были  нормальными, то он был бы не выше моего
отца. Но они не были нормальными: они были чудовищно длинны-
ми  и тонкими. Такими же были его руки. Это делало его полу-
человеком-полупауком.
     Охранник  дал  ему еду и кружку пива. Он сел на скамью,
при  этом  его  острые  колени  оказались на уровне плеч. Он
оглядел двор и принялся жевать хлеб с сыром. Затем он взгкя-
нул  на меня и поманил к себе. Я отвернулся, сделав вид, что
не  заметил. Тогда он окликнул меня. Мне стало стыдно своего
страха.  Я  подошел  ближе  к  нему, потом еще ближе, но все
равно  держался  на  расстоянии, недоступном для его паучьих
рук.
     - Как тебя зовут, мальчик? - Спросил он.
     - Дэвид, - ответил я. - Дэвид Стром.
     Он кивнул, как будто мой ответ удовлетворил его.
     - Человек  в  двери,  у  которого рука на перевязи, это
твой отец, Джозеф Стром?
     - Да.
     Он  вновь  кивнул.  Потом  оглядел дом и окружающие его
постройки.
     - Значит, это место и есть Вакнук.
     - Да, - опять сказал я.
     Я не знаю, о чем бы он еще спросил меня, потому что тут
мне приказали убраться...
     Немного позже они вновь сели верхом,  похожему на паука
человеку  связали руки, и все уехали. Я следил, как они дви-
гались  в  сторону кентака, довольный, что они уходят. Таким
образом, мое первое столкновение с людьми окраин было непри-
ятным и беспокойным.
     Позже я слышал, что оба пленника умудрились бежать в ту
же ночь. Не могу сказать, от кого я слышал об этом, но опре-
деленно  не от моего отца. Он никогда не возвращался к собы-
тиям этого дня, а я не осмеливался спрашивать...


                        ..........


     Едва  все успокоилось, и рабочие вернулись на поля, как
мой отец оказался в центре новой ссоры с моим дядей, Энгусом
Мортеном.
     Разница в характерах и взглядах порождала у них чувство
войны  друг с другом, продолжавшееся уже много лет. Мой отец
не  раз утверждал, что принципы Энгуса опасны для всей окру-
ги,  на что Энгус, как говорили, отвечал, что мой отец невы-
носимый  педант  и  неразумный фанатик. Таким образом, новая
ссора  могла  вспыхнуть  в  любую минуту, а последняя из них
была   вызвана  тем,  что  Энгус  приобрел  пару  гигантских
лошадей.
     Слухи  о  гигантских лошадях доходили до нашего района,
однако никто этих животных не видел. Мой отец тревожился из-
за  этих  слухов, и когда Энгус купил свою пару, отец решил,
что их нужно проинспектировать.
     Его  сомнения  укрепились, когда он увидел эти огромные
создания,  почти трех метров росту. Он понял, что они непра-
вильные.  Он  с отвращением отвернулся от них и направился к
дому  инспектора с требованием, чтобы гигантские лошади были
уничтожены как проступки.
     - Это  незаконно, - весело сказал инспектор, довольный,
что  его позиция непоколебима. - Они одобрены правительством
и не входят в мою юрисдикцию.
     - Я  не  верю в это, - сказал мой отец. - Бог не создал
таких лошадей. Правительсто не могло одобрить их.
     - Но  оно  сделало  это,  -  сказал  инспектор  твердо.
- Больше того, - добавил он с удовлетворением, - Энгус, зная
нрав  своих  соседей,  привез  заверенную  родословную  этих
животных.
     - Правительство,  которое  одобряет  подобные создания,
является продажным и аморальным, - заявил отец.
     - Возможно, - согласился  инспектор, - но  тем не менее
оно остается правительством.
     Отец посмотрел на него.
     - Легко понять, почему некоторые люди согласны одобрять
их, - сказал он. - Такой урод работает за двух, а может быть
и  за трех обычных лошадей. Разрешить их использовать выгод-
но, но это не означает, что они правильные. Я утверждаю, что
они,  эти лошади, не являются божьими созданиями и, следова-
тельно, это проступки, которые должны быть уничтожены.
     - Официальное  одобрение  утверждает,  что  эта  порода
выведена  нормальным  путем,  и я запрещаю вам порочить этих
животных любым способом, - сказал инспектор.
