ов выехало справа из-за деревьев. Я увидел
человека-паука,  он  стоял под своим навесом, держа лук нап-
равленным  на  всадников.  Софи тащила его за рваную куртку,
пытаясь  заставить  бежать  в  пещеру. Он отодвинул ее своей
длинной  рукой,  не отводя глаз от приближающихся всадников.
Правая  его рука потянулась за стрелой. Глаза искали кого-то
среди всадников.
     И  вдруг  он  нашел  того,  кого  искал. Подобно молнии
взлетел  лук.  Он  пустил  стрелу.  Она  пробила грудь моего
отца.  Он  вскрикнул и опрокинулся на спину Чебы. Потом сос-
кользнул  на  землю.  Правая  нога  его застряла в стремени.
Человек-паук  отбросил  свой  лук и обернулся. Длинной рукой
он  подхватил Софи и побежал. Его длинные тонкие ноги сдела-
ли  не  более трех гигантских шагов, как несколько стрел од-
новременно  ударили  его  в спину. Он упал. Софи вскочила на
ноги  и  побежала. Стрела пробила ей левую руку, но она про-
должала  бежать.  Вторая стрела попала ей в шею. Она сделала
еще  полшага,  схватилась за шею, затем упала, и тело ее вы-
тянулось в пыли...
     Петра  не  видела  этого.  Она с удивлением прислушива-
лась.
     - Что это? - Спросила она. - Что за странный шум?
     Женщина из Цей-лона спокойно ответила:
     - Не  бойся,  мы приближаемся. Все в порядке. Оставайся
на месте.
     Теперь  я тоже услышал шум. Странный, барабанящий звук,
постепенно  нарастающий.  Казалось,  он наполнил все, исходя
ниоткуда.
     Еще  множество  людей  показалось  из леса, большинство
на  лошадях.  Многих  из  них я знал. Я знал их всю жизнь, а
теперь они собрались для охоты за нами.
     Оставшиеся  из людей окраин прятались в пещеры и изред-
ка  стреляли оттуда. Всадники окружили человека, в котором я
узнал инспектора.  Он расспрашивал о чем-то пойманного чело-
века с лысой головой.  Я понял,  что он осведомляется о нас.
Потом инспектор сделал знак рукой и указал на пещеры. Тут же
из леса выкатили давно  знакомую мне катапульту.  Она  имела
много назначений,  но сейчас ей собирались закидывать горшки
с  ядовитой  горящей смесью прямо  в пещеры.  Наше положение
сразу стало очень тяжелым.
     Неожиданно один из всадников вскрикнул и указал наверх.
     Я  тоже  посмотрел  вверх.  Небо  больше не было ясным.
Какая-то  дымка,  похожая на туман, но разрываемая короткими
яркими  вспышками, нависла над нами.  Сквозь нее, как сквозь
вуаль,  я увидел странную, похожую по форме на рыбу, машину,
точно  такую,  как в моих детских снах. Дымка сделала нераз-
личимыми  детали,  но то, что я видел, точно соответствовало
моим  воспоминаниям.  Белая,  сверкающая  машина, с каким-то
сверкающим  и  жужжащим кругом наверху. Снижаясь, она стано-
вилась больше, а звук громче.
     Взглянув  вниз,  я  увидел  несколько сверкающих нитей,
похожих  на  паутину.  Ветром их заносило в отверстия пещер.
Затем  их  стало появляться все больше, извиваясь в воздухе,
они вспыхивали, точно свет.
     Стрельба  прекратилась.  На  всей  поляне люди опустили
ружья  и  луки  и  смотрели  вверх. Они недоверчиво таращили
глаза,  потом  один из них вскрикнул и побежал. Какая-то ло-
шадь  поднялась  на  дыбы  и заржала. Через несколько секунд
внизу  воцарился  хаос.  Бегущие  люди  сталкивались  друг с
другом,  испуганные  лошади разносили хрупкие хижины, скиды-
вали  своих  всадников.  От  опрокинутого  горшка  со смесью
загорелась катапульта. В это время я увидел Майкла.
     - Мы здесь, - крикнул я ему, - иди сюда!
     Он  встал  после  падения с лошади, посмотрел в сторону
пещер,  отыскал глазами нашу и махнул рукой. Потом повернул-
ся  и  посмотрел на машину в небе. Она продолжала спускаться
и  теперь  находилась  в  нескольких  футах над поверхностью
земли. Странный туман клубился над ней водоворотом.
     - Иду, - сказал Майкл.
     Он  повернулся  и пошел к нам. Потом остановился и пос-
мотрел на свою руку. Она не двигалась.
