностей напоминало насекомых. Я, кроме того, упомянул, что  вследствие
сравнительно небольшой силы тяготения на Луне тела их хрупки и мягки.  Все
это подтверждает и Кейвор. Он называет их "животными", хотя, конечно,  они
не подходят ни под одно подразделение в классификации  земных  существ,  и
указывает, что "насекомые на Земле, к счастью  для  человека,  никогда  не
бывают большими". Самые крупные земные насекомые, живые или  вымершие,  не
достигают и шести дюймов в длину, "но здесь, на  Луне,  при  меньшей  силе
тяготения  существа,  средние  между  насекомыми  и  позвоночными,  могли,
по-видимому, достигнуть человеческих и сверхчеловеческих размеров".
   Кейвор не упоминает о муравьях, но при всех его описаниях я  все  время
вижу перед собой муравья, неутомимо  деятельного,  одаренного  умственными
способностями и социальными инстинктами;  кроме  двух  полов,  мужского  и
женского, как почти у всех других существ,  у  муравьев  есть  бесполые  -
рабочие, солдаты, отличающиеся друг от друга структурой, сложением,  силой
и назначением, и тем не менее все это представители одного и того же вида.
Селениты также отличаются большим  разнообразием  форм.  Конечно,  они  не
только  значительно  превосходят  муравьев  ростом,  но  даже,  по  мнению
Кейвора, по своему уму, нравственности и социальной мудрости стоят гораздо
выше людей. У муравьев четыре или пять разных  форм,  у  селенитов  же  их
очень много. Я говорил уже об этом.  Селениты,  которых  я  видел,  сильно
отличались друг от друга; но различия у них в росте и пропорциях тела были
не больше, чем среди человеческих рас. Однако то, что наблюдал я, не  идет
ни в какое сравнение с тем множеством форм  и  разновидностей,  о  которых
говорит Кейвор. По-видимому, селениты далеких окраин,  те  кого  я  видел,
почти одних профессий - это пастухи, мясники и так далее. Но внутри  Луны,
чего я тогда не знал, есть другой тип селенитов,  отличающийся  от  первых
ростом, соотношением частей тела, силой и наружностью; тем  не  менее  они
все принадлежат к одному виду и, несмотря на различия, сходны  по  родовым
признакам. Луна является как бы огромным муравейником, но, вместо  четырех
или  пяти  типов  муравьев,  там  имеется  несколько  сот   разновидностей
селенитов с промежуточными, переходными формами.
   Кажется, Кейвор заметил это очень скоро. Из его рассказов  я  заключаю,
что он был пойман пастухами лунных стад по приказу других селенитов,  тех,
у которых "более широкие головы и более  короткие  ноги".  Поняв,  что  он
откажется последовать за ними даже  под  копьями,  они  перенесли  его  по
узкому, как доска, мостику, вроде того, на который я отказался ступить,  и
спустили его вниз, в область мрака, на чем-то, что сначала показалось  ему
похожим на лифт. Но это оказался  воздушный  шар,  который,  конечно,  был
невидим в темноте. Очевидно, то, что  я  принял  за  перекидной  мостик  в
пустоту, в действительности было переходом к шару. Кейвор спустился  вниз,
в более освещенные пещеры. Сначала спускались в тишине,  если  не  считать
писка селенитов, а потом среди гама и гула.
   Освоившись с  чернильной  темнотой,  Кейвор  стал  понемногу  различать
окружающие предметы.
   "Представьте  себе  огромное  цилиндрическое  пространство,  -  говорит
Кейвор в своем седьмом послании, - с четверть  мили  в  диаметре,  сначала
очень тускло освещенное, а потом  все  ярче  и  ярче;  по  обеим  сторонам
спиралью  уходили  вниз,  в  голубую,  светящуюся  пустоту,  две   большие
платформы. Представьте себе колодец с самой  огромной  винтовой  лестницей
или самую глубокую шахту  лифта,  в  которую  вам  когда-либо  приходилось
заглянуть, и все это увеличенное в сто  раз,  рассматриваемое  в  сумерках
сквозь голубое стекло. Представьте себе, что вы смотрите вниз,  чувствуете
необычайную легкость в теле и не испытываете головокружения, как на Земле,
- и вы поймете мое первое, впечатление. Вообразите  вокруг  шахты  широкую
спиральную галерею, такую крутую, что  подъем  по  ней  на  Земле  был  бы
невозможен, с низенькими  перилами  на  краю  бездны,  исчезающими  где-то
вдали, на расстоянии нескольких миль от начала.
