тафорой. Когда он вам скажет об  этом,
не спорьте с ним.
   - Ладно, - согласился Ковбой.
   - С ним нужно вести себя вежливо. Вы  здорово  проучили  пилота,  но  с
Руном такие шутки не пройдут. Если вы оскорбите Альбрехта, он прикажет мне
убить вас. А поскольку за такие вещи я не  получаю  дополнительной  платы,
мне этого не хотелось бы, - мрачно пошутил телохранитель.
   - Любопытно. И как бы ты нас убил? - заинтересовался Ковбой. -  Где?  В
подвале? Наверное, Рун захотел бы посмотреть на столь забавное зрелище.
   - Все зависит от того, какой урок он захочет вам  преподать.  Хозяин  -
большой любитель давать уроки.
   Когда лопасти замерли, все трое выпрыгнули из  вертолета.  Несмотря  на
жаркое солнце, здесь царила прохлада. Вероятно,  под  металлом  находились
холодильные установки. К гостям подбежали  двое  ребятишек  лет  девяти  -
десяти, вытащили из грузового отсека багаж и потащили его к  дому.  Ковбой
разглядел на головках детей вживленные разъемы.
   - Вы работаете в отделе безопасности фирмы "Темпель" или  наняты  лично
Руном? - спросила Сара.
   - Отдел безопасности подчиняется Куцейро. Вы ведь  знаете,  что  он  за
человек? Поэтому Рун не терпит рядом с собой его людей.
   - Это хорошо, - задумчиво откликнулся Ковбой.
   - Идите за детьми, они проводят вас, куда нужно.  И  благодарите  бога,
что родились до войны.
   -  Раньше  мне  никогда  не  приходило  в   голову   радоваться   этому
обстоятельству, - удивился Ковбой. - А ты часто молишься?
   - Я? - невесело ухмыльнулся телохранитель. - В этом  чертовом  месте  я
молюсь каждый божий день.


   Окна комнаты выходили на восток. Близился рассвет. Ковбой стоя  у  окна
наблюдал, как медленно розовеют темные горы. По небу проплыла яркая  точка
ракеты, оставляя за собой светящийся след. В свете утренней зари  медленно
таяли тусклые звезды и искусственные огни околоземных спутников.
   - Странно, - задумчиво произнес Ковбой. - Что здесь творится?  Странные
дети, странное место.
   Они  с  Сарой  уже  внимательно  осмотрели  комнату,  очистили  ее   от
подслушивающих устройств, щедро натыканных  повсюду.  Кроме  того.  Ковбой
предусмотрительно  захватил  с  собой  специальную  аппаратуру,  создающую
помехи, и теперь не боялся что их смогут подслушать.
   - Ты, действительно, не понимаешь, что  здесь  происходит?  -  спросила
Сара. - Неужели еще не догадался, чем занимается Рун?
   Она встала с постели, подошла к Ковбою, обняла, положила голову ему  на
плечо. Тот, не двигаясь, продолжал смотреть на радужный  след  ракеты.  Он
непроизвольно вспомнил о страшной твари, затаившейся в горле Сары,  и  тут
же его снова бросило в дрожь.
   - Да он спит с ними. Ковбой, - убежденно проговорила  Сара.  -  Это  же
очевидно. Трахает всех этих маленьких мальчиков и девочек. А через разъемы
вводит им такой информационный наркотик, что  детям  даже  не  приходит  в
голову сбежать отсюда. Они уверены, что жизнь здесь -  самое  лучшее,  что
есть на белом свете. Они по-настоящему  счастливы.  Рун  внушает  им  свои
мысли, свою гнусную философию, которую хочет насадить по  всей  Земле.  Он
создал новую религию для нового поколения и проводит здесь эксперимент  по
ее внедрению.
