были  слеплены  из
расплавленного янтаря  с вкраплением кровавого питья из сосуда Рогала Дорна.
Реликвию эту на протяжении  многих эпох  оставляли реклюзиархи каждой эпохи,
естественно, что и форму янтарю тоже придавали они.
     На противоположном конце покрытого гравировкой пола стоял второй  такой
же по величине  сосуд, наполненный шариками более темного цвета. Изготовлены
они  были, по всей  видимости,  из  другого секрета, выделяемого организмом,
смешанного с расплавленным янтарем при посвящении в третью ступень Братства.
     Для какой священной игры был расчерчен пол? Какой таинственной ворожбой
здесь занимались?  Какие  гороскопы могли составляться в  этом склепе? Какое
колдовство,  какие  тайные  силы были здесь  задействованы?  Посвященные уже
догадались,  что  у  Братства  имелись секреты,  о  которых  не упоминают за
пределами Реклюзия, - тайны из тайн,  о существовании которых им самим лучше
бы не знать.
     Теперь  они  чувствовали  себя  связанными  с  Братством  органическими
связями, словно представляли единый организм.
     ****************
     На  закуску   в   качестве  завершающего   штриха  к  торжественной   и
таинственной  церемонии  посвящения  они  были  приглашены стать свидетелями
дуэли...
     На Арене  Ограничений встречались двое  боевых братьев,  которые прежде
провели  некоторое время  в  затворничестве  Солитория. Место  для поединков
представляло собой высокий зал  с  голыми сводами, выкрашенный в темно-синий
цвет со стилизованными изображениями красных как кровь молний. Металлический
пол походил  на  шахматную  доску этих  же  цветов. На красном  и  на  синем
квадрате на
     сверкающих стальных  блоках стояло  по паре  черных  кожаных  до  колен
сапог. Вдоль  стен  на  крючках  висели старинные  шпаги,  рапиры,  сабли  и
кинжалы, а также каменные кружки, украшенные двуглавыми орлами, свастиками и
клыкастыми кабаньими головами.
     На  приподнятых  над ареной  креслах с  аналогичными кружками  в руках,
принесенными  сервами,  сидели с десяток  братьев, пришедших полюбоваться на
поединок.  Будущие  скауты  уселись  на  высокие скамьи. Им,  как и  старшим
товарищам, тут же подали кружки с горьким пенящимся пивом, крепость которого
благодаря своим желудкам Преомнора они  едва успеют прочувствовать. Рядом  с
аппаратом для регистрации ударов,  сделанным в виде морды гигантской летучей
мыши-вампира со светящимися красными глазами, сидел третейский судья в плаще
и  шлеме,  прикрывавшем большую  часть лица для сохранения  анонимности. Уши
машины служили ультразвуковыми антеннами, которые улавливали каждое движение
на арене.
     Белене  и Тандриш, сидевшие  по  левую  сторону от Лександро,  в  тосте
соединили с ним бокалы.
     -  Вы  помните  вкус  джулепа  Шартрез  со  льдом и  мятой?  -  спросил
Лександро, в котором пиво возбудило воспоминания о былой жизни.
     - Конечно, нет, - ответил Веленс. - Откуда? Что, тебе это напоминает об
утраченной роскоши?
     Тандриш ядовито заметил:
     -  Может быть, Лександро воображает, что, став офицером, сможет вернуть
свои  потерянные  привилегии.  Насколько  я слышал, лорд Пью  так  презирает
чувственные  удовольствия,  что  даже  подвергся  удалению  своих   вкусовых
сосочков. У него даже принятие пищи - это пост для ощущений.
     Белене кивнул, словно состоял с Тандри-шем в заговоре.
     - Таким образом,  не предавая огласке,  он покарал  себя, потому что во
время одной страшной кампании погибли сто семьдесят космических десантников,
а сам Император, как известно, не имеет ни обоняния, ни осязания.
     - Я уже не раз размышлял на эту  тему, - протянул Лександро. - Если это
было  сделано без огласки, то как люди могли узнать об этом?  Так появляются
легенды.
     Неужели после нескольких лет воздержания он захмелел? Или в этой пустой
пьяной болтовне пытался самоутвердиться  старый сардонический Лександро? Или
так  влияло  на  него  извращенное  чувство  радостного единения  со  своими
собратьями   из  Трейзирра.  А   может  быть,  все  это  происходило  в  его
воображении, как тогда, в  его бытность  среди Великолепных Фантазмов, когда
он наблюдал за  сражением рабов,  живых  марионеток,  за  веревочки  которых
дергали зрители?
