еся, но они не причинили нам вреда, а мы  так  торопились,  что
нам было не до них. Наконец далеко вверху забрезжил знакомый нам синеватый
свет,  и  мы  увидели,  что  он  просачивается  сквозь  решетку,   которая
преграждала нам путь.
   Пошептавшись, мы с удвоенной  осторожностью  полезли  вверх.  Когда  мы
добрались до решетки, я прижался лицом к ее прутьям  и  стал  разглядывать
пещеру. Она была обширна и освещалась,  без  сомнения,  ручейком  того  же
синего света, который струился от  виденной  нами  машины.  Где-то  совсем
рядом с моим лицом между прутьями решетки капала вода.
   Я хотел было разглядеть дно пещеры, но решетка находилась в углублении,
края  которого  мешали  мне  видеть.  Затем  мы   обратили   внимание   на
доносившиеся из пещеры звуки, и я заметил неясные тени, скользившие высоко
вверху, по тускло освещенному своду.
   Несомненно, в пещере находились селениты,  может  быть,  их  даже  было
много: мы слышали голоса и какие-то шорохи, теперь  я  знал,  что  это  их
шаги. Кроме того, до нас доносились тупые мерные удары, словно били  ножом
или топором по чему-то мягкому. Потом раздавался звон, вроде лязга  цепей,
свист и стук, словно по мосту грохотал грузовик, и снова удары ножа.  Судя
по теням на своде, селениты двигались быстро и ритмично,  в  такт  с  этим
мерным стуком, и останавливались, когда он прекращался.
   Мы наклонились друг к другу и начали перешептываться.
   - Они чем-то заняты, - прошептал я, - работают.
   - Да.
   - Они не ищут нас и не собираются ловить.
   - Может, они о нас и не слыхали.
   - За нами гонятся другие, там, внизу... А что, если мы вдруг покажемся?
   Мы переглянулись.
   - Удобный случай вступить с ними в переговоры, - заметил Кейвор.
   - Ну нет, - ответил я, - только не сейчас.
   Мы молчали, занятые своими мыслями.
   Снова послышался стук, и тени задвигались.
   Я стал внимательно осматривать решетку.
   - Она непрочная, - сказал я, - можно отогнуть  две  полосы  и  пролезть
между ними.
   Мы посовещались несколько минут. Затем я  ухватился  обеими  руками  за
прут, ногами уперся в скалу и потянул. Прут согнулся  так  быстро,  что  я
чуть было снова не покатился вниз. Взобравшись выше, я согнул другой прут,
затем вынул из кармана светящийся гриб и бросил его назад в расщелину.
   - Будьте осторожны и не  торопитесь,  -  шепнул  мне  Кейвор,  когда  я
пролезал через решетку.
   Передо мной промелькнули работающие над чем-то фигуры,  и  я  нагнулся,
чтобы край впадины, в которой находилась решетка,  скрывал  меня  от  них.
Лежа, я подал знак Кейвору последовать моему примеру.  Мы  легли  рядом  и
стали наблюдать за тем, что делалось в пещере.
   Пещера была  гораздо  больше,  чем  нам  сначала  показалось.  Она  шла
раструбом, расширяясь наклонно вверх;  мы  смотрели  из  самой  низкой  ее
части, но нависшие своды скрывали от нас большую половину.  Вдоль  пещеры,
исчезая где-то вдалеке, тянулись огромные бледные  силуэты,  над  которыми
трудились селениты. Сначала мне показалось, что это какие-то большие белые
цилиндры непонятного назначения. Затем я  заметил  ободранные  головы  без
глаз, похожие на бараньи головы в мясной лавке,  и  понял,  что  это  туши
лунных коров, которых селениты разделывали, как команда китобойного  судна
разделывает убитого кита. Селениты резали мясо полосами,  и  на  некоторых
тушах виднелись обнаженные ребра. Удары топориков селенитов и  производили
тот тупой звук: "Чид,  чид".  В  стороне  тянулось  нечто  вроде  канатной
дороги, и вагонетки, груженные кусками  свежего  мяса,  уходили  вверх,  в
глубь пещеры. Эта бесконечная аллея туш, предназначенных  для  пропитания,
свидетельствовала о густоте населения лунного  мира  и  подтверждала  наше
первое впечатление от огромной шахты.
