- А кто ж знает?
     - Не  знаю, кто знает. - Небо оставалось чистым и безоблачным. - Ничего
не знаю.
     И  женщина  развела  руками. Этот жест, по замыслу, должен был выражать
растерянность, но он почему-то выражал убежденность в непобедимости.
     Вова  покинул комнату. Вроде бы все нормально - поговорили два человека
и  разошлись.  Но  осталось  странное  ощущение, будто он чего-то не уловил.
Будто  промелькнула  в  небе  какая-то  тень, хотел присмотреться - ан нет -
небо вновь чистое и голубое.
     Сидоров  понуро  брел  по  коридору. Не зная, что сказать, пристыженный
джинн молчал. Потом он робко поинтересовался:
     "Может, тебе еще чего сделать, а?"
     "А  пошел  ты..." - рассеянно ответил Вова, пытаясь разобраться, кто же
его все-таки надул с жильем и надул ли вообще.
     "Неужели  у  тебя  нет  других желаний, кроме квартиры и денег? - зудел
внутренний голос. - А то ведь чересчур меркантильно получается..."
     "Заткнись".
     Джинн горестно вздохнул, но тут его осенила интересная мысль.
     "Слушай, а как у тебя с этой... с Ширяевой?"
     Вова резко остановился.
     "В каком это смысле?"
     "Ты ее любишь?" - с наивностью первоклассника спросил джинн.
     Сидоров  покраснел так, что сидящему внутри Гасану показалось, будто он
находится в фотолаборатории.
     "Ну... вообще-то она мне нравится", - промямлил Вова.
     "А она тебя?" - допытывался нескромный аксакал.
     "Не знаю, - вздохнул инженер. - Кажется, нет".
     "Она  тебя  полюбит,  - самоуверенно произнес внутренний голос. - Это я
тебе говорю".


