ями  сочных  продолговатых  плодов.  Внизу,  у   подножья
возвышенности, по которой спускалось шоссе, раскинулся большой,  утопающий
в зелени город.
   - Вот он, наш Торитаун, - сказала Елена Николаевна.
   - А где же знаменитые месторождения тория?
   - Километрах в пятидесяти к югу. Вам было бы интересно посмотреть,  как
добывают силикат тория. Весь  процесс  полностью  механизирован.  Торий  -
основа атомной энергетики. В земной коре его в двадцать семь  раз  больше,
чем урана.
   Мы въехали в Торитаун. Широкие, прямые улицы, высокие, светлые  здания,
объединенные в архитектурные ансамбли, фонтаны на перекрестках  улиц  -  и
зелень, масса зелени, за которой порой  нельзя  разглядеть  фасады  домов.
Воздух Торитауна свеж и напоен ароматами, как цветущий сад.
   "Не мудрено, что продолжительность жизни людей увеличилась", -  подумал
я.
   Да, город и в самом  деле  был  чудесным  садом.  Вдоль  улиц,  отделяя
проезжую часть от жилых домов,  тянулись  широкие  полосы  скверов.  Живой
зеленый забор защищал жителей от шума и пыли. Зелень густо покрывала дома,
опоясывая  их  ярусами  снизу   доверху.   Изменилась   соответственно   и
архитектура. Дома имели специальные выступы, широкие карнизы  и  небольшие
балкончики, предназначенные для зеленых насаждений.
   Дом, где жила Елена Николаевна, находился неподалеку от центра  города.
Мы поднялись на лифте на девятый этаж. Елена Николаевна показала  мне  мою
комнату. Светлая и просторная комната  была  обставлена  красивой  мебелью
мягкого светло-коричневого тона.
   После обеда мы спустились во двор. Здесь также было очень много зелени:
цветов, декоративного кустарника, фруктовых деревьев.
   - Кто ухаживает за садом? - спросил я.
   - Сами жильцы. И вас привлечем, вот подождите.
   - О, я с большим удовольствием.
   Мы прошлись по неширокой  аллейке,  в  конце  которой  стояла  красивая
беседка. Из-за нее раздавался чей-то сердитый высокий дребезжащий голосок.
Похоже, он кого-то отчитывал.
   - Так вы говорите, с большим удовольствием?  -  повторила  вдруг  Елена
Николаевна, почему-то лукаво улыбаясь, и потянула меня к самой беседке.
   Я услышал:
   - Деревья, это вам не палки, молодой человек, -  шумел  тот  же  тонкий
старческий голос. - Это живые существа. Они все чувствуют: и боль и ласку,
они не терпят грубости.
   Мы заглянули за беседку.  Там  спиной  к  нам  стояла  седая  старушка,
высокая, но уже немного согбенная годами. А перед нею с растерянным  видом
переминался с ноги на ногу тот, кого она называла "молодым  человеком",  -
огромный широкоплечий атлет лет шестидесяти. Он был весь красный, разводил
беспомощно руками и смотрел на старушку виноватыми глазами.
   - Уходите! Сейчас же уходите отсюда, и чтобы  я  вас  больше  здесь  не
видела! Да, да! По  крайней  мере  раньше  чем  через  месяц  лучше  и  не
появляйтесь.
   Провинившийся "молодой человек" покорно пошел прочь. Вслед за ним  ушла
и старушка, все еще что-то ворча себе под нос и тяжело опираясь на палку.
   Мы переглянулись с Еленой Николаевной и расхохотались.
   - Что это за грозная старушка? - спросил я.
   - Она руководит нашими  работами  в  саду.  Прежде-то  она  работала  в
большом хозяйстве,  а  теперь  нами  командует.  Видели,  какая  сердитая!
Теперь, наверное, пропало желание помогать нам по саду?
   - Нет, наоборот, теперь-то уж ни за что не откажусь.
   Когда стемнело, Елена Николаевна предложила:
   - Хотите посмотреть и послушать новости?
   Мы вернулись в столовую. Елена Николаевна подошла к огромному гобелену,
украшавшему одну из стен, и раздвинула его. За  ним  открылась  неглубокая
ниша, стены которой образовали собой полукруг. Потолок в ней тоже  был  не
плоский, а полусферический и постепенно переходил в стены.
   Елена Николаевна повернула круглый рычажок - и  матово-белая  полусфера
засветилась голубым светом. Я догадался, что вся эта ниша - огромный экран
панорамного телевизора.
