осставших против Ордена и  его  постулатов.  Упор делался на  тех,  кто
принадлежал к  человеческой расе.  Остальным было отказано в сострадании
вообще. Основная мысль тоже была проста: сначала джедаи были хранителями
порядка,  потом стали влиять на  жизнь Галактики,  как  желала их  левая
пятка.  А  уж  что  они  творили с  главами Старой Республики -  страшно
сказать.
   Естественно,  первым о  заговоре догадался могучий мыслью сенатор Кос
Палпатин и  вырвал  у  злобных  наштахов-рыцарей  политическую власть  и
положил конец  их  существованию.  Джедаи отрицали правду о  себе,  все,
кроме,  быть  может,  одного.  Самого  прозорливого.  Его  бывшие друзья
пытались убить его,  но он выжил и  уничтожил рыцарство.  Его звали Дарт
Вейдер и, как говорилось в экспозиции, равного ему в Империи не было.
   - Ты  чему  радуешься?   -  поинтересовалась  Йелла  у  ухмыляющегося
Антиллеса.
   - Обнаружил чуть-чуть правды. Ему действительно не было равных.
   - А заметил,  что линия истинных джедаев оборвалась вместе с Вейдером
на  Эндоре?  Ни  единого  упоминания  о  Скайуокере,  -  Йелла  тряхнула
волосами, не дождавшись от Антиллеса подтверждения ее правоте.
   - Я заметил, что играть со страхом нужно осторожно, - сообщил Ведж. -
Зато если результат получается, он получается ошеломительный.
   Он помолчал, уставившись в угол зала. Йелла пихнула его локтем.
   - Такое ощущение,  -  задумчиво протянул Ведж,  -  что здесь была еще
одна дверь, но потом ее заложили. Видишь?
   - Во  времена Старой Республики там  было еще  три зала,  посвященных
самым известным рыцарям Ордена,  но  тридцать стандартных лет назад вход
туда  закрыли.   Наши  люди  в   архиве  откопали  сведения  о   прежних
экспозициях, - пояснила она.
   У  выхода из  зала их ждал измаявшийся ожиданием Паш.  Кракен-младший
по-прежнему щеголял в  костюме префекта и  негласно завидовал командиру,
который,  расставшись с мундиром полковника, наотрез отказался влезать в
него  вновь.  Йелле даже  пришлось припрятать маску,  чтобы инициативный
Антиллес не сотворил что-нибудь с этим творением протезистов.
   Они даже немного повздорили по этому поводу и, в конце концов, пришли
к  компромиссу.  Ведж  соглашается из  белокожего брюнета превратиться в
нечто   более  смуглое,   а   Йелла  перестанет  читать  ему   лекции  о
необходимости маскировки.  К  тому  же,  Йелле удалось вылить на  голову
Антиллесу  какую-то  вонючую  гадость,   отчего  волосы  слиплись  и  не
разлетались при  каждом движении в  разные стороны.  В  довершение всего
Вессири  украсила  физиономию  приунывшего коммандера  противосолнечными
светофильтрами в  модной оправе.  Ведж посмотрел в  подставленное Йеллой
зеркало и ужаснулся.
   Несмотря на  то  что  Вессири  не  переставала бурчать о  дилетантах,
свалившихся на  ее голову,  теперь на Антиллеса обращали внимание только
женщины.  Ведж  героически  претерпевал муки,  которые  заметно  снизили
интенсивность,  когда он  стал  ловить на  себе заинтересованные взгляды
самой Йеллы.
   - Вы  собирались  здесь  заночевать или  все-таки  выйдем  на  свежий
воздух? - сварливо осведомился отпрыск Айрена Кракена.
   Ведж ответил не сразу.  Во-первых,  уходить ему не хотелось.  Мысль о
том,  чтобы  где-то  заночевать вместе с  Йеллой казалась ему  настолько
заманчивой,  что Антиллес насторожился.  Во-вторых,  он смотрел за спину
Паша и видел то, на что не обратил внимания Кракен-младший.
   Музей был  построен таким образом,  что  в  центральное фойе выходили
двери всех этажей.  Северная стена,  там,  где  располагался вход,  была
сделана из транспаристила, и сквозь нее был виден Императорский дворец и
мостик, соединяющий музей с Дворцом правосудия.
   И над Дворцом сейчас располагалась самая черная и самая клубящаяся из
туч,  какие  Веджу  доводилось  видеть.  Внутри  тучи  постоянно  что-то
вспыхивало,  периодически молнии вырывались наружу и серебряными жилками
сшивали облако  и  нижний дефлекторный щит.  Ведж  открыл было  рот,  но
громовой раскат заглушил слова. Паш вздрогнул и оглянулся.