   Сначала мне показалось, что селениты стоят  на  досках,  положенных  на
козлы, но потом я увидел, что и настил, и подпорки, и топорики были такого
же свинцового цвета, какими казались и мои кандалы, пока я не разглядел их
при белом свете. Кстати сказать, я не помню, чтобы мне  случалось  увидеть
на Луне какие-нибудь деревянные вещи: двери, столы, вся обстановка,  вроде
нашей земной мебели, были сделаны из металла, и, кажется, по большей части
из  чистого  золота,  которое  из  всех  металлов,  конечно,   заслуживает
предпочтения, при  прочих  равных  условиях,  по  легкости  обработки,  по
ковкости и по прочности. На дне  пещеры  кое-где  валялись  толстые  ломы,
предназначенные, очевидно, для переворачивания  мясных  туш,  футов  шести
длиной и с рукояткой - это было очень подходящее для  нас  оружие.  Пещера
освещалась тремя ручьями синего света. Мы долго лежали молча и наблюдали.
   - Ну что? - спросил наконец Кейвор.
   Я сполз ниже и обернулся к нему. Меня осенила блестящая мысль.
   - Если только они не спускают сюда туши с помощью кранов, - сказал я, -
то мы, очевидно, находимся недалеко от поверхности.
   - Почему?
   - Потому что лунные коровы не могут прыгать и у них нет крыльев.
   Кейвор выглянул из впадины, где мы лежали.
   - Меня удивляет только... - начал он. - Впрочем,  мы  и  не  спускались
особенно глубоко.
   Я дернул  его  за  рукав,  чтобы  он  замолчал:  снизу,  из  расщелины,
послышался шум.
   Мы притаились, обратившись в слух. Скоро у меня  не  осталось  никакого
сомнения, что вверх  по  расщелине  кто-то  тихо  лезет.  Не  торопясь,  я
бесшумно сжал в руке обрывок цепи и ждал появления врага.
   - Взгляните-ка, как там молодцы с топорами, - сказал я.
   - Они заняты своим делом, - ответил Кейвор.
   Я выбрал место для удара в отверстии решетки. Теперь отчетливо слышался
тихий щебет поднимавшихся селенитов, шорох их рук, цеплявшихся за камни, и
падение щебня.
   Вот уже можно разобрать, что в темноте за решеткой что-то движется,  но
что именно, я не знал. Еще миг, что-то словно щелкнуло, и вдруг -  раз!  Я
вскочил и с яростью отбил удар.  Это  было  острие  копья.  Я  понял,  что
длинное копье не попало в цель только благодаря  недостатку  места.  Копье
змеиным жалом вырвалось из-за решетки и,  промахнувшись,  скрылось,  чтобы
сразу же сверкнуть снова. Но тут я схватил и вырвал копье, однако  в  меня
полетело второе.
   Я вскрикнул от радости, почувствовав, что селенит, пытавшийся  удержать
копье, выпустил его  из  рук.  Добытым  трофеем  я  наносил  удары  сквозь
решетку, и в темноте послышались крики и пронзительный визг. Кейвору  тоже
удалось вырвать копье, и он прыгал возле меня, размахивая им,  но  не  мог
попасть в цель. Вдруг снизу донесся звон: "Кланг, кланг", - и  по  воздуху
просвистел топор, ударившийся о скалу  вблизи  нас  и  напомнивший  мне  о
мясниках над тушами в пещере.
   Я обернулся и увидел, что они, выстроившись в ряд,  наступают  на  нас,
размахивая топорами. Толстые, приземистые коротконожки с длинными  руками,
мясники мало походили на тех селенитов, которых мы видели раньше. Но  если
они и не слышали о нас, то очень быстро поняли, в чем  дело.  Держа  копье
наготове, я смотрел на них.
   - Охраняйте решетку, Кейвор! - крикнул я и с ревом, чтобы устрашить их,
ринулся навстречу.
   Двое метнули  свои  топоры,  но  промахнулись,  а  остальные  мгновенно
обратились в бегство. Затем и эти двое побежали вверх по пещере, прижав  к
туловищу руки и наклонив головы.  Я  никогда  не  видел,  чтобы  люди  так
бегали!
   Захваченное мною копье оказалось плохим оружием: оно было слишком тонко
и хрупко,  слишком  длинно  и  годилось  только  для  метания.  Поэтому  я
преследовал селенитов только до первой туши, потом  остановился  и  поднял
один из валявшихся ломов. Это было увесистое, хорошее оружие для  разгрома
целого отряда селенитов. Я бросил копье и взял в другую руку  второй  лом.
Вооруженный таким образом, я чувствовал себя куда  лучше,  чем  с  копьем.
Погрозив  ломами  кучке  селенитов,  которые  остановились  в  пещере,   я
обернулся к Кейвору.
   Он прыгал около решетки, грозно размахивая обломком копья. Все обстояло
благополучно. Кейвор отражал нападение селенитов, пока во всяком случае. Я
снова повернулся к мясникам в пещере. Но что делать дальше?
