страдали и раньше. Все знали, что их количество растет с продвижением на
северо-запад.
   Лежу провел  не  один  час  в  поселковой  церкви  Ньютона  у  своего
исповедника. Молодой святой отец был достаточно  высоко  эрудирован  для
такого  захолустья,  он  долго  объяснял  Лежу  о  разгаданных  загадках
мышления человека, о вращающихся по орбитам атомах, о силе пара, бензина
и электричества. После его  объяснений  становилось  легко  на  душе,  и
снисходило понимание,  что  мир  прост  и  работает  четко,  как  хорошо
смазанная бензиновая косилка.
   Лежу потянулся, огляделся на лес. Скоро  на  своей  кобыле  прискачет
Мариэль. Он обожал ее. Она была так толста, что его руки  утопали  в  ее
теле, и от этого пробуждалось желание. А еще будоражило кровь,  что  она
была женой  бургомистра,  и  что  Лежу  наставляет  рога  тому  негодяю,
которому вынужден каждую неделю проигрывать в карты по полсотни, а то  и
больше франков.
   - Ласточка моя, - прошептал Лежу, вспоминая свою любовь  и  улыбаясь.
Правда, по размерам ласточка тянула скорее на грузовой винтокрыл.
   Лежу подошел к дверям охотничьей хижины  -  их  любовного  гнездышка.
Насвистывая бравурный мотивчик, он открыл  дверь.  И  отступил  на  шаг,
расширяя глаза.
   - Галлюцинация, - пораженный,  прошептал  он,  разглядывая  огромную,
полуголую жирную черную тушу, возникшую на пороге.
   -  Пришел.  Мой!  -  Черный  шаман  сделал  шаг  навстречу,  и   Лежу
почувствовал, что впадает в какое-то оцепенение и не  может  сделать  ни
движения.
   - Галлюцинация, - еще раз прошептал он.  Галлюцинация  очень  успешно
выпила его кровь...
   - Я чую, - прошипел Черный шаман, закончив с чер ным ритуалом Буду  и
отбрасывая в сторону чашу. Ма гистр с омерзением смотрел на происходящее
и держал руку на семиконечной звезде.
   - Я знаю! - воскликнул Черный шаман. - Я иду. Ждите!!!
 
*** 
 
   "ГИЛЬОТИНА, КАК ВЕТЕРОК. ОНА ОТРУБИТ ВАМ ГОЛОВУ ТАК, ЧТО ВЫ НИЧЕГО НЕ
ПОЧУСТВУЕТЕ. ГРАЖДАНИН ГИЛЬОТЕН".
   Филатов прочитал вслух плакат, протянувшийся  вдоль  здания  "Гильдии
Торгашей".
   - Отлично сказано! - воскликнул разведчик.
   - В этом сравнении  есть  изысканность  стиха,  -  произнесла,  томно
потягиваясь, Жозефина.
   - Вне всякого сомнения.
   - Знаешь, родной, мне очень повезло, что эта квартирка досталась  мне
по наследству. Мой отец был не последним человеком в  Гильдии  Торгашей.
Он и получил от Городского Совета эту квартирку, и теперь в дни казней я
даже пускаю за  небольшую  плату  сюда  людей,  желающих  посмотреть  на
действо сверху. Но ради тебя я сделала исключение.
   "И ради моих денег, которые с лихвой окупают все", - подумал  Филатов
без всякой злобы и спросил:
   - Бывает много народу?
   - Яблоку упасть негде. Если хорошая казнь, если  хороший  еретик,  то
приезжают и из других пригородов, и из Парижа.
   - А эта казнь как - хорошая?
   - Средняя, - пожала голыми плечами Жозефина, поглаживая пальцами свою
грудь. - Вот когда здесь казнили Муфтия Западных Мусульман, вот тогда  я
заработала на билетах столько денег,  сколько  не  заработала  за  месяц
тяжелого труда своим телом.
   Разведчик стоял у окна и смотрел на площадь  со  зданиями  Городского
Совета, Гильдий, городской тюрьмы. Он знал, что в камере на втором этаже
ждет своего последнего часа друг и товарищ госпитальер Сомов.
   - Я не пойму, кому охота идти против всех? - спросила Жозефина.
   - Материализм - великое учение, -  произнес  так,  чтобы  усмешка  не
стала заметной, Филатов.
   - Ну конечно, милый. Я могла бы  тебе  рассказать  многое.  Вместе  с
Гражданками  я  окончила  двухмесячные  курсы  пропагандисток.   Кстати,
вразумление  Единственно  Верным  Истинам  входит  в  мои   обязанности,
определенные Уложением о проституции.