   Когда я взглянул вверх, то увидел почти то же самое, точно я  глядел  в
высокий конус. Сверху в шахту дул ветер. С поверхности Луны все  слабее  и
слабее доносилось мычание лунных коров,  которых  загоняли  с  их  дневных
пастбищ.  А  вверху  и  внизу   по   винтовым   галереям   рассеяны   были
многочисленные лунные  обитатели  -  бледные,  светящиеся  существа;  одни
разглядывали нас, другие были заняты какими-то делами.
   Либо мне пригрезилось, либо на самом деле вместе с ледяным ветром упала
снежинка. А затем, подобно такой же снежинке, промелькнула  к  центральным
частям Луны какая-то фигурка -  маленькое  человекообразное  насекомое  на
парашюте.
   Сидевший возле меня большеголовый селенит, видя, что я двигаю  головой,
точно  вижу  что-то,  протянул  вперед  свою  руку-клешню  и   указал   на
видневшийся далеко внизу выступ - небольшую площадку, висевшую в  пустоте.
Она скользила вверх к  нам,  скорость  спуска  быстро  уменьшилась,  через
несколько мгновений мы поравнялись с ней и остановились. Брошенный с  шара
канат был подхвачен и закреплен, и я очутился внизу,  на  площадке,  среди
большой толпы селенитов, проталкивавшихся вперед, чтобы увидеть меня.
   Это  была  неописуемая  толпа.  Я  поразился,  как  разнообразны   типы
обитателей Луны!
   Казалось, что в этой суетящейся толпе нельзя  найти  двух  сходных  меж
собой существ. Они различались по форме, по размерам и представляли  самые
устрашающие вариации общего типа селенитов. Некоторые были  как  громадные
пузыри, другие сновали под  ногами  у  своих  братьев.  Все  они  казались
каким-то гротеском, уродливой карикатурой на людей. У  каждого  что-нибудь
было гипертрофировано до уродства: у одного - большая передняя конечность,
похожая на огромную муравьиную лапу;  у  другого  ноги,  точно  ходули;  у
третьего - вытянутый хоботом нос, что делало его до отвращения похожим  на
человека, если бы не зияющая дыра на  месте  рта.  Форма  головы  пастухов
лунных стад, насекомоподобная (хотя без  челюстей  и  усиков),  тоже  была
очень различна: то широкая и низкая, то узкая и высокая,  то  на  кожистом
лбу выдавались рога  или  другие  странные  придатки,  то  раздвоенная,  с
какими-то бакенбардами, с человеческим профилем. В особенности бросалось в
глаза уродливое  строение  черепов.  У  некоторых  черепа  были  огромные,
напоминающие волдыри, с крошечным подобием лица.  Попадались  изумительные
экземпляры   с   микроскопическими   головками   и   пузырчатыми   телами;
фантастические комки студенистой массы, из которой тянулись  трубообразные
расширяющиеся отростки, похожие на шеи без головы.  Мне  показалось  очень
странным, что двое или трое из этих фантастических  обитателей  подземного
мира - мира, защищенного огромными горными пластами от действия Солнца или
дождя, держали в своих щупальцах-руках зонтики - настоящие,  почти  земные
зонтики. Потом я вспомнил парашютиста, которого видел в шахте.
   "Эти лунные жители вели  себя  так  же,  как  человеческая  толпа:  они
толкались и лезли вперед, даже карабкались друг на друга, чтобы  взглянуть
на меня. С каждой минутой число их увеличивалось,  и  они  все  энергичней
напирали на диски моих стражей (Кейвор не объясняет, что он  подразумевает
под словом "диски"); новые и новые чудовищные призраки то и дело выплывали
из мрака. Вскоре меня посадили на носилки, и сильные носильщики на  плечах
понесли  меня  в  полумраке  сквозь  толпу,  к  отведенным  мне  на   Луне
апартаментам. Вокруг мелькали глаза, лица, маски, слышалось шуршание кожи,
похожее на шелест крыльев жука, блеяние и  напоминавшее  треск  кузнечиков
щебетание селенитов..."
   По-видимому, Кейвора заперли "в шестиугольной пещере", где он оставался
в  течение  некоторого  времени.  Впоследствии  ему  предоставили  большую
свободу - почти такую же, какой пользуются люди в цивилизованном городе на
Земле. Наверное, таинственный правитель и  властелин  Луны  назначил  двух
селенитов с широкими головами для того, чтобы охранять и изучать Кейвора и
попытаться заговорить с ним. Невероятно, но эти фантастические  насекомые,
эти существа другого мира вскоре стали сообщаться с  Кейвором  при  помощи
человеческой речи.