x x x

     Рабочий  день  закончился,  и Ширяева торопилась домой, попутно обращая
на   себя   внимание  прохожих.  Смелая  прическа,  загадочные  глаза,  стук
каблучков  и  все  остальное  -  магнитом  притягивали взоры молодых людей в
возрасте  от  восемнадцати  до  пятидесяти лет. Всеобщее восхищение и аромат
французских   духов   создавали  привычную  атмосферу.  Обычный  же  воздух,
состоящий  из  азота,  кислорода  и  чего-то еще, входил в эту атмосферу как
скромный компонент на правах дыхательной смеси.
     Рядом   барражировал   бдительный   джинн.  Полет  проходил  в  сложных
условиях.  Объект  обожания  Володи  Сидорова  постоянно  подвергался угрозе
случайных  знакомств  с целью легкого флирта. Гасан решил дождаться удобного
момента   и   атаковать   внутренний  мир  Леночки.  Там,  используя  знание
человеческой  натуры,  он рассчитывал убедить Ширяеву в прекрасных качествах
Сидорова.   Сознавая   ответственность   данной  акции,  джинн  основательно
подготовился.  Вторжение  должно было выглядеть не давлением извне, а как бы
изначально  существовавшей  тягой  к симпатичному Володе. Гасан предусмотрел
все и заранее предвкушал радость от счастливой развязки.
     Однако   все  попытки  проникнуть  в  стан  будущего  союзника  терпели
неудачу.  Внутренний  мир  Леночки был совершенно непроницаем для ирреальной
субстанции,  которую  являл  собой  джинн.  Вновь  и  вновь проносился он на
бреющем  полете  мимо лица Ширяевой, закладывая виражи один круче другого. И
всякий раз системы ПВО преподносили урок нахальному штурмовику.
     В  конце  концов  джинн  так  намаялся,  что  после очередного наскока,
обессиленный,  рухнул  в  мусорный ящик. Очнувшись, он позавидовал подъезду,
который, совсем не напрягаясь, заглотил Ширяеву целиком.
     Прошло  некоторое  время,  джинн  прочухался  и  разработал новый план.
Поскольку  Леночка  оказалась  абсолютно  невосприимчивой  к иррациональному
захвату, требовалось действовать в рамках повседневной действительности.
     Гасан  воспрял  духом и вовремя. Появилась Ширяева. В умопомрачительном
платье  она  продефилировала мимо, и тут - какая досада! - к ней подошли две
девушки. Болтая, подруги направились к остановке.
     Джинн поспешил за ними.
     После  недолгих и ничем не примечательных приключений они все вчетвером
-  девушки  во  плоти  и крови, а джинн в ином свойстве - оказались у дверей
молодежного  кафе.  Лена  с  подругами  протолкалась  сквозь  толпу  и зашла
внутрь,  а  Гасан  бестолково  засуетился, порхая перед окнами, как мотылек,
привлеченный  светом.  Девицы,  войдя  в  зал, осмотрелись и торопливо, но с
достоинством  захватили  столик  возле  эстрады.  Радость  на  их лицах была
сравнима  с  радостью  золотоискателей,  застолбивших перспективный участок.
Четвертое место оставалось незанятым, и джинн понял, что надо поторопиться.
     Через  несколько  минут в кафе вошел молодой мужчина лет двадцати шести
-  тридцати.  Вельветовые  брюки, пронзительный взгляд, орлиный нос и черные
усики  - все было самого лучшего качества. Рассеянно поглядывая по сторонам,
он подошел к столику с тремя девушками и небрежно осведомился:
     - Свободно?
     - Да, - одновременно выдохнули три пары накрашенных губ.
     В  подобных  ситуациях  не  следует говорить "спасибо", если вы хотите,
чтобы  ваше  предприятие  имело  успех.  Джинн - а это был он - молча сел и,
сразу  отвернувшись,  принялся  изучать  соседние  столики.  Он  все  сделал
правильно,   и   теперь   внимание   девушек   было   намертво  приковано  к
таинственному незнакомцу.
     Гасан  Абу  аль-Рашид,  изображавший  скучающего  денди,  на самом деле
напряженно  обдумывал,  как  бы  ему  вызвать  Лену на откровенный разговор.
Приняв  облик,  наиболее  для этого подходящий, он надеялся с помощью своего
красноречия  убедить  ее,  что  Вова  Сидоров  - тот самый прекрасный принц,
которого  она  ждет  всю  свою  сознательную  жизнь.  Самое  главное в таких
случаях  сразу расположить к себе собеседника, и джинн лихорадочно перебирал
возможные варианты вступлений.
     Но Лена опередила.
     - Как вас зовут? - спросила она.
     - Гасан, - ответил джинн.
     - Гасанчик,  -  повторила  Лена.  - Вы, наверное, издалека? - И, махнув
ресницами,   посмотрела   так,   что   кровь  аксакала  запузырилась,  будто
газированная.
     И  вдруг  глухая  стена  исчезла!  Датчики  обнаружения чужаков приняли
Гасана за своего и пропустили в святая святых - внутренний мир Леночки!
     Джинн,  словно  лазутчик, взломавший сейф в штабе противника, торопливо
фиксировал   все   подряд.  Не  то...  не  то...  опять  не  то...  Гасан  с
раздражением  хлопнул дверцей несгораемого шкафа. Володя был ему симпатичен,
и  он  решил  не  знакомить  его  с содержимым секретных ячеек. О том, чтобы
заменить  документы,  не  могло  быть  и  речи - на первом же военном совете
подлог будет обнаружен.
     Молодой  мужчина  поднялся,  вежливо  извинился и вышел из зала. Больше
его никто не видел.