   Ковбоя передернуло. Картина, нарисованная Сарой, ужасала. Но,  как  это
ни  печально,  она  права.  Он  представил  себе,  как  выродки  с  орбиты
закачивают в его мозги этот дурман, превращая  в  робота.  Ковбой  тряхнул
головой:
   - Не желаю иметь с ним никаких дел!
   - Этим ты не поможешь несчастным детям.
   - Все равно.
   - Послушай, Ковбой. Рун, Куцейро и им подобные гады  погубили  миллионы
людей, они убили мою мать и почти всех моих близких. Они сломали жизнь мне
и моему брату. Если бы я могла, то  выпустила  бы  им  кишки  самым  тупым
ножом, какой бы только смогла найти, и бросила подыхать в  муравейник.  Но
нельзя. Пока нельзя. Нам надо бороться другими методами.
   - Все равно.
   - Между Куцейро и Руном есть только одна разница, насколько я  понимаю.
Куцейро хочет уничтожить нас немедленно, а Рун решил оставить в живых.  На
время. И мы должны использовать это время.
   Руки Сары показались Ковбою страшно  тяжелыми,  они  давили  на  плечи,
пригибали к земле. Девушка пыталась вернуть его к реальности, уговаривала,
просила, но он не хотел ничего слушать.
   - Не стану я мараться в этой грязи!
   - Счастливчик Ковбой! -  саркастически  произнесла  она.  -  Твои  руки
останутся чистыми. Конечно, ты можешь позволить себе такую роскошь, у тебя
есть деньги, ты всегда будешь жить в свое удовольствие, а на  других  тебе
наплевать!  Пусть  выкарабкиваются  сами,  если   смогут.   Молодец,   все
правильно. - Сара отошла в глубину комнаты. Ее голос звучал жестко,  слова
стегали, как  плети.  -  Понимаю,  ты  не  хочешь  связываться  со  старым
развратником Руном. Зачем тебе лишние хлопоты? Но вспомни о том, как живут
другие люди, подумай, какое существование им  уготовано,  если  ничего  не
изменится в этом проклятом мире.
   Сара снова подошла  к  Ковбою,  приблизила  губы  к  его  уху  и  нежно
прошептала:
   - Мой брат стал проституткой и наркоманом, еще в детстве  ему  пришлось
перенести пластическую операцию;  чтобы  стать  женственным,  он  вынужден
принимать лекарства, подавляющие мужские гормоны. Он выглядит юным, что  и
требуется его клиентам. Он может зарабатывать деньги только так, и знаешь,
что ему приходится делать? Он вынужден удовлетворять самые фантастические,
самые извращенные прихоти клиентов. Ведь ублюдки требуют, чтобы  все  было
по-настоящему: настоящая страсть, настоящий оргазм, даже настоящая любовь.
Они не замечают фальши, потому что проститутки хорошо играют свою роль. Им
приходится это  делать,  чтобы  выжить.  Но  бывают  садисты,  которые  не
удовлетворяются игрой. Они готовы искалечить  проститутку,  а  порой  даже
убить. Как ты думаешь, что лучше? Умереть или выжить?
   Ковбой угрюмо молчал.
   - Что лучше? - повторила Сара. - Так  вот,  знай,  многие  проститутки,
отправляясь к садисту, надеются умереть, потому что их  жизнь  невыносима.
Лучше сдохнуть, чем влачить это жалкое существование, полное  страданий  и
боли. Других способов заработать они просто не знают. Такие, как я  и  мой
брат Дауд, готовы на все. Только смерть может положить конец этой страшной
беспросветности. Вот как вынужден зарабатывать  себе  на  жизнь  мой  брат
Дауд. И в таком положении находятся очень многие в этом гнусном мире.
   Ковбой тоскливо выглянул в  окно.  Светящийся  след  от  ракеты  исчез,
скрылся в холодных глубинах космоса.
   - Значит, - заговорил наконец он, голос его срывался, - Волчица и Рауль
еще не в самых плохих руках? Ты это хочешь сказать?