     - Странно, - сказал  он  нам. - Как-будто  паутинка, но
крепкая.  Я  не  могу  двигать рукой... - Его мысль внезапно
стала панической. - Она держит! Я не могу двигаться!
     Женщина из Цей-лона спокойно посоветовала:
     - Не  сопротивляйся. Только устанешь. Ложись и сохраняй
спокойствие.  Не  двигайся. Только жди. Не шевелись, лежи на
земле, чтобы паутина тебя не связала.
     Я  увидел,  что  Майкл  последовал  инструкции. И тут я
понял,  что  на всей поляне люди приклеились к земле, друг к
другу.  Они  пытались сбросить нити, но, коснувшись их, ста-
новились  неподвижными, только трепыхались, как мухи на лип-
кой бумаге.
     Большинство  смогло  бороться  всего  несколько секунд.
Они  попытались  укрыться под деревьями, но, сделав не более
трех  шагов,  падали. Нити запутывали их все больше. Лошадям
приходилось  еще хуже. Одна из них прилипла к кусту. Двинув-
шись  вперед,  она  вытащила  куст  вметсе с корнями, но тот
приклеился  к  другой  ее ноге. В результате лошадь упала, и
только некоторое время еще брыкалась.
     Опустившаяся  нить  приклеилась  и к моей руке. Я велел
Розалинде  и  Петре отступить назад. Затем взглянул на руку,
стараясь  не  задеть нить другой рукой. Медленно и осторожно
я  поднял  опутанную руку и попробовал отскрести нить о ска-
лу. Но я был неосторожен. Моя рука приклеилась к скале.
     - Мы  здесь! - Кричала Петра словами и мыслями одновре-
менно.
     Я  взглянул  и  увидел  белую,  сверкающую рыбообразную
машину,  садившуюся  в  центре поляны. Нити клубились вокруг
нее.  Перед  нашей  пещерой  покачивалось  несколько  нитей,
затем движением воздуха их занесло внутрь.
     Я  невольно  закрыл  глаза.  Легкая  паутина  коснулась
моего  лица. Попытавшись открыть глаза, я понял, что не могу
этого сделать.







                        ГЛАВА    17.



     Требовалось  немало  решительности  и  смелости,  чтобы
лежать  неподвижно  и  спокойно,  чувствуя,  как все новые и
новые  нити  легко опускаются на тебя и приклеиваются к лицу
и  рукам. Еще больше мужества потребовалось, когда обнаружи-
лось,  что  нити, попавшие на тело, затвердевают и стягивают
меня все туже.
     Я  уловил  мысль Майкла, который размышлял, не является
ли  это все ловушкой, и не попробовать ли ему бежать. Прежде
чем  я  ответил,  женщина из Цей-лона успокоила его, говоря,
что  ему  нельзя двигаться, а надо набраться терпения. Роза-
линда повторила это Петре.
     - Вас тоже захватило? - Спросил я ее.
     - Да, - ответила  она, - ветер от машины занес их в пе-
щеру.  Петра,  дорогая, ты слышала, что тебе сказали? Поста-
райся не двигаться.
     Шум  и  гудение,  покрывавшие  все  вокруг,  постепенно
утихали.  Вот они совсем прекратились. Внезапная тишина оше-
ломляла.  Послышалось  несколько  приглушенных  криков, но и
они  затихли.  Я понял причину этого. Нити заклеили мой рот.
Я не смог бы никого позвать, даже если бы захотел этого.
     Ожидание  становилось невыносимым. Кожа моя чесалась от
прилипших нитей. Их натяжение начало причинять боль.
     Женщина из Цей-лона сказала:
     - Майкл, начни отсчет, чтобы мы могли тебя найти.
     Майкл  начал передавать мысленные образы цифр. Они были
устойчивыми,  но  вот  единица  и  двойка в числе двенадцать
заколебались  и  превратились  в чувство облегчения и благо-
дарности.  В  наступившей  тишине  я  услышал, как он сказал
словами:
     - Они вот в этой пещере.
     Послышался  скрип  лестницы  и  слабый  свистящий звук.
Мои  лицо  и руки стали влажными, а кожа начала расправлять-
ся.  Я  вновь  попытался открыть глаза, с трудом, но мне это
удалось. Подинмая веки, я испытал слабую боль.
