жает на катере от Норфолка до мыса Гаттерас,
спасая незадачливых пловцов. Сейчас у нее трехнедельный  отпуск.  Приехала
сюда, чтобы полазать по скалам, это ее любимое занятие.
   - Завтра собираюсь к Йеллоустону, хочу подняться на гору Медликот  Дом,
- сообщила девушка, тряхнув сережками. - Хочешь посмотреть?
   - Почему бы и нет? Я тоже свободен.
   Но они не успели договориться, так как в  бар  ввалилась  новая  группа
курьеров, только что вернувшихся из поездки по Северной  и  Южной  Дакоте.
Среди них был Содерман. Нужно обязательно с ним поговорить.  Ковбой  купил
Кэти новый ингалятор и извинился:
   - Важное дело.
   - Может, увидимся позже, - пожала плечами девушка и снова  впрыснула  в
ноздри изрядную дозу. Наверное, от огорчения.
   Беседа с Содерманом прошла по тому же сценарию, что и с Арнольдой.
   - Даже не знаю, что тебе ответить, - вздохнул Содерман. - Если  бы  мне
предложил это кто-нибудь другой, я  бы  сразу  отказался.  Но  ты...  Надо
подумать.
   Такую высокую оценку своей персоны Ковбой слышал почти от каждого.  Это
его приятно удивило и порадовало. Ведь только уважение коллег позволит ему
осуществить задуманное, иначе создать ассоциацию не удастся.  Все  слишком
осторожны. Ковбой прекрасно  понимал,  что,  если  об  его  планах  узнают
посредники, из очередного похода он не вернется. Поэтому действовать  надо
крайне осмотрительно.
   Закончив разговор с Содерманом, Ковбой попытался отыскать Кэти,  но  ее
уже и след простыл. Похоже, бравые курьеры не теряли времени даром.  Тогда
Ковбой пригласил на танец Арнольду, потом еще двух местных девушек, ни  на
секунду не расставаясь с бутылкой виски. Под конец он едва стоял на ногах.
Чья-то дружеская рука протянула ему  великолепный  белоснежный  стетсон  -
шляпу с высокой тульей и широкими полями, которой он обзавелся  пару  дней
назад. Нахлобучив его, Ковбой, пошатываясь  вышел  из  бара  и  побрел  на
третий этаж в свой номер.
   Он включил в номере свет, и тут же раздался стук в  окно.  К  удивлению
Ковбоя за оконным стеклом  маячило  улыбающееся  лицо  Кэти.  Похоже,  как
завзятая скалолазка, она вскарабкалась на третий этаж. А ведь стена  такая
гладкая. Распахнув окно, Ковбой впустил ее в комнату.
   - Мне понравилась твоя шляпа, - с озорным блеском  в  глазах  объяснила
девушка, спрыгнув с подоконника.
   На шее у нее висели кроссовки, из  одной  торчала  маленькая  бутылочка
виски.
   Ковбой закрыл окно. И через  пятнадцать  секунд  они  уже  оказались  в
постели. Ее маленькое тело было гибким и сильным.
   - Я могу залезть, куда угодно, - гордо заявила Кэти. - Увидишь  завтра,
если пойдешь со мной.
   Весь следующий день они провели у реки Йеллоустон. Ковбой с  замиранием
сердца следил, как девушка карабкалась  по  совершенно  отвесному  склону.
Иногда ноги в альпинистских ботинках, не находя  опоры,  соскальзывали,  и
тогда Кэти взбиралась еще выше, цепляясь за невидимые выступы одними  лишь
кончиками  пальцев.  Без  всякой  страховки.  Когда  же  наконец   девушка
спустилась вниз. Ковбой крепко обнял ее. Руки у Кэти были изранены,  ногти
сломаны, из под них сочилась кровь.
   Он подхватил ее и отнес в гостиницу. В  ванной  осторожно  промыл  раны
теплой водой и спросил, даже не пытаясь скрыть изумления:
   - Это и есть твое увлечение?
   - На катере я делаю, что мне велят, -  радостно  улыбнулась  она.  -  А
здесь я свободна. Мне нравится полная свобода, поэтому я  обожаю  скалы  и
ненавижу страховку. -  Кэти  положила  мокрые  руки  ему  на  плечи.  -  А
взобраться я могу, как ты видел, куда угодно. - С этими словами она  ловко
обхватила ногами Ковбоя и прижалась к его губам.
   Ковбой без напряжения держал на весу ее  упругое  тело,  чувствуя,  как
нарастает возбуждение. Они занялись любовью прямо в ванной,  натыкаясь  на
краны и путаясь в развешанных полотенцах.