   - Ни  струя  себе  фонтан,  -  пробормотал Антиллес  и  покосился  на
спутницу;  Йелла  сделала вид,  что  ничего не  заметила.  -  Сейчас нас
накроет.
   Повторный удар сотряс здание и заставил вспомнить о голосе Повелителя
Тьмы.
   - Как  ты  думаешь,  мы  в  безопасности?  -  рискнул  спросить Ведж,
которого  любая  гроза  даже  меньшего масштаба повергала в  мистический
ужас.  Он  уже представил,  что может случиться с  "крестокрылом",  если
машину занесет в подобную тучу.
   - В   полной,   -   но   на  всякий  случай  Йелла  убрала  ладонь  с
металлического поручня.  - Здесь повсюду громоотводы. И если кого-нибудь
и   тряхнет  как  следует,   так  это  орбитальные  дворцы,   но   нужен
действительно мощный шторм, чтобы дворец сорвало с места.
   В  фойе  валом  повалил  спасающийся  от  грозы  народ.  Стена  дождя
придвинулась почти вплотную.
   - Наверное, предсказывать погоду здесь сложновато...
   - Поговаривали о  метеорологе,  которая  выдавала  тридцатипроцентный
правильный результат, - отозвалась Вессири. - Так ей был запрещен вход в
субмарину-казино "Коралл Ванда", потому что слишком удачлива.
   Они  посмеялись.  Потом Йелла на  недоуменный вопрос пилотов,  откуда
взялась  субмарина  на  лишенной  морей  и  океанов  планете  и  в  чем,
собственно,  она плавает,  поведала,  что на  Корусканте не  осталось не
только воды,  но и  земли,  собственно,  тоже.  Здания уходили не только
ввысь,  но и внутрь.  Планета была пронизана сваями, балками, туннелями,
проходами, и внутри нее хватает пустот, чтобы плавать целому кораблю.
   - Какая-то Звезда Смерти... - ошаращенно пробормотал Антиллес.
   - Что-то  вроде,  -  откликнулась Йелла  и  напомнила,  возвращаясь к
прежней теме,  что  выходить наружу нет  смысли,  практически все здания
сообщаются между  собой,  так  что  на  плохую  погоду обращают внимание
только туристы. Молния ударила неподалеку от музея. Свет мигнул.
   - Неубедительно, - хмыкнул Паш.
   - Верно.
   - Ты что,  заглянул в сувенирную лавочку?  - Ведж указывал на сумку в
руке у Кракена. - Нашел что-нибудь интересное?
   - Дружественно  настроенный  продавец  сказал...  -  Паш  трогательно
покраснел. - Сказала, что это самые популярные сувениры, - он заглянул в
сумку.  - Статуэтка Императора, - сказал он. - Если пропустить через нее
лазерный луч,  получится голографическое изображение в полный рост. Отец
просил привезти что-нибудь такое...
   - Ему понравится, - с сомнением сказал Ведж.
   - Надеюсь,  -  вздохнул Паш.  -  И два диска с записями истории жизни
Императора.  Вот,  -  он продемонстрировал цветные коробки.  -  "Империя
наносит ответный удар" и "Жертвоприношение на Эндоре".  В лавке сказали,
что фильмы хорошо продаются и умеют успех у жителей внешних миров.
   - Забавно...
   Когда они только обсуждали,  с какой стороны взяться за задание,  Паш
предложил Веджу изучить,  на  что местные жители тратят деньги.  Похоже,
фигурки Императора должны были  доказывать его  популярность,  хотя  как
только   Антиллес   представлял   генерала   Кракена,   любующегося   на
голографический портрет Палпатина в  полный рост,  то  начинал хихикать.
Может,  конечно,  сувенир и популярный,  но в какую из комнат жилища и с
какой  целью  его  помещали?   Скажем,  гонять  ночную  нечисть  или  от
хронического  запора...  Или  в  столовой  для  желающих  похудеть.  Или
любимому начальнику в спальню с наилучшими пожеланиями. А вот это мысль.
   - Сколько стоит? - деловито спросил Ведж.
   Оказалось, недорого.
   Паш  резким  коротким кивком  в  сторону  лифтов  прервал размышления
Антиллеса. Коммандер решал, кого из начальства он любит больше всего.
   - Гроза скоро кончится. Может, сдвинемся с места?