     - Остерегайся богохульства, -  в шутку  ехидно  посоветовал ему  Веленс
точно так же, как однажды посоветовал ему Лександро.
     Вдруг  ни с  того,  ни с сего  Лександро  свободной рукой схватился  за
запястье Веленса и сжал его с такой  силой, что  кости не выдержали бы, будь
это обыкновенный человек. Понял
     ли Лександро  свою  ошибку? Как  мог  он на минуту  принять  Тандриша и
Веленса не за тех, кем они были? В его глазах горел свет Рогала Дорна.
     -  Никогда даже в  шутку не обвиняй  меня  в богохульстве! Кулак должен
быть точен в  выражениях.  Точен до скрупулезности. Вот в чем  состояла суть
моего  замечания.  Что  касается  моего предыдущего  замечания,  то я просто
попытался быть фамильярным. В качестве любезности.
     -  Действительно  напрасно, -  согласился Веленс. -  Поскольку с первой
минуты ясно, что ты выше от рождения. А теперь, не будешь ли ты так любезен,
убрать свои руки?
     Лександро рывком  убрал руки. Могло показаться,  что он даже  не понял,
что произошло.
     - И  еще,  -  вставил  Тандриш. -  Такое  впечатление,  что  ты склонен
устраивать дуэли без достаточного повода.
     Лександро уставился  на  Тандриша каким-то бездумным взглядом. Это  был
взгляд человека, который смотрит сквозь своего собеседника куда-то вдаль, на
какое-то воображаемое сияющее солнце.
     - Я с Дорном, - пробормотал он.
     В его груди теперь билось два сердца? А разума у него  тоже теперь было
два?  Один принадлежал бывшему  обитателю верхнего  уровня  и теперь пытался
схорониться    за   новым    разумом    космического   Кулака?   Как   будто
загипнотизированный,  парализованный,  он все  же  злокачественно  не  хотел
преобразовываться... и порой даже исходил ностальгией?
     -- Так ты тоже станешь легендой?
     С этими словами Тандриш  резко поднял  свою  кружку  и, как  заправский
выпивоха, со смаком  отхлебнул.  К ним немедленно подкатил  серв и услужливо
вытер расплескавшуюся жидкость.
     Лександро ничего не  сказал. Он все  еще  продолжал видеть  перед собой
бросавшее уже последние отблески сияние, недоступное больше ничьему взору. В
его  задачу  сейчас входило  побороть  эмоции, разбуженные пивом.  Потом  он
переключил внимание  на поединок, который должен  был начаться  с  минуты на
минуту.
     Дуэлянты поднялись на  металлические блоки  каждый  со своей  стороны и
надели дуэльные сапоги, закованные в тяжелую сталь. Обнаженные до пояса, они
играли  буграми  мышц,  на  которых были  едва  заметны  операционные шрамы,
оставленные  десятки лет назад. Только глаз,  оснащенный оккулобным органом,
был  способен различить следы  хирургического вмешательства, сформировавшего
тело,  благодаря  чему  они  и стали  космическими  десантниками.  Тончайшие
розовые  вены,  пронизывавшие их  мускулистую,  крепкую  как  камень  плоть,
придавали  телам фактуру золоченого мрамора с прожилками, который  мог стать
желто-коричневым, а при необходимости и черным как смоль.  В  глаза дуэлянты
вставили защитные линзы.
     Шпагами с тонким вольфрамовым клинком  поприветствовали они третейского
судью,  а потом и  друг друга.  Судья защелкал тумблерами,  включая  функции
регистрационной  машины.  Тогда  стальные блоки устремились  навстречу  друг
другу. Когда между ними осталось два
     квадрата  -  расстояние,  достаточное,  чтобы  скрестить  шпаги, -  они
остановились,  пригвожденные к месту магнитными замками. Если бы  противники
использовали в бою кинжалы, расстояние между ними равнялось бы одной клетке.
     Сторонний наблюдатель мог предположить,  что два бронзовотелых гиганта,
застыв как  вкопанные, не  в силах переставить ноги, сойдутся* в смертельной
схватке и, изгибая  торсы, начнут  размахивать руками.  Можно было подумать,
что протыкать,  резать  и  кромсать  друг  друга  они будут до тех пор, пока
вампир  не  решит,  что достаточно  крови пролилось и  свернулось,  повиснув
обуглившимися тонкими нитями.
