а  Николаевна,  уменьшая
скорость и снижаясь. - Вон внизу белеют стада знаменитых мериносовых овец,
а там, - она показала рукой на подножье ближайшей горы, - видите, городок?
Там живет Аня.
   Неподалеку от моря, утопая в зелени, виднелась группа  небольших  белых
зданий. За ними, метрах в пятистах, располагались хозяйственные  постройки
для скота.
   Через несколько  минут  мы  подлетели  к  группе  двух-  и  трехэтажных
коттеджей и опустились во дворе на небольшую цементированную площадку, где
в несколько рядов стояли орнитоптеры.
   К нам подбежала Аня. Она уже ждала нас.
   Мы вошли в ее квартиру. Она была оборудована точно так же, как  и  наша
торитаунская квартира, вплоть до панорамного  телеэкрана  и  охладительной
побелки потолков.
   Вечером я обошел весь маленький сельский городок. Моим гидом, правда не
очень хорошим, была Аня.
   - Не знаю даже, что вам и показывать, - говорила  она  мне.  -  Обычная
животноводческая ферма, каких на Земле десятки,  а  может  быть,  и  сотни
тысяч. Может быть, лучше я вам овец покажу?
   - Нет, это после. А сейчас давайте пройдемся по городку.
   Мы, не торопясь, прошлись по главной улице.
   По дороге Аня скупо поясняла:
   - Вот наш клуб, за ним здание управления нашей  станции,  вот  магазин,
рядом столовая, там детский сад, больница, вот наши  спортивные  площадки,
атомная электростанция, холодильник... Нет, право, мне  нечего  здесь  вам
показывать. Идемте лучше в лаборатории. Они находятся рядом с пастбищами.
   Ей казалось, что ничего достопримечательного и  достойного  внимания  в
том, что она показывает, нет. Все обычно, как в любом сельском городке,  а
для меня именно в этом-то и было самое примечательное.
   Раньше я, признаться, подумывал, не скучает ли Аня  у  себя  на  ферме,
отдаленной от больших городов, и все  намеревался  спросить  ее  об  этом.
Теперь я понял всю "несовременность" такого вопроса. Этот сельский городок
вовсе  не  показался  мне  таким  уж  провинциальным.  Благодаря  развитию
транспорта и телевидения большие расстояния теперь не замечались.  Города,
селения, континенты как бы  сблизились  между  собой.  Если  же  возникала
необходимость или желание  побывать  где-то  далеко  за  пределами  своего
города, то к услугам каждого жителя был удобный и быстрый транспорт.
   Я поделился с Аней своими мыслями.
   - Вот видите, - ответила она, - вы находите значительное в том, к  чему
я привыкла с первых дней жизни. А нам кажется,  что  все  еще  чего-то  не
хватает.
   - Это всегда так, - заметил я. - Человеку всегда мало того, чего он уже
достиг, и это хорошо...
   Ознакомившись с работой фермы, я увидел, что  сельский  труд  в  основе
своей мало чем отличается от труда горожан.
   Был примитивный плуг, который тащила за собой лошадь, с ним  управлялся
малограмотный, а то и вовсе неграмотный  крестьянин.  Появился  трактор  -
место  крестьянина  занял  работник,  прошедший  специальную   техническую
подготовку. Трактор сменился  сложным  комплексом  машин,  управляемых  на
расстоянии, - и на место тракториста пришел инженер.
   Преобразился человек, преобразилась наша  старая  планета.  И  человеку
стало тесно на Земле. Космический корабль поднял его "выше неба", вынес за
пределы земной атмосферы в загадочное мировое пространство.
   Наступила небывалая эра в истории человечества - эра завоевания  нового
жизненного пространства не путем истребления одной части человечества ради
"свободы" другой,  а  путем  познания,  дерзновенного  и  бесконечного,  с
помощью науки и техники.
   Не без волнения сел я в  удобное  кресло  ракетоплана,  ожидая  взлета.
Пусть не я первый совершал полет на Луну, разве в этом дело? Ведь и в наше
время  самолеты  уже  прочно  вошли  в  быт  людей,  однако  каждый,  кому
приходилось  совершать  свой  первый  полет,   всегда   волновался   перед
предстоящим испытанием.
   Наконец долгожданный  момент  настал.  Послышалась  последняя  команда,
раздался  рев  включенных  двигателей,  и  наш  ракетоплан,   стремительно
скользнув по вертикальной металлической эстакаде,  оторвался  от  Земли  и
понесся к Луне.
