еобходимости,  пока  не
прояснится все. Из лап одних врагов они  выбрались.  Окажутся  ли  когти
новых хищников более милосердными - покажет время.
   Он пришел через сутки. Это был невысокий плотный человек, похожий  на
огрубевшего за годы тяжкого сельского труда крестьянина.  Но  глаза  его
светились таким умом и пониманием, что сразу становилось понятно  -  это
личность незаурядная и достойная уважения.  Он  был  одет  в  просторные
брюки  и  рубаху  синего  цвета,  на  голове  его  приютилась  маленькая
сиреневая шапочка.
   - Я рад приветствовать вас в нашем убежище, - произнес человек.
   Магистр Домен  встал  и  церемонно  поклонился.  Человек  ответил  на
поклон. Черный шаман не реагировал на эту церемонию, будто  в  помещении
он был один. Он не поднялся с ковра, нашептывая что-то под нос. Но и  на
него не обращали никакого внимания. Было похоже, что хозяин логова имеет
представление о  том,  что  это  за  человек  перед  ним  и  как  с  ним
обращаться.
   - Я тоже счастлив, - кивнул Магистр. - Хотя  и  не  имел  возможности
просить этой встречи.
   -  А  мы   не   имели   возможности   спрашивать   вашего   согласия.
Обстоятельства складывались не в вашу пользу, - улыбнулся  гость.  Обмен
взаимными любезностями  был  закончен.  -  Называть  меня  можете  аббат
Христан.
   - Христан, - будто смакуя это слово, произнес Ма гистр Домен.
   - В нашей обители принято  вежливое  обращение  на  "вы",  -  сообщил
аббат.
   - Даже так? - удивился Домен. Новость  сильно  порадовала  его.  Этот
момент говорил слишком о многом.
   - Обращение на "вы" принято у тех, кто забыл,  что  они  люди  и  что
Господь наделил их душой.
   - Вы еретик? - более утвердительно, чем вопросительно произнес Домен.
   - Я один из главных еретиков, чужак.
   - Чужак?
   - Мне кажется, вы пришли из внешних миров. Такое когда-то должно было
случиться.
   - И случилось.
   - Зачем вы здесь? Чтобы воссоединиться с братьями? - он кивнул  туда,
где под  одеждой  Магистра  скрывалась  семиконечная  звезда.  -  У  вас
Талисман Демона Пта.
   - Да, - Магистр непроизвольно вздрогнул.
   - Великое Разбредание. Это было так  давно,  что,  кажется,  не  было
никогда.
   - Прошло не так много времени, - возразил Ма гистр. - Всего несколько
сот лет.
   - В годах - да. А в людских судьбах? Это тысячелетия! Память  предков
вытравливалась.  История  редактировалась.  Следующее  поколение   имеет
смутное представление, как жило предыдущее. Обыватели искренне  уверены,
что они жили на Гаскони всегда.
   - Но это внешняя сторона. Кто дергает за нитки этих  марионеток?  Чья
зловещая рука?
   - А вот этот вопрос интересен...  Гасконь  слишком  необычное  место.
Нам-то известно, что гигантские транспортные корабли, на которых  летели
переселенцы с  части  старой  Земли,  именовавшейся  Францией,  а  также
представители Ордена  Копья...  -  Магистр  слегка  поморщился,  это  не
укрылось от внимания аббата, он слегка кивнул и продолжил:
   - ...попали сюда после Большого Разбредания.
   - Но как получилось, что лавочники взяли верх  над  Орденом?  Что  не
поборники  духа,  а  поборники  кощунства  правят  здесь?!  -   произнес
взволнованный Домен.
   - А кто сказал, что лавочники взяли верх над Орденом?
   - Но ведь... - Магистр запнулся  и  ошарашенно  посмотрел  на  аббата
Христана.
   - Совершенно верно. Гасконью правит Орден Копья!
   - И культ скотской бездуховности - это дело рук адептов Ордена?
   - Именно так. Скажем, одна часть братьев  взяла  верх  над  другой...
Гасконь-странное место. Некоторые считают,  что  это  именно  то  место,
которое Орден искал тысячелетия.
   - Королевские Врата?
   - Да... Не мне судить, что здесь правда, а что - фантазии. Но кому-то
очень хотелось сделать эту планету обычной...
   - Кому?
   - Тем, кто ждал.
   - Чего ждал?