   - Я знаю.
   - И тебе нравится, как я исполняю и  эти  обязанности?  -  пристально
посмотрела на него проститутка.
   - Несомненно. Но постельные обязанности ты исполняешь куда лучше.
   Жозефина фыркнула. Потом настойчиво произнесла:
   - Материализм и твердая рука инквизиции избавили  человека  от  гнета
старых лживых Богов. Религия - не что иное, как порождение страха  перед
природой. - Жозефина подкралась к разведчику сзади и легонько укусила за
шею, начала ласкать языком, потом, поглаживая руками его  сильное  тело,
продолжила:
   - Мы скинули оковы с разума. Разум  человека  -  вот  единственный  и
истинный БОГ.
   - Ну а если серьезно, чем не устраивали старые боги, чем не  нравится
человеческая душа?
   - Ты богохульствуешь?
   - Нет, просто я хочу убедиться, что языком ты работаешь не  только  в
постели.
   - Ну ладно, - Жозефина уселась на кровать. - А ты скажи, положа  руку
на сердце, зачем нужен этот Бог свободному человеку? Где ему место среди
равных?  Он  нужен  торговцам,  основе  основ   Республики?   Он   нужен
крестьянину? Он повысит прибыли или урожай? Не было еще  такого.  В  уме
свободного человека, в свободном, равном и братском обществе есть  места
только для прибыли и для выполнения долга. Мысли - не больше чем химия в
мозгу. Любовь - игра гормонов. Где он, Бог? Кому он нужен?
   - Ты говоришь красиво. Ты говоришь правильно. Такая ты мне  нравишься
еще больше, - он сжал проститутку в объятиях так, будто хотел  раздавить
всмятку.
   Потом разведчик посмотрел на часы. Казнь должна состояться через  три
часа.
   - Казнь. Радость толпы, - вздохнул горько Филатов, прижавшись лбом  к
холодному стеклу.
   -  "Когда  у  палача  много  работы,  революция  вне  опасности",   -
процитировала с пафосом Жозефина. - Эти слова все почему-то  приписывают
Святому Робеспьеру, но лично я  считаю,  что  она  принадлежит  Великому
Гражданину Дантону.
   - Ты слишком умна, Жозефина, -  Филатов  подошел  к  ней,  запрокинул
голову, поцеловал, а потом вколол капсулу "амнезина".
   В этой прекрасной голове теперь не останется никаких  воспоминаний  о
таинственном  клиенте.  Видимо,  Жозефина  решит,  что  слишком   сильно
перебрала и у нее напрочь выпали из памяти последние  часы.  Но  большая
сумма денег успокоит ее, и она не будет поднимать шума. - Пора в дорогу,
- хмыкнул разведчик, быстро оделся и направился к выходу.
 
*** 
 
   На ночь путники остановились на постоялом дворе. Благо, необходимости
оплачивать ночлег и еду у них не было. Положив руку на  амулет,  Магистр
вводил в транс за пять секунд хозяев придорожных заведений,  и  те  были
уверены, что с ними расплатились звонкой монетой.
   Магистр Домен и Черный шаман, уйдя из большого  города,  направлялись
туда, куда указывал путь Талисман Демона Пта. А путь их лежал к горам на
севере.
   Между Магистром и Черным шаманом установилась какая-то связь, которая
позволяла улавливать зов. Получалось, что два  колдуна  сейчас  зависели
друг от друга. Каждый по отдельности они были обречены на  неудачу.  Оба
понимали это,  поэтому  Черный  шаман  отодвинул  на  задний  план  идею
попробовать кровь  Магистра.  А  Магистр  отложил  вспарывание  толстого
черного брюха на будущее.
   В походе Черный шаман держался нормально. Пусть он пыхтел,  обливался
потом и каждый шаг давался ему с трудом, и порой  не  верилось,  что  он
сможет преодолеть все расстояние до  цели  (а  идти  можно  было  только
пешком - работающая поблизости техника рвала ту  тонкую  и  таинственную
нить, которая протянулась ко второму Талисману Демона Пта), но он упорно
шел вперед. Кровь двоих  человек,  которой  он  побаловался  по  дороге,
наполнила его силой физической. И вернула ему ощущение Большой Силы.
   В  комнате  горела  масляная  лампа.  Электричество   добиралось   до
провинции с трудом. Электролампочки были  редкостью.  Магистр  сидел  за
столом и листал приобретенную в лавке толстую книгу по истории Гаскони.