   Ночью ранки на ободранных пальцах, чуть зажившие за  вечер,  от  буйных
ласк снова начали кровоточить. К утру  Ковбой  был  весь  покрыт  красными
отметинами.
   Через пару дней он уже не мог видеть, как Кэти без страховки взбирается
по отвесным скалам.  Предоставив  ей  заниматься  любимым  делом,  сам  он
проводил  время  в  баре.  К  вечеру  Кэти  возвращалась  в  гостиницу   с
истерзанными пальцами и подбадривала себя наркотиком. Ночью они  совершали
уже совместные восхождения, снова и снова сплетаясь в страстных  объятиях.
Словом, трудились, не жалея сил. Девчонка оказалась просто  неутомимой,  и
Ковбой уже начинал склоняться к  мысли,  что  она  настоящая  сумасшедшая.
Впрочем, такое сумасшествие ему очень нравилось.
   Прошла еще неделя. Как-то вечером Ковбой в глубоком раздумье смотрел на
огромную  Луну,  обрамленную   двумя   яркими   серебристыми   точками   -
энергоспутниками, зависшими над Землей  на  геостационарных  орбитах.  Они
посылали на измученную планету микроволновую энергию,  обрекая  землян  на
полную зависимость от орбиталов. Чуть ниже  Луны  на  крутом  склоне  горы
качались силуэты осин, обреченных на постоянную борьбу с гравитацией. Все,
что находилось на орбите, давно уже стало враждебно Земле.  С  этим  нужно
бороться. Только Ковбой не знал как и  печально  качал  головой,  поглощая
дурманящий голову мескалиновый коктейль.
   Все вокруг кричало о постыдной зависимости, ухудшая и без того  поганое
настроение.
   А праздник продолжался. Уже в Колорадо. Кэти  и  Арнольда  подружились,
часто вместе  отправляясь  на  прогулку.  Ковбоя  же  одолевали  проклятые
вопросы, поэтому он предпочитал одиночество. Много пил. Но хмель проходил,
а вопросы оставались.
   Джими Гутьересу было восемнадцать лет, и он  подавал  большие  надежды.
Новые сверхсовременные разъемы вживили парню совсем недавно, так  что  его
волосы еще не успели отрасти и торчали ежиком. Джими беззаботно  улыбался,
глядя на мир своими новыми глазами. Но опыта у него было пока маловато,  и
ответственные грузы ему еще не доверяли.
   Курьер Чапель тоже принадлежал  к  компании  Ковбоя.  Это  был  человек
богатырского телосложения, уже начавший  полнеть,  хотя  ему  едва  минуло
тридцать. Пить он предпочитал молча, говорил редко. От черной коробочки на
поясе к его голове тянулся кабель, по которому  в  мозг  подавался  своего
рода электронный наркотик. Чапель уже почти не мог  обходиться  без  него.
Ковбою это не нравилось. Наркоманам он не доверял,  особенно  электронным.
Эти  люди,  по  его  мнению,  оскверняли  светлую   идею,   ведь   разъемы
предназначены  не  для  вливания  в  мозг  дурмана,   а   для   управления
современными быстроходными машинами. Люди с разъемами  должны  чувствовать
себя всемогущими повелителями совершенного объекта. В  качестве  наркотика
Ковбой  признавал  только  походы  через  Границу,  потому  что  это  была
действительность, полная риска и опасностей, а не электронная  стимуляция,
не  тривиальное  возбуждение  центров   удовольствия   мозга   с   помощью
электроники или химикалий. Но Чапеля приходилось терпеть. Он работал почти
исключительно на Аркадия, и Ковбой надеялся, что этот человек поможет  ему
получить ответы на важные вопросы.
   Но прежде он решил поговорить с Джими.
   - В субботу во Флориде, - сказал он парню, - мне предстоит сопровождать
груз. Обычное конвоирование, пустяки. А заплатят, как  утверждает  Доджер,
хорошо.
   - Я начинал с подобного в  Юте,  -  отозвался  Джими.  -  Бронированные
фургоны, амбалы с толстыми шеями и автоматами. Но сейчас я бы  не  стал  с
этим связываться.
   - Моя машина ждет меня на Востоке, - объяснил Ковбой, - а  я  не  люблю
долго сидеть без дела. Поэтому мне все равно придется туда  ехать.  Почему
бы заодно не заработать немного золотишка?
   - Да ты уже, наверное, и забыл, что такое дорога.  -  Джими  добавил  в
пиво  соли,  кусочек  лимона  и  одним  глотком  опрокинул  содержимое.  -
Правильно, поезжай.