   - Ты знаешь ответ на этот вопрос сам. Часа. И кто устал ждать...  Как
уберечь монополию на  правду?  Как  править  толпой  людей,  жадность  у
которых -  укоренившееся  национальное  чувство,  торгаш  и  охальник  у
которых - национальный герой, народ, изобретший  гильотину  и  трибунал,
объявивший жизнь  духа  выдумкой  попов?  Они  обратились  к  тому,  что
заложено  было  в  глубине  сознания  каждого  француза.  Стремление   к
равенству лавочников всего мира. Ненависть к аристократии. И  сладостные
воспоминания о лёгком шелесте гильотины и о катящихся в корзину головах.
   - Это отвратительно!
   - Правильно, правильно, правильно! -  неожиданно  затараторил  Черный
шаман. - Не правильных средств, чтобы держать псов на привязи, нет! Есть
средства, которые не помогают! Псам нужен кнут. Глупцам - обман!
   - А гасконцам - гильотина, трибунал и равенство, - усмехнулся  горько
аббат Христин.
   - Храм Пищеварения, - с отвращением сказал Магистр.
   - И Церковь Благотворного Электричества...  Мир,  опутанный  догмами,
замер. Технологии замерли. Но властителей это не  интересует.  Они  ждут
часа, когда двери с Той Стороны приоткроются.
   - И когда придет тот, кто имеет второй  Талисман  Пта,  -  прищурился
Магистр.
   - Да. Семиконечный Талисман Демона Пта желателен для Грядущего  Часа.
Но не обязателен. В конце концов, инициатива в  том,  что  должно  будет
произойти, принадлежит вовсе не людям.
   - Темные Демоны выбирают сами! Выбирают  достойных,  -  Черный  шаман
хлопнул в ладони.
   - Вы правы, мой гость.
   - А что хотите вы? - спросил Магистр.
   - Мы, еретики, - пожал плечами аббат. - Гасконцам  мы  хотим  вернуть
жизнь духа.
   -  Дух  -  право  сильного,  -  зашипел  Черный  ша  ман.  -   Душами
распоряжаются такие, как Я!
   - А что хотите лично вы, аббат Христан? - осведомился Домен.
   - Ну, возможно, того же, чего и вы, - прищурился тот, хитро глядя  на
Магистра.
   - И вы предлагаете объединить усилия?
   - Чтобы первыми открыли  Врата  не  они,  а  мы,  -  подытожил  аббат
Христан. - Мы убережем мир от больших бед. Врата ведь  все  равно  будут
открыты, поскольку пришел назначенный час.
   - Да! - воскликнул Магистр.
   - Это ведь почувствовали и за пределами Сферы?
   - Да.
   Магистр напряженно пытался составить картину,  просчитать  комбинацию
из нескольких фигур и определить, какое место на шахматном  поле  занять
лично ему и что предпринять. Еще он пытался  понять,  на  стороне  каких
фигур ему стоит играть. Он  готов  был  поклясться,  что  аббат  Христан
достаточно ясно представляет его мысли, и это не волнует его. Значит, он
имеет какие-то козыри, которые позволяют ему не бояться Домена.
   - Главная цитадель Святых Материалистов -  их  епархия,  монастырь  в
горах на Севере. Это место было храмом еще до них. Там возносили  мольбы
те, кого неизвестно, можно ли считать людьми.
   - Планета была обитаема до вас?
   - Очень давно. Не осталось почти следов от тех.
   - Потрясающе.
   - Где цитадель - там центр Сил, - произнес  аббат  Христан  небрежно,
будто сообщал, что в лавку подвезли свежее молоко.
   Магистр сжал Талисман Пта. Мистический металл ~ пульсировал, холодные
волны ползли по пальцам и разбивались где-то в области затылка.
   - Мы доставим вас туда, - закончил аббат Христан. -  Мне  кажется,  с
вашей, пришельцев издалека, помощью сделаем все, что надо.
   - Согласен.
   - Хорошо, хорошо, хорошо, -  забормотал  Черный  шаман.  -  Без  моей
помощи не справитесь. Крови мне. И вы получите все. Крови!
   -  Мы  не  пьем  человеческую  кровь,  -  устало  произнес   Христан,
разглядывая Черного шамана. Черный шаман одичало поглядел на него.
   - Кровь - власть. Вы слабы. Вы боитесь крови. Вам не нужна власть. Вы
проиграете! Проиграете! Проиграете!
   - Хватит! - отрезал аббат Христан.
 
*** 
 
   Пришельцев было двое. Первый  наклонился  над  тряпичной  обманкой  и
прошептал на русском языке:
   - Обернись. И тихо.
   Вторая фигура застыла над  другим  ложем,  держа  наперевес  предмет,
очень напоминавший автомат.
   Сомов сжал рукоятку  пистолета,  уверенный,  что  никогда  не  сможет
нажать на спусковой крючок.
