и  разбирайтесь  со  своим
Приваловым и со своей Горыныч...
     - А я вам говорю, что это не наш пятак! -  заорал  Модест.  -  Я  про
Привалова ничего не  говорю,  может  быть,  Привалова  и  вообще  нет  как
такового... Но товарищ Горыныч наша сотрудница!..
     Юный Ковалев, прижимая руки к груди, пытался что-то сказать.
     - Я требую разбирательства немедленно! - орал Модест. -  Вы  мне  это
прекратите,  товарищ  милиция!  Данная  повестка  бросает  тень  на   весь
коллектив! Я требую, чтобы вы убедились!
     - У меня приказ... - начал было Ковалев, но Модест с криком: "Вы  это
прекратите! Я настаиваю!" - бросился на него и поволок из комнаты.
     - В музей повлек, - сказал Роман.  -  Саша,  где  ты?  Снимай  кепку,
пойдем посмотрим...
     - Может, лучше не снимать? - сказал я.
     - Снимай, снимай, - сказал Роман. - Ты теперь фантом. В  тебя  теперь
никто не верит - ни администрация, ни милиция.
     Корнеев сказал:
     - Ну, я пошел спать. Саша, ты приходи  после  обеда.  Посмотришь  наш
парк машин и вообще...
     Я снял кепку.
     - Вы это прекратите, - сказал я. - Я в отпуске.
     - Пойдем, пойдем, - сказал Роман.
     В прихожей Модест, вцепившись одной рукой в сержанта, другой  отпирал
мощный висячий замок. "Сейчас я вам покажу наш пятак! - кричал он.  -  Все
заприходовано... Все на  месте".  -  "Да  я  ничего  не  говорю,  -  слабо
защищался Ковалев. - Я только говорю, что пятаков может быть  не  один..."
Модест распахнул дверь, и мы все вошли в обширное помещение.
     Это был вполне приличный музей - со стендами, диаграммами, витринами,
макетами и муляжами. Общий вид более всего напоминал музей криминалистики:
много фотографий и неаппетитных экспонатов. Модест сразу  уволок  сержанта
куда-то  за  стенды,  и  там  они вдвоем  загудели как в бочку:  "Вот  наш
пятак..." - "А я ничего и не говорю..." - "Товарищ Горыныч..." - "А у меня
приказ!.." - "Вы мне это прекратите!.."
     -  Полюбопытствуй,  полюбопытствуй,  Саша,  -  сказал  Роман,  сделал
широкий жест и сел в кресло у входа.
     Я пошел вдоль стены. Я ничему не удивлялся.  Мне  было  просто  очень
интересно.  "Вода  живая.  Эффективность  52%.  Допустимый   осадок   0,3"
(старинная прямоугольная бутыль с водой, пробка  залита  цветным  воском).
"Схема промышленного добывания  живой  воды".  "Макет  живоводоперегонного
куба". "Зелье приворотное Вешковского-Траубенбаха" (аптекарская баночка  с
ядовито-желтой мазью). "Кровь порченая обыкновенная" (запаянная  ампула  с
черной жидкостью)... Над всем  этим  стендом  висела  табличка:  "Активные
химические  средства.  ХII-ХVIII_вв.".  Тут  было  еще  много   бутылочек,
баночек, реторт, ампул,  пробирок,  действующих  и  недействующих  моделей
установок для возгонки, перегонки и сгущения, но я пошел дальше.
     "Меч-кладенец" (очень  ржавый  двуручный  меч  с  волнистым  лезвием,
прикован цепью к железной стойке, витрина  тщательно  опечатана).  "Правый
глазной (рабочий) зуб графа Дракулы Задунайского" (я не Кювье, но, судя по
этому зубу, граф Дракула  Задунайский  был  человеком  весьма  странным  и
неприятным). "След обыкновенный и след вынутый. Гипсовые отливки"  (следы,
по-моему, не отличались друг от друга, но одна отливка была  с  трещиной).
"Ступа на  стартовой  площадке.  IХ  век"  (мощное  сооружение  из  серого
пористого чугуна)... "Змей Горыныч, скелет, 1/25  нат.  вел."  (похоже  на
скелет диплодока  с  тремя  шеями)...  "Схема  работы  огнедышащей  железы
средней  головы"...  "Сапоги-скороходы  гравигенные,  действующая  модель"
(очень  большие   резиновые   сапоги)...   "Ковер-самолет   гравизащитный.
Действующая модель"  (ковер  примерно  полтора  на  полтора,  с  черкесом,
обнимающим младую черкешенку на фоне соплеменных гор)...