   - А я начинал на "дельтах", - мечтательно протянул Ковбой, - и никакого
конвоирования Хотя с высоты  мне  приходилось  видеть,  как  по  индейским
резервациям по разбитым дорогам  движутся  охраняемые  колонны.  Тогда  их
грабили не конкуренты, а несчастные беженцы. Иногда я ночь напролет ждал у
аэродрома, когда для меня  доставят  груз,  но  частенько  он  пропадал  в
дороге.
   - Теперь такое тоже случается. - И  Джими  принялся  рассказывать,  как
организовано снабжение черного рынка.
   Ковбой улыбнулся, поднял палец, давая  бармену  понять,  что  требуется
новая порция пива. Бармен, индеец из племени навахо, молча кивнул. Он тоже
был беженцем, и в его глазах еще не погасла боль. Он потерял дом и родину.
После Скальной Войны половина его  резервации  лишилась  почвенного  слоя,
уподобившись мертвой Луне, а остальную территорию либо отравили  отходами,
либо заасфальтировали под автомобильные стоянки.  Безжизненная  земля,  из
которой высосали всю воду. Орбиталы поступали так же, как техасцы, которые
превратили родные места Ковбоя  в  пустыню  с  пыльными  бурями,  а  затем
бросили все и уехали, чтобы насиловать природу где-нибудь еще.
   Бармен принес пиво. Ковбой внимательно слушал Джими, неспешно потягивая
прохладный напиток, изредка задавая наводящие или уточняющие вопросы.  Тот
охотно рассказывал о ночных  налетах  на  склады  орбиталов,  о  том,  что
охранники все давно подкуплены. О том, как посредники  нарочно  устраивают
полицейские облавы на своих тайных складах, предварительно  вывезя  оттуда
весь контрабандный товар, чтобы лишний раз убедить  полицию  в  законности
своей деятельности. Рассказал Джими также и о настоящих облавах, о склоках
между посредниками. Как они, не договорившись  по-хорошему,  посылают  две
машины по одной и той же дороге,  нисколько  не  заботясь  о  безопасности
водителей. И курьеры не подозревают, что где-то рядом мчится его  коллега.
До тех пор, пока обоих не накроют вражеские радары.
   - У Аркадия, - заметил Ковбой, - пока все гладко. Верно, Чапель?
   - Верно. Насколько я знаю, срывов у него еще не было.
   Чапель не так разговорчив, как Джими, но знает  он,  вероятно,  гораздо
больше. Постепенно у Ковбоя в голове вырисовывается картина происходящего.
Огромные  потоки  товаров  отличного  орбитального   качества   текли   из
Калифорнии на Восток. По всему Западу рассеяны товарные склады, и за  всем
этим присматривают люди Аркадия, которые, в свою  очередь,  находятся  под
его жестким контролем.
   Ковбой пришел к выводу, что такое количество товаров может поступать  к
Аркадию только с ведома орбиталов. Он с ними сотрудничает. Но кто кого тут
использует? То ли Аркадий подкупает орбиталов, то ли они  сами  установили
такой порядок и через Аркадия держат в руках черный рынок?
   Ковбой допил коктейль и, уставившись на Луну,  принялся  обобщать  свои
наблюдения. У Аркадия всегда полно товаров независимо  от  конъюнктуры  на
черном рынке. Очевидно, этот факт  может  означать  только  одно:  Аркадий
служит орбиталам.  Из  черной  глубины  космоса  тянутся  невидимые  нити,
управляющие Аркадием. Он всего лишь марионетка.
   - Это бизнес, - сказал Чапель. - Просто  Аркадий  хорошо  наладил  свое
дело, только и всего.
   Джими с отвращением отвернулся от него. Ковбой своих чувств  постарался
не выдать. Оба прекрасно знали, что все начиналось отнюдь не как бизнес, а
как  вызов  орбиталам.  Осторожно  прощупывались   орбитальные   торговцы,
выискивались среди них слабые и продажные, которых подкупали. Все делалось
вовсе не ради того, чтобы  хапать  деньги  и  радоваться  этому.  Конечно,
возникали трудности, неизбежные  при  становлении  любого  черного  рынка:
раздел сфер влияния, подбор и обучение нужных людей.  Причем  у  тех,  кто
участвовал в движении сопротивления, часто возникали подозрения, что среди
борцов есть и такие, кто пришел к ним  только  из-за  личной  выгоды,  кто
хотел нажиться на  трагедии  Земли.  Однако  так  или  иначе,  но  "почта"
работала бесперебойно. И это был не просто бездушный  механизм.  Это  было
тайное братство, в котором нет места  ни  орбиталам,  ни  людям,  подобным
Аркадию. И, быть может, ассоциация курьеров вернет все на свои места.