   Она состояла в основном из жизнеописания великих  Граждан,  их  побед
над еретиками и врагами, объединения провинций под единым руководством.
   Домен задумался. Он пытался понять, что же произошло на этой планете.
Наличие второго Талисмана Пта однозначно говорило о  том,  что  одна  из
ветвей Ордена, выброшенная в космос  в  процессе  Большого  Разбредания,
добралась  досюда.  Братья  Ордена  Копья  владели  всем  -   мудростью,
хитростью, опытом. По идее, они должны  были  подчинить  эту  планету  и
построить  здесь  царство  Духа.  А  что  здесь  есть  на  самом   деле?
Мракобесие, жестокость, полное отсутствие даже намека на духовную жизнь.
Не мог просто позволить Орден свершиться такому  непотребству!  Не  мог!
Что же произошло? Может  быть,  была  борьба  между  Орденом  и  клятыми
Материалистами? Может быть, гильотины - следствие тех нешуточных битв? И
еретики - те немногие, кто остались от братства алкающих  Истину?  Очень
похоже на правду. Но как ее отыскать, правду? История Гаскони  вся  была
настолько вычищена и подогнана  под  идеологические  догмы,  что  узнать
что-либо из книжек было невозможно. Кроме того, за каких-то пятьсот  лет
полностью утеряны представления о космической технике и  память  о  том,
что человечество прибыло с другой планеты. Об этом просто умалчивается.
   - Вся эта ложь во благо, - усмехнулся Магистр, кладя руку на книгу. -
Только во чье благо? Вот вопрос вопросов.
 
*** 
 
   - Мы настигнем их, - произнес человек.
   - Бог на нашей стороне, - поддакнул его товарищ.
   Их было двое. Один - высок и черноволос,  никогда  не  расставался  с
четками, которые прятал на груди. Он не жалел времени на молитвы и  чтил
все заповеди Великого Мухамеда. "Нет Бога, кроме  Аллаха,  и  Мухамед  -
пророк его" - за одну эту фразу он был готов умереть. Другой - лысоватый
мужчина с перебитым носом, которому можно было дать лет  тридцать  пять,
хранил при себе ритуальную трещотку, искренне  веря,  что  она  помогает
привлечь внимание богов во время его молитвенных бдений. Он знал, что на
старую Землю приходили посвященные и почитал среди них Будду  и  Христа,
он мечтал, что когда-то достигнет Нирваны и тоже не  боялся  смерти.  Он
боялся лишь за свой бессмертный дух, уронить который грехами и  неверием
- это отдалить слияние с великим Вселенским Я. Этих двух  людей  разнили
исповедуемые учения, но больше роднило сладкое и гордое слово - ЕРЕТИК.
   Душа укрепляется молитвами и поступками. Один из грехов, который  эти
люди отвергали наиболее неистово, был грех бездействия. В  их  душах  не
было ненависти  (точнее,  им  хотелось,  чтобы  ее  не  было,  поскольку
ненависть иссушает душу и тоже является  греховной),  они  старались  не
желать смерти своим врагам, но они готовы были драться  каждый  за  свою
веру, оба вместе за Осознание Единого Вселенского  Бога.  Они,  не  щадя
живота, боролись с  самым  невежественным  и  проклятым  из  религиозных
учений - Материализмом, которое, казалось, навсегда овладело Гасконью.
   Оба они были не просто еретиками. Они были воинами.
   Они мстили. Они убеждали себя, что это не месть, но они именно мстили
этой окаянной заразе, оглушившей  людей.  Уже  много  лет  им  удавалось
водить за нос Святую Инквизицию, тенями возникать  в  самых  неожиданных
местах, внося смуту и разлад в то болото,  которое  именуется  свободным
обществом.
   Эти двое еретиков расклеивали плакаты и писали  еретические  надписи.
Они освобождали из тюрем своих братьев и взрывали  обители  кощунства  -
так  называемые  храмы,  в  которых  люди,  желавшие  продемонстрировать
достижения разума, лишь обнажали гнойные язвы заблуждений и бесконечного
самомнения.  Они  взорвали   Храм   Ременно-цепной   Передачи,   часовню
Фотосинтеза Растений, уничтожили священную реликвию  в  городе  Дионе  -
Монумент  Шестеренке.  И  с   отчаянием   видели,   что   самодовольные,
задурманенные магией норм прибыли  и  процентов  с  оборота  ростовщики,
лавочники, рантье, изможденные работой рабочие  и  крестьяне  просто  не
воспринимают их всерьез. А Равные и  Справедливые,  священнослужители  и
инквизиторы исправно и жестоко служат своему Богу  -  власти,  полной  и
безоговорочной,  над  людьми  и  их  душами,  самозабвенно  трепятся   о
равенстве и братстве и мечтают набить еще больше и так набитое до отвала
пузо. Но еретики знали, что Бог сильнее  Черной  Силы  и  что  рано  или
поздно победа будет за ним.