     Я дошел до стенда "Развитие идеи философского камня",  когда  в  зале
вновь появились сержант Ковалев и Модест Матвеевич. Судя по всему, им  так
и не удалось сдвинуться с мертвой  точки.  "Вы  это  прекратите",  -  вяло
говорил Модест. "У меня приказ", - так же вяло ответствовал Ковалев.  "Наш
пятак на месте..." - "Что же мы, по-вашему, фальшивомонетчики?.." -  "А  я
этого и не говорил..." - "Тень на  весь  коллектив..."  -  "Разберемся..."
Ковалев меня не заметил, а Модест остановился, мутно осмотрел с головы  до
ног,  а  затем  поднял   глаза,   вяло   прочитал   вслух:   "Го-мунку-лус
лабораторный, общий вид", - и пошел дальше.
     Я двинулся за ним, предчувствуя нехорошее. Роман ждал нас у дверей.
     - Ну как? - спросил он.
     - Безобразие, - вяло сказал Модест. - Бюрократы.
     - У меня приказ, - упрямо повторил сержант Ковалев, уже из прихожей.
     - Ну, выходите, Роман Петрович, выходите, - сказал Модест, позвякивая
ключами.
     Роман вышел. Я сунулся было за ним, но Модест остановил меня.
     - Я извиняюсь, - сказал он. - А вы куда?
     - Как - куда? - спросил я упавшим голосом.
     - На место, на место идите.
     - На какое место?
     - Ну, где вы там стоите? Вы,  извиняюсь,  это...  хам-мункулс?  Ну  и
стойте, где положено...
     Я понял, что  погиб.  И  я  бы  наверное  погиб,  потому  что  Роман,
по-видимому, тоже растерялся, но в эту  минуту  в  прихожую  с  топотом  и
стуком ввалилась Наина Киевна, ведя на веревке здоровенного черного козла.
При виде сержанта милиции  козел  взмемекнул  дурным  голосом  и  рванулся
прочь.  Наина  Киевна  упала.  Модест  кинулся  в  прихожую,  и   поднялся
невообразимый шум. С грохотом покатилась  пустая  кадушка.  Роман  схватил
меня за руку и, прошептав: "Ходу, ходу!.." - бросился в  мою  комнату.  Мы
захлопнули за собой дверь и навалились на нее,  тяжело  дыша.  В  прихожей
кричали:
     - Предъявите документы!
     - Батюшки, да что же это!
     - Почему козел?! Почему в помещении козел?!
     - Мэ-э-э-э-э...
     - Вы это прекратите, здесь не пивная!
     - Не знаю я ваших пятаков и не ведаю!
     - Мэ-э-э!..
     - Гражданка, уберите козла!
     - Прекратите, козел заприходован!
     - Как заприходован?!
     - Это не козел! Это наш сотрудник!
     - Тогда пусть предъявит!..
     - Через окно - и в машину! - приказал Роман.
     Я схватил куртку  и  выпрыгнул  в  окно.  Из-под  ног  моих  с  мявом
шарахнулся кот Василий. Пригибаясь, я подбежал к машине, распахнул  дверцу
и вскочил за руль. Роман  уже  откатывал  воротину.  Мотор  не  заводился.
Терзая стартер, я увидел, как дверь избы распахнулась, из прихожей вылетел
черный козел и гигантскими прыжками помчался прочь куда-то за угол.  Мотор
взревел. Я развернул машину и вылетел на улицу. Дубовая воротина с треском
захлопнулась. Роман вынырнул из калитки и с размаху сел рядом со мной.
     - Ходу! - сказал он бодро. - В центр!
     Когда мы поворачивали на проспект Мира, он спросил:
     - Ну, как тебе у нас?
     - Нравится, - сказал я. - Только очень шумно.
     - У Наины всегда шумно, - сказал Роман. - Вздорная старуха. Она  тебя
не обижала?
     - Нет, - сказал я. - Мы почти и не общались.
     - Подожди-ка, - сказал Роман. - Притормози.
     - А что?
     - А вон Володька идет. Помнишь Володю?
     Я затормозил. Бородатый Володя влез на  заднее  сиденье  и,  радостно
улыбаясь, пожал нам руки.
     - Вот здорово! - сказал он. - А я как раз к вам иду!
     - Только тебя там и не хватало, - сказал Роман.
     - А чем все кончилось?
     - Ничем, - сказал Роман.
     - А куда вы теперь едете?
     - В институт, - сказал Роман.
     - Зачем? - спросил я.
     - Работать, - сказал Роман.
     - Я в отпуске.
     - Это неважно, - сказал Роман. - Понедельник начинается в субботу,  а
август в этот раз начнется в июле!