x x x

     Всю  ночь Гасан исходил грозовыми разрядами в различных частях света, и
только  к  утру успокоился. Сплошные неудачи всколыхнули в нем былую злость,
и  явившись в институт, он еле сдержался, чтобы не устроить там аннигиляцию.
Сидорова  больше  не  трогал,  и  вообще, заметив его, проваливался под пол.
Увидев Антона Никодимовича, джинн ухватился за него как за соломинку.
     "Отпусти!" - голосил Гасан, тщетно пытаясь разжалобить чародея.
     Антон  Никодимович  бодреньким  шагом мерял коридоры, резво отмахиваясь
то ли от мух, то ли от назойливых мыслей.
     "Отправь  обратно!!!"  - надрывался джинн, и Ступа с удвоенной энергией
молотил руками по воздуху.
     "Выполняй   чего   велено!"  -  громыхнул  Гасан,  потеряв  терпение  и
нащупав-таки верную фразу.
     Ступа остановился.
     - Выполнять?  -  пробормотал  он.  -  Вроде Семен Леонардович ничего не
велел... Но если велит - выполним!
     И вновь припустил по коридору.
     "У-у, бюрократ!" - прошипел джинн.
     Явившись   в  приемную  директора,  Гасан  ничтоже  сумняшеся  сотворил
казенную бумагу и подсунул ее в папку на подпись.
     В бумаге значилось:

     В  связи  с  выполнением  заказа  по  договору прошу разрешить отъезд к
месту жительства. Работу принял начальник отдела Ступа А.Н.
                                                       Подпись: Гасан Рашид.

     Секретарша,  подхватив  папку,  юркнула  в  кабинет  директора, а джинн
нервно  заметался под потолком. Впервые он пошел на прямой обман, но другого
выхода сейчас не видел.
     Минут через десять в приемную вбежал запыхавшийся Антон Никодимович.
     - Что?
     - Туда, - указала секретарша на дверь.
     Джинн скользнул следом.
     - Садитесь,  Антон  Никодимович,  -  пригласил  директор,  отрываясь от
бумаг. - Тут у меня одно заявление. Прочтите и скажите, что вы думаете.
     Директор снова погрузился в бумаги.
     Через   несколько   секунд  на  лбу  у  Антона  Никодимовича  выступила
испарина.
     - Прочитали?
     - Н-нет еще.
     - Давайте быстрее.
     Ступа  перечитал  второй  раз.  Потом  третий,  четвертый, но все равно
ничего не понял.
     "Забыл, что ли? - со страхом думал он. - Вот влип!"
     - Ну? - спросил директор, протянув руку за казенным листом.
     И тут Антона Никодимовича словно подстегнули.
     - Вспомнил!  -  обрадовался  он.  -  Помните,  в  прошлом  году  к  нам
приезжали грузинские товарищи из Тбилисского института?
     - А  как  же,  -  кивнул  директор. - Конечно, помню. Они нам еще новый
агрегат поставили.
     - Ну так это их командировочный! - Ступа засмеялся облегченно.
     - Агрегат работает? - уточнил Семен Леонардович.
     - Да где там, - махнул рукой Ступа. - Барахло. Халтура в чистом виде.
     - Так  что  ж  он  нам  голову  морочит!  -  Директор  потряс в воздухе
Гасановым заявлением. - Вот когда наладит, тогда и поедет.
     - Правильно,   -   одобрил   начальник   отдела.   -   А  то  развелось
бездельников.
     После  этого  они  мирно разошлись, а Гасан, скрипнув зубами, вырвал из
бороды волос и в мгновение ока измельчил его на десять частей...


x x x

     ...И  вспыхнули  десять  сверхновых  солнц  в  далекой  галактике,  что
зовется  Малым Облаком Магеллановым. Возопил джинн голосом, каким ранее и не
крикивал,  и  решился  на меру крайнюю, хоть последствия казались страшными.
Позвал  Гасан  дьявола тайным знаком, ему известным, и затрясся в ужасе, ибо
знать не знал, что получится...


x x x

     - Это ты, джинн? - послышалось вроде издали, но в то же время и рядом.
     - Я... - выдохнул Гасан.
     - Все знаю.
     И это была сущая правда, ибо сказал тот, кто всегда был в курсе всего.
     - Ты  слишком долго спал, джинн, - шуршал голос, словно песок в далекой
пустыне.  -  Видел  приятные  сны, а теперь тебе неуютно. Смотри же вокруг и
дивись  -  это  явь. А еще поразмысли над тем, каково мне. Ведь я никогда не
сплю...
     И  засмеялся дьявол. Захохотал, заухал филином, завыл, будто покойников
скликая, да так, что, казалось, все поднимутся...