   - Нет. Рун в определенном смысле такой же садист, как и все,  а  может,
даже хуже. Дети, попавшие к нему в лапы, тоже жертвы системы,  как  и  мой
брат. Если ничего не изменится, наступит  момент,  когда  и  мне  придется
зарабатывать на жизнь проституцией.
   Ковбой тяжело вздохнул и отошел от окна.
   - Я убью его. Обязательно убью?
   Никогда прежде он еще не испытывал такой ненависти. Даже к  Аркадию  он
относился с равнодушным презрением, не более того. Но  Рун  -  это  что-то
совсем иное. Выродок, наделенный властью. Если его вовремя не  остановить,
он погубит всю планету, обречет на страдания миллионы  и  миллионы  людей.
Эту тварь нужно уничтожить.
   - Ты обязательно убьешь его, - вкрадчиво  сказала  Сара.  -  Только  не
сейчас. Через два месяца.
   - Тогда он будет на орбите, и я его уже не смогу достать.
   - Сначала надо расправиться с Куцейро. Ведь это он охотится за тобой.
   Ковбой распахнул дверь в смежную комнату, предназначенную для  Сары,  и
подошел  к  шкафчику  со  спиртными  напитками.  На   дверце   красовалась
голограмма - тропики, зеленые пальмы, голубая вода, девушки в  набедренных
повязках из травы. Ковбой наполнил стакан холодной водой.  Голографический
мир плясал на стенках  стакана  цветными  бликами,  искажался,  рвался  на
части, обращая идиллическую картинку в хаос.  Поруганная  планета.  Ковбой
вдруг осознал, что потрясение перевело его микросхемы в боевое  состояние.
Вживленные рефлексы будоражили нервы. Кровь кипела адреналином.
   Он закрыл глаза,  попытался  успокоиться.  Но  в  раскаленном  сознании
вставали картины гибнущей Земли.  Орбиталы  все  туже  сдавливали  обитель
человечества своими хищными лапами. Холодные  глаза,  никогда  не  знавшие
любви, бесстрашно  взирали  на  корчащуюся  в  агонии  планету.  Миллиарды
несчастных  вынуждены  каждый  Божий  день  драться  из-за  куска   хлеба.
Выбиваясь из сил, искать  кому  бы  продаться.  И  всех  их  ждет  смерть.
Страшная и неизбежная.  Экономическая  удавка  затягивается  все  сильнее,
климат продолжает ухудшаться,  некогда  плодородная  почва  давно  уже  не
способна родить. Полчища выродков бродят по улицам  умирающих  городов.  В
этом мире нет места любви. И киберзмея Сары  -  лишь  оружие  самообороны,
жалкая попытка выжить в этой войне всех против всех. Иллюзия безопасности.
От земных бандитов Сара еще может спастись, но  от  тех,  что  обитают  на
орбите, - никогда. Они слишком далеки. Их не достать.
   Он тряхнул головой, прогоняя наваждение.
   Итак, заключить союз с Руном? Почему бы и нет. Да, эти  маленькие  рабы
Руна лишены детства, но разве им было бы лучше на улице? Здесь  у  них  по
крайней мере вдоволь еды...
   Ковбой открыл глаза, взглянул на голограмму  на  потолке,  изображавшую
ночной небосвод со звездами и огнями орбитальных фабрик. Созвездия  словно
шептали ему: "Ты избран нами.  Мы  благословляем  тебя,  мы  искупим  твои
грехи. Не беспокойся за свою невинность. Спасение Земли важнее".
   Он обернулся. На пороге замерла Сара. В  глазах  девушки  застыл  немой
вопрос.  Ее  невинность  давно  растоптана,   безжалостно   и   неумолимо.
Кибернетическая змея - только защита и вызов, отчаянная попытка  выжить  в
потемках нового мира.