     Но дело обстояло  совсем  не  так. Изящество,  грация и точность. Балет
двух  клинков, исполнявших  вместе  чуть ли не па-де-де  в  воздухе. Вот что
такое  эстетическая дуэль,  и  длилась она  минуту, две,  три, пока  громкий
сигнал не возвестил об исходе состязания.
     Братья снова поприветствовали друг друга.
     - Прошу простить мне мое мнение, - официально объявил проигравший. - Вы
удостоили меня вашей  почетной  отметиной.  Благодарю  вас. Я  перед вами  в
долгу.
     - Как раз наоборот, - вежливо возразил победитель. - Это я перед вами в
долгу.
     Обретя свободу, они сошли со своих металлических блоков. Тотчас  к  ним
быстро  направились  сервы  с  большим каменными  кружками  пенящегося пива:
одному - красную,  другому - черную. Пиво следовало выпить единым  залпом, а
потом одновременно разбить вдребезги.
     Тогда вперед вышел судья,  чтобы изучить упавшие  осколки и определить,
насколько крепко эти два брата связали себя дружбой.
     **********
     Несколько  недель  спустя  в   крепости-монастыре   прозвучал  набатный
колокол. У каждого из братьев радостно забилось сердце, и каждый не преминул
послать анафему в адрес  врагов  Императора.  Лександро от переполнивших его
чувств едва не разрыдался.
     Потому что первая миссия свежеиспечен-^ ных  космических скаутов теперь
неизбежно   будет  заключаться  в  поддержке  главной  кампании   Крестового
похода...




     Часть II
     КРЕСТОВЫЙ ПОХОД НА КАРКАСОН

     ГЛАВА 7
     В  тускло освещенном брюхе десантного корабля Ереми стоял, прижавшись к
одному  из поручней  вдоль  серпантина  стены. Судно вибрировало и  дрожало.
Корпус стенал,  и двигатели надсадно завывали, когда верхние слои  атмосферы
Каркасона нехотя и небрежно раскрыли объятия непрошеному гостю из пласта-ля,
пронзившему воздушную оболочку планеты. Руки планеты от трения пылали огнем.
На борту фрегат нес семена смерти, которые должны были вскоре дать гибельные
ростки.
     Товарищи  Ереми,  остальные  скауты,  держались  вместе и,  к  большому
удовольствию сержантов, громко читали  молитвы, обращенные  к Дорну.  Свист,
сопровождавший вхождение в  атмосферу  планеты, почти полностью заглушал  их
голоса.
     -  Примарх,  Прародитель,  смягчи  маслом  наш  приход  на  эту планету
опасности.
     - Потом пусть это масло полыхнет ярким пламенем.
     - Чтобы мы быстро могли смести все преграды, как и было задумано нашими
командирами.
     - Чтобы мы могли преодолеть любое зло.
     - Во имя Твоей славы и во имя Его славы на Земле...
     - И во имя высшей справедливости, -
     пробормотал себе под нос Ереми, добавив личное пожелание.
     -  Йаху-у-у-у!  - выкрикнул скаут из  Пятого шпиля на  местном  наречии
своего  муравейника,  вмиг позабыв  о  вежливом  и  благочестивом  имперском
готике. Волосы с  его головы были сбриты,  если не считать макушки.  Обнажив
зубы в черных пятнах, он завыл: - Зуя-я-я-я!
     Но этот боевой клич фактически утонул в нараставшем свисте и реве газов
снаружи.
     - Йя-йя-йя! - отозвался кое-кто из его земляков.
     На  носу  судна в полном боевом вооружении собрались воины двух отрядов
Кулаков.  В ботинках  с  магнитными  замками,  надежно удерживавшими  их  на
палубе,  прямые  и решительные,  они крепко сжимали  в  руках  молниеметы  и
однотипные  мечи.  Под  прикрытием  темноты они  десан-тируются  в  одной из
множества  заданных зон в пятидесяти километрах  от города  Саграмосо. Потом
корабль постарается как  можно ближе подойти к богатому  холмами  пригороду,
чтобы сбросить там скаутов для проведения операции по подавлению бунта.