   Елена Николаевна набрала на пульте управления номер программы. Сразу же
на  экране  появилось  цветное  стереоскопическое   изображение,   и   мне
показалось, что комната исчезла.  В  безоблачном  небе  над  нами  кружил,
спускаясь, стратоплан. Голос диктора проговорил:
   "Сегодня в наш  город  прилетел  из  Верхоянского  санатория  профессор
Хромов, проспавший в сибирской тайге  почти  сто  пятьдесят  лет.  Мы  уже
рассказывали о нем нашим телезрителям. Его  встречала  праправнучка  Елена
Николаевна Хромова".
   Справа на экране показалась Елена Николаевна с букетом цветов в  руках.
Прикрыв глаза ладонью, она следила за тем, как стратоплан, делая  в  синем
небе круги, идет на посадку. Сделав несколько кругов,  стратоплан  понесся
над аэродромом прямо на нас  и,  сверкнув  на  солнце  крыльями,  с  ревом
скрылся где-то за нашими спинами. Стереоэффект был настолько сильным,  что
я, как когда-то первые кинозрители при виде паровоза, мчавшегося  на  них,
невольно отпрянул назад.
   "Пожелаем нашему гостю успехов, здоровья и еще  долгих  лет  жизни",  -
этими словами диктор закончил короткий репортаж о моем прибытии.
   ...Уже засыпая, из всех  событий  этого  хлопотливого  дня  я  вспомнил
чудесный телевизор, который за один  вечер  провел  нас  по  всем  странам
земного шара, а под конец перенес на Луну. Передача  с  Луны  по  традиции
закончилась показом  Земли,  какой  она  видна  с  нашего  самого  старого
спутника: большой  голубоватый  шар,  парящий  в  черном  небе,  усыпанном
звездами; сквозь поля облаков проглядывают знакомые очертания материков  и
морей; на воде блестит  ослепительно  яркое  пятно:  это  в  Атлантическом
океане отражается солнце...



5. МОДЕЛЬ МИКРОСОЛНЦА

   На другой день рано утром Кинолу улетел назад  в  Верхоянск.  Мы  тепло
расстались.
   С его отъездом порвались последние ниточки, связывавшие меня с прошлым,
кончилась жизнь  на  положении  туриста.  Отныне  я  стал  обычным  членом
общества, меня ждала интересная работа.
   - Ну, слава богу, кончилось это лечение. Теперь можно и передохнуть,  -
сказал я, когда мы остались вдвоем с Еленой Николаевной.
   - Передохнули? А теперь на зарядку! - скомандовала она шутливо.
   Я только вздохнул в ответ.
   - Поторапливайтесь! Мы и так опоздали сегодня.
   Мы поднялись на плоскую крышу дома, сели  в  двухместный  орнитоптер  и
полетели на юг, к морю. Через три минуты мы опустились на песчаный пляж.
   - Идите вон к тому домику, - указала мне Елена Николаевна на  небольшое
строение, прятавшееся в глубине пальмовой рощи. - Это мужская раздевалка.
   - А вы?
   - А моя группа занимается чуть подальше. Ну, я побежала.
   - Постойте, а где же мы встретимся?
   - В море! - крикнула Елена Николаевна уже на бегу.
   Я скинул верхнюю одежду и присоединился к  большой  группе  на  берегу,
выполнявшей  под  руководством  плотного  загорелого   мужчины   несложный
комплекс утренней гимнастики. Звучала  бодрая  ритмичная  музыка.  С  моря
Тянул легкий свежий ветерок.
   Зарядка продолжалась минут пятнадцать. Я чувствовал, как  расслабленное
после сна тело крепнет, впитывает солнечные лучи, наливается силами.
   - Зарядка окончена! - сказал руководитель. - Теперь все в воду!
   Все дружной толпой бросились по горячему  песку  к  манящему  прохладой
морю. Я медленно брел позади, не решаясь окунуться, вздрагивая от холодных
брызг, попадавших на мое разгоряченное тело. Неожиданно сильная струя воды
окатила мне спину. Я  охнул,  обернулся  и  увидел  смеющееся  лицо  своей
праправнучки.
   - Так-то вы почитаете своего прапрадеда! - упрекнул я ее шутливо.
   Елена Николаевна, смеясь, схватила меня за руку  и  потянула  дальше  в
море.
   - Давайте догоним вон ту голову в красной шапке, -  предложила  она  и,
бросившись в воду, поплыла кролем, делая по-мужски сильные взмахи  руками.