     - Понятно,  кто  от  этого  получает выгоду. Для такого
поведения есть свое название, - ответил мой отец.
     Инспектор пожал плечами.
     - Но  это вовсе не означает, что они правильные, - нас-
таивал  отец. - Лошадь,  имеющая такой вид, неправильная. Вы
это  отлично знаете, так же как и я, и от этого вам не жить.
Если  мы разрешим держать животных, которые не являются пра-
вильными, ясно к чему это приведет. Богобоязненная община не
может  отказаться  выполнять свой долг перед господом только
потому,  что  кем-то  получено правительственное разрешение.
Для  нас,  знающих, какими бог создал свои создания, это со-
вершенно ясно, даже если  правительство этого не понимает.
     Инспектор улыбнулся.
     - Так  же,  как  и с кошкой Дейкерса? - Поинтересовался
он.
     Отец вновь взглянул на него. Происшествие с кошкой дей-
керса  долго терзало его. Примерно год назад стало известно,
что жена Бена Дейкерса приютила бесхозную кошку. Отец, узнав
об  этом, проверил ее и увидел, что кошка без хвоста, причем
она не потеряла хвост каким-нибудь образом, а никогда его не
имела.  Тогда он проклял ее и приказал инспектору, пользуясь
своей  властью бургомистра, обосновать необходимость уничто-
жения  ее как проступка. Инспектор сделал это с большой нео-
хотой,  так  как  Дейкерс  немедленно подал жалобу. Подобная
нерешительность  возмутила отца, и он лично проследил, чтобы
кошка  была  уничтожена. В последствии пришло сообщение, что
порода  бесхвостых  кошек является древней, ее происхождение
хорошо  изучено,  и  отец оказался в неловком положении. Ему
пришлось    принести   публичные  извинения,  иначе  он  мог
лишиться положения бургомистра.
     - Это, - резко  ответил  он инспектору, - совсем другое
дело, и гораздо более важное.
     - Пожалуйста, - терпеливо сказал инспектор. - Эта поро-
да  одобрена. Эта пара, в частности, имеет специальные доку-
менты,  удостоверяющие  ее родословную. Если вам это не нра-
вится,  идите  и  застрелите  их  сами. А я посмотрю, что из
этого выйдет.
     - Наш  моральный  долг издать приказ относительно этих,
так называемых лошадей, - настаивал мой отец.
     Инспектор почувствовал, что устал.
     - Мой служебный долг - защищать их от любого дурака или
фанатика, - выпалил он.
     Отец  не ударил инспектора, но был близок к этому. Нес-
колько  дней он кипел гневом, и в воскресенье мы наслушались
утром  в адрес тех, кто потакает мужланам и тем самым портит
чистоту  нашей общины. Он призывал ко всеобщему бойкоту вла-
дельца   аморальных  поступков,  рассуждал  об  аморальности
отдельных  официальных  лиц,  намекая на подозрительное при-
страстие  к  мутантам, и кончил тирадой, в которой некоторые
офицальные  лица  были названы беспринципными наймитами бес-
принципных же хозяев и местными представителями зла.
     Хотя  у  инспектора  не  было такой удобной трибуны для
ответа,  его  резкие  замечания  о презрении к власти, фана-
тичной  религиозной  мании,  ответственности  за  клевету  и
возможности  Наказания  за прямое противодействие правитель-
ству получили широкое распространение.
     По  всей  вероятности,  только последний пункт заставил
моего  отца  на этот раз ограничиться только разговорами. Он
хорошо помнил свои неприятности из-за кошки Дейкерса, а ведь
она  ничего не стоила. Гигантские же лошади стоили дорого, а
Энгус был не из тех людей, которые могли бы стерпеть покуше-
ние на свое добро...
     Итак,  дома  было  такое  настроение, которое заставило
меня избегать отца при каждом удобном случае.
     Теперь, когда в округе было спокойно, и перестали появ-
ляться незнакомые люди, родители Софи разрешили ей прогулки,
и я постоянно незаметно ускользал из дому к ней.
     Софи,  конечно,  не  ходила в школу. Ее тайну там очень
быстро  бы раскрыли. Ее родители, хотя они обязаны были нау-
чить Софи читать и писать, не имели ни одной книги. Это было
для  нее очень плохо. Поэтому во время наших прогулок я рас-
сказывал Софи то, что прочитал в своих учебниках.