     Сержанты,  на  которых  было  возложено  командование  скаутами,   были
облачены в комбинированные военные доспехи, состоявшие из нагрудных панцирей
с  орлами,  мягких лосин  и  больших  наплечных пластин с  чеканками в  виде
выложенных   самоцветами  боевых  топоров.   Шлемов   не  предусматривалось,
поскольку скауты имели  еще более легкую экипировку и  тоже  обходились  без
шлемов.
     Все  еще  бормоча  под  нос  слово  "справедливость",  Ереми  продолжал
смотреть  на  разделенный  на  квадраты  обзорный  экран  корабля.  Один  из
сержантов указал  на  транспортный  летательный  аппарат, напоминавший своим
видом кита. Он спускался на поверхность планеты, неся на своем борту один из
полков Имперской гвардии, получившей приказ принять участие в этом конфликте
вот уже несколько лет назад в реальном исчислении времени.
     На втором сегменте экрана  была представлена планета Каркасон с теневой
стороны: взбухшая мгла с перемежающимися отблесками крошечных красных точек,
которые обозначали жерла действующих вулканов, во всяком случае тех, которые
в данный момент не были закрыты тучами...
     На третьем  сегменте с нечетким из-за сильного увеличения  изображением
возвышалась  угольная громада  столичного  города,  небо  над  которым  было
испещрено множеством тонких лучей.  Снопы света исходили от лазеров наземной
оборонной системы. Спускавшийся фрегат с гвардейским полком на  глазах Ереми
вспыхнул и развалился на части...
     Четвертый  сегмент  экрана  показывал  разрушенную военную  орбитальную
станцию  противника,  медленно   и  хаотично  кувыркавшуюся  в  безвоздушном
пространстве. Сойдясь,  с  ней  в смертельном клинче, также медленно  кружил
протаранивший  ее  и  тоже  вышедший  из  строя  космический крейсер.  Рядом
болтались  крупные и  мелкие,  похожие  на  перхоть обломки, крохотные тела,
время  от  времени вспыхивавшие  при  попадании на  них  света  миниатюрными
искорками.
     Оранжевым  огненным факелом полыхнул над  городом второй пожертвовавший
собой фрегат.
     - До  зоны высадки семь минут, -  бесстрастным голосом  пилота произнес
медный  динамик,  выполненный в виде змеиной  головы  с  разинутой клыкастой
пастью.  К  этому  времени оглушительный рев,  сопутствовавший  вхождению  в
атмосферу,  перерос  в  дрожащее  шипение,   почти  неслышимое  из-за   рева
двигателей. Только тонкое ухо Лаймена  могло различить его.  - Приготовиться
адаптироваться  к  планетной  гравитации.  Искусственная   гравитация  будет
отключена через пять секунд. Отключение.
     Пол дернулся, и Ереми почувствовал, что стал тяжелее.
     -  Вот  и хорошо,  -  рявкнул сержант Юрон.  -  Отряд Росомахи, кто мне
ответит, для чего вы прибыли на планету Каркасон?
     -  Драться, - щерясь  белыми зубами,  проворно сказал  Тандриш, так что
Ереми не  успел сформулировать свой ответ. - Драться до последнего,  не зная
ни жалости, ни сострадания.
     На  самом  деле  в  представлении  скаутов   нельзя  было  дать   более
исчерпывающего ответа. Неужели в ожидании кровавой .резни от внешнего  лоска
бывшего подонщика, с таким трудом приобретенного, ничего не осталось?
     Такой  прямолинейный ответ заставил  благочестивого задаваку Д'Аркебуза
поджать губы.
     - Мы  здесь  потому, что лорд Саграмосо высказывает в адрес  Императора
еретические мысли и собирает вокруг себя других еретиков.
     - Неверный,  -  согласился смуглый  Омар  Акбар. У него на щеках играли
симметрично нанесенные руны. - Император велик.
     Акбар относился к клану наземных поездов пустыни.
     - А ты, Белене, что думаешь по этому поводу?
     - Мы здесь для  того, чтобы  восстановить истинный  вселенский закон, -
сказал  Ере-ми.  -  Но  также...  Каркасон  -  это  источник лучших  в  мире
энергетических кристаллов, применяемых в производстве оружия.
     Д'Аркебуз хмыкнул.
     -  Сказал, как  заправский  техн, у которого на уме  одни  практические
соображения.  А еще  отправился на  выполнение космического  задания.  Может
быть, там внизу ты будешь оберегать нас от всяких излишеств?