Я последовал было за нею, но  сразу  же  безнадежно  отстал.  Когда  Елена
Николаевна достигла красной шапки, с берега послышался  удар  гонга.  Пора
было возвращаться.
   Позавтракали мы в общественной столовой. Устроена она  была  точно  так
же, как и  столовая  в  Верхоянском  санатории.  Белые  столики,  покрытые
светлыми скатертями, на столе набор кнопок, против каждой из них  название
блюд. Внизу под столовой расположена автоматическая фабрика-кухня. Нажмешь
кнопку - и тотчас появляется в центре стола готовое блюдо.  Рука  человека
ни разу не прикоснулась к нему: все сделали машины, настроенные людьми  на
заданную программу.
   В   меню   я   заметил   несколько   блюд,   по-видимому   специфически
австралийских. Любопытствуя, я заказал  себе  отварное  мясо  кенгуру  под
розовым соусом. Елена Николаевна улыбнулась, когда в центре стола появился
мой заказ.
   - Приобщаетесь  к  нашей  австралийской  кухне?  Вы  бы  хоть  со  мной
посоветовались. Кенгуру - это не самое лучшее, что у нас есть.
   - А есть-то можно? - спросил я робко.
   - Конечно! Смелее, смелее.
   Я  отрезал  крохотный  кусочек.  Мясо,  нежное,  приправленное  овощным
соусом, понравилось мне.
   К столу подошел очень высокий молодой  человек  с  простым  добродушным
лицом.
   - Елена Николаевна, можно к вам присоединиться?
   - А-а, Виктор,  ну,  конечно  же,  садитесь.  Познакомьтесь,  Александр
Александрович, это Платонов.
   - А это ваш знаменитый прапрадед, я уже догадываюсь.
   Виктор, сильно щуря глаза, оглядел меня с высоты своего огромного роста
и сказал:
   - А вы, однако, прекрасно выглядите для своих лет.  Я  думал,  что  это
только фотографы вас так "подмолаживают".
   Я уже успел привыкнуть к подобным приветствиям и ответил:
   - Должен сказать, что и я представлял вас гораздо  старше.  У  вас  уже
такие серьезные научные труды, а на вид вы просто юноша, студент.


   ...Подземная лаборатория находилась в семидесяти километрах к западу от
города.
   Елена Николаевна по дороге  объясняла  мне  расположение  и  назначение
зданий в этом научном городке.
   - Видите, под нами  несколько  продолговатых  одноэтажных  зданий?  Это
корпуса,  в   которых   установлена   регистрирующая   аппаратура.   Здесь
записываются на кинопленки, на магнитные  ленты,  на  бумажные  полосы  те
сигналы, которые поступают из подземной камеры.
   - А где же сама подземная камера?
   - Она еще дальше к западу, километрах в трех отсюда. Вон белая  башенка
виднеется вдали - это выход из ствола подземной шахты. А белый дом рядом -
это центральный командный пост.
   - Камера выстроена специально для вашего опыта?
   - Нет. Она сделана для  всего  института.  В  ней  проводятся  наиболее
опасные опыты. Мы ее только немного переоборудовали.
   Мы приземлились около одного из  зданий  с  измерительной  аппаратурой.
Было без пяти минут девять. Вокруг здания толпился народ. Без одной минуты
девять рядом с  нашим  орнитоптером  приземлились,  точнее  плюхнулись  на
землю, один за другим еще три.  Из  них  поспешно  выскочили  два  молодых
человека и девушка, которые на бегу поздоровались с Еленой  Николаевной  и
скрылись в здании.
   - Все готово, Елена  Николаевна,  -  доложил  один  из  сотрудников.  -
Аппаратура в исправности.
   - Вы связались с Чжу Фанши?
   - Да. Он не сможет присутствовать на опыте.
   - Жаль. Ну что ж, придется проводить эксперимент  без  него.  Академики
еще не прибыли?
   - Нет.
   Я попал в  привычную  напряженную  атмосферу  подготовки  эксперимента,
когда а  короткий  срок  надо  решить  массу  неотложных  вопросов.  Елену
Николаевну сразу окружили сотрудники, ожидая ее распоряжений.
   Я заметил, что она  обращается  к  ним  то  на  русском  языке,  то  на
английском, то на немецком. На такой же своеобразной смеси языков отвечали
ей и ее коллеги, и, видимо,  все  здесь  прекрасно  понимали  друг  друга.
Сказывалась  привычка  к  постоянному  общению  с  представителями  разных
национальностей.