     Прямо  передо  мной,  на  верхней  ступеньке  лестницы,
наклонившись  вперед,  стояла  фигура,  одетая  в сверкающий
белый  костюм. В воздухе по-прежнему плавало много нитей, но
попадая  на  блестящий  костюм, они не приклеивались, а сос-
кальзывали  вниз.  Сам  обладатель  костюма  не был виден, я
смог  различить  только  глаза, смотрящие на меня сквозь ма-
ленькие  окошки. В руках, прикрытых белыми перчатками, фигу-
ра  держала  бутылку,  из которой со свистом вырывалась жид-
кость в виде брызг.
     - Повернись, - мысленно приказала женщина.
     Я  повернулся,  и  она  обрызгала меня и всю мою одежду
сзади.  Затем она преодолела последнюю ступеньку, перешагну-
ла через меня и направилась вглубь пещеры к Розалинде и пет-
ре, продолжая брызгать жидкостью.  Над уступом появились го-
лова и плечи Майкла. Он тоже был весь обрызган, и нити, кос-
нувшись его, соскальзывали вниз.  Я сел и посмотрел на руку,
затем взглянул вниз.
     Белая  машина стояла посреди поляны. Ее верхнее устрой-
ство  перестало работать, теперь его можно было рассмотреть.
Это  было  что-то вроде конической спирали, изготовленной из
множества  секций. Каждая секция была сделана из прозрачного
металла.  На  боку  рыбообразного тела машины было несколько
окон и раскрытая дверь.
     Поляна  выглядела  так,  как-будто  над  ней поработало
большое  количество  огромных  пауков. Все было затянуто ни-
тями,  которые теперь стали белыми и не сверкали. Потребова-
лось  несколько  секунд,  чтобы  я заметил что-то необычное.
Нити  не  двигались  под  порывами  ветра.  И не только они,
вообще  все  застыло. Множество людей и лошадей было разбро-
сано  среди  хижин. Они тоже не двигались, как и все осталь-
ное.  Неожиданно  справа  донесся  резкий  треск. Я взглянул
туда  и  успел заметить, как одно из деревьев переломилось и
упало.  Краем  глаза я заметил движение и в другом направле-
нии,  задвигался  куст. Пока я смотрел на него, из земли по-
казались  его  корни, тут  двинулся другой куст. Наклонилась
и  рухнула  хижина, за ней другая. Это было непонятно и тре-
вожно.
     В  глубине пещеры послышался облегченный вздох Розалин-
ды.  Я встал и пошел к ней в сопровождении Майкла. Петра за-
явила осуждающим тоном:
     - Это было ужасно странно.
     Ее  глаза  с любопытством остановились на белой фигуре.
Женщина  сделала несколько заключительных движений пульвери-
затором,  а  затем  сняла  перчатки  и откинула капюшон. Она
смотрела  на  нас, мы на нее. У нее были большие глаза с ко-
ричневато-зелеными  зрачками,  обрамленные длинными ресница-
ми.  Нос  был  прямой, а ноздри по совершенству могли поспо-
рить  со  скульптурой.  Рот,  возможно, был несколько широк,
подбородок  круглый,  но не мягкий, а волосы немного темнее,
чем у Розалинды, и, что для женщины удивительно, короткие.
     Но  больше  всего нас поразил цвет ее лица. Оно не было
бледным,  оно  было просто чисто-белым, как сливки, а щеки -
словно  натерты лепестками роз. Лицо было абсолютно гладким,
оно  казалось  новым  и  совершенным, как-будто ни ветер, ни
дождь  никогда  не  касались  его. С трудом можно было пове-
рить,  что  живое  существо оказалось таким нетронутым и не-
поврежденным.  Ведь  это  была не девочка в расцвете юности,
нет,  это  была женщина примерно тридцати лет, но точно ска-
зать  это  было трудно... Она настолько была уверена в себе,
что  Розалинда,  не  отдавая  себе  отчета, тоже постаралась
выглядеть  независимой. Женщина еще некоторое время смотрела
на  нас,  а  потом сосредоточила свое внимание на Петре. Она
улыбнулась  ей  широкой  улыбкой,  показывая  при этом линию
прекрасных белоснежных зубов.
     Мысль  ее  представляла смесь удовольствия и удовлетво-
рения,  сознания  выполненного  долга, облегчения, одобрения
и,  к  моему  удивлению,  еще  чего-то, вроде благоговейного
трепета.  Все  это трудно было воспринять Петре, но по-види-
мому,  частично  она  поняла, потому что необычайно серьезно
взглянула  в глаза женщины, как-будто знала, что это один из
поворотных  моментов в ее жизни. Однако скоро возбуждение ее
улеглось,  она хихикнула и улыбнулась. Очевидно, что-то про-
изошло  между  ними, но на таком уровне, что я не смог этого
уловить.  Я  поймал  взгляд Розалинды, но и она отрицательно
покачала головой, продолжая смотреть на них.
