услышал  странный  Хруст.
Воздух, увлекая за собой осколки стекла, обломки металла и пластика, с ревом
устремился в пространство.
   Подбрюшье облака, нависшего над местом крушения, закрутившись, потянулось
к пролому. Над пробоиной вырос  плюмаж  белого  тумана  -  резкое  понижение
давления привело к конденсации пара.
   Подняв  камеру  над  головой,  не   обращая   внимания   на   удавленный,
протестующий возглас Рюмина, Линдсей прыгнул вниз и побежал к пробоине.
   Через минуту он был  у  цели  -  настолько  близко,  насколько  осмелился
подойти. Спрятавшись  за  ржавой  растяжкой  заглушки  метрах  в  десяти  от
пробоины, он взглянул вниз, под ноги, сквозь грязное стекло.  Там,  в  лучах
солнечных зеркал, сияла радугой длинная струя замерзающего пара.
   Ревущий ток воздуха  принес  с  собой  сильный  ливень.  Линдсей  прикрыл
объектив ладонью.
   Краем глаза он заметил движение.  К  пролому,  волоча  за  собой  длинный
рукав, спотыкаясь о затычки и о растяжки, еле держась на ногах под  порывами
ураганного ветра, бежали фермеры.
   У  края  пробоины,  захваченный  ветром,  разбился  пятнистый  патрульный
роболет. Струя воздуха мгновенно унесла обломки наружу.
   Рукав задергался под напором  жидкости,  и  из  насадки  хлынул  гейзером
серо-зеленый пластик. Прилипая к стеклу, он быстро затвердевал.
   Под напором воздуха заплата  содрогалась,  однако  держалась.  Постепенно
пластик заливал пробоину, и рев сделался тише, перейдя в негромкий свист.
   Загерметизировав пробоину, люди еще  некоторое  время  продолжали  качать
пластик. Потревоженные тучи сочились дождем. Тут Линдсей  заметил  еще  одну
группу  фермеров,  стоявших  вдоль  оконной   панели.   Сблизив   головы   в
противогазах, они указывали куда-то вверх.
   Линдсей поднял взгляд.
   Вихрь вырвал из слоя  туч  клок,  сквозь  полукруглую  прогалину  Линдсей
увидел купол Восьмой орбитальной армии. Вокруг  него  на  земле  лежали,  не
шевелясь, крохотные фигурки в белых скафандрах.
   Линдсей  навел  на  них  камеру.  Фанатики  из   Восьмой   орбитальной...
Некоторые, видно, пытались укрыться в куполе -  у  шлюза,  с  распростертыми
руками, лежали Друг на друге сразу несколько тел.
   Пиратов с аэростата не  было  видно.  Линдсей  поначалу  решил,  что  они
отступили на посадочную площадку, но неожиданно одного заметил: разбившегося
о ближайшую светопанель.
   - Замечательное кино,  -  сказал  Рюмин.  -  Но  соваться  туда  было  бы
идиотизмом чистой воды.
   - Я как-никак твой должник, -  отвечал  Линдсей,  рассматривая  трупы.  -
Схожу-ка туда.
   - Давай я лучше отправлю робота. Там скоро появятся мародеры.
   - Вот я с ними и познакомлюсь. Могут пригодиться.
   Он перешел по мостику на грунтовую панель. Легкие  жгло,  однако  Линдсей
решил обойтись без маски. Репутация стоит риска.
   Миновав владения Черных Медиков,  он  пересек  еще  одну  светопанель,  и
направился к куполу Восьмой  орбитальной  армий.  На  третьей  сельхозпанели
никто, кроме них, не жил, ее оставили после  того,  как  на  ней  поселилась
какая-то особо  заразная  пакость.  От  сельского  хозяйства  остались  лишь
реденькие пучки стеблей - высотой по щиколотку. Жилища и надворные постройки
в  пастельных  тонах,  разграбленные,  но   не   разрушенные,   единственная
неорганика в царстве гнили, казались каким-то немыслимым чудом.