     - Меня ребята ждут, - сказал я умоляюще.
     - Это мы берем на себя, - сказал Роман. - Ребята абсолютно ничего  не
заметят.
     - С ума сойти, - сказал я.
     Мы проехали между магазином N_2 и столовой N_11.
     - Он уже знает, куда ехать, - заметил Володя.
     - Отличный парень, - сказал Роман. - Гигант!
     - Он мне сразу понравился, - сказал Володя.
     - Видимо, вам позарез нужен программист, - сказал я.
     - Нам нужен далеко не всякий программист, - возразил Роман.
     Я затормозил  возле  странного  здания  с  вывеской  "НИИЧАВО"  между
окнами.
     - Что это означает? - спросил я. - Могу я по крайней мере узнать, где
меня вынуждают работать?
     -  Можешь,  -  сказал  Роман.   -   Ты   теперь   все   можешь.   Это
Научно-Исследовательский Институт Чародейства и Волшебства... Ну,  что  же
ты стал? Загоняй машину.
     - Куда? - спросил я.
     - Ну неужели ты не видишь?
     И я увидел.
     Но это уже совсем другая история.




                       ИСТОРИЯ ВТОРАЯ. СУЕТА СУЕТ


                                    1

                                 Среди героев рассказа выделяются один-два
                              главных героя, все остальные рассматриваются
                              как второстепенные.
                                        "Методика преподавания литературы"

     Около двух часов, когда в  "Алдане"  снова  перегорел  предохранитель
вводного  устройства,  раздался  телефонный  звонок.  Звонил   заместитель
директора  по   административно-хозяйственной   части   Модест   Матвеевич
Камноедов.
     - Привалов, - сурово сказал он, - почему вы опять не на месте?
     -  Как  это  не  на  месте?  -  обиделся  я.  День  сегодня   выдался
хлопотливый, и я все позабыл.
     - Вы это прекратите, - сказал Модест Матвеевич. - Вам уже пять  минут
назад надлежало явиться на инструктаж.
     - Елки-палки, - сказал я и повесил трубку.
     Я выключил машину, снял халат и велел  девочкам  не  забыть  вырубить
ток. В большом коридоре было пусто, за полузамерзшими окнами  мела  пурга.
Надевая на ходу куртку, я побежал в хозяйственный отдел.
     Модест Матвеевич в  лоснящемся  костюме  величественно  ждал  меня  в
собственной приемной. За его спиной  маленький  гном  с  волосатыми  ушами
уныло и старательно возил пальцами по обширной ведомости.
     - Вы, Привалов, как  какой-нибудь  этот...  хам-мункулс,  -  произнес
Модест. - Никогда вас нет на месте.
     С Модестом Матвеевичем  все  старались  поддерживать  только  хорошие
отношения, поскольку человек он был могучий, непреклонный и  фантастически
невежественный. Поэтому я рявкнул: "Слушаюсь!" - и щелкнул каблуками.
     - Все должны быть на своих местах, - продолжал  Модест  Матвеевич.  -
Всегда. У вас вот высшее образование, и очки, и бороду  вот  отрастили,  а
понять такой простой теоремы не можете.
     - Больше не повторится! - сказал я, выкатив глаза.
     - Вы это прекратите, - сказал Модест Матвеевич, смягчаясь. Он  извлек
из кармана лист бумаги и  некоторое  время  глядел  в  него.  -  Так  вот,
Привалов, - сказал он наконец, - сегодня вы заступаете дежурным. Дежурство
по учреждению во время праздников -  занятие  ответственное.  Это  вам  не
кнопки нажимать. Во-первых - противопожарная безопасность. Это первое.  Не
допускать  самовозгорания.  Следить  за  обесточенностью   вверенных   вам
производственных площадей. И следить  лично,  без  этих  ваших  фокусов  с
раздваиваниями и растраиваниями. Без этих ваших дубелей.  При  обнаружении
фактора горения немедленно звонить по телефону 01 и приступать к  принятию
мер. На  этот  случай  получите  сигнальную  дудку  для  вызова  авральной
команды... - Он вручил мне платиновый свисток с инвентарным номером.  -  А
также никого не пускать. Вот это список лиц, которым разрешено пользование
лабораториями в ночной период, но все равно тоже не  пускать,  потому  что
праздник. Во всем институте чтобы ни одной живой души. Демонов на входе  и
выходе заговорить. Понимаете обстановку? Живые души не должны  входить,  а
все прочие не должны выходить. Потому что уже был пренцендент; сбежал черт
и украл Луну. Широко известный пренцендент, даже  в  кино  отражен.  -  Он
значительно на меня посмотрел и вдруг спросил документы.