   Разведчик скользнул вперед. Пистолет  полетел  в  одну  сторону,  его
хозяин кулем упал на пол. Потом послышался удар - это вылетел автомат из
руки второго пришельца, захлестнутый ногой Филатова.
   - Пристрелю, - прошептал разведчик.
   Его противник прекрасно разобрал эти слова и не  двигался,  приподняв
руки и демонстрируя отсутствие дурных намерений.
   - Зажги свет! - велел Филатов своему другу. - И  не  наступи  на  эту
змею. Она мигом оттяпает тебе ногу, - он  кивнул  на  стонущую  на  полу
Пенелопу Вейн.
   Госпитальер подошел к столу и зажег лампу. Мерцающий  язычок  пламени
осветил  комнату.  Стало  ненамного  светлее,   но   достаточно,   чтобы
разглядеть угрюмое и злое выражение на лице Динозавра.
   - Значит, мы не единственные, кто додумался растрясти местные  архивы
в поисках тайн Гаскони, - сказал Филатов.
   - Для этого не надо долго думать. Даже московитяне способны дойти  до
этого, - грубо произнес Динозавр.
   - Они наше проклятие! - воскликнул Сомов. - В какую дыру во Вселенной
мы бы ни забирались, везде маячат их физиономии и черная морда шамана!
   - Верно, - хмыкнул разведчик.
   - Лиса Алиса и кот Базилио какие-то! - госпитальер припомнил так и не
потускневшую за века великую сказку старой Земли.
   Динозавр пошевелился, и Филатов проворно отступил  на  шаг,  пистолет
дернулся в его руке.
   - Не нервируй! - посоветовал он.
   - Я ничего, - Динозавр снова продемонстрировал руки.
   - Давай поговорим спокойно, - Филатов неожиданно засунул пистолет  за
пояс и уселся на кровать. - Хватит пытаться перегрызть друг другу горло.
И вы, и мы по уши в грязи. Неизвестно, на каком  конце  Вселенной,  если
вообще в нашей Вселенной. И неизвестно, как выбраться  отсюда,  где  нет
даже жалкого пак-передатчика.
   - Соображаешь,  -  кивнул  Динозавр.  -  Я  могу  допустить,  что  на
определенной стадии наши интересы могут совпадать.
   Пенелопа зашевелилась на полу, Сомов  испуганно  отскочил  от  нее  в
сторону, будто та на самом деле могла вцепиться  ему  в  пятку  ядовитым
зубом.
   - Веди себя прилично, красотка, -  посоветовал  Фи  латов.  -  У  нас
разговор приличных людей.
   - Он прав, - согласился  Динозавр.  Пенелопа  уселась  на  стул.  Она
стонала, потирая ушибленное плечо и шею.
   - Значит, мир, - кивнул Динозавр.
   - Нам не хотелось бы думать о том, что кто-то  мечтает  выстрелить  в
спину, - произнес Филатов.
   - Я обещаю, - сказал Динозавр.
   - Сказать, что я слишком верю твоим обещаниям,  -  это  слукавить,  -
улыбнулся разведчик. - Но я надеюсь, мы сможем найти взаимогарантии.
   - Он нужны нам не меньше,  -  встряла  Пенелопа.  -  Не  поверю,  что
московитяне не станут стрелять в спину.
   - Вы слишком плохого мнения о нас, старший агент Вейн, -  укоризненно
покачал головой разведчик. - Постараюсь поднять себя в ваших глазах.
   - А пошел ты! - отмахнулась Пенелопа уже без былой злобы...
 
*** 
 
   - Смотри, они счастливы, как дети. Им  нравиться  их  жизнь.  Они  не
знают другой, - произнес Святой Материалист, глядя на беснующуюся  внизу
толпу плебса.
   -   Именно   так,   -   склонил   голову   стоящий   рядом   с    ним
инквизитор-аналитик.
   Они стояли на балконе гигантского храма Природы, расположенного рядом
с набережной Сены. Поговаривали, что храм как две капли  воды  похож  на
Собор Парижской Богоматери на старой Земле, но  об  этом  знало  слишком
мало людей на планете.
   - У них свои боги и божки, - сказал  Святой  Материалист,  поглаживая
отороченную речным горностаем мантию. - Это дневная выручка  в  конторе.
Это благосклонность чужой жены. Это хорошая  пьянка.  Их  алтарь  -  это
забитый вещами дом, притом лучше теми вещами, которых нет у  соседа.  Их
храм - это таверна за углом или публичный дом в соседнем квартале.
   Сверху наполненная плебсом площадь походила на  пол  кухни,  усеянный
копошащимися тараканами.
