ваться, Раф неохотно вышел.
   Они  оказались  в  коридоре,  па  стенах   которого   сплетались   полосы
невообразимых цветов, их глаза землянина выдерживали с трудом. Раф торопливо
опустил взгляд к серому полу под башмаками. Он уже  обнаружил,  что  попытка
проследить узор этих многоцветных лент вызывает боль  в  глазах  и  приступы
паники. Космические ботинки  с  магнитными  прокладками  в  подошвах  громко
стучали по полу, босые ноги спутника не производили никакого шума.
   Коридор перешел в ведущую вниз рампу, и Раф  узнал  ее.  Его  уверенность
росла. Они на пути из здания. Здесь росписей на стенах не было,  поэтому  он
мог оглядываться в поисках знакомых предметов.
   Он уверен, что банкетный зал примерно на десятом этаже. Но сейчас они  не
стали спускаться по десяти рампам. У основания третьей офицер резко  свернул
влево, поманив за собой  Рафа.  Когда  землянин  упрямо  остался  на  месте,
указывая в направлении, которое должно было вернуть его к  флиттеру,  офицер
жестами описал машину в полете. Вероятно, собственную.
   Раф вздохнул. Он не видел выхода, разве что  повернуться  и  убежать.  Но
прежде чем он выбежит из этого муравейника на улицу, его догонят. К тому же,
несмотря на то, что он пытался запомнить путь,  он  не  уверен,  что  найдет
обратную дорогу к флаеру, даже если будет свободен. Он  сдался  и  пошел  за
офицером.
   Они оказались на одном из изящных мостов, которые паутиной покрывали весь
город, соединяя здания и башни. Раф, пилот флиттера, всегда считал,  что  не
боится высоты. Но он обнаружил, что одно дело -  сидеть  во  флаере,  совсем
другое - идти по узкому мосту высоко над улицей. Он чувствовал,  как  дрожит
под ним мост, словно вот-вот дополнительная тяжесть  сорвет  его  с  опор  и
обрушит на землю.
   К счастью, им пришлось пройти относительно короткое расстояние, но Раф  с
облегчением вздохнул, когда они достигли двери на  противоположной  стороне.
Они оказались в башне. Однако это была только промежуточная  площадка  перед
другим  хрупким  мостом,  уходившим  вниз.  Раф  ухватился  за  перила.   Их
присутствие  свидетельствовало,  что  не  все  пользующиеся  мостом  так  же
беззаботны, как офицер, легко идущий впереди.  Рафу  стало  понятно,  почему
чужак босой: идти босиком по таким мостам гораздо легче.
   Спуск привел их к новому зданию, имеющему жилой вид, чего не было у  всех
окружающих сооружений. Войдя в дверь, Раф услышал гул; чтобы  удержаться  на
ногах, он коснулся стены и ощутил легкую дрожь, как будто в здании  работают
какие-то механизмы. Но офицер провел Рафа по коридору, а потом  по  подъему,
показавшемуся пилоту очень крутым, на крышу. Здесь оказался не флаер в форме
языка, какой они увидели первым, а блестящий шар. Офицер остановился, взгляд
его переходил от землянина к машине. Офицер как  будто  приглашал  землянина
разделить его гордость. Пилот не видел сходства шара ни с каким знакомым ему
воздушным транспортом. Но он не сомневался, что перед ним высшее  достижение
чужаков, и очень хотел увидеть его в действии.
   Вслед за офицером он прошел к люку в основании  шара  и  увидел  лесенку.
Вначале ему показалось, что он не сможет подняться: ступеньки крошечные, как
раз для босых пальцев экипажа.  Но  включив  магнитные  присоски,  Раф  смог
подняться, хотя гораздо медленнее проводника. Они миновали несколько уровней
кают и оказались в контрольной рубке корабля.
   Для Рафа многочисленные кнопки и рычаги не имели смысла, но он пристально
следил за жестами своего спутника. И понял, что это  некосмический  корабль.
Он вообще сомневался в том, что чужаки побывали даже  на  соседних  планетах
своей системы. Но у этого корабля мощность больше, чем у первого  флаера.  И
его явно готовят к длительному полету.
   Земной  пилот  сел  на  маленькое  сиденье  перед  приборами.  Перед  ним
находился экран, на нем вечернее небо, облака.  Раф  неудобно  поерзал.  Уже
вечер. Он почувствовал нетерпеливое желание уйти, вернуться к РК-10.  Он  не
хотел проводить  ночь  в  городе.  Нужно  убедить  офицера  провести  его  к
флиттеру. Лучше он побудет в нем, чем в одном из зданий чужаков.