   Ковбой не собирался объяснять эти  истины  Чапелю,  этому  тупоголовому
ящеру. Чапель полностью в руках посредников. Да и в Джими он тоже не очень
уверен. Слишком молод и неопытен, вряд ли парень  способен  долго  хранить
тайну. Поэтому Ковбой просто слушал его болтовню и попивал мескаль.
   С балкона он увидел, как по склону горы  спускаются  Кэти  и  Арнольда.
Скоро ночь, и рядом с возлюбленной праздник обретет новые краски.  А  пока
можно налить себе еще стаканчик и продолжать любоваться Луной.



6

   "Здорово, - подумала Сара, - значит,  поеду  с  дыроголовым.  Наверное,
отчаянный парень. Не каждый решится вживить себе в череп такие штуки".
   Было раннее  утро.  Стоя  у  готовой  к  рейсу  машины,  Ковбой  слушал
последние   наставления   Уоррена.   Механик   объяснял   ему   назначение
дополнительного устройства, которое он установил в гидравлической  системе
форсажной камеры. Для наглядности Уоррен размахивал руками, словно рисуя в
воздухе графики. Машина находилась на  старой  разрушенной  стоянке.  Жара
была такая, что  плавился  асфальт.  Рядом  негромко  шумел  Атлантический
океан. Здесь, немного севернее Сент-Питерсберга, вода постепенно поглощала
прибрежные дома, превращая  их  в  подводные  рифы.  Тут  и  там  из  воды
выступали позеленевшие остовы зданий. Сзади и спереди машины стояли легкие
грузовики на воздушной подушке, на которых по правилам дорожного  движения
были вывешены  яркие  предупреждающие  флажки:  транспортные  средства  на
воздушной подушке двигались очень быстро, но не могли сразу  остановиться.
Грузовикам  предстояло  проводить  Ковбоя  до  скоростной  автомагистрали,
ведущей в соседний штат.
   Ветер с океана шевелил волосы. Сара с автоматом "хеклер-кох" замерла  у
бронированного  "паккарда"  Гетмана,  разглядывая  Ковбоя,  беседующего  с
Уорреном. Она успела поупражняться в стрельбе, выпустив из автомата двести
пуль.  В  имплантанте,  вживленном  в  ее  мозг,  имелись  соответствующие
рефлексы. Сара могла стрелять навскидку, с бедра или с  плеча  и  в  любом
случае попадала  в  десятку.  Проверив  свои  рефлексы,  она  решила,  что
полностью готова к заданию. Но самое главное то, что  она  все  еще  жива.
Пускай на груди у нее огромный кровоподтек, это такая мелочь.  Но  как  же
здорово было заявиться после схватки в Венеции в бар "Пластиковая девушка"
и  увидеть   совершенно   обалдевшие   физиономии!   Удивленные   взгляды,
недоуменное перешептывание за ее спиной - да, эти  твари,  похоже,  успели
похоронить ее. А она жива. Жива! А ведь о награде, объявленной за убийство
Сары, знали все.
   Очевидно, все уже узнали и о двух несчастных, позарившихся  на  деньги.
Их  серый  "меркурий"  нашли  на  берегу  неподалеку  от  Тарпон-Спрингса.
Посетители бара во все глаза пялились на Сару, которая спокойно потягивала
виски с лимоном, и не могли, к своему удивлению, обнаружить в  ней  ничего
особенного. Девушка же только, загадочно улыбалась,  словно  знала  нечто,
совершенно недоступное всем остальным.
   Человек Гетмана явился в строго назначенное время. Сара последовала  за
ним той спокойной и грациозной походкой, которой обучила ее Фаэрбад. Никто
не должен заметить, что она боится.
   Человека звали Лейн. Он сказал, что оставил автомат в багажнике, потому
что на входе в "Пластиковую  девушку"  установлены  металлоискатели.  Лейн
открыл  перед  девушкой  заднюю  дверцу   своего   автомобиля,   но   она,
демонстрируя, что полностью ему доверяет, села впереди.
   Лейн вел себя безукоризненно, не вызвав у Сары ни малейших  подозрений.
Он привез ее на старую ферму у речушки Литл-Манати,  достал  из  багажника
автомат и показал, как им пользоваться. Лейн и не  догадывался,  что  Сара
исподтишка наблюдает за ним, прикидывая, нет ли  у  него  скрытого  оружия
типа "ласки". Девушка ничем себя не выдала,  и  Лейну  даже  в  голову  не
пришло, что при малейшем подозрительном движении  с  его  стороны  она  не
задумываясь мгновенно пустила бы в ход свою киберзмею.