   "Вот оно, начало слияния языков в единый общечеловеческий",  -  подумал
я.
   - А где Джемс Конт? - спросила Елена Николаевна.
   - Внизу, в шахте, - ответили ей.  -  Проверяет  все  в  последний  раз.
Сейчас придет.
   - Хорошо. Пойдемте в здание.
   Дом из нескольких комнат сплошь занимала  измерительная  аппаратура.  У
меня разбежались  глаза.  Хотелось  подольше  остановиться  около  каждого
прибора. Елена Николаевна быстро провела меня  по  комнатам,  давая  очень
сжатые, но точные объяснения.
   - Минуточку внимания! - сказала она, когда беглый осмотр  приборов  был
окончен. -  Сейчас  мы  проедем  на  главный  пульт  управления.  Проведем
генеральную репетицию завтрашнего опыта.
   В двух километрах от  здания  с  измерительной  аппаратурой  находилась
подземная лаборатория. От  нее  по  проводам  передавались  все  данные  к
измерительным приборам. Устройство подземной лаборатории Елена  Николаевна
объяснила мне по схеме.
   С поверхности земли ствол шахты спускался вертикально на глубину  около
километра, затем под прямым углом делал излом и шел  горизонтально  метров
сто, а потом под углом около восьмидесяти градусов снова уходил вглубь  на
пятьсот метров, где заканчивался большой комнатой, стены которой  покрывал
толстый слой тугоплавкой керамики. Во время опыта  керамическая  облицовка
будет охлаждаться жидким гелием. В вертикальном стволе  шахты  размещались
охладительные  установки,  трубопроводы  со  сжатым  воздухом   и   водой,
многочисленные кабели, лестницы, два лифта, компрессоры,  вакуум-насосы  и
другое оборудование.
   Главный пульт управления находился у выхода вертикального ствола  шахты
на  поверхности  земли.  Отсюда  на  расстоянии  можно   управлять   всеми
процессами, происходящими глубоко под землей, и держать  постоянную  связь
со зданием регистрирующей аппаратуры.
   Полуторакилометровая  толща  земли  надежно,  словно  гигантский   щит,
предохраняла исследователей от непредвиденных случайностей, которые  могли
произойти во время опыта.
   Здесь, в здании главного пульта, уже кто-то был.
   - А-а, Конт, вы здесь! - сказала Елена Николаевна.
   Конт обернулся, и я, к своему немалому  удивлению,  узнал  в  нем  того
самого загорелого мужчину, который около часу назад  проводил  зарядку  на
море. В строгом темно-сером костюме он показался мне  теперь,  значительно
старше, чем там, на пляже.
   Заметив мой удивленный взгляд, он сдержанно улыбнулся и  доложил  Елене
Николаевне, не дожидаясь вопроса:
   - Внизу все в порядке. Я только что проверил. Можно начинать.
   Он двигался и говорил неторопливо, как будто  рассчитывал  каждый  свой
жест и каждое слово, и показался мне несколько чопорным.


   Атомный заряд еще не установили в подземной камере.  Его  опустят  туда
лишь завтра, перед началом опыта. Задача  же  репетиции  состояла  в  том,
чтобы в последний раз проверить все приборы.
   Репетиция продолжалась несколько часов. Я про  себя  восхищался  Еленой
Николаевной: педантично, шаг за шагом, проверяла она  сложную  автоматику,
не замечая времени, не  разрешая  никому  отвлекаться.  Ее  минута  стоила
десяти: так напряженно и сосредоточенно она  работала.  Наконец  репетиция
окончилась.
   - Все, - решительно сказала Елена Николаевна.  -  Аппаратура  в  полном
порядке. До завтрашнего утра все свободны. Сбор в восемь часов сорок  пять
минут. Начало эксперимента в девять.
   Мы вернулись в город уже во втором  часу.  Елена  Николаевна  зашла  на
несколько минут в институт, и затем мы вместе пообедали.
   - Теперь вы уже окончательно освободились? - спросил я.
   - Да, мой рабочий день кончился. И ваш также.
   - Разве я работал?
   - А разве нет? Так вот понемножку и войдете в курс дела.
   Мой рабочий день! Было так приятно услышать эти слова. Все это  утро  я
чувствовал в себе радостное волнение: как  будто  я  вновь  возвращался  в
строй после слишком затянувшейся отлучки.
   - Если бы вы  знали,  Елена  Николаевна,  как  мне  надоело  зубрить  в
одиночестве. В семье, как говорится, и каша  гуще,  а  в  одиночку  и  мед
покажется горек.