   Двое еретиков-воинов были не одни в этом мире.  Были  и  другие,  кто
показал им истинный путь, кто воевал с ними бок о бок долгие годы.  Были
те, кто направляет их. И  была  надежда  на  то,  что  все  изменится  к
лучшему.
   В этот поход  их  послал  аббат  Христан  -  необыкновенный  человек,
которого мало кто видел воочию. Он давно уже стал легендой  на  Гаскони,
воодушевляя  своих  пока  еще   немногочисленных   сторонников,   наводя
подлинный ужас на врагов.
   По городам ходило много еретиков -  среди  них  были  несущие  слово,
воины, и те, кто собирает зерна истины. Буддисту и мусульманину  в  этот
поход пришлось выполнять все функции.
   Уже  пятый  раз  за  последние  две  недели  они   наталкивались   на
таинственные явления. Вскипающую в озерах  черную  воду,  прочерчивающие
небо полосы, самодвижущиеся валуны, загадочные  звуки  в  тишине  гор  и
многое другое повидали они. То, что  инквизиторы  официально  признавали
галлюцинациями,  поскольку  призраки  не  предусмотрены   главенствующей
картиной мира, еретики почитали за знамения. Они  собирали  сведения  об
этих знамениях и  передавали  своим  братьям,  а  те  передавали  другим
братьям. Никто не знал цели этой  работы,  но  все  были  убеждены,  что
знания о знамениях необходимы.  Понявший  их  язык  поймет  некие  тайны
мироздания, которые, может быть, спасут  этот  погрязший  в  грехе  мир.
Знамений в последние дни стало намного больше, и это говорило о том, что
наступают какие-то изменения в порядке вещей.
   Когда аббат Христан получил сообщение от одного из странников о  том,
что по дорогам путешествуют два  странных  незнакомца,  которые  кажутся
иными в этом мире, он сильно задумался. Не долгожданные ли это  вестники
из-за  Большой  Сферы,  о  которых  говорили   старые   книги?   Еретик,
повстречавший их,  уверял,  что  моментально,  как  разрядом  грома  его
поразило - перед ним чужие. Один был черен  и  чудовищно  жирен.  Другой
лучился странной властной силой.
   Кто они - избавление или угроза - этого аббат Христан не знал. Но  он
знал, что должен добраться до них раньше Инквизиции. Он послал  за  ними
двадцать лучших следопытов. Но напали на след Мусульманин и Буддист.
   Они почти  настигли  их  по  дороге  к  горам  Лагирата.  Неизвестные
настырно следовали к своей цели.
   Следить за ними было нетрудно. Несмотря на  маскировку,  они  слишком
сильно  выделялись,  и  это  просто  чудо,  что   Инквизиция   пока   не
заинтересовалась ими. Кажется, они пока обманывали  окружающих  одеждами
монахов.
   В  предгорном  городишке  незнакомцев  запомнили  достаточно  хорошо.
Еретикам без  труда  удалось  выведать,  в  какую  сторону  те  двинули.
Впрочем, это было и так понятно  -  двигались  они  строго  на  север  и
опередили преследователей на какой-то час.
   - Мы их настигли, - сказал Мусульманин.
   - Все в руках судьбы. Не говори о факте, который не свершился  -  это
не правильно, - возразил Буддист.
   - Воина двигает воля и  желание.  Событие,  которого  ты  возжелал  с
праведной силой, обязано случиться.
   - Если записано в мировую книгу событий.
   -  Не  будем   предаваться   бессмысленным   спорам,   -   отмахнулся
Мусульманин. - Перекусим, и в дорогу.
   В лесу они прервали погоню на несколько минут.  Мусульманин  разложил
коврик и предался молитвам, смотря вверх, на небо, где  осталась  старая
Земля, где располагалась когда-то Мекка,  в  которой  похоронен  Великий
Пророк.
   Буддист тоже уселся читать мантры, потрескивая трещоткой.