     Женщина  из Цей-лона наклонилась и взяла Петру на руки.
Они  смотрели  друг на друга. Петра подняла руку и осторожно
коснулась  лица  женщины,  как бы желая убедиться, что она -
реальность.  Женщина  засмеялась и поцеловала Петру. Медлен-
но, как бы в недоумении, она покачала головой.
     - Мы  прилетели  не напрасно, - сказала она, но с таким
удивительным произношением, что я даже вначале не понял.
     Она  начала передавать мысль, и мне стало гораздо легче
слушать ее.
     - Не  просто  было получить разрешение на полет. Огром-
ное  расстояние,  в два раза большее, чем мы когда-либо про-
летали.  Посылать корабль - дорого. Мне стоило большого тру-
да  доказать, что результат стоит этого, - она вновь с удив-
лением  взглянула  на  Петру. - В ее возрасте, без обучения,
она   мысленно  охватывает  полземли. - Она  вновь  покачала
головой, как-будто не веря себе. Потом повернулась ко мне.
     - Ей  многому  придется  научиться,  мы дадим ей лучших
учителей, но когда-нибудь она будет учить их.
     Она  села на покрытую шкурами постель Софи. С откинутым
белым  капюшоном,  ее  голова  казалась  окруженной ореолом.
Она  еще  оглядела нас по очереди и, как мне показалось, ос-
талась удовлетворенной осмотром.
     - Без  посторонней  помощи  вам  пришлось  бы проделать
долгий  путь, - сказала  она. - Но  мы многому научим вас. -
Она  взяла  Петру за руку. - Что ж, собирать вам тут нечего,
откладывать тоже, мы можем вылетать.
     - В  Вакнук? - Спросил  Майкл.  Это  был не вопрос, это
было  скорее  утверждение.  Вставая,  женщина  вопросительно
посмотрела на него.
     - Там осталась Рэчел, - сказал он.
     Женщина из Цей-лона задумалась.
     - Я не уверена... Минутку, - сказала она.
     Она  связалась  с  кем-то на борту корабля и обменялась
мыслями  с  такой  быстротой и на таком уровне, что я ничего
не понял. Потом она печально покачала головой.
     - Я  боялась этого, - сказала она. - Очень жалко, но мы
не сможем взять ее.
     - Но  это  не  займет  много времени, совсем близко для
вашей летающей машины, - настаивал Майкл.
     Она вновь отрицательно покачала головой.
     - Мне  жаль, - повторила  она. - Конечно,  если было бы
возможно,  то  мы бы взяли ее, но это невозможно технически.
Видите  ли, полет был более долгим, чем мы ожидали. Встрети-
лись  такие  опасные  участки,  что мы не решились пролетать
над  ними  даже  на большой высоте. Пришлось далеко облетать
их.  Кроме  того, из-за событий у вас мы летели быстрее, чем
намеревались, - она  помолчала, как бы соображая, достаточно
ли понятно она объясняет таким примитивным существам.
     - Машине  нужно  горючее, - сказала  она. - Чем  больше
груз,  тем  больше горючего нужно. Чем быстрее мы летим, тем
быстрее  оно  расходуется.  Нам  едва хватит его на обратный
путь,  и  то,  если мы будем лететь медленно и осторожно. Но
если  мы отправимся в Вакнук и приземлимся там, а потом сно-
ва  взлетим,  да  еще возьмем вас четверых кроме Петры, то у
нас  кончится  горючее  раньше, чем мы вернемся. Это значит,
что   мы упадем в море. Вас троих мы можем взять, но четвер-
того, да еще с дополнительной посадкой - нет.
     Наступила  пауза. Мы обдумывали ситуацию. Она обрисова-
ла  ее  достаточно  ясно и теперь сидела молча в своем свер-
кающем  костюме.  Наступившее молчание поразило нас. Снаружи
не  доносилось ни звука, ни движения. Даже листья на деревь-
ях  не  шелестели. Внезапная догадка заставила Розалинду за-
дать вопрос:
     - Они... Все.. Мертвы? Я... Не понимаю. Я думаю...
     - Да, - просто  ответила женщина из Цей-лона. - Они все
мертвы.  Пластические ленты задушили их. Когда человек начи-
нает  с ними бороться, он запутывается. А потом они застыва-
ют и душат его. Это милосерднее и стрел и копий.