   Люди  могут  сильно  ошибаться,  когда  не  имеют  возможности  поближе
ознакомиться с предметом, о котором они берутся судить. Даже такой великий
древнегреческий  мыслитель,  как  Аристотель,  был   убежден,   что   Луна
представляет собою полированный  шар,  отражающий  очертания  материков  и
морей  Земли.  Эта  мысль  была  опровергнута  сразу   после   изобретения
телескопа, а теперь и подавно казалась смешной.
   Первое, что бросилось мне в глаза, когда я вышел  из  ракетоплана,  это
явственно ощутимые, меньшие по сравнению с Землей размеры  Луны.  Если  на
поверхности Земли человек, находящийся на ровной местности, видит горизонт
на удалении пяти  километров  и  привык  к  этому,  то  на  Луне  горизонт
непривычно близок, всего лишь в двух с половиной километрах. Кое-где из-за
горизонта выступают вершины  расположенных  вне  поля  зрения  гор.  Такая
близость  горизонта  создает  неприятное  ощущение,  будто  находишься  на
каком-то крохотном островке, с которого того и гляди упадешь  в  чернеющую
пустоту вселенной.
   Удивительно красива наша Земля на лунном небе. Она больше Солнца,  хотя
и менее яркая. Непривычно на черном небе сверкает раскаленный диск Солнца,
заливающий поверхность Луны таким ослепительным  светом,  что  без  темных
очков скафандра здесь нельзя было бы открыть глаза. Тени  резкие,  густые,
черные. Если встанешь спиной к Солнцу, то своя  собственная  тень  кажется
бездонной ямой и с непривычки страшно ступить в это место  ногой.  Мертвая
тишина вокруг. Вода и  атмосфера  почти  целиком  исчезли  с  Луны  еще  в
незапамятные  времена,  а  вместе  с  ними  исчезла  и  та  сила,  которая
непрерывно изменяет облик нашей Земли. Все на  Луне  кажется  застывшим  и
неизменным с давних времен.
   Но это только первое впечатление. Когда оглядишься по сторонам, видишь,
что Луна перестала быть безмолвной пустыней: на ней появился человек.
   Мы стояли на небольшой посадочной площадке в нескольких  километрах  от
входа в подземный город. Недалеко от нас направили  в  небо  свои  ажурные
конструкции эстакады для запуска ракетопланов на Землю.  В  мягком,  точно
ковер, буром песке, покрывавшем площадку вокруг, были видны многочисленные
отпечатки скафандровых башмаков. Вдалеке делая длинные  прыжки,  пробежала
небольшая группа людей, одетых в защитные скафандры, точно такие же, какие
выдали нам перед выходом из ракетоплана.
   - Наверное, селенологи, - кивнула в их сторону  Елена  Николаевна.  Она
была  здесь  тоже  впервые  и  оглядывалась  по  сторонам  с  не   меньшим
любопытством, чем я.
   - Кто? - не понял я.
   - Здешние геологи. Они в отличие от  геологов  Земли  именуют  себя  не
иначе, как селенологами.
   Весть о нашем прибытии быстро проникла в подземный город, и  не  успели
мы еще вдоволь налюбоваться  лунными  пейзажами,  как  нас  окружили  наши
старые знакомые - трое студентов мельбурнского института,  которые  должны
были помочь нам подготовить полет на Венеру, Челита,  работавшая  здесь  с
группой Конта, наконец сам Конт и муж Елены Николаевны - Ярослав Павлович.
Они приветствовали нас "по-лунному" -  похлопыванием  по  плечу,  так  как
скафандры  мешали  объятиям  и  рукопожатиям.  Правда,  Елена   Николаевна
все-таки умудрилась обнять Ярослава Павловича, хотя и довольно неуклюже.
   В наушниках своего радиотелефона я слышал восклицания, короткие вопросы
и ответы, которые заглушил громкий голос Ярослава Павловича:
   - Пойдемте в город. Вам надо отдохнуть после дороги.
   Я сделал первый робкий шаг по Луне, потом еще и еще. Ощущение необычной
легкости было так приятно, что  я  не  удержался  от  соблазна  и,  сильно
оттолкнувшись ногами, подпрыгнул вверх. Видели ли вы  в  цирке  гимнастов,
которые из-под купола прыгают вниз на сетку? Мой  прыжок  вверх  напоминал
полеты этих гимнастов, с той только разницей, что, не рассчитав толчка,  я
взлетел высоко и неуклюже перевернулся в воздухе. Если бы дело происходило
"а Земле, то я неминуемо сильно  разбился  бы.  Однако  на  Луне,  которая
притягивала все тела с силой в шесть раз меньшей, чем Земля, все  обошлось
благополучно. Я почувствовал только слабый удар и сразу поднялся на  ноги.