   И Ковбой понял, что обязан  выполнить  свой  долг  перед  Сарой,  перед
такими,  как  она.  Перед  Доджером,  Уорреном,   перед   теми   голодными
подростками, которых  он  встретил  в  заброшенном  сарае.  Перед  детьми,
порабощенными Руном. Перед своей собственной совестью, наконец.
   - Хорошо, - прошептал он. - Мы сделаем это.
   Сара обняла его за шею, прижалась щекой к его щеке:
   - Ковбой...
   И он простил ей все. Монстры, населявшие  ее  изрытое  сознание,  вдруг
куда-то отодвинулись, и Ковбой увидел другую Сару. Настоящую. Способную на
все, в том числе и на любовь.
   Да и что он знает о жизни? Он,  все  годы  вдыхавший  ветер  свободы  и
теперь оказавшийся в темном и смрадном тоннеле?
   Да, к словам Сары надо прислушаться. В этом мире мрака способны  выжить
лишь такие, как она.


   В новом теле Рун пребывал всего восемь лет, и на вид ему было не больше
тридцати. Однако глаза, окруженные намечающимися морщинками, выдавали  его
истинный возраст. Череп Руна был гладко выбрит, оставлен  лишь  хохолок  с
левой стороны. Разъемы украшены  бриллиантами.  Обнажая  коричневые  зубы,
которые он, вероятно,  никогда  не  чистил,  Рун  отхлебнул  из  бокала  и
продолжил философствовать:
   - Гравитационный барьер разделил  нас  на  два  народа,  орбитальный  и
земной. - Он достал ингалятор,  запрокинув  голову,  впрыснул  наркотик  в
ноздри, взглянул на потолок, покрытый голограммой звездного  неба.  -  Те,
кто долго живет на орбите, отвыкают от земного  тяготения,  но  вживленные
кристаллы помогают преодолеть этот барьер. Без электроники мы беспомощны.
   Рун потрогал разъем на виске Ковбоя, и  тот  еле  удержался,  чтобы  не
отшатнуться.  От  смрадного  дыхания  Альбрехта  его  чуть  не   вывернуло
наизнанку. Сара молчала, и по ее лицу никто бы не понял, о чем она  думает
в этот момент.
   - Только совершенная архитектура кристаллов способна  преодолеть  между
нами барьер, - наставлял Ковбоя Рун. - Когда-нибудь барьер между орбитой и
Землей растворится.  Установятся  новые  взаимоотношения.  Возникнет  союз
эксплуататоров и эксплуатируемых, космоса и Земли, хищника и жертвы.
   Рун похлопал Сару по щеке. Ее лицо осталось  бесстрастным.  Рун  пьяным
голосом продолжал:
   - Вы, наверное, не знаете, что война оказалась неизбежной из-за дурости
земных правительств. Новые отношения пришлось вводить силой, некоторые  до
сих пор еще норовят сопротивляться. Но скоро  все  изменится.  Вы  начнете
сотрудничать с нами добровольно,  будете  умолять,  чтобы  мы  согласились
руководить вами, не сможете без нас жить. И все  это  сделает  совершенный
кристалл. Испытания подходят к концу.
   Рун налил себе новую порцию и томно откинулся в кресле, прикрыв  глаза.
Вскоре его дыхание успокоилось, бокал выскользнул из рук, бесшумно упав на
толстый мягкий ковер. Волчица и Рауль, замершие  подле  хозяина,  украдкой
переглянулись.
   Ковбой  поднялся.  Сара,  помедлив,  последовала   его   примеру.   Они
посмотрели друг на друга и, не говоря ни слова, направились к себе.
   Однако не успели  они  дойти  до  конца  металлического  коридора,  как
послышался страшный крик.
   Рауль лежал на ковре, сжимая столовый нож. Около  него  стоял  Рун,  на
салфетке, которой он обмотал руку, расплывалось алое пятно.
   - Бессмысленный бунт, - буркнул он, тяжело дыша. - Гаденыш  хотел  меня
зарезать. - В комнату влетели два телохранителя, за ними Горман. -  Я  сам
справился с мальчишкой, - торжествующе произнес Рун.