     Земля,   говорил  я  ей,  очень  большая  и,  возможно,
круглая.  Цивилизованная  часть  ее, а Вакнук был всего лишь
маленьким  районом  в цивилизованной части земли, называлась
Лабродор. Считалось, что это название идет от древних людей,
но  в  этом  не  был уверен ни один из моих знакомых. Вокруг
большей  части  Лабродора было обширное водное пространство,
называющееся  морем. Оно снабжало людей рыбой. Никто из зна-
комых  мне людей, за исключением дяди Акселя, не видел моря,
так  как  от  нас  до  него было очень далеко, но если бы вы
прошли триста миль или около того на восток, север или севе-
ро-запад, то раньше или позже вышли бы к морю. Но на юге или
юго-западе  его  не  было. Там вы бы встретили окраины, а за
ними дурные земли, которые убили бы вас.
     В  учебнике утверждалось также, хотя уверенности в этом
нет,  что во времена древних людей на Лабродоре рос страшный
лес,  настолько  страшный,  что нормальные люди не могли тут
жить.  Поэтому они только изучали здешний лес и строили свои
удивительные  станции.  Но  это  было очень, очень давно. От
леса  ничего не осталось, а остатки станций иногда обнаружи-
вали.  Высказывались предположения, но никто не знал опреде-
ленно,  что  же  представлял из себя лес и находящиеся в нем
станции. Не было известно также, сколько поколений сменилось
после  Наказания  до начала нынешней цивилизации. Считалось,
что  много.  Но  дядя Аксель рассказывал, что он знал людей,
которые  утверждали,  что  на самом деле прошло не так много
времени  после  Наказания, а мы думаем, что много во-первых,
потому что таким ужасным было Наказание, а во-вторых, потому
что  кое-кому выгодно отодвинуть времена Наказания в далекое
прошлое.  Но  тут  я  очень  много  и сам не понимал, и дядя
Аксель не мог объяснить. От эпохи древних людей до нас дошла
только  библия, а от времени дикости и варварства, следовав-
шего  сразу  за  Наказанием,  до нас дошла новая библия, или
"Покаяния  Домарощинера",  да  и та только потому, что очень
долго  пролежала в каменном саркофаге, пока не была открыта.
В основном, все сведения о Наказании и причинах, его вызвав-
ших, мы черпали из новой библии.
     Так  что, за исключением того, что рассказывали эти две
книги,  прошлое, выходящее за пределы двух столетий письмен-
ной   истории,   было  совершенно  забыто.  Только   смутные
предания,  сильно  искаженные  при  передаче  от поколения к
поколению...  Например,  благодаря такой устной передаче, до
нас  дошло  наименование  Лабродор - оно не упоминалось ни в
библии, ни в "Покаяниях". То же самое относительно утвержде-
ния  о  том,  что  наша  страна  была покрыта лесом странной
природы.  Теперь же у нас росли рощи из самых обыкновенных и
всем известных деревьев, и это изменение объясняли действием
Наказания.
     Долго  обсуждался  вопрос,  населены ли остальные части
земли, кроме Лабродора и большого острова Ньюф. Вначале счи-
талось,   что  все  остальные  части  земли - дурные  земли,
полностью  испытавшие на себе Наказание, но потом было уста-
новлено,  что  некоторые могут считаться окраинами. Конечно,
эти  части земли были заселены безбожными людьми и наполнены
отклонениями,  так что в них в настоящее время не могли жить
цивилизованные  люди,  но  если  границы дурных земель будут
постепенно  отступать,  как  это  случилось у нас, то когда-
нибудь потом их можно будет цивилизовать.
     Хотя  о  земле  было  мало известно, но это был гораздо
более интересный предмет, чем этика, которую старики тверди-
ли нам в классе каждое воскресенье. Этика заключалась в том,
что можно, а что нельзя делать. Большинство запретов были те
же,  что  внушались мне отцом. Но некоторые из них были раз-
личными, и это смущало меня.
     Согласно  этике,  мы,  то есть население цивилизованной
части земли, находились в процессе возвращения к милосердию.
Мы  шли  по неясному и трудному пути, ведущему к вершинам, с
которых  когда-то  были сброшены. От правильного пути ответ-
вляется  множество ложных путей, котрые иногда кажутся более
легкими  и привлекательными, но все они ведут к краю обрыва,
за  которым  лежит  провал  вечности. Существует только один
правильный  путь,  и мы, следуя по нему с божьей помощью и в
благословенное  богом время, вернем себе все, чего лишились.