Оказывается, для того, чтобы научиться так ловко  передвигаться  прыжками,
как это делали лунные старожилы, нужна была некоторая тренировка.
   Вход в город находился у подножья большой каменной глыбы. Мы спустились
по лестнице и очутились перед металлической дверью. Ярослав Павлович нажал
кнопку, и дверь автоматически открылась в ярко освещенную камеру.  Входная
дверь медленно закрылась за нами.
   Мы стояли в камере и ждали, когда  она  наполнится  воздухом.  Слышался
характерный звук работающих насосов: в камеру по трубам подавался  воздух.
Перед нами автоматически  распахнулась  вторая  дверь  внутрь  пещеры.  Мы
прошли в большой, ярко освещенный зал, очень напоминавший по своей отделке
вестибюль метро. В глубине  зала,  как  и  в  настоящем  метро,  виднелось
несколько двигающихся вверх и вниз лестниц-эскалаторов. Они  спустили  нас
еще глубже в лунные недра.
   Затем мы прошли еще одну герметическую дверь,  и  перед  нами  открылся
целый подземный город с такими же  улицами  и  домами,  какие  строили  на
Земле. На крышах  домов  были  установлены  электролампы,  заливающие  все
вокруг ровным дневным  светом.  Вдоль  улиц  тянулись  ряды  деревьев,  на
клумбах пестрели цветы.
   Так  вот  каков  этот  подземный  город!  Когда  видишь  все   это   на
телевизионном экране, то невольно воспринимаешь как  научно-фантастический
фильм.
   - Мне кажется, что я попал в мир волшебной сказки, - сказал я.
   - Эта  пещера  тянется  на  несколько  километров,  -  сообщил  Ярослав
Павлович. - От нее во все стороны  ответвляются  длинные  узкие  коридоры,
охватывающие единой системой  очень  большой  район.  Пещера  имеет  много
входов, подобных тому, через который прошли мы.
   У входа в город находилось большое здание -  городская  раздевалка.  Мы
оставили в ней свои скафандры и  пошли  по  улицам  этого  необыкновенного
города. Они были довольно оживленными. Некоторые прохожие, видимо торопясь
куда-то, передвигались прыжками. Другие  шли  почти  так,  как  на  Земле,
только шагали легче и чуть пошире. Но  мы  еще  не  научились  ходить  так
плавно, и нет-нет кто-нибудь из нас вдруг подпрыгивал и  вырывался  вперед
метров на пять. Это выглядело довольно смешно и вызывало общий хохот.
   Чаще всех прыгал Виктор Платонов, вероятно, из-за своих длинных ног,  а
может быть, потому, что не мог сдержать своей радости: рядом была  Челита,
и он, как все влюбленные, был в том восторженном состоянии,  когда  просто
невозможно не делать глупостей.
   - У вас здесь легко ставить рекорды, - сказал Платонов после очередного
прыжка.
   - Ну, нет, у нас совсем другие спортивные  нормы,  -  возразил  Ярослав
Павлович. - Я познакомлю вас с нашим чемпионом по  прыжкам  в  длину.  Его
последний рекорд - пятьдесят один метр шесть сантиметров.
   Легкий, теплый ветерок дул нам навстречу: это работали мощные  насосные
станции, обогащавшие воздух кислородом.
   Вдоль улицы тянулась аллея фруктовых деревьев.  На  них  висели  спелые
плоды. С ветки на ветку перепрыгивали пестро окрашенные птицы, привезенные
сюда с Земли.
   - Откуда здесь вода?  -  спросил  я  у  Ярослава  Павловича,  когда  мы
проходили мимо озера, в котором плавала большая утиная семья.
   - Это подпочвенные лунные воды. Они обнаружены нашими  селенологами  на
больших глубинах. В недрах Луны всегда тепло, и вода не замерзает.
   Позади нас послышался веселый смех.  Мы  обернулись.  Виктор  и  Челита
прыгали вверх, срывали спелые яблоки и передавали их Конту.
   - Джемс! - крикнул Ярослав Павлович. -  Зачем  вы  разрешили  им  рвать
яблоки?
   - А что такое?
   - Забыли Федора Николаевича?
   - Ярослав, ради старой дружбы не  выдавайте  меня!  -  засмеялся  Джемс
Конт.