     - И не пытайся даже испортить нам обедню,  - бросил Тандриш,  незаметно
для себя переходя на арго.
     Юрон  окинул  неодобрительным взглядом двух  спорщиков.  Теперь,  когда
бывшие курсанты были посвящены  в скауты, они могли вступать в  разговор без
дозволения, но все же...
     - А я думал,  что вы трое из Трейзиора подобны трем сиамским близнецам,
сросшимся сердцем, - заметил сержант.  - Так здорово поддержать друг друга в
Тоннеле Ужаса, как это у вас получилось...
     - Ага, - протянул Тандриш, - но у каждого  из нас в жилах течет  кровь,
ядовитая для других. Яд, к которому вырабатывается привыкание!
     Юрон нахмурился:
     - Я уже предвижу, сколько раз вам при-
     дется  драться на  дуэлях  прежде,  чем сумеете  искоренить в себе  все
признаки недоброжелательности.
     Д'Аркебуз улыбнулся бесплотной улыбкой:
     - Что вы, дуэлей между нами быть не может... вообще.
     Какая часть его "я" заявила об этом? Мистический  боготворитель  Дорна?
Или бывший обитатель высших уровней?
     - Все  твои  ответы  абсолютно  правильны, -  сказал Юрон, -  а твои, -
обратился  он  к Ереми, - верны стратегически. Но твой  ответ, -  он  кивнул
Тандришу, - наилучшим образом характеризует то, для чего прибыли сюда отряды
скаутов:   победить   разнузданный   террор  и   восстановить   справедливую
законность. И как можно изобретательнее. Вашими малыми силами многих.
     - До зоны высадки одна минута. Кулакам приготовиться.
     Судно вздрогнуло и покачнулось. Попало ли оно под обстрел?
     *********
     Назначение  крестового похода  состояло не  в том,  чтобы  уничтожать и
опустошать. Не  в этом  заключалась  главная задача. Хотя возможность такого
исхода не исключалась. Желанной целью было искоренить  ad externum fetum, до
последнего  отпрыска весь расплодившийся род Саграмосо, наследных правителей
Карка-сона.
     Каркасон был когда-то прокоптившейся драгоценностью Империи.  Каждый из
его вулканов изливает реки лавы, богатой трансурановыми  элементами, включая
сайкурий,  незаменимый в создании  психических  капюшонов  и силовых  мечей,
которыми умеют пользоваться космические библиары. После извержений глубинной
магмы  на  лавовых  плато порой  находили  разбросанные  то  здесь,  то  там
энергетические  кристаллы, которые зачастую убивали своих добытчиков. Многие
лавовые  равнины  целиком  состояли  из  чистого  стеклобетона,  чернильного
бронированного  стекла,  из  которого  большей  частью  был  выстроен  город
Саграмосо, "черный канделябр империи".
     Власть Саграмосо простиралась и  на  другие голые планеты солнца Карка,
включая  и  те,  которые вращались вокруг близнеца  двойной звезды  красного
карлика Карка Секунда и на орбитальные спутники этих мини-планет.
     Взойдя  на  трон тридцать  лет  назад,  Фульгор  Саграмосо в  состоянии
экзальтации  объявил  себя независимым  монархом  и божеством. С Империей он
собирался  заключить  торговый пакт на своих собственных  условиях,  договор
одного  божества  с  другим.  В  знак  доказательства  своего  божественного
происхождения о,ч  приказал преторианцам  своей  планетной гвардии истребить
всех   священников,   служителей   Имперского   культа   и  всех  чиновников
Адми-нистрата, которых сумел  выловить, в то время  как Понтифик  Имперского
культа был сброшен в жерло вулкана.
     Через десять лет в Империи зарегистрировали факт погружения Каркасона в
путину ереси.  Спустя еще пятнадцать лет  стало известно, что лорд Саграмосо
пытался  сбить с пути истинного наследных монархов соседних звездный систем,
занимавшихся  в основном  земледелием, предлагая им превратить священников в
компост,  а  также  присягнуть и служить  ему, а  не  далекому  божеству, от
которого их отделяли тысячи световых лет.
     Только  через  двадцать лет  после  чудовищной расправы  над Понтификом
возник  план  Крестового  похода,  ибо  колеса  Имперской  колесницы  всегда
проворачивались с  большим  опозданием.  Была  поставлена  задача обратить в
пепел  клан Саграмосо, а  пепел  развеять по ветру, и  положить начало н