Но  этот  путь  настолько неясен, на нем так много ловушек и
обманов,  что  каждый шаг должен делаться с большой осторож-
ностью.  Человек при этом не может полагаться на свои сужде-
ния. Только власти духовные и светские могут решать, являет-
ся  ли следующий шаг правильным и безопасным, или же он дает
отклонение от истины и является греховным.
     Наказание,   наложенное  на  землю,  должно  свершиться
полностью,  долгий путь будет пройден от начала до конца, и,
наконец, если  соблазны  на  этом пути будут преодоленеы, мы
возвратимся  к  господней  милости - вновь  наступит Золотой
Век.  Подобные Наказания накладывались и раньше: изгнание из
рая,  потом разрушение городов, пленение. Но последнее нака-
зание, которое началось с Посещения, было самым суровым, оно
объединяло в себе бедствия всех предыдуших Наказаний. Почему
оно   было  наложено - неизвестно,  однако  если  судить  по
прошлым  Наказаниям,  то  ясно,  что им предшествовало время
распущенности и забвения религии.
     Смысл   большинства  наставлений,  доводов  и  примеров
сводился  к  следующему: обязанность и назначение человека в
этом  мире - бороться  против  зла,  вызванного  Наказанием.
Прежде  всего,  человек  должен следить, чтобы не нарушались
формы  тела,  и если он сохранит свой облик неизмененным, то
наступит  однажды день, когда по милости бога он займет свое
высокое  место  рядом  с  господом. Но об этой части этики я
разговаривал  с  Софи мало. Поскольку, думал я, в моем пред-
ставлении она все еще была отклонением и не полностью повто-
ряла  нормальную внешность, было бы бестактно говорить ей об
этом.  И без того было множество интересных вещей, о которых
мы могли говорить.






                        ГЛАВА    5.



     Никто  в  Вакнуке, казалось, не вспоминал обо мне, если
меня  не  было видно. Только когда я попадался на глаза, для
меня сразу же отыскивалась работа.
     Год  был  хорошим,  солнечным, но и дождей хватало. Все
были  заняты работой на полях, прерванной вторжением. Весен-
ние  всходы  и  приплод  скота  принесли  исключительно мало
проступков.  Было  уничтожено только несколько овец. А пред-
стоящии урожай был такой нормальнный, что инспектор пригово-
рил  к  сожжению  только  один участок, принадлежащий Энгусу
Мортену.  Казалось,  этот  год  побьет  рекорды  чистоты,  и
проклятья  были  настолько редкими, что даже мой отец заявил
в  одной  из  своих  проповедей, что в этом году Вакнук дает
хороший  отпор  силам зла, и все это благодаря тому, что ги-
гантские  лошади были приобретены лишь одним человеком, а не
всей общиной.
     Все  были  очень  заняты,  и поэтому я мог целыми днями
гулять  с  Софи.  Мы  заходили  далеко,  но делали это очень
осторожно  и  использовали  лишь  редко посещаемые тропинки,
чтобы  избежать  неожиданных  встреч. Воспитание, полученное
Софи,  заставляло ее с робостью относиться ко всему незнако-
мому, и это стало ее инстинктом. Так, она бесшумно исчезала,
если   вблизи  появлялся  незнакомый  человек.  Единственным
взрослым,  с  которым она подружилась, был Хорки, работавший
на паровой машине. Все остальные были для нее опасными.
     Мы обнаружили место, вверх по течению ручья, где берега
были  покрыты  галькой. Мне понравилось снимать тут башмаки,
закатывать  брюки и шлепать по воде, осматривая лужи и щели.
Софи  обычно  сидела  на  берегу,  на большом плоском камне,
выступавшем  из  воды,  и задумчво следила за мной. Позже мы
стали  приходить  сюда вооруженные двумя маленькими сачками,
изготовленными  мистером Вендером, и с банками для добычи. Я
бродил  по  воде  в  поисках  маленьких животных, похожих на
креветок, а Софи старалась зачерпнуть их с берега. Это у нее
получалось не очень здорово. Тогда она бросала это занятие и
садилась  на  камень,  завистливо  глядя  на  меня. Однажды,
осмелев,  она  сняла  ботинки и задумчиво посмотрела на свои
разутые  ноги.  После минутного колебания она закатала брюки
до колен и ступила в воду. Я позвал ее.