   Купол затворников был сооружен из обрезанных и подогнанных друг  к  другу
пластиковых дверей. Вокруг, недвижно лежали тела - как-то  странно  вывернув
руки и ноги, словно смерть настигала их прежде, чем они успевали упасть. Что
самое удивительное, сцена не вызывала ни капли ужаса. Словно мертвые были не
люди, а какие-то безликие пластиковые куклы. Да и сама принадлежность  их  к
людям была обозначена лишь воинскими  знаками  отличия  на  плечах.  Линдсей
насчитал восемнадцать тел.
   Стекла противогазов изнутри покрывал налет влаги.
   Поблизости негромко зажужжали моторы. Две машины, заложив  крутой  вираж,
приземлились, взбороздив полозьями землю. Прибыли двое пиратов с аэростата.
   Линдсей навел на них камеру. Спешившись, они вынули из прорезей кредитные
карты, и самолеты улетели.
   Пираты, полусогнув ноги,  что  говорило  о  непривычности  к  притяжению,
подошли  к  Линдсею.  Их  красные  комбинезоны  были  украшены  серебристыми
изображениями скелетов в натуральную величину.
   Пират, что повыше ростом, ткнул ногой близлежащий труп.
   - Вы видели? - спросил он по-английски. - Что это их?..
   - Их убили  роболеты,  -  ответил  Линдсей.  -  Они  "физически  угрожали
конструкциям".
   - Восьмая орбитальная армия,  -  пробормотал  высокий  пират,  рассмотрев
наплечную нашивку.
   -  Фашисты.  Вонючки  антинародные,  -  буркнула  сквозь  респиратор  его
спутница.
   - Вы их знаете? - поинтересовался Линдсей.
   - Да уж встречались, - отвечал первый пират. - Хотя не  думали,  что  они
теперь здесь. Да, - вздохнул он, - накладочка  вышла...  Как  вы  полагаете,
там, внутри, кто-нибудь остался?
   - Разве что мертвые. Роболеты вооружены рентгеновскими лазерами.
   - Вот как... А жаль. Хоть бы одного собственными руками...
   Линдсей левой рукой изобразил жест службы внешнего  наблюдения:  за  нами
следят. Высокий пират  быстро  поднял  взгляд.  Солнечный  луч  сверкнул  на
серебристом черепе-маске, закрывавшем его лицо.
   Затем  глаза  его,  прикрытые  металлизированным   серебристым   стеклом,
уставились на Линдсея:
   - Слушай, гражданин, а ты-то чего без маски?
   - Вот моя маска, - сказал Линдсей, коснувшись рукой лица.
   - Посредник, значит? Работу ищешь? А то у нас последний  дипломат  только
что гикнулся. Невесомость как переносишь?
   - Осторожнее, господин президент, - вмешалась его спутница.  -  Вспомните
конфирмационные слушания.
   - Не встревай в официальные переговоры, - раздраженно отрезал  президент.
- Я представлю нас. Я - президент Горняцкой Демократии Фортуны,  а  это  моя
супруга, спикер парламента.
   - Лин Дзе, от "Кабуки Интрасолар". Театральный импресарио.
   - Это - наподобие дипломата?
   - В общем, да, ваше превосходительство.
   Президент кивнул.
   - Не доверяй ему, господин президент, - предупредила спикер.
   - Внешние сношения - прерогатива исполнительной власти,  так  что  заткни
хлебало, - рыкнул президент. - Слушай, гражданин, у нас  сегодня  был  жутко
тяжелый день. Нам же, понимаешь, давно пора в Банк - грязь со шкуры содрать,
выпить по-человечески, а тут - нате вам, пожалуйста - вылезают откуда-то эти
фашисты со своей зенитной хреновиной и  наносят  нам,  значит,  превентивный
удар. Аэростату кранты, и даже этого блядского булыжника мы лишились.