   Тем временем он разглядывал  изображение  на  экране,  стараясь  отыскать
крышу, на которой оставил флиттер. Но ничего не мог узнать.
   Раф повернулся к офицеру и попытался дать ему понять, что хочет вернуться
к своей машине. Либо  он  не  сумел  это  сделать,  либо  чужак  не  захотел
понимать. Потому что,  оставив  контрольную  рубку,  они  пошли  осматривать
другие помещения корабля, включая место, где размещались двигатели. В других
обстоятельствах Раф мог бы провести тут часы.
   В конце концов землянин направился к лестнице и вскоре оказался на  крыше
под сумеречным небом. Медленно прошелся по широкой площадке, пытаясь  узнать
какие-нибудь ориентиры. Видно было  центральное  здание  и  несколько  башен
вокруг него. Но рядом с какой из них крыша, на которой  стоит  его  флиттер?
Рафа непреодолимо влекло к его машине.
   Офицер смотрел на него; вот он положил трехпалую ладонь на  руку  Рафа  и
прощебетал вопрос.
   Без особой надежды Раф повторил жесты, которые делал раньше. И  удивился,
когда офицер повел его вниз в здание. На этот раз они пошли не к мосту через
улицы, а продолжали спускаться по рампам внутри здания.
   В нем шла какая-то деятельность. По коридорам  проходили  чужаки,  все  в
черных обмотках, с металлическими грудными  и  наспинными  плитами;  они  же
занимались в помещениях какими-то непонятными  делами.  Казалось,  проводник
старается побыстрее увести Рафа отсюда.
   И только когда они достигли уровня  улицы,  офицер  остановился  у  одной
двери и повелительно поманил Рафа. Землянин неохотно повиновался, и его чуть
не вырвало.
   Он увидел мертвое, очень мертвое тело. Судя по многоцветным  обрывкам  на
теле это чужак, один из знатных, штатский  в  черном.  Страшные  раны  почти
разорвали его тело. Ничего подобного Раф не видел.
   С гортанным звуком, лучше слов выражающим чувства, офицер подобрал с пола
сломанное копье; его наконечник был окрашен красновато-желтой кровью,  такой
же, какая еще сочилась из разорванного тела.  Размахивая  оружием,  так  что
землянин  вынужден  был  отступить  на  несколько  шагов,  чужак  разразился
страстной речью. Потом снова перешел к жестам, которые космонавту легче было
понять.
   Это работа смертельного врага, понял Раф. И такая же судьба ждет всякого,
кто выйдет за определенные безопасные пределы. И если  этот  враг  не  будет
уничтожен, город.., сама жизнь.., перестанет существовать.
   Видя страшные раны,  говорящие  о  безумной  ненависти,  Раф  мог  в  это
поверить. Но ведь примитивное копье не в силах противостоять оружие, которое
есть в распоряжении его спутника.
   Когда он  попытался  выразить  это,  проводник  покачал  головой,  словно
отчаялся  быть  понятым,  и  поманил  Рафа  за  собой.  Они   оказались   на
загроможденной обломками улице и двинулись в сторону от центрального здания,
где остались трое землян. Раф, видя сгущающиеся сумерки, удлиняющиеся  тени,
помня то копье, не мог удержаться и не оглядываться время от  времени  через
плечо. Не привлечет ли стук его металлических подков внимание тех, с кем  он
не хотел бы встретиться? Он положил руку на рукоять станнера. Но  офицер  не
казался встревоженным; он  шел  вперед  с  уверенностью  того,  кому  нечего
опасаться.
   Тут Раф узнал цветную полоску и слегка успокоился: они идут  к  флиттеру.
Он уже проходил по этой улице. И не возражал против длительного  подъема  по
рампам. Этот подъем в конце концов и привел его  к  флаеру.  Облегчение  его
было так велико, что он провел ладонью по гладкому борту машины, словно  это
любимое домашнее животное.
   - Курби?
   Услышав голос Хобарта, Раф застыл.
   - Да, сэр!
   - Мы остаемся здесь на ночь. Нужно обдумать наши планы.