   Ковбой  наклонился  над  мальчиком.  Тот  был  еще  жив,  веки   слегка
подрагивали. В глазах Волчицы застыл ужас. Девочка словно окаменела. По ее
щекам текли слезы. Горман по рации вызвал врача. Ковбой попытался  утешить
девочку, легонько прижал к себе ее худенькое  тельце,  чувствуя,  как  его
сотрясает крупная дрожь. Потом спросил, кивнув в сторону мальчика:
   - Что ты с ним сделаешь?
   - Ничего, - спокойно ответил Рун. - Просто выгоню вон. Отлучу от небес.
- На лице его читалось искреннее сожаление. - Это для них самое  страшное.
Бедный дурачок, я все еще люблю его. А Волчицу, конечно, оставлю. Она ведь
не отвечает за грехи своего брата. - Заметив, что из  раны  капает  кровь,
Рун встревоженно спросил: - А где же врач? - И вышел из комнаты.
   Рауль почти висел на руке телохранителя, безучастный, готовый ко всему.
На его щеке взбухал кровоподтек.
   -  Слышал,  что  сказал  босс?  -  обратился  Горман  к  телохранителю,
державшему Рауля. - Убери его.
   Телохранитель вышел. Ковбой ласково погладил девочку по щеке. В  глазах
Гормана мелькнула ненависть. Неужели к хозяину? Ковбой пристально взглянул
на Гормана, но тот  уже  взял  себя  в  руки.  Ковбой  достал  из  кармана
кредитную иглу.
   - Можешь передать Раулю?
   - Могу.
   - И скажи ему, от кого.
   - Сделаю. - Горман спрятал иглу с кристалликом и вышел.
   - Сколько там денег? - спросила Сара.
   - Несколько тысяч, кажется.
   - Долларов?
   Ковбой молчал.
   - Доллары здесь ценятся дороже, чем у нас в Америке, - криво улыбнулась
она. - Маленькому ублюдку привалило немалое богатство.  Если,  конечно,  у
него не отберут иглу.
   Сара взяла со стола салфетку и вытерла Волчице слезы. Осмелев,  девочка
прижалась к Саре и громко разревелась.
   Ковбой в ярости прошелся по комнате. Мальчишка совершил то, на  что  не
отважился он  сам.  Пусть  бунт  Рауля  окажется  пророческим.  Пусть  Рун
пофилософствует на эту тему  Может,  он  увидит  в  поступке  мальчика  не
безрассудство, а предзнаменование. А он, Ковбой, поступит по-другому.


   По мере того как Сара и Ковбой приближались к  дворцу  Руна,  возникали
все  новые  и  новые  детали  изощренной  архитектуры.  Никакой  двери  не
оказалось,  по  извилистому  коридору  они  сразу   углубились   в   недра
причудливого  лабиринта.  Жаркий  ветер,  приносивший  из  каньона   пыль,
постепенно сменился приятной прохладой. Сквозь хрустальные окна,  зеленые,
фиолетовые и голубые потолки проникало  солнце,  его  лучи  отражались  от
металлической поверхности мебели. Местами прозрачный кишечник  орбитальной
архитектуры   разветвлялся,   уходил   в   разные   стороны,   олицетворяя
поразительные   возможности   искусственного   интеллекта    архитектурных
компьютеров.
   - Может, этот дворец тоже метафора?  -  удивленно  спросил  Ковбой.  От
холодных стен отражалось эхо.
   Сара лишь улыбнулась в ответ.
   В сопровождении детей они вышли в фойе с вогнутыми стенами. Пол устилал
мягкий ковер с длинным и  густым  ворсом.  Отсюда  гостей  провели  в  две
смежные комнаты, тоже кривые, как в  гостинице  "Шикарный  приют",  с  той
только разницей, что здесь было больше голограмм. На одной из них медленно
вращался жилой спутник. Чтобы справиться с  новыми  впечатлениями,  Ковбою
захотелось принять немного мягкого наркотика.