   - Со мной вам скучно не будет, вот увидите.
   - Я уже вижу.
   Отдохнув после обеда, мы пошли  в  Городской  экономический  совет.  Он
помещался в небольшом пятиэтажном здании, расположенном в глубине парка. В
широко открытые стеклянные двери дома то и дело входили и выходили люди.
   Сектор учета располагался на первом этаже.  Мы  вошли  в  почти  пустую
комнату, вдоль стен которой высились пульты с лампочками. Посредине  стоял
письменный стол с каким-то аппаратом.
   - Здравствуйте! - неожиданно донеслось откуда-то сверху  на  английском
языке. - Вам нужно встать на учет или  сняться  с  учета?  -  это  говорил
автоматический секретарь. Вопрос был повторен по-русски и по-китайски.
   - Встать на учет, - ответил я. И тут же услышал ответ:
   - Подойдите к письменному столу, возьмите чистый бланк и заполните его.
- Ответ автомата прозвучал уже только на русском языке.
   Я сел за стол, взял бланк. Елена Николаевна села  рядом,  чтобы  помочь
мне отвечать на вопросы анкеты.
   Когда дело дошло до вопроса: "Какую квартиру вы  желаете  иметь?"  -  я
вопросительно взглянул на Елену Николаевну.
   - Зачем вам квартира? - удивилась она. - Разве вам плохо у меня?
   - А я не стесняю вас?
   - Александр  Александрович!  -  произнесла  она  с  укором.  -  Пишите,
квартира не нужна.
   - Нет, я все же напишу, что нужна квартира из  двух  комнат.  Посмотрю,
что на это ответит автомат. Мне интересен сам процесс.
   Я пробил на бланке две дырочки в указанном квадратике,  положил  его  в
узкую, как у почтового ящика, щель аппарата,  стоявшего  на  столе  передо
мной. Несколько секунд в комнате царило  молчание.  По  всей  вероятности,
прибор обрабатывал заполненную карточку и "вдумывался" в нее. Затем внутри
прибора что-то щелкнуло, и он произнес:
   - Посмотрите на карту города. Горящими лампочками обозначены  свободные
двухкомнатные квартиры.
   Я подошел к карте Торитауна, висевшей на стене.  Миниатюрными  красными
лампочками были обозначены свободные двухкомнатные квартиры.
   - Если вам подходит какая-нибудь  квартира,  -  проговорил  автомат,  -
наберите ее номер. Если  вы  временно  отказываетесь,  надавите  кнопку  с
соответствующей надписью.
   Я надавил кнопку, лампочки погасли. Голос автомата проговорил:
   - Спасибо за посещение. Если у вас нет больше вопросов, то вы свободны.
До свидания.
   Меня поразила четкость организации учета.  Точно  было  известно  число
жителей города, а следовательно, и запросы города в целом. Все операции  в
секторе учета производились машинами по заранее намеченной программе. Сюда
поступали  сведения  обо  всех  израсходованных  товарах  в  магазинах   и
столовых. Умные, быстродействующие машины  сортировали  их  по  группам  и
направляли в областной экономический центр, где на основании  этих  данных
принималось решение об увеличении или  уменьшении  производства  того  или
иного продукта потребления.
   Данные отдельных областей объединялись в сводках целых  стран  и  затем
поступали во Всемирный экономический совет.
   - Ну и жара! - воскликнул я, когда мы вышли на  улицу.  -  А  почему  в
помещении   так   прохладно?   Какое-нибудь   специальное    охладительное
устройство?
   -  Да.  В   тропиках   потолки   красят   не   обычными   белилами,   а
полупроводниковым красителем белого цвета. Стоит  пропустить  сквозь  него
слабый ток, и с потолка льются вниз тяжелые струи холодного воздуха.
   - Остроумно. Ну, так куда же мы пойдем?
   - Пойдемте в Северный парк. Там есть большой искусственный каток и пляж
на берегу канала. А попозже можно, если хотите,  побродить  по  городу.  Я
познакомлю вас с нашим Торитауном.
   ...Мы вернулись домой уже к ужину.
   Быстро темнело. Вечерний город казался еще красивее, чем  днем.  Каждое
здание  примерно  до  второго  этажа  было  окрашено  светящейся   краской
нежно-желтого  цвета.  Днем  под  действием  солнечных  лучей   в   краске
накапливалась энергия, а с наступлением темноты краски начинали  светиться
неярким,  приятны