   - Да, сэр. - С этим Раф  согласен.  Попытаться  пролететь  над  горами  в
темноте - самоубийство. Он бы все равно отказался. С другой стороны,  он  бы
спал спокойнее  вне  пределов  города.  И  Раф  подумал,  не  предложить  ли
использовать последние мгновения светлого времени, чтобы вылететь в открытое
место и там устроить лагерь.
   Офицер-чужак что-то сказал своей скользящей речью и  исчез  в  тени.  Раф
увидел, что остальные уже достали свои спальные мешки и раскладывают их  под
флиттером, а Сорики связывается сРК-10.
   ... - установить взаимопонимание нетрудно, -  говорил  Лабле,  когда  Раф
забрался во флиттер за своим мешком. - Имеют значение цвет и  интенсивность.
Надо изучить основу. Мы рассмотрим записи с помощью  сканнера...  Установили
его, Сорики?
   - Можете нажимать кнопку. Если сканнер сможет  их  прочесть,  прочтет.  Я
записал всю речь, которую произнес их вождь, король или кто  еще,  когда  мы
уходили.
   - Хорошо, очень хорошо! - Лабле сел  у  переносной  панели  коммуникатора
Сорики, воткнул в уши пробки сканнера,  с  отсутствующим  видом  принимая  у
капитана свою порцию концентратов и одновременно  слушая  запись,  сделанную
связистом днем.
   Хобарт повернулся к Рафу.
   - Вы выходили с офицером. Что он вам показал? Пилот описал  шар  и  тело,
которое ему показали, и добавил то, что понял из объяснений жестами. Капитан
кивнул.
   - Да, у них есть летательные аппараты, они их используют. Но мне кажется,
большой у них только один. И они ведут войну. Всю колонию мы не видели, но я
заключаю, что их осталось очень немного. Они закопались здесь и нуждаются  в
помощи, иначе варвары всех их прикончат. Они об этом много говорили.
   Лабле вытащил из ушей пробки. Лицо его выражало волнение.
   - Вы абсолютно правы, капитан! Они предлагают нам сделку. Предлагают  все
сокровища знаний этой планеты!
   - Что? - В голосе Хобарта слышалось недоумение.
   - Вот там... - ксенобиолог махнул рукой, указывая куда-то  на  восток,  -
там сокровищница знаний их расы. Она в самом сердце вражеской территории. Но
враг пока о ней не знает. Наши хозяева уже дважды  летали  туда  за  разными
материалами, и их корабль может  совершить  еще  только  один  перелет.  Они
предлагают нам равную долю, если  мы  полетим  с  ними  и  поможем  очистить
склад...
   В ответ Хобарт  присвистнул.  На  худом  лице  Лабле  появилось  голодное
выражение. Никакая другая взятка не могла бы так  соблазнить  его.  Но  Раф,
вспоминая разорванное тело, сомневался.
   "В сердце вражеской территории", повторял он про себя.
   Лабле добавил еще кое-какую информацию.
   - В конце концов враг силен только своим количеством. Эти животные...
   - У животных не бывает копий! - возразил Раф.
   - Экспериментальные животные, сбежавшие во время  войны  много  поколений
назад,  -  сообщил  Лабле.  -  И  как  будто  поднявшиеся  до  полуразумного
состояния. Я должен их увидеть!
   Хобарт не собирался торопиться.
   - Подумаем, - решил он. - Нам нужно время для обдумывания.

7. Много глаз, много ушей

   Не впервые стоял Дальгард перед ящером-дьяволом, жаждущим  убийства.  То,
что произошло на арене, скорее исключение из правила, а не просто  охотничья
удача. И теперь, увидя в дальнем конце коридора присевшее животное,  он  был
готов. Сссури, также следуя выработанному обыкновению, отделился от товарища
и скользнул вдоль стены к чудовищу, готовый  в  нужный  момент  отвлечь  его
внимание.
   Но в сознании Дальгарда оставалось одно сомнение. Этот дьявол  действовал
не так, как его безмозглые  сородичи.  А  что  если  он  способен  разгадать
простые маневры, которые всегда ставят в тупик других драконов, и нападет не
на движущегося водяного, а на выжидающего лучника?
   Ящер прижался к другой двери,  закрытой,  словно  пытался  найти  за  ней
убежище  или  помощь.  Но  когда  Сссури  двинулся,  длинная  шея  животного
распрямилась, пока не образовала почти прямой угол с его узкими  плечами,  а
из пасти послышалось ужасающее шипение, которое перешло в  крик.  Мышцы  ног
ящера напряглись, готовясь к прыжку.