   - Ваш праправнук Федор Николаевич ведает на Луне питанием,  -  объяснил
мне  Ярослав  Павлович.  -  Сейчас  он  готовит  вам  пышную   встречу   и
строго-настрого предупредил, чтобы мы не перебивали гостям аппетит. А  вот
и наша гостиница. - Он показал на четырехэтажный дом.
   В вестибюле на первом этаже Джемс Конт подошел к  большому  стеклянному
щиту и повернул выключатель.
   - Выбирайте номера! - сказал он, указывая  на  светящийся  план  этажей
гостиницы, где красным светом горели клеточки свободных номеров.
   Наша группа разместилась на  третьем  этаже.  Вскоре  все  собрались  в
небольшом зале. Посредине стоял длинный  стол,  уставленный  всевозможными
яствами. Около него хлопотал высокий, хорошо сложенный,  стройный  мужчина
средних лет в легком светлом костюме.
   Это и был  мой  праправнук  Федор  Николаевич.  Видимо  узнав  меня  по
фотографиям, он подошел ко мне и шутливо представился:
   - Потомок славного рода Хромовых, ваш праправнук.
   За столам он распоряжался так же властно, как Елена Николаевна у себя в
лаборатории, и все, не возражая, подчинялись ему.  Быстрый,  внимательный,
он успевал и оживленно вести беседу и угощать.
   - Как у вас с продуктами? - спросил я. - Получаете с Земли?
   - Лишь частично. У нас работают две  фабрики  синтетических  продуктов,
которые обеспечивают нас хлебом, сахаром, крахмалом, маслом. Кроме того, в
подземном городе давно заведено свое большое хозяйство. Мы разводим птицу,
кое-какой скот, рыбу. Есть сады, огороды. Но, конечно, проблема питания на
Луне еще не разрешена. Нужна атмосфера.
   -  А  я,  признаться,  думал,  что  здесь,  на  Луне,   люди   питаются
космическими пилюлями вроде тех, которые нам дали с собой на Венеру.
   - Нет, такие таблетки хороши только при дальних межпланетных перелетах.
Они не портятся и  занимают  совсем  мало  места.  Но  долгое  время,  ими
питаться  нельзя.  Они,  во-первых,  не  удовлетворяют  всех  потребностей
организма, а главное - они не загружают полностью наш желудок,  что  может
привести к его сужению, а в конце концов и к атрофии. Это, в свою очередь,
отразится на других  органах,  вызовет  в  них  изменения.  Одним  словом,
гармония организма, его пропорции будут нарушены.
   - Значит, вы считаете, Федор Николаевич, что люди всегда будут добывать
себе пищу, используя естественные ресурсы - возделывая поля и  откармливая
животных?
   - Пока мы еще очень слабо используем то, что щедро дает нам природа. Мы
еще далеко не исчерпали ее возможностей. Поэтому вопрос  об  искусственном
питании не стоит у нас так уж остро. Но я не могу предсказать,  что  будет
через сотни тысяч лет. Я  допускаю,  что  наши  потомки  найдут  настолько
совершенные способы изготовления искусственных продуктов,  что  они  будут
иметь абсолютно все достоинства  естественных:  их  питательные  свойства,
вкус, аромат, - а может быть, и превзойдут их.
   За разговором время шло незаметно, и вдруг я  с  удивлением  обнаружил,
что за окном стало темнеть.
   - Здесь нарочно меняют искусственное освещение в течение  суток,  чтобы
люди чувствовали себя примерно так же, как на Земле,  -  объяснил  Ярослав
Павлович.


   Мы  пробыли  на  Луне  около  недели,  тщательно  готовясь  к   долгому
путешествию.
   На третий день вечером к нам в номер пришел Виктор, один,  без  Челиты.
Он сидел долго,  рассеянно  болтал  о  разных  пустяках  и  не  уходил.  Я
чувствовал, что он пришел неспроста. И правда. Уже  прощаясь  с  нами,  он
вдруг сказал, глядя в пол:
   - Елена Николаевна, я... то есть мы... я и Челита, решили пожениться.
   - Я догадывалась об этом. Вот вернемся...
   - Нет, вы не поняли, - перебил ее Виктор. - Мы хотим сейчас.
   - Сейчас? Да-а... Ну что же, в таких случаях  отговаривать  бесполезно.
Когда свадьба?
   - Завтра.
   Елена Николаевна встала, обняла Виктора и поцеловала в лоб.