   - Посмотри на них, Блишон, - Святой Материалист смеялся. -  Что  есть
Гражданин? Немного разврата. Чуток алкоголизма. Щепотка алчности.  Чуток
преданности идеалам и кумирам  -  совсем  немного,  большой  преданности
обыватель не выдержит. Малость сентиментальности. Горсть самоуверенности
и безоговорочности собственных суждений. Побольше пошлости, куда же  без
нее.  Разбавить  все   это   завистью   и   гордыней.   Прибавить   сюда
предательство, страх за свою шкуру. Помножить на невежество. И вот он  -
Гражданин Республики! Ты не согласен, Блишон?
   - Кто я такой, чтобы не соглашаться со Святым?
   - Брось. Ты не согласен.  В  тебе  сидит  эта  зараза  -  ты  слишком
серьезно воспринимал дело, которому посвятил жизнь. Ты понимал, что  все
вокруг далеко от идеала. Ты был недоволен общественным обустройством, но
считал, что от добра добра не ищут. Ты заморочен байками  о  братстве  и
равенстве, о правах Гражданина и о Свете Разума.
   Ты испытываешь иллюзии по  отношению  к  плебсу.  Ты  всегда  неверно
понимал таинство взаимоотношений тех, кто правит, и тех, кем правят.
   Небо вечернего Парижа было безоблачным и звездным -  полосы  на  небе
называли здесь именно звездами. Оно вспыхивало всеми цветами радуги, его
прочерчивали линии взлетающих ракет, рассыпались яркие блестки са лютов.
Били вверх мощные прожекторы. Париж радовался. Он  жаждал  благословения
Святого Материалиста. Сегодня, в Праздник  Пифагора,  тот  появлялся  на
трибуне  Храма  Природы   и   произносил   речь   -   обычно   короткую,
зажигательную, обнадеживающую.
   Над толпой реяли флаги. Светящиеся  Пифагоровы  Штаны  занимали  весь
фасад огромного здания Совета напротив Храма. Вздымались плакаты.  Народ
ликовал. Это был веселый праздник.  Из  бочек  лилось  бесплатное  вино.
Раздавали бесплатную закуску. А  к  фейерверкам  пиротехники  готовились
несколько месяцев и не  забывали  каждый  год  преподнести  какую-нибудь
новинку.
   В Париж стекались люди с окрестностей, из других  горо  дов.  В  этот
вечер прекрасно шла торговля. В  этот  вечер  отлично  чувствовали  себя
карманники и грабители, а для проституток храмовая площадь была истинным
Эльдорадо. Неплохо себя чувствовали и шпионы,  у  которых  завтра  будет
много чего рассказать руководителям канцелярий. Для некоторых этот вечер
закончится ножом в сердце во время площадной  потасовки.  Для  других  -
каторжными работами за длинный язык или за не менее  длинные  загребущие
руки. Все как принято в народный любимый праздник.
   -  Мы  хотели  давно  отменить  этот  праздник,   -   сказал   Святой
Материалист.
   - Почему? - недоуменно спросил Блишон. - Его любит народ.
   - А потому, что он со временем стал означать не господство выверенных
рациональных форм. Он перестал быть еще одной клеткой для  птиц  разума.
Античное неистовство удовольствия, ушедшие боги - они дают знать о  себе
в дни праздника.
   - Да, - инквизитор-аналитик задумался. Он должен был признать  истину
этих слов. - А почему не закрыли?
   - Потому что эта ересь невелика. В рамках положенного - это  бальзам.
Мы не можем требовать от  людей  слишком  многого.  Страшно,  когда  они
начинают вспоминать о душе. Тогда они становятся неуправляемыми.
   - Управление  -  вот  гвоздь,  ключ  ко  всему,  -  произнес  Блишон,
всматриваясь в кипение людской массы.
   - Конечно. Кто бы что ни говорил, все правители Земли  всегда  искали
способ  управляться  с  народом.  Им  всегда  было  плевать  на  каждого
отдельного индивидуума. Мы нашли этот способ. Все, пора.
   Святой Материалист сделал шаг вперед, взялв руки  мик  рофон.  И  его
голос, усиленный динамиками, воспарил над толпой. Он долетал до  каждого
уха, ввинчивался в мозги.