   Они общались с Богом и были счастливы, поскольку в эти секунды их дух
воспарял над обыденностью, очищался, становился  добрее.  Именно  в  эти
минуты они понимали, что есть какая-то благодать  вне  этого  пропахшего
смрадом, злобой, лживого и циничного,  не  праведного  мира.  И  они  не
боялись ничего, ибо для чистой души смерть - переход  к  лучшему,  а  не
провал в адские пучины...
   Как раз времени, потраченного на молитву, им и не хватило.
   Они заметили двух путников, когда,  закончив  молитву,  поднялись  на
пригорок.  До  них  было  рукой  подать.   Внизу   склона   располагался
заброшенный  поселок  сотни  на  две  домов.  Некоторые  строения   были
порушены, в других сохранились стекла. Поселок был  выселен  по  решению
Совета Справедливых, так как располагался в месте, "опасном  для  разума
Граждан и дурно влияющем на их мысли и поступки". Попросту говоря, здесь
было слишком много "галлюцинаций",  как  это  назвали  бы  ортодоксы,  и
"пророчеств", как сказали бы еретики.
   -  Вот  они!   -   воскликнул   Буддист,   совершая   грех   излишней
эмоциональности.
   - Вижу, - радостно ответил Мусульманин, поддавшийся тому же греху.
   Путники, за которыми они шли, сделали привал в опустевшем дворе. Один
из них, неподъемная груда жира, казалось невероятным, что  он  преодолел
такое расстояние пешком, расположился на  продавленном  кожаном  диване,
стоявшем прямо на земле. Второй сидел  на  коленях,  прикрыв  глаза,  и,
казалось, медитировал.
   Еретики начали быстро спускаться по склону. За одежду цеплялся репей,
ноги утопали во влажной земле, так что двигаться было  нелегко.  Но  что
эти трудности пред тем путем, который пришлось им преодолеть?
   - Стой! - воскликнул Буддист. - Ты слышишь?
   - Слышу, - с ужасом произнес Мусульманин. - Этот рокот...
   - Это звук винтокрыла!
   В  этот  момент  из-за  горного  хребта  появился   большой   зеленый
винтокрыл. На его борту сияла эмблема Инквизиции.
   - Они за нами? - тревожно воскликнул Мусульманин.
   - Или за пришельцами, - проговорил Буддист. Пистолет лег в его  руку.
Этот человек готов был дорого продать свою жизнь.
 
*** 
 
   Резиденция   Святого   Материалиста-два,   отвечавшего   в    Великом
Триумвирате за Париж, находилась в Большом доме на  площади  Республики.
Именно туда и направился инквизитор-аналитик на длинной  черной  машине,
один вид который вызывал у Граждан какое-то сосущее чувство, из которого
рождается липкий  страх.  Большой  Дом,  больше  походивший  на  дворец,
располагался в глубине парка за высокой оградой, по которой был пропущен
электрический ток.  На  площади  было  полно  жандармов,  парк  охраняла
Республиканская Гвардия.
   Святой Материалист не жил здесь постоянно.  Где  он  жил  -  не  знал
никто, кроме узкого круга избранных. Он возникал здесь время от времени,
чтобы решать свои дела, часто достаточно странные.
   Резиденция  была  обставлена   в   традициях   обычного   гасконского
государственного учреждения. Темные коридоры.  Массивная,  без  изысков,
мебель. Плакаты на сте нах. Но инквизитор-аналитик знал, что есть  здесь
и помещения, обставленные с сумрачной роскошью. Он  был  там  однажды  и
подумал,  что  опасно  иметь  дело   с   тем,   кому   по   душе   такие
болезненно-угрюмые интерьеры.
   Блишон насмотрелся на многих власть имущих. "Целые народы пришли бы в
ужас,  если  бы  узнали,  какие  мелкие  люди  ими  правят",   -   писал
наполеоновский  министр  иностранных  дел  хитрющий  лис   Талейран.   И
инквизитор-аналитик был с ним согласен полностью. Слишком много он видел
высокопоставленных чиновников, которые были глупее разносчика фруктов  и
безвольнее последнего подкаблучника, которого жена ежедневно таскает  за
волосы.  Слишком  многие  сановники  были   одержимы   позорно   мелкими
страстишками, поражены болезнью самых  примитивных  извращений.  Слишком
многие были продажны, амбициозны, пошлы, никчемны.  Слишком  мало  среди
них встречалось целеустремленных,  волевых  людей,  способных  подчинять
себе окружающих и обстоятельства. Так вот - Святые Материалисты никак не
относились к людям мелким. Блишон знал их всех. И  все  до  единого  они
были для него загадкой. Их