   Мы загнаны в тупик. Но мясники наверху захвачены врасплох; они,  видно,
перепугались, и у них, кроме топориков, нет никакого оружия. В эту сторону
и надо бежать. Их коренастые фигурки (они были ниже ростом  и  толще,  чем
селениты-пастухи) рассеялись по всей пещере - это свидетельствовало об  их
нерешительности.  Я  их  напугал  своей  яростью  и  имел  сейчас  те   же
преимущества, что бешеный бык перед онемевшей  толпой.  Но  зато  их  было
очень много. Те же, что внизу, несомненно,  вооружены  чертовски  длинными
копьями. Возможно, что они приготовили нам и другие сюрпризы. Черт возьми!
Если мы нападем на мясников, то селениты с копьями останутся у нас в тылу,
если же не атаковать, то этих приземистых скотов соберется еще больше. Кто
знает, какие страшные орудия разрушения - пушки, бомбы,  торпеды  -  может
выслать для нашего уничтожения  этот  неведомый  мир  у  нас  под  ногами,
обширный мир, до глубин которого мы еще не добрались. Нам ничего более  не
оставалось, как самим перейти в наступление. Тем  более,  что  из  глубины
пещеры вниз, по направлению к нам, уже спешили новые полчища селенитов.
   - Бедфорд! - крикнул Кейвор, и я увидел, что он отскочил от  решетки  и
бежит ко мне.
   - Назад! - закричал я ему. - Что вы делаете?..
   - Они тащат какую-то пушку!
   Сквозь решетку между копьями просунулась угловатая голова  и  костлявые
плечи селенита, который нес какой-то сложный аппарат.
   Я знал, что Кейвор не  годится  для  такого  боя.  Несколько  секунд  я
колебался, потом ринулся вперед, размахивая своими ломами и стараясь ревом
испугать целившегося селенита. Он целился как-то чудно, прижав  аппарат  к
животу. "З-з-з" - раздался свист... Это оказалась не пушка, а что-то вроде
самострела. Выпущенный заряд попал в меня как раз во время прыжка.
   Я не упал, а только опустился несколько раньше,  чем  следовало,  и  по
ощущению в плече заключил, что заряд лишь слегка задел и  скользнул  мимо.
Левая рука наткнулась на древко, и я понял, что острие чуть не  наполовину
вонзилось мне в плечо. Подскочив, я изо всех сил ударил селенита ломом. Он
рухнул как подкошенный, и голова его раскололась, словно яйцо.
   Я бросил лом, выдернул копье из плеча  и  начал  тыкать  им  в  темноту
сквозь прутья решетки. При каждом ударе внизу раздавался жалобный  визг  и
щебет. Наконец я с силой метнул туда копье, схватил лом и кинулся на толпу
в пещере.
   - Бедфорд! - умолял Кейвор, когда я пролетел мимо него. - Бедфорд!
   Кажется, я слышал позади себя его шаги.
   Шаг, прыжок, толчок, снова прыжок... Каждый  прыжок,  казалось,  длился
вечность. И с каждым прыжком пещера  расширялась  и  число  селенитов  все
росло. Сначала они бегали, как муравьи в разоренном муравейнике, некоторые
размахивали топориками мне навстречу, но  большинство  спасалось  бегством
вперед или в сторону,  вдоль  ряда  туш.  Скоро  показались  новые  отряды
селенитов, вооруженных копьями. Потом еще и еще... Это  было  удивительное
зрелище: кругом мелькали руки  и  ноги.  В  пещере  становилось  темней...
Что-то просвистело над моей головой. Опять. Подпрыгнув, я  увидел,  что  в
одну из туш влево от меня, дрожа,  вонзилось  копье.  Когда  я  опустился,
другое копье ударилось в грунт передо мной, и я услышал отдаленный  свист:
они стреляли. Целый ливень копий  обрушился  на  нас.  Настоящий  залп!  Я
остановился как вкопанный.
   Не думаю, чтобы я тогда отчетливо  соображал.  Но,  помнится,  в  мозгу
промелькнула стереотипная фраза: "Огневая завеса, все в укрытие!" Я помню,
что бросился между двумя тушами и стоял, тяжело дыша и дрожа от ярости.
   Я искал глазами Кейвора, и на миг мне  показалось,  что  он  погиб.  Но
вскоре он появился из темноты между тушами и скалистой  стеной  пещеры.  Я
увидел его маленькое взволнованное лицо, тусклое, синее, покрытое потом.