     Я повиновался. Он внимательно исследовал мой пропуск,  вернул  его  и
произнес:
     - Все верно. А то было у меня подозрение, что вы все-таки дубель. Вот
так.  Значит,  в  пятнадцать   ноль-ноль   в   соответствии   с   трудовым
законодательством рабочий день закончится, и все сдадут вам ключи от своих
производственных помещений. После чего вы лично  осмотрите  территорию.  В
дальнейшем производите обходы каждые три часа на  предмет  самовозгорания.
Не менее двух раз за период дежурства посетите виварий.  Если  надзиратель
пьет чай - прекратите. Были сигналы: не чай  он  там  пьет.  В  таком  вот
аксепте. Пост ваш в приемной  у  директора.  На  диване  можете  отдыхать.
Завтра в шестнадцать ноль-ноль вас сменить Почкин Владимир из  лаборатории
товарища Ойры-Ойры. Доступно?
     - Вполне, - сказал я.
     - Я буду звонить вам ночью и завтра днем. Лично. Возможен контроль со
стороны товарища завкадрами.
     - Вас понял, - сказал я и проглядел список.
     Первым  в  списке  значился  директор  института   Янус   Полуэктович
Невструев с карандашной пометкой  "два  экз.".  Вторым  шел  лично  Модест
Матвеевич, третьим - товарищ завкадрами гражданин Демин Кербер Псоевич.  А
дальше шли фамилии, которые я никогда и нигде не встречал.
     - Что-нибудь недоступно? - осведомился Модест Матвеевич,  ревниво  за
мной следивший.
     - Вот тут, - сказал я веско, тыча пальцем в  список,  -  наличествуют
товарищи в количестве... м-м-м... двадцати одного экземпляра, лично мне не
известные. Эти фамилии я хотел бы  с  вами  лично  провентилировать.  -  Я
посмотрел ему прямо в глаза и добавил твердо: - Во избежание.
     Модест Матвеевич взял список и оглядел его  на  расстоянии  вытянутой
руки.
     - Все верно, - сказал он снисходительно. - Просто вы, Привалов, не  в
курсе. Лица, поименованные с номера четвертого по номер двадцать  пятый  и
последний включительно, занесены в списки лиц, допущенных к ночным работам
посмертно. В порядке признания их заслуг в прошлом. Теперь вам доступно?
     Я слегка обалдел, потому что привыкнуть ко всему этому было  все-таки
очень трудно.
     - Занимайте свой пост, - величественно сказал Модест Матвеевич.  -  Я
со  своей  стороны  и  от  имени  администрации  поздравляю  вас,  товарищ
Привалов,  с  наступающим  Новым  годом  и  желаю   вам   в   новом   году
соответствующих успехов как в работе, так и в личной жизни.
     Я тоже пожелал ему соответствующих успехов и вышел в коридор.
     Узнавши вчера о том, что меня назначили дежурным,  я  обрадовался:  я
намеревался закончить один расчет для Романа Ойры-Ойры.  Однако  теперь  я
чувствовал, что дело обстоит не так просто. Перспектива  провести  ночь  в
институте представилась мне вдруг в совершенно новом  свете.  Я  и  раньше
задерживался на работе допоздна, когда дежурные  из  экономии  уже  гасили
четыре лампы из пяти в каждом коридоре, и приходилось пробираться к выходу
мимо каких-то шарахающихся мохнатых теней. Первое время это производило на
меня сильнейшее впечатление, потом я привык, а потом снова  отвык,  когда,
возвращаясь однажды по большому коридору,  услышал  сзади  мерное  цок-цок
когтей  по  паркету  и,  оглянувшись,  обнаружил  некое   фосфоресцирующее
животное, бегущее явно по моим следам. Правда, когда меня сняли с карниза,
выяснилось, что это была обыкновенная живая собачка одного из сотрудников.
Сотрудник приходил извиняться, Ойра-Ойра прочел мне издевательскую  лекцию
о вреде суеверий, но какой-то осадок  у  меня  в  душе  все-таки  остался.
Первым делом заговорю демонов, подумал я.
     У входа в приемную мне повстречался мрачный Витька Корнеев. Он  хмуро
кивнул и хотел пройти мимо, но я поймал его за рукав.
     - Ну? - сказал грубый Корнеев, останавливаясь.
     - Я сегодня дежурю, - сообщил я.
     - Ну и дурак, - сказал Корнеев.
     - Грубый ты все-таки, Витька, - сказал я. - Не буду  с  тобой  больше
общаться.