   - Мы  -  сограждане!  В  каждом  из  нас  -  сила,  которая  образует
несокрушимый кулак! Нет нам преград! Нет нам запретов!  Мы,  Сограждане,
Равные из Равных! Наши пути прямы, как  линии  Пифагора.  Наши  доблести
предсказуемы, как вычисления в теореме Пифагора. Мы  -  вершина.  К  нам
человечество  шло  тысячелетия,  сбрасывая  как  шелуху  предрассудки  и
сопливые рассуждения о рае на небе и страх чертей, греющих  грешников  в
аду! Мы - вершина! Мы - суть! Мы - начало и конец! Нам не страшна смерть
- страх ее мы изгнали Разумом, и каждый готов принести себя в жертву  за
общее дело! Нам не страшны  враги  -  их  обрубленные  благостным  ножом
Гильотена головы будут, как и раньше, скатываться  в  корзины  под  наши
благословения!
   Толпа разразилась оглушительным ревом одобрения.
   Святой Материалист засмеялся и негромко сказал:
   - Они верят, Блишон! Они верят мне! А кто не  верит  -  тот  наполнен
страхом. Он знает, что сосед, дядя,  а  то  и  родной  сын  могут  иметь
блокнот и писать, писать, писать. Мы достигли своего -  они  управляемы!
Они предсказуемы! Они - вот в этих руках!  Они  верят,  Инквизитор!  Они
считают,  что  те  банальности   и   вспомогательные   истины,   которые
человечество всегда меняло как перчатки -  это  и  есть  непревзойденные
вершины Единственной Истины!... Нам, правителям, нужна  рабочая,  тихая,
бессловесная скотина. А не те, кто мыслит о душе и назначении. Ибо  наши
и их цели не совпадают. Ибо мы живем. А они созданы, чтобы  давать  жить
нам.
   - Воистину так, - склонил голову  инквизитор-аналитик,  которого  эти
откровения уже не пугали, как сначала. Святой Материалист был  первейшим
еретиком, по сравнению с которым все остальные еретики  являлись  просто
Образцом послушания и верности. Но Святой Материалист был  из  тех,  кто
определяет правила.
   -  Нелегко  расставаться  с  привычным  миром?  -   спросил   Великий
Гражданин.
   - Я с ним расстался уже давно.
   Неожиданно инквизитор-аналитик заметил, что  у  Святого  Материалиста
текут слезы счастья при виде человеческой массы. Он расчувствовался.  Он
пожирал глазами творение своих рук - ее величество ЕДИНОДУШНУЮ ТОЛПУ!
   Речь была закончена. Взлетели новые ракеты. Сыпались искры, гасли, не
долетая до земли.
   И тут началось нечто. Над площадью  будто  зависло  зеркало.  Площадь
отражалась  в  нем  до  мельчайших  подробностей.  Отражалось  все,  что
происходило там, только будто подернутое паутиной трещин. И это  зеркало
опускалось неторопливо вниз.
   Толпа замерла,  глядя  на  дикое  и  величественное  явление.  Вторая
площадь стремилась слиться с первой,  будто  являлось  отражением  иного
мира.
   Пахло чем-то таинственным, далеким. Может, розами, которые  ты  дарил
когда-то своей единственной и которые остались навсегда в твоей  памяти,
поскольку это были первые подаренные  тобой  розы?  Что-то  проникало  в
души.  Может,  воскресло  то  чувство,  когда  ты  впервые  посмотрел  в
бездонное небо  и  осознал,  что  являешься  частью  огромного,  полного
радости и тайн мира?
   - Вот оно, - прошептал Святой Материалист.
   - Что? - забеспокоился инквизитор-аналитик.
   - Что? Еще одно явление. Отголосок  того,  во  что  запрещено  верить
скотам.
   Зеркало накрыло площадь, и на несколько  секунд  все  замерли,  будто
попав в клей. Будто  какое-то  тепло  поднималось  из  глубины  каждого.
Какой-то зов. Что-то важное почувствовали все, чего  так  не  хватает  в
жизни. Отголосок любви, сочувствия, отблески далеких манящих огней.
   А потом все пропало.
   Святой Материалист схватил микрофон и радостно заорал:
   - Галлюцинация! Галлюцинация! Вот она - галлюцинация!
   И толпа вторила обрадованно ему:
   - Галлюцинация!
   Опять взмыли ракеты. Просыпалось  просо  фейерверков.  Плебс  отмечал
Праздник Пифагора, по их представлению -  сухого  математика  древности,
сведшего  все  к  простым  истинам,  а   наделе   Великого   Мистика   и
Посвященного.
   Час Откровения был отринут толпой, как нечто  ненужное.  Плебс  давно
привык  к  галлюцинациям.  Он  видел  их  часто.  И  он  знал,  что   по
постановлению Совета Справедливых за ними не стоит ничего, кроме  обмана
зрения. И эта мысль наполняла души спокойной  уверенностью.  Все  просто
галлюцинация...
   - Г