ись,   Линдсей   нашел   таможни    в    запустении.
Орбитал-Европа кончилась, и импорт уже не имел значения.
   Он проследовал коридором, змеящимся сквозь наклонные  стены  из  мембран.
Коридоры мерцали цветом морской волны. В них было почти пусто.
   Мелькали лишь случайные бродяги и скваттеры,  прибывшие  сюда  пограбить.
Группа  таких,  шумно  пропиливавших  стену,  вежливо  ему  помахала.  Среди
кораблей прибывших был и инвесторский, но никого из команды на глаза ему  не
попалось.
   Все двигалось наружу. Гигантские ледяные корабли уходили к планете, чтобы
мягко скользнуть под воду сквозь свежие трещины. На борту одного из них была
и его дочь Вера. Она уже улетела.
   От населения осталась лишь горстка последних трансформируемых.
   Орбитал-Европу  свели  до  цепочки  лабораторий,   где   они,   последние
оставшиеся, плавали в мутноватой воде европейских морей.
   Остановившись  перед  шлюзом,  Линдсей  некоторое   время   наблюдал   за
происходящим   в   лаборатории   через   выведенный    в    холл    монитор.
Трансформированные хирурги помогали рождению ангелов, прослеживая рост новых
нервов в изменяемой плоти. Руки их испускали быстрые  серии  вспышек  -  шла
беседа.
   Оставалось лишь нацепить акваланг, пройти шлюз, окунуться в теплую воду и
присоединиться к остальным. Так сделала Вера. Так сделал Гомес и все прочие.
Они встретят его с радостью. И больно не будет. Все будет легко и просто.
   Прошлое висело на волоске.
   Но он не мог сделать последнего шага.
   Он повернул назад...
   .., и почувствовал его.
   - Ты здесь. Покажись.
   Присутствие мягко опустилось с наклонной зелено-голубой  мембраны  стены,
растеклось по полу зеркальной лужицей и завозилось, обретая форму.
   Линдсей зачарованно смотрел  на  него.  Присутствие,  очевидно,  обладало
собственной гравитацией - прилепилось к полу, словно кто-то его прижал.  Оно
корчилось и комкалось, принимая форму ради своего  удовольствия,  и  наконец
превратилось в маленького четвероногого  зверька.  Вроде  ласки,  подумалось
Линдсею. Или лисицы.
   - Она ушла, - сказал он зверьку. - Ты ее отпустил.
   - Полегче, гражданин, - отвечал лис. Голос его не отдавался эхом - он  не
был звуком. - Не мое это дело - кого-то там удерживать.
   - Европа не в твоем вкусе?
   - Хрен его знает. Там у вас, конечно,  здорово,  чистая  сказка,  но  это
копия, а я-то видел оригинальный  вариант,  помнишь?  На  Земле.  Ну  а  ты,
бродяга? Ты тоже вроде не очень торопишься.
   - Я стар. А они молоды. Это - их мир. Я им не нужен.
   Лис, потянувшись, покрылся рябью.
   - Так я и знал, что ты придумаешь какую-нибудь отговорку. Ну и что же  ты
скажешь теперь, получив возможность.., ну, скажем.., пораскинуть мозгами?
   Линдсей улыбнулся собственному искаженному отражению в туловище зверька.
   - Теперь я вроде как ни при чем.
   - Замечательно! - Беззвучный голос залился смехом. - Я так полагаю,  тебе
сейчас осталось только помереть.
   - Да? - Линдсей поразмыслил. - Это может оказаться преждевременным.
   - Может, может, - охотно  согласилось  присутствие.  -  Значит,  поживешь
здесь еще несколько сотен лет? В ожидании последнего перехода?
   - К пятому пригожинскому уровню сложности? - Называй  как  хочешь,  слова
тут ни при чем. Но это так же далеко от  жизни,  как  жизнь  -  от  инертной
материи. Я много раз уже такое видел. И, вижу, оно идет сюда. Чую,  как  оно
витает в воздухе. Люди... Ну, твари, существа; для меня все  -  люди...  Так
вот, они задают абсолютные вопросы. Ну, и получают абсолютные ответы, и - до
свидания. Это - Божественная Сущность. Или же нечто настолько  похожее,  что
нам с тобой разницы не просечь. Может, ты этого и хочешь, бродяга? Абсолюта?
   - Абсолют... - пробормотал Линдсей.  -  Абсолютные  ответы...  А  твой-то
ответ каков, дружок?
   - Да нет у меня никакого ответа! Мне плевать, что там, под  этой  шкурой,
творится; я  желаю  видеть  и  ощущать!  Начала  и  судьбы,  предсказания  и
воспоминания, жизни и смерти - мне все это как-то  до  лампочки.  Я  слишком
скользок, меня и время-то не ухватит, сечешь, бродяга?
   - Так чего же ты хочешь, присутствие?
   - Того, что у меня есть! Вечности, полной чудес. И даже  не  вечности,  а
неопределенной длительности, в ней-то самый и кайф. Подожду тепловой  смерти
Вселенной и погляжу, что будет потом! А все, что произойдет тем временем,  -
это же кое-что!
   - Да, - согласился Линдсей. Сердце его молотом колотило  в  ребра.  Робот
снова потянулся к ноге иглой с успокаивающим, но Линдсей со смехом  выключил
ее и выпрямился. - Это кое-что!
   - Я прекрасно провел здесь время, - сказало присутствие, - Неплохое у вас
тут местечко, под этим маленьким солнышком.
   - Спасибо.
   - Да нет, гражданин, все "спасибо" - тебе! Но меня ждут другие  места.  -
Присутствие помолчало. - Хочешь со мной?
   - Да!
   - Тогда держись.
   Линдсей протянул к нему руки.  Его  накрыла  серебряная  волна,  звездный
холод, плавящий жар и...
   ...освобождение.
   Все вокруг стало поразительно новым и свежим.
   Он увидел свою одежду, медленно оплывающую на пол. Протезные руки  выпали
из рукавов, волоча за собой дорогую  электронику.  Пустой  череп,  венчающий
лесенку позвонков, ухмыляясь, провалился в ворот пальто.
   В  холле  появился  Инвестор,  подпрыгивающий  в   невесомости.   Линдсей
рефлекторно  прижался  к  стене,  чтобы  не  быть  замеченным.   "Пелеринка"
Инвестора вздыбилась. С сорочьей жадностью обшарив кости,  он  упрятал  все,
что его заинтересовало, в и без того распухший мешок.
   - Всегда поспеют, где что плохо лежит, - сказало присутствие.  -  Но  они
тоже ребята полезные, вот увидишь.
   Линдсей тем временем осваивался с новым самим собой.
   - Рук же нет...
   - А на что тебе? - захохотало присутствие. -  Давай  за  ним!  Они  скоро
куда-то отправятся.
   Они догнали Инвестора в конце холла.
   - А куда? - спросил Линдсей.
   - Какая тебе разница? К чудесам!