   Кейвор называет их именами Фи-у и Тзи-пафф. Фи-у был около  пяти  футов
ростом, с маленькими, тонкими  ножками  в  восемнадцать  дюймов  длиной  и
небольшими ступнями, как  у  всех  селенитов.  На  этих  ножках  покоилось
маленькое тело, трепетавшее при каждом ударе сердца. У него были  длинные,
мягкие, многосуставные руки, со щупальцами на концах, а шея состояла,  как
и у всех селенитов, из нескольких  суставов,  но  была  очень  короткая  и
толстая.
   "Его голова, - говорят Кейвор, очевидно; намекая на какое-то предыдущее
описание, не дошедшее до нас, затерявшееся в космосе, -  обычного  лунного
типа,  но  странно  видоизмененная.  Зияющий  рот  необыкновенно   мал   и
расположен чрезвычайно  низко,  лицевая  маска  состоит  почти  из  одного
широкого плоского носа-пятачка. С каждой стороны по маленькому глазу.
   Голова в целом представляет собой огромный шар, но вместо  шероховатого
кожистого покрова, как у  пастухов  лунных  стад,  на  голове  его  тонкая
мембрана, через которую можно наблюдать все движения пульсирующего  мозга.
Это - существо с уродливо гипертрофированным мозгом на теле карлика".
   В другом месте Кейвор  находит,  что  сзади  Фи-у  напоминает  Атланта,
поддерживающего мир.
   Тзи-пафф, по-видимому, очень походил на Фи-у, но у  него  было  длинное
"лицо",  а  гипертрофированный  мозг   придал   голове   не   круглую,   а
грушеобразную  форму,  узким  концом  вниз.  К  услугам  Кейвора  были   и
носильщики  -  кривобокие  существа  с  огромными  плечами,  паукообразные
привратники и скрюченный прислужник.
   Метод, которым Фи-у и Тзи-пафф приступили к разрешению проблемы  языка,
был очень прост. Они вошли в "шестиугольную клетку"  к  Кейвору  и  начали
подражать каждому его звуку, даже кашлю.  Он,  по-видимому,  очень  быстро
понял, чего они  хотят,  и  начал  повторять  слова,  называя  предметы  и
указывая на них рукой. Вероятно, процедура была довольно однообразна. Фи-у
слушал, а потом, в свою очередь, указывал на предмет и повторял  слышанное
слово.
   Первое слово, которым он овладел, было слово "мен"  -  человек,  второе
"муни" - лунянин, которое Кейвор  употребил  вместо  слова  "селенит"  для
обозначения лунной расы. Уловив нужное слово, Фи-у повторял его  Тзи-пафф,
который  запоминал  без  ошибки.  В  первый  же  урок  они  заучили  сотню
английских имен существительных.
   Затем они, по-видимому, привели с собой художника,  и  тот  помогал  им
рисунками   и   диаграммами,   ибо   рисунки   Кейвора   казались   весьма
несовершенными. "Это было, - говорит Кейвор, - существо с очень  подвижной
рукой и строгим взглядом, и рисовал он с невероятной быстротой".
   Из одиннадцатого  сообщения  мы  явно  уловили  только  отрывок.  После
нескольких обрывков фраз, разобрать которые не  представлялось  возможным,
шло следующее:
   "Но подробное изложение наших бесед заинтересовало бы только лингвистов
и заняло бы слишком много времени. Кроме того, мне наверняка не удалось бы
описать все те способы и ухищрения, к которым мы прибегали,  чтобы  понять
друг друга. Вскоре мы перешли к глаголам - по крайней мере к тем,  которые
я мог выразить рисунками; некоторые прилагательные тоже оказались  легкими
для понимания, но зато когда мы дошли до абстрактных имен существительных,
предлогов и тех обычных оборотов речи, при  помощи  которых  столь  многое
выражается на Земле, я почувствовал  себя  так,  точно  пытался  нырять  в
пробковом костюме. Эти трудности казались непреодолимыми, пока наконец  на
шестой урок не явился четвертый помощник - существо с огромной, похожей на
футбольный мяч головой, мозг которого явно  был  приспособлен  распутывать
сложные аналогии. Он вошел с видом рассеянного  человека  и  споткнулся  о
стул. В случае затруднения Фи-у и  Тзи-пафф  прибегали  к  самым  странным
приемам, чтобы привлечь внимание этого эксперта: они  кричали,  били  его,
кололи, пока наконец вопрос не доходил до его сознания. Но зато  потом  он
соображал удивительно быстро. Когда  являлась  необходимость