   Ведж  неторопливо направился в  указанном направлении,  когда  кто-то
внезапно повис у  него на  локте.  Честно говоря,  он  не отреагировал с
должной  скоростью только  потому,  что  перепугался донельзя.  Как  ему
удалось не  заорать от  неожиданности,  он и  сам не мог понять.  А  что
прикажете думать,  если из толпы на вас кидаются,  вешаются с  радостным
воплем на шею и покрывают физиономию страстными поцелуями.
   - Милый!  - девушка откинула с лица темные волосы и влепила очередной
поцелуй прямо в  губы.  -  Любимый!  Я так счастлива,  что мы наконец-то
вместе!
   Паш и  Йелла с  интересом и недоумением следили за развитием событий.
Доблестный пилот  безуспешно отбивался от  страстной девицы и,  судя  по
всему,  собирался вот-вот  окончить  свою  молодую  жизнь  в  ее  жарких
объятиях.  Вид у Антиллеса был соответствующе обалделый.  В конце концов
он   решительно,   хоть   и   вежливо,   оторвал  от   себя  неожиданную
почитательницу. И тут его спутников ждал новый сюрприз.
   - Где  тебя носило?  -  нелюбезно поинтересовался командир Разбойного
эскадрона у экспансивной незнакомки. - Я уже хотел начать поиски,
   - Лучше бы ты их начал,  любовь моя!  Я  пропустила несколько сеансов
связи,  -  тараторила девица,  успевая  в  паузах  запечатлеть очередной
поцелуй на устах Антиллеса,  -  а  потом не сумела вовремя выбраться,  -
девица хрипловато расхохоталась,  встряхивая густой гривой черных волос,
оглянулась на Паша и  Йеллу и очаровательно улыбнулась;  губы у нее были
полные и очень яркие.  - Ты же знаешь меня, сладкий мой, я всегда ставлю
на удачу,  когда дело касается поездок.  Только на этот раз,  милый, все
пошло прахом,  и  я  понятия не имею,  что мне теперь делать.  Вероятно,
любовь моя, тебе опять придется меня спасать!

        "18"

   Потребовалась  неделя  долгих  ежедневных  прогулок,   чтобы   Корран
перестал  путать  улицы,   уровни  и  переходы  и  начал  приблизительно
ориентироваться  в  пространстве.  А  кроме  того,  чтобы  он,  наконец,
перестал размазывать грим на собственной физиономии. Он уже не выделялся
из  толпы,  по  крайней  мере,  так  ему  хотелось думать.  Но  ощущение
пристального внимания к  своей скромной особе не проходило.  Как-то раз,
сидя в  кафе,  Хорн мельком увидел свое отражение в  зеркале и  перестал
удивляться.
   Он  сидел в  компании двух девушек -  одна жгучая брюнетка,  вторая -
полный  альбинос,  с  волосами  белее  снега,  и  обе  составляли  такой
разительный контраст,  что на них не могли не оглядываться.  И  Корран -
один на двоих.  Хорн перестал волноваться,  но приуныл. По самолюбию был
нанесен сокрушительный мощный удар.
   Для  изучения им  досталось два  обширных района,  где  располагались
центральные медицинские службы,  больницы и  офисы сил  охраны порядка и
безопасности.  Корран,  реанимируя  старые  навыки,  оценивал  моральное
состояние,  дисциплину,  боеспособность,  время  реагирования и  тактику
поведения, а также график принятия пищи и предпочтения, которые оказывал
персонал кафе и ресторанчикам района. Большую часть недели Хорн провел в
качестве  праздного зеваки  и  наблюдателя -  за  полицейским участком и
приданным им военному подразделению.  Узнал много нового.  В  том числе,
как выглядят жена и любовница начальника участка, и кто из подразделения
предпочитает  лум,   а   кто  -   явно  состоит  в  обществе  убежденных
трезвенников.  Каким образом столь яркой троице удавалось не  намозолить
глаза  и  линзы  всех  наблюдателей  и  оптических  систем,   оставалось
загадкой, разгадать которую Хорн и не пытался.
   Финальным аккордом наглости и самонадеянности явился визит на Большой
дворцовый променад.  Поначалу Корран наотрез отказался подвергать себя и
спутниц  подобному риску;  не  хотелось  дразнить силы  безопасности.  А
Корран не  без  оснований полагал,  что в  здании,  где размещены многие
правительственные учреждения, штурмовики дремать не будут.
   Рима обронила,  что пойти все равно придется,  а  шанс быть раскрытым
там не выше,  чем в другом месте.  Тем более что попытка взять Корускант
может закончиться большой свалкой на галереях и в залах Дворца.