   Он что-то сказал, но я не расслышал.  Я  понял,  что  если  пробираться
вверх по пещере от туши к  туше,  то  можно  пробиться  наружу.  Пробиться
наружу - иного выхода нет.
   - За мной! - сказал я и пошел вперед.
   - Бедфорд! - кричал Кейвор, но тщетно: я его не слышал.
   Поднимаясь по узкому проходу  между  тушами  и  стеной,  я  лихорадочно
обдумывал план спасения. Пещера закруглялась, и селениты не могли стрелять
в нас. Хотя в  узком  пространстве  нельзя  было  делать  прыжков,  однако
благодаря  нашей  земной  силе  мы  продвигались  быстрее   селенитов.   Я
сообразил, что скоро мы окажемся в самой гуще их. Но тогда они  будут  для
нас не страшнее, чем черные тараканы. Однако  сначала  надо  выдержать  их
обстрел. Я обдумывал стратегический  план  и  на  бегу  скинул  фланелевую
куртку.
   - Бедфорд! - задыхался сзади Кейвор.
   Я обернулся и спросил, что ему надо.
   Он показывал вверх, через туши.
   - Белый свет! - сказал он. - Опять белый свет!
   Я взглянул вверх:  действительно,  вдалеке  брезжили  белые  призрачные
сумерки. Силы мои сразу удвоились.
   - Не отставайте! - крикнул я Кейвору.
   Длинный плоский селенит высунулся из мрака,  но  тотчас  же  скрылся  с
жалобным визгом. Я остановился и подал знак Кейвору, чтобы он не двигался.
Затем повесил свою куртку на лом, спрятался  за  ближайшую  тушу,  положил
куртку с ломом и высунулся на секунду.  "З-з-з"!"  -  просвистела  стрела.
Селениты были совсем рядом; толстые, коренастые, высокие и низенькие,  они
сбились в кучу около целой  батареи  своих  орудий,  повернутых  дулами  в
пещеру. Три  или  четыре  стрелы  последовали  за  первой,  затем  обстрел
прекратился.
   Я высунул было голову и оказался  на  волоске  от  гибели:  просвистела
целая  дюжина  стрел;  селениты  стреляли,  громко  крича  и   щебеча   от
возбуждения. Я поднял с пола куртку и лом.
   - Теперь пора! - воскликнул я и выставил свою куртку.
   "З-з-з!", "З-з-з!" В одно мгновение она была продырявлена тучей  стрел,
перелетевших через тушу над нашими головами. Я схватил лом, бросил  куртку
- она так и валяется там, на Луне, - и ринулся в атаку.
   С минуту длилась бойня. Я рассвирепел и не давал им пощады, а селениты,
видно, слишком перепугались, чтобы драться. Во всяком случае,  они  совсем
не защищались. А у меня, как говорится, кровь бросилась в голову. Помню, я
пробивался между этими тощими, жесткими, как насекомые, существами,  точно
сквозь высокую траву, кося  и  направо  и  налево  -  раз,  два!  Брызгала
какая-то жидкость, под ногами что-то  хрустело  и  пищало,  рассыпаясь  на
куски. Толпа расступалась и снова смыкалась, как  вода.  Они  сражались  в
беспорядке. Копья свистели вокруг меня; меня ранили в  ухо,  в  руку  и  в
щеку, но я заметил это потом, когда обнаружил запекшуюся кровь.
   Что делал Кейвор, я не знаю. Мне казалось, что этот  бой  длится  целый
век и никогда не кончится. И вдруг конец - кругом только скачущие затылки,
селениты обратились в  бегство...  Я  почти  не  пострадал.  Пробежал  еще
несколько шагов, крикнул и оглянулся. Я был изумлен.
   Я летел через них  громадными  скачками;  селениты  остались  позади  и
бросились врассыпную, ища, где бы  спрятаться.  Конец  боя,  в  который  я
кинулся очертя голову, обрадовал меня и несказанно удивил.  Я  решил,  что
победил не потому, что селениты оказались неожиданно хрупкими,  а  потому,
что сам я оказался таким силачом. Я  самодовольно  расхохотался.  Ах,  эта
удивительная Луна!
   Посмотрев на искрошенные и корчившиеся тела, разбросанные по пещере,  я
поспешил к Кейвору.