   Но все обошлось.
   Итак, ей удалось прожить еще немного.  Еще  один  день.  Такое  событие
стоило отпраздновать. После встречи с Лейном Сара купила виски и  в  своем
тайном убежище выпила почти половину бутылки.
   Убежище находилось не в той Венеции, где она одержала победу над  двумя
преследователями,  а  в   старом   заброшенном   административном   здании
Сент-Питерсберга с красивыми бронзовыми оконными рамами, позеленевшими  от
воды, с мраморным вестибюлем,  изрядно  попорченным  весенними  приливами.
Забравшись на верхний этаж, Сара любовалась заходящим над заливом солнцем,
золотой дорожкой, пляшущей на мерцающей поверхности океанских волн.
   У нее были все основания чувствовать себя счастливой. Аванс, полученный
от Гетмана, позволил ей заплатить  за  левую  ногу  Дауда.  А  правую  ему
сделают, когда Сара получит вторую часть  гонорара.  Только  надо  успешно
выполнить задание.
   Громко шумел прибой, волны разбивались об изломанный бетонный берег, но
Сара услышала, как подъехал второй бронированный  автомобиль.  Это  прибыл
Андрей. Из "паккарда" ему навстречу вышел Гетман.
   Андрей не признавал новомодный  стиль  "крио-макс",  одеваясь  довольно
старомодно: джинсы, спортивная рубашка, синяя атласная  куртка.  Андрей  и
Михаил  обнялись,  отошли  в  сторону  и   заговорили   по-русски.   Сара,
внимательно прислушиваясь к интонациям, поняла только, что Михаил о чем-то
предупреждает, а  Андрей  уверен,  что  все  пройдет  хорошо.  Водители  и
телохранители остались в бронированных машинах. Просторная куртка  Гетмана
наверняка  скрывала  бронежилет.  У  опытного  Михаила  отличный  нюх   на
неприятности.
   Прибыл  пятитонный  грузовик  на  воздушной  подушке.  Михаил  исчез  в
кондиционированной прохладе своего "паккарда". Ковбой с Уорреном, закончив
разговор, пожали друг другу руки, и Уоррен уехал. Двери фургона открылись.
Ковбой проследил за погрузкой.  Наконец  все  было  закончено,  и  Гетман,
кивнув через стекло, отбыл вместе со своим эскортом.
   Стоя на размягченном асфальте, Сара проводила взглядом  "паккард".  Она
всегда хотела понять этих людей.  Сильные  мира  сего  живут  совсем  иной
жизнью. У них свои правила, свои обычаи и  ритуалы.  Другой  образ  жизни,
другой стиль. В свое время Фаэрбад  хорошо  объяснила  это,  показав  Саре
разницу между неуклюжими движениями "грязной девки" и  дразнящей  походкой
девушки из высшего общества.
   С тех пор Сара начала обращать внимание на мелочи,  которые  раньше  не
замечала. В этом больном мире, где идет жесточайшая борьба  за  выживание,
где не всем  хватает  места  под  солнцем,  такие  пустяки  все  же  имеют
значение. Но  Сара  плохо  разбиралась,  Что  к  чему.  Механик  Уоррен  и
дыроголовый курьер на прощание просто пожали друг другу руки, а  Михаил  с
Андреем крепко обнялись. В разных кругах  разные  церемонии.  Означают  ли
объятия большее уважение друг к другу, чем обыкновенное рукопожатие? Или в
зыбком мире сильных мира сего дружба может обрушиться в одночасье, и нужно
всякий раз доказывать свою верность и искренность? Или это просто  русский
обычай? Сара не знала.
   Двери грузового отсека  с  шипением  закрылись.  Дыроголовый  неотрывно
смотрел на залив. Пора бы и познакомиться.
   - Меня зовут Сара, - представилась она.
   - Черт возьми, до чего же плоская у вас страна. Я привык к горам. -  От
яркого света его зрачки сузились до  еле  заметных  точек.  В  серебристых
разъемах отражалось солнце. Лицо угрюмое.
   - Пора ехать.
   - Да, действительно. Меня зовут Ковбой.
   - Знаю.
   Ковбой рассматривал ее без особого интереса.  Обычная  девка.  Высокая,
всего сантиметра на два ниже его. Правда, походка у нее почему-то  слишком
грациозная, что никак не вязалось с автоматом и опасной  ролью  охранника,
сопровождающего дорогой груз. Несмотря  на  зеркальные  оч