   Точно в нужное мгновение Сссури отвел назад руку, и его  копье  запело  в
воздухе. Невероятным поворотом шеи дьявол перехватил древко зубами и стер  в
порошок твердый, как железо, ствол. Но это движение обнажило  его  горло,  и
стрела из лука Дальгарда глубоко погрузилась в плоть.
   Ящер-дьявол выплюнул копье и  попытался  поднять  голову.  Но  мышцы  его
быстро слабели. Он сражался с ядом, сделал шаг вперед, его маленькие красные
глаза полны были ненавистью. Он упал и лежал дергаясь. Дальгард опустил лук.
Второй выпрел не понадобился.
   Сссури с несчастным видом разглядывал обломки своего копья. Это не просто
результат долгих часов напряженной работы. Ни один водяной  не  сочтет  себя
готовым к встрече с врагом без такого оружия в руках. Сссури взял  острие  и
снял его с обломка древка, оставленного драконом. Завязав наконечник в пояс,
водяной повернулся к Дальгарду.
   - Посмотрим, что за этой дверью?
   Дальгард пересек коридор и попробовал дверь. Она не поддалась на  толчок,
зато откатилась в стену, позволяя пройти.
   По  другую  сторону  оказалось  помещение,   поразившее   разведчика.   У
колонистов была лаборатория, мастерские,  они  старались  сохранить  знания,
которые пронесли их предки через космос, а также получишь новые. Но огромное
помещение поражало количеством старых механизмов  и  машин,  баков,  ящиков,
полок, уставленных многочисленными предметами, заваленных столов -  псе  это
было непонятно без подробного и тщательного изучения.
   - Мы здесь не первые. - Сссури почти не обратил внимание на эти предметы.
Он  нагнулся  к  потревоженной  пыли  в   одном   из   проходов.   Дальгард,
присоединяясь к водяному, заметил, что на столах много  пустых  мест;  видны
следы в многолетнем слое пыли, которые говорят, что вещи недавно  убрали.  И
тут он увидел, что  заинтересовало  Сссури:  следы,  напоминающие  отпечатки
босых ног, но всего с тремя пальцами!
   - Они!
   Дальгард, бывший следопытом и охотником до того,  как  стал  разведчиком,
нагнулся, чтобы разглядеть получше. Да,  след  недавний,  сделан  вчера  или
позавчера; на каждом отпечатке только тонкий слой пыли.
   - Несколько дней назад. Теперь они  не  в  городе,  -  уверенно  заключил
водяной. - Но придут снова.
   - Откуда ты знаешь?
   Сссури рукой указал на окружающее богатство.
   - Они взяли кое-что, может, самое необходимое. Но не смогут отказаться от
остального. Они обязательно вернутся, и не один раз. Много. Пока...
   - Пока не останутся насовсем. - Дальгард мрачно закончил мысль друга.
   - Этого они и добиваются. Эта земля когда-то  была  под  их  господством.
Весь мир принадлежал им, пока они не погубили его, воюя друг с  другом.  Да,
они мечтают вернуть себе все. Но, - в глазах Сссури вспыхнул такой же огонь,
какой горел в глазах ящера-дьявола в последние мгновения  его  жизни,  -  но
этого не должно случиться!
   - Если они заберут землю, у  вас  останется  море,  -  заметил  Дальгард.
Водяные могут спастись. А  его  соплеменники?  Большие  семьи  неизвестны  у
колонистов-землян. Они чуть больше ста лет на этой планете, и за  это  время
количество их выросло с сорока пяти переживших  космическое  путешествие  до
двухсот пятидесяти, из которых лишь сто двадцать не  старики  и  не  дети  и
могут сражаться. И никакого отступления, никакого убежища у них нет.
   - Мы не вернемся в глубины! - В этом заявлении Сссури звучала  решимость.
Его племя долго преследовали, и лишь когда оно заключило союз с колонистами,
осмелилось покинуть опасные океанские глубины, где живут чудовища, такие  же
свирепые и опасные, как ящеры-дьяволы, и поселить свои  семьи  в  прибрежных
пещерах и на маленьких островах вблизи берега, расплодиться и  развить  свою
цивилизацию. Нет, зная упрямство этих мохнатых существ, Дальгард был уверен,
что морской народ добровольно в глубины не вернется. Он  не  пойдет  покорно
под власть ненавистной расы.