   А  здесь хватило бы места развернуться Разбойному эскадрону в  полном
составе.  Корран  озирался  по  сторонам,  размеры  и  масштабы Большого
променада давили на психику.  Он тянулся на несколько километров -  Рима
назвала точную протяженность, но Хорн от изумления тут же забыл цифру, -
а  на  открытых  площадках без  проблем  совершил бы  посадку  "звездный
разрушитель". Балюстрады и арки украшали знамена всех цветов, размеров и
форм.  Каждое принадлежало планете,  входящей в  Империю.  Коррану стало
по-настоящему дурно, когда он попытался их сосчитать.
   На   основном  уровне  променада  по   обе   стороны  были   высажены
пурпурно-зеленые деревья ч'ала.  Их кора реагировала на вибрацию и звук,
поэтому  по  ней  постоянно ползали  затейливые блики.  Получалась вечно
меняющийся калейдоскоп цвета на фоне серых стен.
   Дроид-экскурсовод гнал  мимо  стадо туристов и  пронзительным голосом
вещал,  что Император обожал деревья ч'ала и  приказал высадить их здесь
специальным указом.  Корран немедленно попытался вызвать в  себе  жгучую
ненависть,  но  деревья были красивы.  Пришлось признать,  что в  данном
конкретном случае Император был прав.
   Приметы современной жизни не вторгались сюда,  а те, без которых было
совсем уж не обойтись,  не портили вид.  Бегущие строки,  которые, как и
везде  на  Корусканте,  сообщали последние новости,  здесь были  закрыты
специальными щитами.  Хочешь ознакомиться, вставай на определенное место
и  смотри.  Информационные кабинки скрывались в тени деревьев.  С дивным
постоянством  и  регулярностью попадались  небольшие  альковы,  где  при
необходимости можно  было  воспользоваться малой  толикой  уединения,  а
заодно - голографическим проектором и передатчиком.
   На  первый  взгляд об  охране порядка и  безопасности здесь  никто  и
слыхом не слыхивал, но Хорн отметил то, что пропустила Эриси. Штурмовики
все-таки  патрулировали  променад;   в  основном  их  интересовало,   не
собираются ли  экзоты,  как  их  здесь  называли,  в  группы больше трех
особей. Таковым вежливо, негромко и убедительно предлагали на выбор одно
из двух: вернуться к сопровождающему или покинуть уровень.
   На  верхние  галереи  не-людей  и  вовсе  не  допускали,  хотя  отсев
оставался по-прежнему ненавязчивым.  Никому не заламывали конечности, не
выкидывали  вон,   просто  проходы  и  лестницы,  ведущие  наверх,  были
настолько узки,  что  даже  йавам пришлось бы  выстроиться в  колонну по
одному.  В  определенных точках  гостей  встречали  улыбчивые,  любезные
охранники в приятной глазу униформе и без грубостей возвращали тех, кто,
по всей видимости, заблудился, на путь истинный. Также охрана вдумчиво и
подробно  отвечала на  вопросы,  правда,  только  на  те,  что  касались
расположения ближайших инфо-кабинок.
   На лестничных площадках Корран насчитал, как минимум, по две потайные
панели,  за  которыми  могли  скрываться лазерные пушки.  Таким  образом
недремлющее полицейское око не  оставляло без внимания фантастический по
дизайну и притягательности Большой променад.
   Хорн  допустил,  что  в  стенах  скрыты детекторы оружия;  технология
обнаружения неорганического предмета на  теле  живого существа стара как
мир и  незатейлива,  как обед тускена.  Точно так же  посетителей должны
были проверять на наличие бомб и канистр с отравляющим газом.
   Не   заморачивай  себе  голову,   Хорн!   Корран  ухмыльнулся  своему
отражению: коренастый и, о боги Галактики, золотоволосый молодой человек
смазливой наружности и не идиот,  в сопровождении двух интересных дам. С
трудом оторвавшись от зеркала,  он повернулся к Риме. Блондинка смотрела
сквозь Коррана отсутствующим взглядом.
   - Центр Империи вызывает Риму, прием!
   Девушка вздрогнула, заморгала белесыми ресницами, словно очнувшись от
тяжелого сна. Застенчиво улыбнулась:
   - Прошу прощения... я задумалась...
   - Я заметил. А о чем?
   Рима замешкалась.  Корран мгновенно привел себя в  боевую готовность.