     Розалинда  содрогнулась.  Я, вероятно, тоже. Что-то пу-
гающее  было  в  этом.  Что-то отличное от борьбы человека с
человеком.  Мы были ошеломлены и тем, что в мыслях женщины с
Цей-лон  не  было  ни бессердечия, ни жестокости. Она поняла
наше смущение и неодобрительно покачала головой.
     - Убивать  любое  живое  существо  неприятно, - сказала
она. - Но  считать,  что  без этого кому-то удастся выжить -
значит  заниматься самообманом. Тогда надо отказаться от мя-
са,  запретить  рвать  цветы, убирать урожай и даже лечиться
от  болезней,  особенно  инфекционных.  Ничего  постыдного в
этом  нет.  Это просто эпизод большого поворота естественной
истории.  Поскольку  мы  хотим  выжить, то мы защищаем  себя
от  чужих нам индивидов, пытающихся уничтожить нас. Иначе мы
погибнем сами.
     Несчастные люди окраин из-за своего несовершенства были
обречены вашим правительством жить в убожестве и бедности. У
них не было будущего. Но его нет и у тех, кто приговорил лю-
дей окраин к такой жизни. Слышали ли вы о гигантских ящерах?
Но когда пришло время уступить дорогу другому виду - они ис-
чезли.
     Настанет когда-нибудь день,  когда нам самим надо будет
уступить дорогу другому виду.  Вероятно,  мы тоже будем  бо-
роться против неизбежного,  как и эти остатки древних людей.
Мы изо всех сил  будем стараться вернуть наступающий  мир  в
небытие, из которого он возник, ибо измена своему виду всег-
да кажется преступлением.
     Но  наступит  время, и мы уйдем. Точно такой же процесс
происходит  сейчас. Из верности своему виду они не могут до-
пустить  наше  существование,  из верности своему виду мы не
можем допутстить их сопротивление.
     Это  шокирует  вас,  так  как  вы еще не осознаете, что
принадлежите  к другому виду. Вы смущены вашими родственными
связями  и  вашим  воспитанием.  Быть  может,  самым ужасным
моментом  познания  является  тот,  когда  ты понимаешь, что
твой  отец - обычный человек из плоти и крови. Вот почему вы
шокированы,  и  вот почему они имели над вами превосходство.
Они-то  не смущаются, их объединяет опасность, угрожающая их
миру.  Они  видят, что если вы выживете, то в дальнейшем они
не  смогут вас уничтожить, и им придется обороняться от нас-
тупления  вашего  мира. Ибо мы высший мир, и мы только начи-
наем.  Мы способны мыслить вместе и понимать друг друга так,
как  они  и не мечтают. Мы начинаем понимать, как объединять
наши  мысли  и создавать один общий мозг для решения трудных
проблем.  Мы  не  разобщены по отдельным клеткам, из которых
можем  общаться  друг  с  другом лишь не отражающими глубину
мысли  словами.  Понимая друг друга, мы не нуждаемся в зако-
нах,  охраняющих жизнь низших форм, неотличимых друг от дру-
га,  как  кирпичи. Нам не нужно вколачивать себя в геометри-
ческие  рамки  общества  и  политики.  Мы не собираемся быть
догматиками, постигающими у бога, как организовывать мир.
     Сущность  мира - это  изменение. Изменение - это эволю-
ция,  и  мы  часть  ее.  Статичность - это враг изменений, а
следовательно,  наш непримиримый враг. Если вы еще сомневае-
тесь,  то  задумайтесь над поступками, которые совершают эти
люди.  Я  мало  знаю о вашей жизни, но в ваших мыслях я вижу
это знание. И подумайте также, как бы они поступили с вами.
     Как  и  раньше, я нашел, что ее стиль риторичен. У меня
пока  не хватало решимости возражать ей, а тем более рассма-
тривать  себя  как  новый, более высокий вид. Мысленно я все
еще  считал  себя несчастным отклонением. Но я уже мог огля-
нуться  назад  и подумать, почему мы вынуждены улететь отсю-
да. И все же я не удержался и задал вопрос:
     - Неужели  все люди у вас на Цей-лон думают то же самое
про высшие и низшие виды, про необходимость столь безжалост-
ной жестокости?  Судя по тому,  что я слышал и читал раньше,
такой образ мыслей не был присущ древним пророкам.
     В  мыслях  женщины  явно  проскользнуло  неудовольствие
этим вопросом, но она сдержалась и нехотя ответила:
     - Нет,  очень  немногие. Только те, кто правильно пони-
мают,  что одновременно быть добрым и хозяином мира - невоз-
можно.  К  моему  сожалению, все они принадлежат к "Обществу
братьев  Банева".  Поэтому,  если мне не удастся убеди