   - Не вижу, как мы сможем  остановить  их,  -  Дальгард  заговорил  вслух,
словно обращаясь к самому себе. Он разглядывал заваленные столы,  машины  на
основаниях у стен, богатства чуждой технологии.
   Усвоенное с детства утверждение, что знания Иных не для его племени,  что
они опасны, вызывало беспокойное ощущение вины за то, что  он  стоит  здесь.
Опасность, опасность гораздо хуже  физической,  таится  здесь.  И  он  может
оживить ее, просто протянув руку и взяв один из удивительных предметов,  что
лежат всего лишь в дюймах от него. И любопытство боролось в нем  со  строгим
предупреждением старейших.
   Когда Дальгард был совсем маленьким, он как-то заглянул в  полевой  мешок
отца после предпоследнего  исследовательского  похода  старшего  Нордиса.  И
нашел  чистый  прямоугольный  зеленоватый  кристалл,   в   центре   которого
переплетались разноцветные линии, образуя  странные  узоры.  Когда  кристалл
поворачиваешь в руке, рисунки меняются. Дальгард долго смотрел на  кристалл,
и ему стало казаться, что в его голове что-то происходит; он начал  понимать
значение отдельных чуждых слов, ловить обрывки чуждых  мыслей,  как  обычно,
когда общался с детенышем, которым был Сссури, или с прыгунами в поле. И так
велико было его удивление, что он побежал искать  отца  с  этим  кристаллом,
чтобы рассказать, что происходит, когда на него смотришь.
   Но его не похвалили за открытие. Напротив, отвели в комнату, где лежал  в
постели глубокий старик, сын Великого Человека, задумавшего и осуществившего
полет в космосе. И сам Форкен Кордов тихим старческим голосом разговаривал с
Дальгардом; голос его был  такой  же  хрупкий  и  тонкий,  как  худые  руки,
беспомощно  лежащие  на  высохшем  теле;  старик  простыми  добрыми  словами
объяснял, что знание, заключенное в  кристаллах  и  странной  формы  книгах,
которые иногда отыскиваются в руинах, не для  них.  Что  обнаружил  это  его
собственный прапрадед Дард Нордис, один  из  первых  мутантов,  способных  к
восприятию мыслей. И Дальгард, под впечатлением слов Форкена,  озабоченности
отца и всех событий этого дня, никогда не забывал предупреждение.
   - Мы не можем надеяться остановить их, - заметил Сссури. - Но  мы  должны
узнать, когда они придут снова, и ждать их - твой народ и мой.  Потому  что,
говорю тебе, брат по ножу, им нельзя позволить снова подняться!
   - А как предсказать их приход? - спросил Дальгард.
   - Одни мы этого не сделаем. Но когда они придут, то быстро не уйдут.  Они
уже были здесь, никто не причинил им вреда, и потому их опасения улеглись. И
когда придут в следующий раз, то в соответствии со  своей  природой  захотят
остаться дольше. Не хватать то, что поближе, а тщательно  выбирать  то,  что
даст лучшие результаты. Поэтому они разобьют лагерь, и мы сможем позвать  на
помощь.
   - Возвращение в Хоумпорт потребует нескольких дней, даже  если  мы  будем
торопиться, - возразил разведчик.
   - Слово идет быстрее человека, - ответил водяной с уверенностью  в  своем
плане действий. - Мы поставим себе на службу другие глаза и уши, много глаз,
много ушей. Будь уверен: не мы одни боимся возвращения Иных из-за моря.
   Дальгард понял его. Не в первый раз прыгуны  и  другие  живущие  в  траве
зверьки, ночные бегуны и даже  птицы-бабочки,  с  которыми  могут  связаться
только водяные, передадут сообщение через весь континент.  Может,  передадут
неточно: точно передать крошечный  мозг  животного  не  в  состоянии,  -  но
значение будет понятно старейшим и водяных, и колонистов.  На  севере  беда,
там нужна помощь. И так как только Дальгард избрал северное направление  для
похода, его народ будет знать, кто послал сообщение, и начнет действовать. А
к сообщению Сссури серьезно отнесутся воины его племени.
   Да,  это  можно  сделать.  Но  как  же  оставленные  ими  следы,   убитые
ящеры-дьяволы?
   У Сссури и на это был ответ.
   - Они подумают, что кто-то из моего народа побывал  здесь,  может,  целый
отряд исследовал сушу. Мы сделаем, чтобы так казалось.  Но  о  тебе  они  не
должны знать. Думаю, они д