   - Идите готовьтесь. А я скажу Федору. Свадьбу справим не хуже,  чем  на
Земле.
   За свадебным столом было  немноголюдно,  но  весело  и  шумно.  Ярослав
Павлович сказал Челите:
   - Только не берите примера с моей  жены.  Это  совершенно  бессердечная
женщина. Живу здесь скоро год, сколько раз в гости звал - не ехала. А ради
своего микросолнца вмиг собралась не то что на Луну, а  прямо  на  Венеру.
Ну, не обидно ли мне как любящему мужу?
   - И моя не лучше, - пожаловался Федор Николаевич. -  Тоже  ни  разу  не
навестила.
   Челита весело  отвечала  на  шутки,  а  Виктор  сидел  торжественный  и
смущенный.
   ...Наступил день отъезда. У нашего ракетоплана собралась большая  толпа
провожающих. Челита и Виктор стояли в стороне, взявшись за  руки  и  молча
глядя друг на друга сквозь шлемы скафандров. Мы понимали,  как  больно  им
было сейчас расставаться.
   Эрилик Дарычан тронул Елену Николаевну за плечо:
   - Пора.
   - Хорошо.
   Но  никто  не  решался  окликнуть  Виктора.  Тогда  Эрилик  поднялся  в
ракетоплан, и я услышал в наушниках шлема настойчивые призывные гудки.



10. НА ВЕНЕРЕ

   - Вот это забрались! - воскликнул Чжу Фанши, когда Венера повисла перед
нами огромным шаром, заслонив половину угольно-черного неба. - Да, это  не
на Луну лететь!
   Действительно, если перелет на Луну длился всего лишь  двое  суток,  то
расстояние до Венеры мы преодолели только за сорок дней пути.
   В полете делать особенно было нечего, и каждый занимался чем хотел. Чжу
Фанши всю дорогу возился  с  киноаппаратом,  приделывая  к  нему  какое-то
приспособление. Виктор Платонов большей частью сидел у себя на  койке,  и,
проходя мимо, я видел, что он все что-то пишет в большую серую тетрадь. Он
грустил, был молчалив и  еще  больше  щурил  глаза,  как  будто  не  желая
открывать нам свои сокровенные переживания. Елена Николаевна  тоже  что-то
загрустила.
   - Что с вами, Елена Николаевна? - спросил я ее.
   - Заскучала немного. Не виделась с Ярославом несколько  месяцев  и  как
будто уж и привыкла. А повидалась - и так мало показалось одной недели.
   Я воспользовался свободным временем и изучал литературу о Венере.
   Известные формы жизни на Земле настолько разнообразны, настолько хорошо
приспособлены к самым суровым условиям, в которых, казалось бы,  ничто  не
может существовать, что люди невольно предполагали, что и  другие  планеты
могут быть обитаемы. И они оказались правы. Теперь всем  ясно,  что  живая
природа - это неотъемлемое звено в стройной  цепи  материального  единства
вселенной, а наша крошечная с астрономической точки зрения Земля совсем не
является каким-то чудесным  исключением  в  бесконечно  больших  просторах
мироздания и даже среди планет солнечной системы.
   Загадочная Венера, как стыдливая восточная красавица паранджой,  скрыта
от любопытных взоров плотным слоем облаков. На протяжении веков  никто  из
людей не видел, что происходит на ее поверхности, и вопрос: "Есть ли жизнь
на Венере?" - вызывал немало споров. Одни данные говорили за то,  что  там
могла возникнуть жизнь, другие свидетельствовали против этого.
   Венера на сорок миллионов километров  ближе  к  Солнцу,  чем  Земля,  и
поэтому получает почти вдвое больше тепла и света. Лучи солнца испаряют  с
ее поверхности огромное количество влаги. Густой слой облаков  служит  как
бы  естественным  щитом,  предохраняющим  планету  от  испепеляющих  лучей
солнца. Поэтому температура на поверхности Венеры  ниже,  чем  можно  было
ожидать, но все же здесь довольно  жарко.  Температура  днем  в  умеренном
поясе доходит до  плюс  60-70  градусов.  Ночью  же  падает  до  минус  15
градусов.
   Такие резкие скачки объясняются тем, что Венера вращается вокруг  своей
оси значительно медленнее, чем  Земля,  и  ее  сутки  длятся  почти  шесть
недель.
   Естественно, что за долгий трехнедельный день поверхность Венеры сильно
накаляется, а за столь же долгую ночь резко остывает. Можно сказать, что в
течение одних суток на Венере происходит смена всех