     - Иди сюда. Здесь их очень много.
     Она побрела ко мне, возбужденно смеясь.
     Наловив  достаточно  креветок,  мы  уселись  на  камне,
оставив ноги в воде.
     - Они ведь на самом деле ужасные, - сказала она, изучая
свои пальцы.
     - Конечно  нет.  Они  вообще  не  ужасные...  Похожи на
шашечки, - честно ответил я. Она была довольна.
     Через  несколько  дней  мы  снова пришли туда. Поставив
банку  на  камень  рядом  с  нашими  башмаками, мы принялись
искать  добычу,  заглядывая  во  все щели и забыв про все на
свете.
     И вдруг раздался голос:
     - Привет, Дэви!
     Я  взглянул,  испугавшись  за  Софи, которая неподвижно
стояла рядом со мной.
     На берегу, рядом с камнем, на котором лежали наши вещи,
стоял  мальчик. Я знал его. Это был Аллан, сын Джона Эрвиля,
кузнеца. Он был года на два старше меня. Я поднял руку.
     - Привет, Аллан, - неуверенно ответил я.
     Я подошел к скале и протянул Софи ее ботинки.
     - Держи.
     Один  она взяла, второй же упал в воду, но она выловила
его.
     - Что вы здесь делаете? - Спросил Аллан.
     Я сказал, что мы ловим креветок. При этом я выбрался из
воды  на  берег.  Я  никогда  не  старался  познакомиться  с
Алланом  раньше,  а  теперь  он  тем более был нежелательным
гостем.
     - Они  нехорошие.  Лучше  бы попробовали ловить рыбу, -
презрительно сказал он.
     Потом  он взглянул на Софи, которая с башмаками в руках
шла к берегу немного в стороне от нас.
     - А она кто? - Спросил он.
     Я  не  торопился  отвечать,  надевая свои ботинки. Софи
скрылась уже в кустах.
     - Кто она? - Повторил он. - Она не из...
     Он внезапно замолчал. Я взглянул и увидел, что он прис-
тально  смотрит  на  что-то  рядом со мной. Я повернулся. На
плоском  камне был отчетливо виден след. Софи здесь ступала,
когда  высыпала  свою  добычу  в  банку.  След  был мокрый и
отчетливый,  и  было  ясно видно, как отпечатались все шесть
пальцев.  Я  ударил  ногой  банку. Каскад брызг обрушился на
камень, смыв след, но я знал, что произошло непоправимое.
     - Эй, - сказал  Аллан  со  странным  блеском  в глазах,
который мне очень не понравился.
     - Кто она? - Вновь требовательно спросил он.
     - Она мой друг, - ответил я.
     - А как ее зовут?
     Я не ответил.
     - Что ж, я узнаю сам, - упрямо сказал он.
     - Это не твое дело, - сказал я ему.
     Он  не  обратил на это внимания и, повернувшись, глядел
туда, где среди кустов исчезла Софи.
     Я  побежал  по  камням и прыгнул на него. Он был старше
меня,  но  я  напал  внезапно. Мы упали на землю. Все, что я
знал  о борьбе, было почерпнуто из нескольких жестоких драк.
Я  просто  бил его со всей яростью. Моей целью было выиграть
несколько минут, пока Софи наденет башмаки и спрячется. Если
дать  ей  хоть немного опередить его, она так спрячется, что
он  никогда ее не отыщет - это я знал по собственному опыту.
Он  пришел в себя от изумления и несколько раз сильно ударил
меня  в  лицо.  Это заставило меня забыть о Софи и пустить в
ход зубы и ноги для защиты.
     Мы катались взад и вперед на клочке берега. Я продолжал
бороться изо всех сил, но начал сказываться его больший вес.
Он стал чувствовать себя более уверенно, а я слабел. Но все-
таки я добился своего, помешав ему немедленно отправиться на
поиски  Софи.  Постепенно он одолевал, и вот он уже сидел на
мне, тузил меня, а я лишь извивался.  Я попытался вырваться,
но  не  мог,  и  мне ничего не оставалось делать, как только
закрыть  голову руками. Вдруг раздался крик боли, и удары по
мне  прекратились.  Он свалился с меня. Я сел и увидел Софи,
держащую в