        18. В СОЛНЕЧНОМ СВЕТЕ

   Вскоре мы увидели, что впереди  маячит  какая-то  туманная  пустота,  и
вышли в наклонную галерею;  она  привела  нас  в  новую  обширную  круглую
пещеру, огромную цилиндрическую шахту, стены которой  отвесно  поднимались
вверх. Вдоль стены извивалась галерея без всякого  парапета  или  перил  и
через оборота полтора поворачивала вверх, в скалы. Галерея эта  напоминала
мне  спираль  железной  дороги  через  Сен-Готард.  Все  было  грандиозных
размеров. Невозможно описать впечатление, производимое  этим  сооружением;
оно просто подавляло. Мы обвели глазами отвесные стены гигантской шахты  и
далеко вверху заметили круглое  отверстие;  сквозь  него  виднелись  слабо
мерцавшие звезды. Половина кромки этого отверстия сияла под ослепительными
лучами белого Солнца. Мы оба невольно вскрикнули от радости.
   - Скорей! - торопил я, бросаясь вперед.
   - А что там? - спросил Кейвор и  осторожно  подошел  к  краю  шахты.  Я
последовал его примеру и заглянул вниз, но мне  мешал  свет  сверху,  и  я
разглядел во мраке лишь цветные  полосы  малинового  и  пурпурного  цвета.
Видеть я не мог, зато мог слышать.  Из  тьмы  доносился  гул,  похожий  на
гудение рассерженных пчел - если приложить  ухо  к  улью,  -  и  гул  этот
поднимался из пропасти глубиной, быть может, мили в четыре...
   Я прислушался, потом крепко сжал в руке лом и пошел  вперед,  вверх  по
галерее.
   - Вероятно, это та самая шахта с крышкой, куда мы смотрели,  -  заметил
Кейвор.
   - А внизу те же самые огни!
   - Огни! - повторил Кейвор. - Да, огни того мира,  которого  нам  теперь
никогда не увидеть.
   - Мы еще вернемся, - утешил я его.
   Нам так везло, что после бегства я уже начал надеяться, что мы найдем и
шар.
   Ответа Кейвора я не расслышал.
   - Что? - спросил я.
   - Ничего, - ответил он, и мы торопливо зашагали вверх по галерее.
   Этот наклонный балкон тянулся, вероятно, не менее четырех или пяти миль
и поднимался так круто, что идти по  нему  на  Земле  было  бы  совершенно
невозможно; но здесь, на Луне, это было  очень  легко.  За  все  время  мы
заметили только двух селенитов, которые при нашем приближении обратились в
бегство. Очевидно, до них уже дошла  весть  о  нашей  силе  и  жестокости.
Подъем оказался неожиданно легким. Спиральная  галерея  перешла  в  крутой
тоннель с отпечатками следов  лунных  стад,  такой  узкий  и  короткий  по
сравнению с высокими сводами, что почти весь он был освещен.  Сразу  стало
светлей, и вверху далеко-далеко ослепительным светом засверкал  выход;  на
Солнце четко вырисовывался альпийский склон, увенчанный  гребнем  высокого
колючего кустарника, теперь уже изломанного, высохшего и помертвевшего.
   Странно, что  мы,  люди,  которым  эта  самая  растительность  казалась
недавно такой нелепой и ужасной, испытывали теперь то  же  самое  чувство,
что и вернувшийся домой изгнанник при виде родных мест. Мы радовались даже
разреженному воздуху, который мучил нас одышкой  при  быстром  движении  и
превращал наши разговоры в тяжкие  усилия.  Приходилось  сильно  напрягать
голос. Все шире и шире становился освещенный Солнцем круг; тоннель  позади
нас погружался в непроницаемый мрак. Видневшийся наверху колючий кустарник
уже побурел и засох, на нем не  осталось  ни  единого  зеленого  листочка;
густо переплетавшиеся ветки затеняли  узорами  нависшие  скалы.  У  самого
входа в тоннель расстилалась широкая утоптанная площадка для лунных стад.
   Наконец-то мы вышли по ней к ослепительному свету, в невыносимый  зной.
Мы с трудом пересекли открытое место и,  вскарабкавшись  по  откосу  между
стволами колючих растений, уселись, запыхавшиеся, под  выступом  застывшей
лавы. Но даже и в тени скала была горяча.
   Воздух веял жаром. Физически мы чувствовали себя неважно,  но  зато  мы
вырвались из кошмара. Нам казалось, что мы опять вернулись к себе, в  мир,
где есть звезды. Все страхи и трудности бегства  через  мрачные  пещеры  и
расщелины  теперь  миновали.  После  недавнего  боя  мы  уже  не   боялись
селенитов. Оглядываясь на зияющее отверстие, мы сами не верили, что  вышли
оттуда. Там, глубоко внизу, в голубоватом свете, который нам  вспоминался,
как мрак, мы встретились с существами - кошмарной  пародией  на  людей,  с
шлемообразными головами. Мы боялись их и подчинялись им, пока  наконец  не
подняли бунт. И что  же,  они