   - Весьма прискорбно, - согласился Линдсей.
   Президент почесал в затылке:
   - Ну да, в таких делах планировать трудно. Приходится решать на  ходу.  -
Он помолчал. - Ладно, херня все. Пошли туда; может, добыча подвернется.
   Спикер парламента вынула из кобуры, висевшей на красном  плетеном  поясе,
ручную электропилу и принялась пилить  стену  купола.  Замазка,  скреплявшая
пластиковые панели, легко поддавалась.
   - Если  хочешь  жить,  входить  надо  там,  откуда  не  ждут,  -  пояснил
президент.  -  Никогда  не  входи  через  шлюз:  черт  его  знает,  что  там
приготовлено.
   Он что-то сказал в микрофон-браслет, пользуясь  каким-то  непонятным  для
Линдсея жаргоном.
   Затем пираты вышибли вырезанный кусок панели и ступили  внутрь.  Линдсей,
не прекращая съемки, последовал за ними. Поставив панель на  место,  женщина
залила швы герметаком из маленького пульверизатора.
   Сдернув  черепообразную  маску,  президент  втянул  носом   воздух.   Его
веснушчатое, невыразительное лицо  украшал  нос  пуговкой;  сквозь  короткие
рыжие волосы глянцевито просвечивала кожа. Все трое вошли в  камбуз  Восьмой
орбитальной. Здесь стояли кресла и низкие столики, возле микроволновой  печи
лежали  штабелем  брикеты  протеина,  а  в  углу  громко  бурлили  несколько
ферментационных баков. У дверного проема на полу лежала  мертвая  женщина  с
красным, обожженным лицом.
   - Добро, - сказал президент. - Поедим.  Спикер  сняла  маску,  явив  миру
худощавое лицо с маленькими, подозрительными глазками. Подбородок и  шею  ее
покрывала красная сыпь.
   Пираты осторожно прошли в следующее помещение. Оно оказалось одновременно
спальней и командным пунктом - в  центре  помещалась  стойка  с  примитивной
видеоаппаратурой. Экраны тускло мерцали. Один из них был подключен к камере,
следящей за входом; на нем видны были пираты, пробирающиеся к  куполу  пешим
ходом через руины на северо-западе.
   - Наши идут, - сказала спикер.
   Президент оглядел помещение:
   - Неплохо. Пожалуй, мы здесь задержимся. Хоть будет где держать воздух.
   Под одной из коек  что-то  зашуршало.  Спикер  парламента  нырнула  туда.
Линдсей направил на нее  камеру.  Последовал  пронзительный  визг,  короткая
возня, и она появилась, волоча за собой ребенка. Поставив его на  ноги,  она
завернула ему руки за спину.
   Ребенок оказался темноволосым, грязным, неопределенного пола.  Глаза  его
злобно сверкали. Одет он был  в  подогнанную  по  размеру  униформу  Восьмой
орбитальной. Нескольких зубов во рту не хватало. На вид ему было лет пять.
   - Значит, не все тут  сдохли,  -  констатировал  президент,  нагибаясь  и
заглядывая ребенку в глаза. - Где остальные?
   Он пригрозил  ребенку  ножом.  Клинок  появился  в  его  руке  словно  из
ниоткуда.
   - Говори, гражданин. А то кишки выпущу!
   - Погоди, - сказал Линдсей. - Ребенок ведь...
   - Не суйся, гражданин. Этому солдатику вполне может быть  и  восемьдесят.
Эндокринные процедуры...
   Линдсей, присев перед ребенком, заговорил с ним поласковее:
   - Сколько тебе лет? Четыре, пять? На каком языке говоришь?
   - Да пустое, - сказала спикер парламента. - Маленькая койка здесь  только
одна. Наверное, роболеты его просто не засекли.
   - Или пощадили, - предположил Линдсей.