   - Похоже  на  аттракцион  "Фантазиленд",  -  сказала  Сара,  осматривая
комнаты и радужную арку над дверью.  -  Слышал  о  нем?  Это  недалеко  от
космопорта в Орландо.
   - Нет.
   - Там много понастроили таких игрушек для детей, дабы они с ранних  лет
постигали величие и красоту  будущего.  Но,  по-моему,  здесь  слишком  уж
красиво. Красиво до безобразия. - Сара невесело рассмеялась.


   В гостиной висел  голографический  портрет  ребенка,  пострадавшего  от
войны, - кожа да кости, скелет с глазами. Ковбой старался  не  смотреть  в
его сторону. Вошел Рун,  распространяя  удушливо-приторный  запах  помады,
которой он смазывал свой хохолок. Приблизившись к Ковбою, возложил ему  на
плечи свои бледные руки и возвестил:
   - Я обдумал твой план. Он превосходен.
   - Спасибо, мистер Рун.
   Ковбой с трудом скрывал ненависть и отвращение. Пальцы Руна впивались в
плечи, словно желая подчинить.
   - Я помогу тебе, а ты поможешь мне. Я снова взойду на  вершину  власти,
чтобы осуществить свою мечту. Землю ждет достойное светлое будущее.
   - Мы всего лишь связные.  -  От  напряжения  Ковбой  начал  покрываться
потом.
   - Куцейро я сброшу на Землю. -  Рун  словно  говорил  сам  с  собой.  -
Ничтожество рухнет  на  планету,  которую  так  ненавидит.  Возможно,  это
образумит его. Люди Земли научат его любви. И, надеюсь, перевоспитают.
   Наконец Рун убрал свои руки, и у Ковбоя словно гора с  плеч  свалилась.
Хозяин подошел к Саре, поцеловал ее в губы.
   - Благодарю вас. Благодарю вас обоих, - блаженно  улыбнулся  он.  -  Вы
поможете осуществить мои заветные мечты.


   Прождав  час,  они  решили  побродить  по  дворцу.  Пошли  наугад.  Все
выдержано в одном стиле. Похожие диваны,  кресла,  компьютеры.  Призрачный
солнечный  свет  лился  сквозь  разноцветные  потолки.  Понять  назначение
некоторых комнат и разобраться в лабиринте извилистых ходов было  нелегко.
Тут и  там  встречались  голограммы  с  изображениями  звезд,  орбитальных
спутников, фабрик. Иногда  попадались  изображения  детей.  Тощих,  босых,
оборванных.
   Блуждая по дворцу, они вдруг наткнулись на Руна.  Он  сидел  в  высоком
белом кресле, подключенный к маленькому компьютеру, который держала  перед
ним девочка в белом платье. Глаза Руна были закрыты, видимо, он осмысливал
какую-то информацию.
   Наконец накрашенные глаза открылись. Рун заметил гостей и сказал:
   - Я вас люблю. Люблю, как своих собственных детей. - Его глаза  странно
блуждали, он походил на человека,  только  что  принявшего  солидную  дозу
наркотика.
   Кошмар продолжался.  В  многомерном  пространстве  корчились  черные  и
серебристые сингулярности гиперповерхностей.



15

   В  иллюминаторе  появилась   Флорида.   Зазубренные   зеленые   берега,
изъеденные наступающим океаном. Самолет вошел в  плотные  слои  атмосферы.
Сила тяжести вдавила Сару в кресло, в горле занозой шевельнулась "ласка".
   За все время, проведенное в доме  Руна,  девушка  ни  на  мгновение  не
позволила себе расслабиться. Ковбой мог натворить  глупостей,  и  Сара  не
сводила с него глаз. Они пробыли там всего пять дней, а  Саре  казалось  -
минула целая вечность. Только  пер