     Витька оттянул пальцем воротник свитера и с  интересом  посмотрел  на
меня.
     - А что же ты будешь? - спросил он.
     - Да уж найду что, - сказал я, несколько растерявшись.
     Витька вдруг оживился.
     - Постой-ка, - сказал он. - Ты что, в первый раз дежуришь?
     - Да.
     - Ага, - сказал Витька. - И как ты намерен действовать?
     - Согласно инструкции, - ответил я. - Заговорю демонов и лягу  спать.
На предмет самовозгорания. А ты куда денешься?
     - Да собирается там одна компания, - неопределенно сказал Витька. - У
Верочки... А это у тебя что? - он взял у меня список. - А, мертвые души...
     - Никого не пущу, - сказал я. - Ни живых, ни мертвых.
     - Правильное решение, - сказал Витька. - Архиверное. Только присмотри
у меня в лаборатории. Там у меня будет работать дубль.
     - Чей дубль?
     - Мой дубль, естественно. Кто мне своего отдаст?  Я  его  там  запер,
вот, возьми ключ, раз ты дежурный.
     Я взял ключ.
     - Слушай, Витька, часов до десяти пусть он поработает, но потом я все
обесточу. В соответствии с законодательством.
     - Ладно, там видно будет. Ты Эдика не встречал?
     - Не встречал, - сказал я. - И не забивай мне баки.  В  десять  часов
все обесточу.
     - А я разве против? Обесточивай, пожалуйста. Хоть весь город.
     Тут дверь приемной отворилась, и в коридор вышел Янус Полуэктович.
     - Так, - произнес он, увидев нас.
     Я почтительно поклонился. По лицу Януса Полуэктовича было видно,  что
он забыл, как меня зовут.
     - Прошу, - сказал он подавая мне ключи. - Вы ведь дежурный, если я не
ошибаюсь... Кстати... - он поколебался. - Я с вами не беседовал вчера?
     - Да, - сказал я, - вы заходили в электронный зал.
     Он покивал.
     - Да-да, действительно... Мы говорили о практикантах...
     - Нет, - возразил я почтительно, - не совсем так. Это  насчет  нашего
письма в Центракадемснаб. Про электронную приставку.
     - Ах, вот как, -  сказал  он.  -  Ну  хорошо,  желаю  вам  спокойного
дежурства... Виктор Павлович, можно вас на минутку?
     Он взял Витьку под руку и увел по коридору, а я вошел в  приемную.  В
приемной второй Янус Полуэктович запирал сейфы. Увидев  меня,  он  сказал:
"Так", - и снова принялся позвякивать  ключами.  Это  был  А-Янус,  я  уже
немножко научился различать их.  А-Янус  выглядел  несколько  моложе,  был
неприветлив, всегда корректен  и  малоразговорчив.  Рассказывали,  что  он
много  работает,  и  люди,  знавшие  его  давно,  утверждали,   что   этот
посредственный администратор медленно, но верно превращается в выдающегося
ученого. У-Янус, напротив, был всегда ласков, очень внимателен  и  обладал
странной  привычкой  спрашивать:  "Я   с   вами   не   беседовал   вчера?"
Поговаривали, что он сильно сдал  в  последнее  время,  хотя  и  оставался
ученым с мировым именем. И все-таки А-Янус и У-Янус были одним  и  тем  же
человеком. Вот это у меня никак не укладывалось  в  голове.  Была  в  этом
какая-то условность.
     А-Янус замкнул последний замок, вручил мне часть  ключей  и,  холодно
попрощавшись ушел. Я уселся за стол референта, положил перед собой  список
и позвонил к себе в электронный зал. Никто не отозвался - видимо,  девочки
уже разошлись. Было четырнадцать часов тридцать минут.
     В четырнадцать часов тридцать одну минуту в приемную, шумно отдуваясь
и треща паркетом, ввалился знаменитый Федор Симеонович Киврин, великий маг
и  кудесник,  заведующий  отделом  Линейного  Счастья.  Федор   Симеонович
славился неисправимым оптимизмом и верой в прекрасное будущее. У него было
очень бурное прошлое. При  Иване  Васильевиче  -  царе  Грозном  опричники
Малюты Скуратова с шутками и прибаутками сожгли его по доносу соседа-дьяка
в деревянной бане как колдуна; при Алексее Михайловиче - царе Тишайшем его
били батогами нещадно и спалили у него на голой  спине  полное  рукописное
собрание его сочинений; при Петре Алексеевиче - царе  Великом  он  сначала
возвысился было как знаток химии и рудного дела,  но  не  потрафил  чем-то
князю-кесарю Ромодановскому, по