   - Ну да, счас, - скептически хохотнул президент. -  Слушайте,  мы  ж  его
банковским блядям можем продать. Минимум три часа внимания.
   - В рабство?! - ужаснулся Линдсей.
   - Какое-такое рабство? Ты о  чем?  Не  приплетай  сюда  разных  теологий,
гражданин. Государство освобождает военнопленного,  передавая  его  третьей,
незаинтересованной стороне. Совершенно законная сделка.
   - Не хочу к блядям, - запищал ребенок. - Хочу к фермерам.
   - К фермерам? - протянул президент. -  Не  понравится  тебе  у  фермеров,
микрогражданин. Может, тебя с оружием обращаться учили?  Маленький  боевичок
нам бы не помешал. Пролезть, к примеру, по воздуховоду...
   - Кстати, фермеров ты недооцениваешь.
   Линдсей указал на экран. По внутреннему склону Дзайбацу шли, впрягшись  в
лямки волокуши, дюжины две фермеров.  Они  увозили  мертвых  солдат  Восьмой
орбитальной армии.
   - Мать вашу! - зарычал президент. - Они бы и  мне  пригодились!  Хотя,  -
ухмыльнулся он, - их тоже можно понять...  В  этих  трупах  -  куча  доброго
протеина.
   - Хочу к фермерам! - канючил ребенок.
   - Пусть  идет,  -  посоветовал  Линдсей.  -  У  меня  совместные  дела  с
Гейша-Банком, можно договориться с ними о поддержке для вас.
   - Да? - Спикер парламента отпустила руку ребенка.
   - Да, - кивнул Линдсей. - Дня через два я их уговорю.
   Она взглянула мужу в глаза:
   - А он - очень даже ничего. Давай назначим его госсекретарем.

Народный Орбитальный Дзайбацу Моря Спокойствия
02.01.16

   Гейша-Банк располагался в комплексе старинных, покрытых для герметичности
шеллаком  и  соединенных  путаницей  переходов  из  полированного  дерева  и
бумажных раздвижных шлюзов зданий. Задолго до  упадка  Дзайбацу  здесь  были
кварталы  "красных   фонарей".   Такой   преемственностью   Банк   гордился;
талантливая  молодежь  продолжала  и  развивала   эксцентрические   традиции
предков.
   Оставив   одиннадцать   граждан   Горняцкой    Демократии    Фортуны    в
антисептической  сауне  под   мочалками   бесстрастных   банщиков,   Линдсей
отправился по делам. Пираты  уже  несколько  месяцев  не  имели  возможности
нормально помыться.  Тела  их  бугрились  мускулами  -  результат  прилежных
занятий невесомостным дзюдо. Потную кожу покрывали устрашающие татуировки  и
следы сыпи.
   Линдсей прошел в раздевалку и отдал свою униформу, полученную  от  Черных
Медиков в чистку и глажку, облачившись взамен в мягкое коричневое кимоно.  К
нему подошел гейша-мужчина, из тех, что пониже рангом, в кимоно и оби:
   - Чего желаете, господин?
   - Я желал бы переговорить с яритэ.
   Вежливый взгляд гейши на миг стал скептическим.
   - Один момент. Я только узнаю, готов ли  наш  исполнительный  директор  к
приему гостей.
   Он исчез. Через полчаса на смену ему появилась гейша-женщина, блондинка в
деловом костюме и оби.
   - Мистер Дзе? Пожалуйста.
   Он проследовал за нею до лифта, охраняемого двумя мужчинами, вооруженными
электродубинками. Охранники были настоящими великанами - голова Линдсея едва
доставала любому из них  до  локтя.  Длинные,  непроницаемые  лица  выдавали
акромегаликов:  деформированные,  непомерно   разросшиеся   челюсти,   резко
выдающиеся скулы... Вероятно, растили их на гормональных стимуляторах.
   Поднявшись на три этажа, лифт остановился.