За время,  проведенное вместе,  он уяснил:  Рима - настоящий компьютер в
помеси с фиксирующей камерой.  Все видит, слышит и запоминает. И никогда
ничего не  забывает,  чем неприятно похожа на  Киртана Лоора,  но тут уж
ничего не  поделаешь.  Хорн  не  сумел  бы  назвать случая,  когда  Рима
что-нибудь  упустила.  Как  правило,  это  она  ровным негромким голосом
поправляла его или Эриси.  А  если медлила с ответом,  это значило,  что
ответ несет вероятную угрозу операции.
   Лицо Римы как будто оттаяло - чуть-чуть.
   - Я подумала... может быть, у нас есть один общий знакомый. Он с моей
планеты...  правда, там мы не знали друг друга. Интересно, как он? Что с
ним случилось?
   Корран отхлебнул из своей чашки.  Каф успел остыть и  на вкус казался
особенно гадким.  Он еще раньше предположил, что их новая знакомая родом
с Алдераана.  Рима ничем не подтверждала его догадку,  но и не отрицала,
она просто ничего не  говорила.  Но у  нее было такое выражение на лице,
такой взгляд,  что  Корран заподозрил,  что  он  ухитрился ляпнуть нечто
такое, из-за чего Рима вынуждена облечь свой вопрос в столь расплывчатую
форму.
   - Твоего знакомого, случайно, зовут не Сел?
   - Да, я о нем говорю...
   А вот слабо вам, господа из разведки, если вы подслушиваете разговор,
расшифровать его?  Хотя,  если признаться,  уловка-то совсем детская.  И
нельзя сказать,  чтобы он,  Хорн,  одобрил выбор капитана.  Хотя,  может
быть, это не его выбор...
   Из эстетических изысканий Коррана вывела Эриси.
   - У  него все в  полном ажуре.  Недавно вытащил меня из  такой крутой
передряги,  что я  не  надеялась выжить.  Он просто прелесть,  этот твой
знакомый.
   - Правда?  - Рима застенчиво улыбнулась, но Корран смотрел ей в глаза
и заметил стандартно замороженное удивление и боль,  промелькнувшие в ее
взгляде.
   Надо же,  ревность...  А  он-то  думал,  что  и  чувства у  его новой
знакомой такие же бесцветные,  как и она сама.  Что поделать, все девицы
плохо  реагируют  на  манеру  Эриси  общаться  с   мужчинами.   То  есть
действительно между Римой и капитаном что-то было ..
   - Ну,  мы оба не так хорошо его знаем,  как ты, - попытался исправить
положение Хорн. - Можно сказать, мы с ним просто знакомы.
   - Просто знакомы?  -  резко  переспросила Рима.  -  А  я  думала,  вы
подружились.
   - Мы могли подружиться, - поправил ее Корран. - Но он такой скрытный.
   Он даже поежился.  Ну да,  он постановил,  что будет верить Селчу, но
действительность медленно подталкивала его  к  краю.  Перед  высадкой на
Ко-рускант паранойя обострилась до предела,  еще немного,  и он начал бы
подозревать всех  и  каждого,  включая себя  самого и  непосредственного
командира.  Загвоздка с Тикхо заключалась в том,  что никто, кроме самой
Йсанне Исард,  достоверно не знал,  дергает ли она за поводок, на другом
конце которого бегает алдераанец,  или нет. На всякий случай Корран стал
отдаляться от Тикхо -  непроизвольно, почти машинально, но до сих пор не
сознавал, как глубока оказалась пропасть.
   У Римы были глаза больного хатта.
   - Ему несладко жилось.
   - Нам всем жилось не слаще.
   - Ты не понимаешь. Его семья...
   - Я-то  как  раз  понимаю!  -  Корран помолчал,  пытаясь справиться с
дрожью,  желанием прокричаться,  постучать кулаком.  - У меня вообще нет
семьи, и знаешь что? Я видел, как моего отца застрелили. Убили. Я ничего
не мог сделать.  Я вел наблюдение,  смотрел на экране, а потом вошел тот
охотник.  Подошел к отцу и убил его. Убил всех, кто был с ним. Отец умер
у меня на руках,  и я ничего не мог сделать. Я примчался так быстро, как
только смог,  и держал его,  но было поздно. Хочешь несладкой жизни, вот
тебе несладкая жизнь!
   Эриси  ласково обняла  его,  разжала ему  руки,  стиснутые в  кулаки,
Корран не замечал.  Он смотрел только на Риму.  Пусть попробует отрицать
его боль,  пусть скажет,  что все,  через что прошел Тикхо Селчу,  далее
плен  и  уничтожение родной  планеты,  ничто  по  сравнению с