   Линдсей увидел прямо перед собой плотную  завесу  из  ярких  бус.  Тысячи
звонких нитей, унизанных бусинами, свисали с потолка,  опускаясь  до  самого
пола. Любое прикосновение тут же потревожило бы занавесь.
   - Возьмите меня за руку, -  велела  банкирша.  Линдсей  осторожно  шагнул
следом, подняв ужасный трезвон. - Ступайте осторожно, - добавила провожатая.
- Здесь западни.
   Линдсей, зажмурившись,  подался  за  ней.  Наконец  она  остановилась.  В
зеркальной стене открылась потайная дверь. Линдсей  прошел  в  личные  покои
яритэ.
   Пол был выложен старинным деревом, натертым до темного глянца. Под ногами
лежали плоские квадратные подушки с набивным орнаментом из стеблей  бамбука.
Слева от Линдсея  находились  двустворчатые  стеклянные  двери,  ведущие  на
залитый солнцем деревянный балкон. Дальше располагался роскошный сад;  среди
скрюченных сосенок и японских вишен вились дорожки,  усыпанные  ослепительно
белой галькой. В комнате стоял запах свежей  зелени.  Зачарованный,  Линдсей
любовался образами былого, не пораженного еще гнилью Дзайбацу, проецируемыми
на фальшивые, никуда не ведущие двери...
   Яритэ со  скрещенными  ногами  сидела  на  одной  из  подушек.  Это  была
престарелая механистка с ярко накрашенным ртом и полузакрытыми глазами змеи.
Ссохшуюся ее головку украшал лакированный  шлемоподобный  парик,  проткнутый
длинными деревянными булавками. Расшитое цветами кимоно топорщилось жесткими
складками; казалось, оно держится лишь на крахмале и  на  распорках.  Внутри
кимоно свободно поместились бы три таких, как она.
   Вторая женщина сидела у правой стены лицом к  изображению  сада.  Линдсей
тут же узнал в женщине шейпера. Не  только  по  изумительной  красоте  -  ее
окружало то самое, наподобие магнитного поля, неуловимое  обаяние,  присущее
перестроенным.  В  ней  соединились   африканские   и   азиатские   гены   -
миндалевидные глаза в сочетании с  темной  кожей.  С  выражением  отрешенной
преданности на  лице  сидела  она,  подогнув  под  себя  ноги,  перед  белой
клавиатурой синтезатора.
   - Не забывай о своих обязанностях, Кицунэ,  -  не  оборачиваясь,  сказала
яритэ.
   Пальцы девушки пробежались по клавишам. Звуки синтезатора  -  древнейшего
из японских инструментов - заполонили комнату.
   Линдсей опустился на подушку, к старухе  лицом.  Сбоку  к  нему  подкатил
чайный столик. Кипяток заструился в чашку; фарфор издал легкий звон. Затем в
чашку легла заварная ложечка с чаем.
   - Ваши друзья-пираты, - заговорила старуха, - пустят вас по миру.
   - Это - всего лишь деньги, - сказал Линдсей.
   - Это - наша тяжелая  малоприятная  работа.  Вы  полагаете,  нам  приятно
пускать ее по ветру?
   - Я нуждался в вашем внимании, - сказал Линдсей.
   Навыки дипломата с первых секунд включились  в  работу,  но  он  опасался
девушки. Вот уж кого он не ожидал здесь встретить, так это шейпера!  К  тому
же в поведении старухи имелись какие-то странности. Наркотики, вероятно. Или
механистская перестройка нервной системы.
   - Вы явились сюда в одежде Черных Медиков. Поэтому не могли не привлечь к
себе внимания. Мы слушаем.
   Линдсей расширил и углубил свой план при  помощи  Рюмина.  Но  Гейша-Банк
запросто мог разрушить все его замыслы; если так, нужно привлечь их на  свою
сторону. Он понимал, чего желают здешние заправилы. Он был готов  изобразить
для них зеркало. Если они узнают в нем собственные амбиции  и  мечтания,  он
выиграл.
   Линдсей начал заранее продуманное представление.
   - Итак, вы видите, что надеются извлечь из представления  Черные  Медики.
Они замкнуты в четырех стенах, а это ведет к паранойе. Финансируя постановку
нашей пьесы, они надеются укрепить свой престиж. - Он  выдержал  театральную
паузу. - Но мне нужна труппа. Гейша-Банк - вот для меня  источник  талантов.
Без Черных Медиков я еще обойдусь, но без вас обойтись не смогу.
   - Понимаю, - проговорила яритэ. - Теперь объясните: отчего, вы полагаете,
будто мы можем извлечь из ваших замыслов выгоду?
   Взгляд Линдсея сделался до боли обиженным.
   -  Я  прибыл   сюда   ради   культурного   мероприятия.   Неужели   этого
недостаточно?
   Он покосился на девушку. Пальцы ее быстро  перебирали  клавиши.  Внезапно
она подняла голову и с легкой улыбкой заговорщицы заглянула в его глаза. Меж
ровных, великолепных ее зубов мелькнул кончик  языка.  Улыбка  блистательной
хищницы, полная вожделения и соблазна. Кровь закипела у него в жилах. Волосы
на затылке вздыбились. Самообладание ускользало.
   Спина Линдсея покрылась гусиной кожей. Он опустил глаза.
   - Хорошо, - с трудом выговорил он. - Я вижу, вам  этого  недостаточно.  И
это меня не удивляет. Видите ли, мадам, вы соперничаете с Медиками уже много
лет... А я предлагаю вам шанс выманить их  на  открытое  место  и  заставить
сражаться на вашей территории. В финансовых вопросах они - наивные младенцы!
Наивные - и жадные. Им очень не нравится оперировать в  финансовой  системе,
контролируемой вами. Дай им хоть малейшую надежду на успех,  и  они  тут  же
приступят к формированию собственной экономики. Так не мешайте же им.  Пусть
формируют. Пусть сами себя загоняют в  гроб.  Пусть  раз  за  разом  снимают
навар, пока не  потеряют  чувство  меры  и  не  падут  жертвами  собственной
жадности. А потом - проткните их пузырек.
   - Нонсенс, - сказала старуха. - Актер учит банкира вести дела?
   - Поймите, что вы имеете дело не с  механистским  картелем,  -  подавшись
вперед, убежденно сказал  Линдсей.  Он  знал,  он  чувствовал,  что  девушка
смотрит  сейчас  на  него,  -  Там  просто  три  сотни  техников,   усталых,
напуганных,  полностью  изолированных...  Идеальная  жертва   для   массовой
истерии. Лихорадка азарта захлестнет их быстрее любой эпидемии. -  Он  вновь
выпрямился. - Поддержите меня, мадам. Я стану вашим агентом, вашим  брокером
и посредником. Они никогда не подумают, что за их крахом стоите вы.  Да  что
там - они явятся к вам просить помощи!
   Он поднес к губам свою чашку. Чай отдавал синтетикой.
   Старуха словно бы размышляла, но  лицо  ее  выражало  совсем  другое.  Ни
единого признака, выдающего течение мыслей, ни единого  движения  рта,  век,
горла...  Лицо  старухи  было  не  просто  спокойным.  Оно  было   абсолютно
недвижным.
   -  Перспективы  есть,  -  наконец  сказала  она.   -   Но   дело   должен
контролировать  Банк.  Негласно,  но  полностью.  Как  вы  нам  гарантируете
контроль?
   -  Контроль  будет  вашим,  -  пообещал  Линдсей.  -  Воспользуемся  моей
компанией, "Кабуки Интрасолар", как прикрытием. Вашими связями за  Пределами
Дзайбацу - для выпуска фиктивных акций. Я выброшу их  на  здешний  рынок,  а
Банк  будет  вести  себя  нерешительно,  что